Глава 14
Чистосердечное признание
Действовать Загралов начал еще в момент обсуждения предстоящего «ареста». Или не ареста, а окончательного умерщвления чужих духов. Уж как пойдет. Предвидеть, как все получится на самом деле, было бы глупо. Но наказать этих подлых пройдох следовало со всей пролетарской непримиримостью.
Да и Шереметьев со своей особой завитушкой и шпалами действовал согласованно и в нужном месте. В этом плане открытость своих сил между обладателями играла наиважнейшую роль и приносила максимальную пользу.
Сфера Особого, вращающегося с огромной скоростью кольца теперь уже моментально снесла с духов их защитные накидки. Да и режущие грани вызвали у чужаков настолько сильные неприятные ощущения, что от воя, раздавшегося внутри конуса, предки земных ведьм шарахнулись в разные стороны. А парочка так вообще вывалилась обратно в мир Леталь.
Примерно так же, вращая свою завитушку торчащими концами наружу, действовал и Яков. Только он атаковал крайнего справа змеерыба. Именно это создание было по разным признакам признано ведущим, наиболее сильным в квартете.
Ну и четыре ведьмы в виде духов-таюрти применили свои умения убийц, закрепившись внутри, казалось бы, бестелесных представителей иной цивилизации. В этом им помогали те самые якоря привязки, которые способствовали предкам в мире Леталь находить друг друга. Вдобавок именно по своевременным подсказкам ведданы эти якоря несколько усовершенствовались, и в должных обстоятельствах их можно было использовать даже в позиционной войне против вражеских фантомов.
В общем, сгодились все наработки, способности и умения. У противников не осталось ни одного шанса, чтобы ускользнуть с места событий. И уж тем более они не смогли даже подумать о какой-то контратаке. А уже на второй минуте сквозь вопль сумели передать нечто членораздельное.
Услышанное от них огласила Аббира, мать Насти Пегелевой:
– Они согласны ответить на любые вопросы. Просят пощады.
– Спасибо, – проявил вежливость Иван. – Они то же самое кричат и на ментальном уровне. Только слишком злобно у них это получается… Пусть еще минутку побудут в процессе покаяния…
Только когда вой перешел в затихающий стон, сфера перестала терзать почти невидимую дымку чужих силуэтов. Но в то же время шпалы тридцатника своими ударами собрали квартет чужаков вплотную друг к дружке, и те оказались внутри колодца, созданного остальными Кольцами пятидесятника.
Веддана доложила оттуда:
«Якоря держатся прочно, хотя, за что именно, даже мне не видно. Но спрыгнуть эти гады из конуса не смогут. Наверное…»
Иван не стал затягивать с главным вопросом:
– Рассказывайте! Как вы справились с Глыбой, которую у нас назвали Тауламп?
– Очень просто, – тут же последовал ответ, – мы ее окончательно утопили в самой глубокой, необитаемой впадине океана. Все… Мы ответили на твой вопрос. Отпускай нас!..
– Ответ неполный, а потому не засчитывается. Рассказать надо все, начиная с того момента, как вами был обнаружен опасный объект. Как этот объект взлетел, какие меры предпринимались и так далее и тому подобное.
В ментальном плане от чужаков тянуло злобой, замешанной на безысходности. Но объем подаваемой информации увеличился в десятки раз:
– Все началось с того, что несколько идиотов-исследователей отыскали Глыбу на глубине двух километров и решили поставить ее стоймя. Именно для этой цели, по их мнению, служили тросы, уходящие в глубь объекта. Стали тянуть, использовав для этого самых мощных китов, и началось…
Дальше повествование велось со всеми деталями, которые перекликались с нынешними событиями на Земле. Что и позволяло надеяться на отсутствие лжи в рассказе. Хотя проверить основной постулат упокоения «серой беды» вряд ли получится при всем желании.
Катастрофа у них случилась еще до рождения данного квартета, но они хорошо знали всю подноготную событий, благо прошло по местным меркам всего лишь полторы сотни лет.
Обитатели планеты Бурки́я вначале не слишком переживали из-за какой-то Глыбы, скачущей по сплошному Мировому океану. Все они обитали на глубинах с пятисот метров до десяти тысяч. Те, кто жил на мелководье, выпасая там стада тучных, деликатесных улиток, считались рисковыми особями, экстремалами, не берегущими свое здоровье. Ибо волны по мелководью ходили порой невероятно гигантские. Создавать там жилые зоны было несусветной глупостью.
Зато «пастухи», по аналогии относящиеся и приравненные к «горцам», жили чуть ли не лучше всех в материальном плане. Риск оплачивается всегда и в любом мире. Если кому и грозили больше всего удары по водной поверхности, то именно пастухам и их стадам деликатесной пищи.
Но прожить без роскоши – это не погибнуть во время цунами или землетрясения.
У буркиан тоже хватало ученых, выросших из когорты шаманов. Вот они и высчитали: однажды объект взлетит так высоко, что окончательно вырвется из сил притяжения планеты. Да и умчится в черные пустоты. О том, что светящиеся точки ночной сферы – такие же звезды с планетами, как солнце их мира, ученые к моменту смерти данных чужаков еще только догадывались. Вели споры на эту тему.
Но расчеты на отлет «серой беды» не оправдались. Глыба продолжала систематически падать из черного космоса на планету, пусть и делая это каждый раз реже, но со все возрастающей силой. Дошло до того, что в толщу океана она стала зарываться на два и более километра. А ведь именно на том уровне находились наиболее удобные шельфы с наиболее заселенными городами. Количество жертв среди змеерыбов резко увеличилось с тысяч до миллионов. Если бы подобное продолжилось, цивилизация оказалась бы на грани вымирания. Да и вся планета, по заверениям ученых, превратилась бы в кусок магмы, покрытой ядовитой атмосферой, по которой плавали бы застывающие острова всплывших материков. Что творится в ядре планеты и из чего оно состоит, шаманы узнавали благодаря своим обрядам «проникновения».
Перед буркианами встал вопрос: быть или не быть?
Опробовали все, что у них отыскалось в арсеналах. А у них имелось немало возможностей, и самым мощным своим оружием они довольно лихо устраняли последние островки и скалы, торчащие над поверхностью океана. Причем делали это не силой взрыва, а с помощью разрушения внутренних, межатомных структур любого твердого тела. Осуществлялось подобное действо собранной воедино ментальной энергией, сконцентрированной разумом тысячи, а то и более собравшихся вместе шаманов.
Но и это ментальное оружие не помогло. Объект отторг попытки любого проникновения в свою глубину, а попытки повредить его снаружи изначально ни к чему не приводили.
Тогда и решился Высший совет планеты на крайнюю меру: преобразование гигантского объема океанской воды в студенистую, аморфную массу мифического «спрута». А почему крайнюю, да по той причине, что обратно этого «спрута» уже не удалось бы преобразовать в воду. Он продолжал бы жить вечно, оставаясь в животном состоянии. Благо еще, что не мог передвигаться и осознать себя, пока несколько лет не проведет в атмосферном слое планеты.
Иначе говоря, буркиане создавали монстра, поведение которого через несколько веков, и уж тем более через тысячелетия, никто не мог бы предсказать.
Для этого в очередной расчетной точке падения Глыбы собралось пятнадцать тысяч шаманов со своими учениками и помощниками. И когда объект ударил по океану, а потом и погрузился в него на два с половиной километра, шаманы провели обряд создания «спрута». Сомкнувшиеся воды тут же загустели до состояния твердой резины, и внутри этого сгустка тамошняя Тауламп оказалась плененной.
Нельзя сказать, что она не попыталась вырваться. Она старалась всплыть, а то и взлететь. Но вырваться из клейкой субстанции не удалось. Только метров на пятьсот образовавшийся «спрут» вынырнул над поверхностью океана, и все. Потом погрузился, еще десяток раз качнулся туда-сюда да и успокоился. Затем образовалась отрицательная плавучесть, и сгусток стал тонуть. Вот тогда его и направили в необитаемую впадину. Где объект и лежит, как надеялись духи, до нынешнего времени. И пролежит в дальнейшем в оставшиеся планете миллионы лет.
Во время обряда погибла почти половина его участников. Одни – от гиподинамического удара, другие – надорвавшись при ментальном воздействии на структуру воды. Наверное, поэтому и повелось на планете отмечать этот день как День великих жертв.
На том и завершили чужаки повествование.
Но Загралов не выглядел довольным или успокоенным:
– В чем заключается обряд? И как нам провести нечто подобное?
Один из чужаков передал ментально и вроде бы вполне искренне:
– Мы научим тебя, как провести обряд. Ты расскажешь это пятнадцати тысячам таких, как ты. Потом вы все, со своими учениками и помощниками, погрузитесь в ваш океан на глубину не менее тысячи метров и сделаете, что требуется… Нам кажется, что у вас получится…
В последней фразе чужака чувствовалась вполне уловимая издевка. Найдется ли на Земле такое количество пятидесятников?.. А если поискать? Или сразу начинать выражаться обсценной лексикой?.. Вот именно… К тому же создавалось впечатление, что понять суть обряда такому существу, как человек, будет невероятно сложно!
Но иного выхода не было:
– Приступайте к обучению! Я готов.
– Зато мы не готовы, – пожаловались предки буркиан. – Наши сакральные сущности почти растворились в пространстве, мы на грани окончательного исчезновения.
Они и в самом деле почти не просматривались из-за своей прозрачности. Так что Иван плеснул им тщательно вымеренную порцию силы, продолжая удерживать в плену своих колец и не выводя оттуда своих духов-таюрти. Чужаки заметно прибавили в плотности, чуть поерзали, делая вид, что устраиваются удобнее, но вырваться не смогли. Да и приступили непосредственно к обучению.
Причем пятидесятник заставил их читать лекцию не ментально, а вслух. Поэтому знания получали не только ведьмы во главе с Заришей, но и их предки, находящиеся в конусе. Авось да посодействуют в усилении коллективного разума.
Змеерыбы вроде бы ничего не скрывали, секретов из великого обряда не делали. Но вскоре стало понятно, что даже для умений Загралова поучаствовать в таком обряде крайне трудноосуществимо. И не потому, что пришлось бы как минимум полчаса находиться на глубине в тысячу метров. Скорее, все шаманство было заточено на обитателей водной среды, черпавших свои силы именно из гигантского Мирового океана и перенаправлявших окружающие их потоки на нужное действо.
Совершить подобный обряд силами землян – невозможно.
Но все равно польза от сегодняшнего общения просматривалась невероятная. Во-первых, стало понятно, что Тауламп в космос не улетит, пока не превратит Землю в дымящую вулканами пустыню. Во-вторых, само знание об иной цивилизации придаст авторитета и правдоподобности миссии таукитанцев в Москве. В-третьих, обладатели в любом случае обучатся чему-то новому от шаманов, предков неизвестно где находящейся Бурки́и. И в-четвертых, Иван очень надеялся, что, поняв суть великого обряда, можно будет попробовать сотворить нечто подобное. Иначе говоря, провести эксперименты по воздействию силой на межатомные связи не только жидкостного объекта, но и твердого.
Правда, высшим умением считалось именно преобразование межатомных связей, превращающее вещество или жидкость в нечто иное. Но зато простое разрушение давалось легче, не требовало неимоверного напряжения, которое порой приводило к гибели шамана.
Естественно, что у человека пупок развяжется при попытке воздействовать на нечто крупное, на тот же булыжник, к примеру, размером в кулак. Но почему бы не начать с самого малого? С перышка весом в полграмма? Разрушать-то всегда легче, чем создавать. Да и само разрушение порой может трактоваться как несомненная польза. Главное – итоговый результат.
Именно поэтому с таким вниманием Иван выслушивал лекцию чужаков и с такой скрупулезностью задавал дополнительные вопросы. Еще и Якова заставил внимать каждому слову, а затем высказывать свои сомнения. Одна голова хорошо, как говорится, а несколько – это уже прущая в мозговую атаку армия. Ну, может, и не армия, а уж точно идущий на прорыв танковый батальон.
Шаманы Буркини воздействовали на межатомные связи теми самыми багровыми жгутами силы, которыми чужаки не так давно пытались атаковать людей. Но если создавать такие жгуты удавалось даже умершим духам, пусть только и в конусе призыва, то для обладателей с подобным не должно возникнуть проблем. Казалось бы…
На самом деле наложения сил, достаточных для формирования нужного жгута, понадобилось целых шесть. Иначе говоря, Загралову пришлось соединить ниточки силы, вытягивая их из колец по отдельности и сплетая их с ниточками Особого и Странного. Только тогда что-то стало получаться на расстоянии всего лишь полуметра от самого обладателя. На большее расстояние не хватало концентрации и навыков.
Но даже первый успех воодушевил невероятно. Кончик пластмассовой авторучки, которую пятидесятник держал в руке, осыпался мелким порошком после воздействия на него свитым из шести ниток жгутом. Вроде и небольшой кусочек удалось распылить, всего лишь в полсантиметра, но эффект получился впечатляющий.
Даже чужаки поразились:
– Быстро у тебя получилось… Мы созданию эззерга учились годами. Да и жгут у тебя какой-то странный, не извивающийся, слишком ровный. Скорее похож на луч.
Авторитетное заявление от знатоков. Но у них и окружающая среда была совсем иная. Да и сущность шаманов отличалась кардинально от умений обладателей. Буркианам приходилось черпать силы из жидкостного пространства вокруг себя, находя различные по концепции энергии, вытягивая те самые нити и потом сплетая их вместе.
А что жгут они называли эззергом, так земляне ничего против такого названия не имели. Так оно и закрепилось в сознании: эззерг.
Увлеклись настолько, что когда обряд призыва окончился и предков стало вытягивать в Леталь, Аббира только и успела воскликнуть:
– Из-за этих чужаков мы и сегодня толком пообщаться не успели!
Настя Пегелева в самые последние секунды, после краткой подсказки пятидесятника, пообещала духу покойной матери:
– Если не завтра, то послезавтра точно проведу следующий призыв.
Чужаков выбросило из конуса в мир мертвых самыми последними. Но от них тоже донеслось ментальное заявление:
«Мы никуда не уйдем, пока ты не проведешь должный обряд и не отправишь нас в наш мир! Выполняй обещанное!..»
Оставшись наедине со своими, Иван сразу же пожаловался ученику:
– Польза от них – несомненно есть. Но как же они меня утомили! Не пойму, отчего, но в сознании – явное нежелание их больше видеть.
– У меня точно такие же ощущения, – признался Яков. – Но это в нас бунтует внутреннее отвращение. Все-таки змеерыбы для нас совершенно чужие существа, неприятные на подсознательном уровне. Да и в натуральном виде представители наших цивилизаций вряд ли нашли бы общий язык.
Обсудить этот аспект они не успели. Веддана потребовала проявить ее в физическом теле, начав скороговоркой перечислять заинтриговавшие ее детали общения:
– А ведь у меня могло получиться проникновение в Леталь!
– Каким таким макаром?
– Внедренные в чужаков якоря так и остались в их сакральных сущностях. Придерживаясь за наши якоря, я могла проскользнуть в мир мертвых. Точно, точно! Не сомневайся!
– Да я сомневаюсь по другому поводу: надо ли нам такое проникновение? И не опасно ли это?
В свое время, когда Загралов только воссоздал Заришу Авилову из небытия, она попыталась взбрыкнуть, сбежав от своего создателя и зависнув на краешке мира Леталь. Пришлось ее оттуда сталкивать умершим родственницам Елены Сестри. Но одно дело – зависнуть высшей ведьме на краешке, а другое – оказаться в самом мире мертвых. Вдруг потом не удастся возвратиться?
– Да я и сама сомневаюсь, – призналась Зариша. – Страшновато! Как только осознала, что могу шагнуть следом, передо мной словно глубочайшее ущелье приоткрылось. Сознание сжалось от жуткого ощущения. Мол, шагнешь – и точка! Разобьешься! Разве что… заранее летать научишься.
– Вот и неуместны подобные шаги в пропасть. И какой смысл? Коль нам оттуда любые сведения доставят духи ваших предков.
– Мало ли для чего! – нахмурилась веддана. – Вдруг потребуется срочно связаться с бабушкой, а обряд готовить некогда?
Пятидесятник на такое лишь отмахнулся и устремился прочь из зала. Зато Яков, выходящий следом за опекуном и учителем, высказал очевидное:
– Никакого смысла в подобном рискованном эксперименте нет. Хватает для общения и обряда.
Но женская натура не позволила Авиловой оставлять последнее слово за мужчиной:
– У тебя есть свои ведьмы? Вот ими и командуй!
