Глава 22. Кангадон

Мы оставили Валкарки, обутые в стиле Кобалос, так что можно было ходить легко по снегу. Наши седельные сумки были наполнены зерном для лошадей и другим для любых чрезвычайных ситуаций. Нам также пришлось запастись провизией для путешествия.

Нигде не было никаких признаков ведьмы. Она сделала, как сказала и тайно покинула Валкарки.

Две пурраи наконец перестали плакать, но выглядели они бледно, глаза были опущены, а сами они стали поникли духом. Я покачал головой от их глупости. Что было сделано, то было сделано. Умы людей были действительно слабы.

В воротах Верховный маг Балкаи, самый старший из Триумвирата, горько попрощался со мной. Бедный, проигравший, он хмурился, когда мы расставались. Я знал, что он не питал никакой любви к хайзда-магам; он был обеспокоен тем, что мы работали в одиночку, далеко от города, и от его  пристального взгляда и контроля.

- Ты уезжаешь победителем, - сказал он, наклоняясь к моему правому уху и шепча так, что те, кто присутствовал, не слышали. - твоя шакамуру магия, возможно, помогла вам прожить немного дольше, но ваши дни сочтены.

- Я не использовал свою магию на арене -  ответил я честно. - Тем не менее, прежде, чем я приехал сюда, я использовал ее вполне легально для того, чтобы вернуть своих пурраи. Это мое право. Это выражение меня!

- Мы не можем забыть, что ты сделал – тебя нужно проучить, хайзда маг. Ничего личного - просто осуществление власти, чтобы сохранить наше правило. В первую очередь Еблис из Шайкса придет за тобой, он будет вооружен Кангадоном, Копьем Силы.

- Судебный процесс оправдал меня и позволил мне выйти на свободу с моими пурраи. А отправив убийцу за мной, вы будете действовать незаконно! - прошипел я.

- Слушай внимательно, дурак, - продолжал Балкаи, его рот все еще был близок к моему уху. - Мы, Триумвират, всегда действуем в наших собственных интересах. Мы, формируем и нарушаем закон, когда это необходимо. Я желаю тебе счастливого пути, пока ты не умрешь.

Я поклонился и насмешливо улыбнулся.

- Я благодарю вас за ваши добрые подстрекательства, милорд. После того как я убью Еблиса, я повешу его уродливую голову на самой высокой ветке моего ганбала-дерева. Вороны в моей хайзде будут очень этому рады. Они считают глазные яблоки большим деликатесом.

Затем, не взглянув на него, я сел на коня и поехал с Нессой и Бриони прочь от Валкарки. Я чувствовал взгляд Верховного мага на своей спине. Он кипел от гнева и это заставляло мое сердце петь.

По правде говоря, я надеялся, что дальше от города будет больше доброжелательности, я хотел оставить неприятности моего визита позади. Но некоторые люди не могут позволить всему так остаться, и Балкаи, казалось, решил предпринять последнюю попытку покончить с моей жизнью.

Еблис был лидером и самым грозным из убийц Шайкса. Он был известен как Тот, кто не может быть побежден. Они расширял свои знания каждый раз, когда один из их братства погибал в бою. Некоторые из них также изучали мой бой на арене; сейчас они будут хорошо разбираться в моем стиле боевых действий и, возможно, обнаружили слабость, неизвестную даже для меня, которой они могли бы использовать.

Используя мощную магию, они создали опасное оружие, Кангадон, также известное как Копье Силы или Копье, которое не может быть сломано. Другие называют его Убийцей Королей, ибо оно было использовано для убийства последнего короля Валкарки: его огромная сила и магическая защита оказались недостаточными против такого оружия. Было много слухов об этом копье, но никто, кроме Шайкса не видел его, не говоря уже о том, стали ли они свидетелями его в действии.

Не было ничего, что я мог сделать, чтобы справиться с угрозой, когда он придет, так что я выкинул проблему из головы и повел сестер на юг. Я хотел попробовать, сдержать свое обещание и вернуть младшую пурра ее тете и дяде. Не было никакого смысла рассказывать двум девушкам о новой опасности. Если я умру прежде, чем расстаться с ними, они будут возвращены в Валкарки - либо, будут съедены или попадут в рабство.

Ветер дул с юга, обещая весну, и на пятый день мы вошли в лес с высокими соснами. Среди них были рассеяны лиственные деревья, их ветви уже обзавелись новыми зелеными побегами.

Когда же настал вечер, мы разбили лагерь, и вскоре я разжег костер и согрел суп для пурраи, его аромат терялся в холодном свежем воздухе. Они сидели тихо и задумавшись, поэтому я оставил Нессу перемешивать жидкость, посмотрел на голодную Бриони и решил пойти на охоту. У нас были разные потребности. Мне была нужна кровь и сырое мясо.

Снег на земле был тонкий, из-под него показывались зеленые кочки. Тем не менее, он был достаточно глубокий, чтобы показать свежие следы, и вскоре мой живот заурчал от голода, когда я вышел на след своей добычи. Зверь уже спрятался, но его мелкая нора не предполагала никакой защиты, и я протянул руку и схватил его за хвост. Это был анчитт, полностью зрелый. Его кровь была теплой и сладкой, и я пил досыта, прежде чем отодрал нежное мясо от его тощих ребер. Наконец, я жевал, хрустел и проглотил его вкусные кости ног.

Мой голод несколько притупился, и я решил повторить. Но тогда я заметил, что что-то было вырезано на соседнем дереве.

Знак был вырезан совсем недавно, и я рассмотрел его внимательно, отслеживая  форму своим указательным пальцем. Это было простое изображение ножниц. Почему кто-то должен вырезать такую вещь здесь? Я был заинтересован. Была ли это метка?

И тут я вспомнил, что ведьма-убийца носила ножницы в кожаных ножнах. Она бы вырезала этот символ.

Грималкин сказала, что она будет сопровождать нас на юг, а затем к невольничьему куладу, но это был первый признак того, что она может быть где-то рядом.

Опять же, подумал я, как я могу доверять ведьме. Почему она не показывает себя? Озадаченный, я вернулся к нашему лагерю.

На следующий день, после того, как пурраи поели, мы продолжили наш путь на юг.

Два дня спустя мы пришли к умеренной долине. Защищенная от северных ветров, у нее был свой микроклимат. Среди лиственных деревьях в настоящее время было много хвойных и их ветви уже были покрыты свежими зелеными листьями. Снег здесь растаял, сделав землю размокшей.

Заходящее солнце было ярким, блестящим, и небо было ясным. Птицы пели над головой, насекомые гудели, и мы вместе поехали медленно, глядя на месте в лагере.

Вдруг все стало неестественно тихо.

Птицы перестали петь весенние песни. Даже насекомые замолчали. Все, что можно было слышать, это дыхание лошадей и медленный ритм копыт по мягкой земле.

Тогда я понял, почему.

Непосредственно перед нами был большой одинокий дуб. Шишковатый, черный и скрученный, всю жизнь изгнал из него зимний холод. Под этим деревом ждал Шайкса. Он сидел верхом на вороном жеребце; длинное копье, которое он схватил в черной кожаной перчатке, было наклонено назад, чтобы легко прилегать к плечу. Он был одет в черную броню высочайшего качества; пластина лежала поперек пластины. Он также надел шлем с опущенным забралом, так что только горло действительно было уязвимым. Балкаи был верен своему слову: здесь был убийца, которого он обещал отправить против меня.

Я не мог видеть его глаза. Это всегда беспокоило меня, когда я не могу смотреть в глаза противнику. Я чувствовал себя в невыгодном положении.

Шея убийцы был украшена  тройным ожерельем из черепов; некоторые, хотя невероятно маленькие, были человеческими. Шайкса использовали магию, чтобы уменьшить черепа своих поверженных врагов;  таким образом, они были в состоянии украсить себя множеством таких признаков победы, не препятствуя их движению. Число таких украшений сказало мне, что я действительно смотрел на Еблиса, самого смертоносного из всего Братства Шайкса. Копье, что он держал, было Кангадоном, которое он использовал, чтобы убить последнего короля Валкарки девять веков назад.

Я слышал стук копыт позади меня, когда  сестры мудро отвели коней в сторону от ожидаемого нападения.

Принимая на себя инициативу, я бросил два ножа в Еблиса. Я хотел, чтобы мое нападение не предоставило Шайкса времени, чтобы использовать копье должным образом.

Мои ножи вспыхнули в солнечном свете и произошло столкновение металла о металл. Нож брошенный  правой рукой застрял между двумя бронированными пластинами на груди Еблиса. Он застрял в щели. Но проник ли он в плоть, сказать было нельзя. Но лезвие брошенное левой рукой разбилось об броню Шайкса . Мне пришлось обнажить саблю.

Но в этот раз мне не хватало преимущества внезапности. Еблис был готов к моей атаке, и он тоже призвал вперед своего коня, верхушка Кангадона была направлена прямо в мое сердце. Я повернулся в седле, надеясь, что наконечник копья не попадет в меня, но я не имел возможности нанести ответный удар.

Мы пустили лошадей полукругом и снова поскакали друг к другу, убийца еще раз снизил копье в горизонтальном положении, его лошадь поднимала брызги грязи позади него.

Тем не менее, я сосредоточил свое концентрацию, и теперь я создал магический щит. Он был маленький и яркий, сверкающий в воздухе, не больше, чем промежуток руки, но я расположил его именно так как нужно, так что копье, несмотря на его магические свойства, могло быть отклонено.

Но в момент контакта я вдруг понял, как Еблис победил короля Валкарки так давно. Король, несомненно, использовал волшебный щит, даже более мощный, чем мой собственный, но на момент его смерти он признал истинную силу Кангадона: ничто не могло отвлечь его от своей цели.

Наконечник копья прошел через мой щит, как нож сквозь масло, и искал мое сердце. Я был в доле секунды от смерти. Только одна вещь оставалась для меня; я не мог отбить Кангадон, так что мне пришлось уклоняться от него.

Я повернулся в седле, избегая его кончика, толщина которого была как крыло бабочки, и спрыгнул с лошади. Я прислонил к телу мои руки и ноги, встретив землю. Она была мягкой после таяния снега, и это помогло смягчить удар, но, тем не менее, воздух чуть не вышибло из моих легких. Сабля вылетела из моей руки, и я лежал растянувшись на земле, а мой враг смертельно быстро повернул коня и бросился на меня снова.

Мне удалось сесть, но я был одурманен, и изо всех сил пытался очистить голову после моего тяжелого падения. Еблис почти достиг меня, верхушка Кангадона была направлена безошибочно в мое сердце. Я думал, что пришел мой конец, когда вдруг услышал цокот других копыт и что-то поскакало к нему с левой стороны от меня.

Это был всадник на белом коне. Теперь они были между мной и убийцей, и они столкнулись. Белый конь заржал и опрокинулся, подбросив всадника в воздух, как тряпичную куклу. Я увидел ее лицо, когда она развернулась до удара о землю.

Это была маленькая Несса. Она пыталась спасти меня, а теперь расплачивалась за это.

Ее конь заржал снова, и перевернулся, прежде чем сам принял вертикальное положение. Я посмотрел в сторону Нессы. Она лежала лицом вниз и не двигалась. Ее смерть была быстрой и  гораздо лучше, чем та, с которой  она бы столкнулась на руках Шайкса после меня. Она была самой удачливой из трех сестер.

Я понял, что я не смог сдержать свое обещание для Старого Роулера. После того, как я умру, младшему ребенку перережет горло этот убийца. Она будет страдать от той же смерти, что первоначально предназначалась ей в башне. Я просто отсрочил неизбежное. Я был зол, и мне было горько при мысли о моем поражении. Все было зря.

Еблис медленно провел лошадь по дуге, держа копье наготове. Моя голова была очищена, и теперь я посмотрел на свою саблю. Мне не удалось отразить лезвие, но по крайней мере я мог умереть с оружием в руках. Но мои ноги просто отказывались работать: все, что я мог сделать, это бороться на коленях.

Шайкса поднял забрало и улыбнулся мне. Он хотел, чтобы я смотреть на лицо того, кто убьет меня. Я не тратил слов и мое выражение лица было бесстрастным. Внутри, я кипел от гнева при мысли, что Балкаи получит то, что хотел. Я показал себя на суде; а этот убийца не выказал мне чести. Он был бессовестным и коррумпированным.

Хотя я знал, что умру здесь, я хотел достичь сабли: я хотел бы сделать все возможное, чтобы сделать больно Еблису, так что он всегда будет помнить нашу встречу. Один должен был умереть, и упасть от руки величайшего из убийц Шайкса - Того, Кто не может быть побежден - было достойной смертью.

Он снова атаковал. Я вывернулся, но кончик копья пронзил мое правое плечо и Еблис яростно рванул вверх, подняв меня на ноги. На мгновение я был беспомощен и испытывал страшную боль, но мой вес, в дополнение к длине копья, означал, что он не мог держать меня в воздухе более нескольких секунд. В тот момент, он был вынужден опустить его, я скользнул под копье, ударился о землю и откатился в сторону.

Когда я снова поднялся на колени, кровь бежала у меня из руки и капала в грязь. Еще момент и я был бы мертвым, но все-таки я не сдавался, и я начал ползти по грязи к моей сабле. Это казалось долгим путем; в любой момент Еблис может атаковать снова и пронзить меня копьем - может быть прямо в сердце.

Я проделал свой путь довольно болезненно и  не отводил от него глаз. Он смотрел на меня, но не скакал вперед. Все было очень тихо и спокойно. Тогда я понял, что он смотрел не на меня. Я быстро оглянулся.

Позади меня, левее, я увидел другого всадника на жеребце, на таком же черном и мощном, как у Еблиса. Я знал этого всадника. Это была пурра.

Грималкин, человеческая ведьма-убийца.