И снова шатается стол, и ходуном ходят стеллажи. И опять это ощущение полета. Над бездной. Юля парила на крыльях любви. Но сама-то любовь – запретная. Грешная, тяжелая. И крылья тяжелые, они тянут вниз, не позволяя взлететь. Но приземление на другой край пропасти прошло бурно, головокружительно.

И снова Юля отряхнулась, привела себя в порядок. И постаралась отогнать от себя неприятную мысль о том, что она ведет себя как последняя шлюха. Зато зациклилась на том, что ей нужно как можно скорее возвратиться в Семирадье и там уже сделать вид, как будто ничего такого не произошло. И себя в этом убедить.

– Я не хочу тебя отпускать, – сказал Дима, двумя руками держа ее за талию.

– Но мне нужно. – Она не вырывалась, но и к нему не льнула.

– Давай уедем!

– Куда?

– Сбежим от всех, и ну его к черту!

– Куда сбежим?

– Ну, в Москву, например. Там с работой сейчас без проблем, можно хорошо подняться.

Юля резко повернулась к нему и пытливо посмотрела в глаза:

– Прямо сейчас возьмем и уедем?

– Прямо сейчас и уедем, – кивнул Дима.

Но в его ответе не хватало уверенности. И смотрел он куда-то в сторону.

– Собирайся, поехали. Сколько там до Москвы?

Она уже ясно осознала, что счастья с Климом не будет. С ним стерпится, но не слюбится. А в ее жизнь пришла весна, она уже не могла жить без любви. Но бегство от мужа – слишком серьезный поступок, а она не уверена в Диме. Это ведь и ребенка придется с собой взять, на новом месте как-то устроиться. Дима из тех, кто хорошо говорит, но не разойдутся ли его слова с делом? А может, он и вовсе не собирается никуда ехать. Может, зовет ее в мифическую даль ради красного словца.

– Двести километров.

– К вечеру будем.

– К вечеру. Но не сегодня.

– Чего так? – усмехнулась Юля.

– Завтра давай. – Он снова посмотрел в сторону.

– Или послезавтра… А лучше я через недельку к тебе подъеду. С вещами. И с ребенком.

– С ребенком? – задумался он.

– Я же не могу бросить сына.

– Ну, его можно потом забрать. Когда устроимся…

– Вот потом и поедем. Как-нибудь. Когда-нибудь… Еще увидимся! – Юля поцеловала его в губы и выпорхнула за дверь.

А возле машины ее ждал Клим. Она глянула на него и остановилась, как будто ее молнией к земле пригвоздило.

– Ты как здесь?.. – пытаясь преодолеть растерянность, спросила она.

– А ты? – сухо спросил он, тяжело, с осуждением глядя на нее.

– Ну-у…

– Нехорошо.

– Что, нехорошо?

– То и нехорошо.

– Я тебя не понимаю! – мотнула головой Юля.

И в этот момент из кафе вышел Дима.

– А сейчас понимаешь? – глянув на него, спросил Клим.

– О! Дима!.. – Она изобразила удивление. – А ты откуда?

Клим скривил губы, осуждая ее за этот фарс.

– Да вот, работаю здесь. – Дима растерянно смотрел на Клима.

– Я с тобой потом поговорю, – негромко, но с явной угрозой в голосе сказал Клим.

И, открыв дверь, велел Юле садиться в машину. И она кивнула, соглашаясь занять предложенное место. Но Дима вдруг вспетушился, захлопал крыльями.

– А почему потом? – спросил он, подскочив к сопернику. – Давай сейчас!

– Не нарывайся.

Клим глянул на него резко, исподлобья, но голос его звучал спокойно, без надрыва.

– Юля тебя не любит, понял? – Дима рвал голосовые связки.

– Нарываешься.

– Уже нарвался! Давай, бей! – Дима раскинул руки, открываясь для удара.

И Клим ударил – мощно, быстро. Но Дима поднырнул под руку и нанес ответный удар. Его кулак врезался Климу в челюсть, но тот этого как будто и не заметил. Не скривился, не пошатнулся.

А Дима ударил снова, но и в этот раз, казалось, его кулак столкнулся с гранитной глыбой. Он сморщился, отбив руку, и все-таки ударил снова. Но Клим его опередил. Он не пытался уйти от удара, поэтому бил от души, с размахом. И так ударил, что Дима, как подкошенный, рухнул на землю.

Но залеживаться не стал. Вскочил, его повело в сторону, Юля мотнула головой, призывая его остановиться. И Дима послушался ее, отступил. Смерив его взглядом, Клим велел ей садиться в машину, и они уехали. А Дима остался стоять возле кафе, растерянно глядя им вслед. Уезжая, Юля смотрела на него сожалеющим, но вместе с тем и обещающим взглядом. Если Клим выгонит ее из дома, она придет к нему. И они будут вместе.

– Все-таки любишь его, – стараясь скрыть боль, сказал Клим.

– Люблю.

– Понимаю.

– Понимаешь?!

– Я тебе не пара.

– Да нет, это я слишком ветреная для тебя. Ветер у меня в голове.

– Ветер, – кивнул он. – И молодость.

– Ты меня не осуждаешь?

– Осуждаю. – Он старался казаться спокойным, но голос его едва заметно дрожал.

– И в клетку посадишь?

– Посажу.

– Но я не хочу!

– Для твоей же пользы.

– Я Диму люблю, понимаешь!

– Любишь его, а живешь со мной. У тебя семья, ребенок, ты не можешь все взять и бросить.

– Почему не могу? Могу!

– Попробуй.

– Что значит попробуй?

– Если сможешь убежать – убегай. Если нет, так и останешься со мной.

– Ты что, на цепь меня посадишь?

– Нет, конечно. Просто будешь дома сидеть. И без машины.

– А если я так не хочу?

Клим промолчал. Он все решил, определил, довел до сведения, и Юле осталось только выполнить его волю.

– Я не хочу! Ты меня слышишь?

Но Клим и ухом не повел. Он все сказал, и ему нечего больше добавить.

– Я Диму люблю! – крикнула она.

И снова в ответ тишина. Которая вдруг успокоила Юлю.

Действительно, Клим ей все сказал. Он будет держать Юлю взаперти, но если она сможет обойти запреты и убежать от него, искать он ее не станет. Если она сможет… А чтобы смочь, нужна воля. И желание. А ей не так уж и плохо с Климом. Тем более у нее ребенок, которого никак нельзя бросить. А Диму она может любить издалека. И чтобы сердце не рвалось из груди, нужно загрузить себя работой.

Но если Дима вдруг похитит ее и увезет куда-нибудь, сопротивляться она не станет. Но не похитит он. И не увезет. Она хоть и глупая, но не верит в такой исход…

– А с Димой ты что сделаешь? – спросила она.

– Ничего, – с постным выражением лица сказал Клим.

– Но ты же обещал.

– Он свое получил. Да и не в нем дело.

– А в ком?

– В тебе.

– Я виновата?

Клим лишь усмехнулся, с укором глянув на нее. Да, она во всем виновата. Но он готов ее простить… А что ему еще остается делать?

Братва подъехала на «пятерке», мятой, как старая купюра. Их было трое, и у всех бейсбольные биты. Дима вышел к ним на улицу, чтобы они не разбили двери.

– Пацаны, если вы насчет денег, то это не ко мне.

Охотников за удачей развелось, как бродячих собак в голодную пору, и отстреливать их некому. Приходилось откупаться. А Диме было еще проще. Буфетчица Катя уже звонит, куда нужно, – минут через десять к заправке подъедут крепкие парни от Чекана, пусть они и разбираются с залетными.

– Дело не в деньгах, – покачал головой низкорослый, коренастый паренек с широким у основания носом. – Дело в том, что ты человека одного сильно обидел.

– Какого человека?

– Дурака своего по чужим дурам гоняешь.

– Какого дурака?

– Не понимаешь? – скривился широконосый.

– Не понимаю.

– А теперь?

Дима уловил опасное движение, но блокировать удар не успел. Слишком уж быстро бейсбольная бита ткнула его в промежность. И резкая, разливающаяся по ногам боль согнула тело. И тут же он получил ногой в живот, а на спину опустилась еще одна бита. Кто-то ударил Диму по ногам, опрокинув на спину. Он больно ударился затылком о бордюр, в глазах вспыхнуло, и тут же мир погрузился в гудящую темноту.

Очнулся он от острого запаха – это Катя сунула ему под нос ватку с нашатырем. Братков уже не было. Дима ощупал затылок, от которого по голове тектоническими волнами расходилась боль. Сильно же он шибанулся. И в бубенцах пульсирует боль, как бы там не распухло. Зато лицо вроде бы целое.

– Это из-за этой твоей, – сказала Катя. – Сказали, что в следующий раз убьют.

– Убьют?

– Зря ты с ней связался… Вот у меня, например, мужа нет. – Она приподняла свои верхние полушария, пальцами приминая их.

Из груди у Димы вырвался стон. Катя сама по себе не вдохновляла ее на любовные приключения, а тут еще боль в том месте, которое у него не загорает.

– Что такое?

Катя обиженно глянула на него. Она душу ему открыла, а он глумится.

– Тебя стол в кладовке не выдержит.

И с Юлей придется завязать, подумал он. Слишком уж дорогое это удовольствие. Да и не пустит ее муж к любовнику.

Покупаешь резину в магазине – переобуваешься бесплатно. Все просто. Но кое-кто и резину хотел взять на халяву.

– За сколько отдашь? – спросил Усач, хлопнув по новенькой покрышке.

– А цену не видишь? – буркнул Рома.

Усач шестерил на Чекана и считал, что его в городе должны все бояться. Но Рома так не думал. Во-первых, он не боялся Усача, поскольку знал его и вдоль, и поперек. А во-вторых, он отстегивал Чекану свою копейку за «крышу». Так что пусть Усач не гнет перед ним пальцы.

– А как насчет скидки?

– Ну, десять процентов скину, – кивнул Рома.

– А полтинник?

– И полтинник скину. С моста. Головой вниз.

– А чего ты такой борзый? – вскинулся Усач.

– Я борзый?!

Рома помнил, как смотрел на него в свое время мужик, за которого Юля потом вышла замуж. Он тоже пытался так смотреть на неугодных ему людей, и у него получалось, но до совершенства еще далеко. И на Усача он посмотрел сейчас так же тяжело, гнетуще, с чувством непоколебимой уверенности в себе. И тот заметно присмирел.

– Деловой, да? – буркнул он.

– Деловой, – с каменным лицом сказал Рома.

– Я слышал, ты жениться прошлым летом собирался, – усмехнулся Усач.

– Не твое дело.

– Невесту твою видел. Красивая.

– И что?

– Кто ее сейчас там топчет?

Рома внутренне напрягся, но так и не решился послать Усача. Как ни крути, а за ним сила, и не стоит перегибать палку. Тем более Юля ему давно уже никто.

– Муж.

– И муж. И любовник, – ухмыльнулся Усач.

– Любовник? – встрепенулся Рома.

Он вычеркнул Юлю из своей жизни, но все-таки она продолжала волновать его воображение. Красивая, бестия! И недоступная… Раньше она казалась ему недоступной. Пока замуж не вышла. А сейчас она кто, если у нее есть любовник?..

– Пошли, пивком угостишь, расскажу, – заметив его интерес, усмехнулся Усач.

– Что расскажешь?

– А как мы этого любовника прессовали.

– Зачем?

– Проставляться будешь?

Рома кивнул. Деньги у него были, а пивная – в двух шагах от его магазина. Почему бы не дернуть кружечку холодного в компании словоохотливого болвана?..

Дима помнил те времена, когда утро для Ирины начиналось с зарядки. И диету она соблюдала, чтобы держать себя в форме. Она и сейчас просыпается рано, но вместо зарядки у нее теперь плотный завтрак. Она только декларирует свое желание похудеть, а сама набирает вес. Полнота ее не красит – мало того, что лицо обрюзгло, так еще и прыщи на заднице повыскакивали. Спишь на ней по ночам и чувствуешь под собой студень. От тошноты есть только одно средство – представишь на ее месте Юлю, и сразу легче становится. Но как подумаешь, что у Юли свой студень, под которым она трясется, и руки опускаются.

Но не может Дима уйти от Ирины. Она его замом своим назначить собирается, а это уже совсем другая зарплата. И еще это особый уровень – во всяком случае, для Подреченска. А еще она замуж за него хочет выйти. Тогда уж он точно человеком станет…

Перспективы у Димы неплохие, но что-то не мечталось ему. Все мысли только о Юле, а она не приезжает. Второй месяц пошел, как он без нее.

За окном осенний дождь, и в душе ненастье. И даже горячий кофе не поможет. Дима сидел за столом и мешал сахар в кружке. К кафе подъехала красная «девятка», из машины вышел плотного сложения парень с короткой стрижкой. Поигрывая ключами, он зашел в кафе, увидел Диму и направился к нему. Что, если это вестник от Клима? А он мужик крутой, у него свое весьма солидное зерновое хозяйство. Ирина выясняла, сказала, что с ним лучше не связываться. Да и не хочет она защищать его от мужа своей соперницы. Его избили, а она лишь посмеялась над ним.

– Ты Ивашов? – усаживаясь за стол, небрежно спросил парень.

– Ну, я, – настороженно отозвался Дима.

– А Юля где?

– Нет ее здесь. А что?

– А была?

– Ты кто такой?

– Дружил с ней когда-то…

– И что?

– А ты чего такой зашуганный? – усмехнулся парень.

– Я зашуганный?! – вскинулся Дима.

– Да ты не колотись, я тебя бить не собираюсь.

– Ты?! Меня?!.. – Дима едва сдерживался, чтобы не схватить его за грудки.

Он и хотел бы обидеть этого наглого типа, но не мог. Драка никоим образом не укрепит репутацию его кафе. Да и материальный ущерб не входит в его планы.

– Хотя претензии к тебе имею.

– Ну, давай, выкладывай! А я отвечу! – Дима громко влепил кулаком в раскрытую ладонь.

– Я ведь на Юле жениться собирался. Пока ты в армии служил.

– И что?

– А откуда я знаю, что ты в армии служил?

– Юля сказала?

– Если бы… Говорят, тебя тут недавно битами замолотили?

– Кто говорит?

– Думаешь, что это тебе Клим за Юлю отомстил?

– А кто?

– Так я взял тебе все и вывалил! – ухмыльнулся парень.

– Вываливать не надо. Просто вали. – Дима кивнул головой в сторону входной двери.

– Я же сказал, не колотись. Я тебе не враг. Хотя и не друг… Знаешь, как меня зовут?

– Понятия не имею.

– Рома меня зовут. Может, Юля говорила?

– Нет.

– Плохо… Но с другой стороны, хорошо… А у тебя, значит, с ней любовь?

Дима покачал головой, глядя на ненормального Рому.

– Заказывать что-нибудь будешь? – небрежно спросил он.

– Да нет, некогда мне… – Парень поднялся из-за стола, направился к двери.

– Эй! – осадил его Дима. – Может, скажешь, зачем приходил?

– А разве я не сказал?.. – Рома на мгновение задумался. – Это ты с какой-то там бабой живешь. Так вот, это она тебя заказала… Все, бывай!

Если бы Дима и хотел проводить его до машины, то не смог бы сделать этого. Ноги как будто вросли в пол, и руки онемели.

Он хорошо знал Ирину, поэтому с легкостью поверил Роме. Она хитрая, наглая, циничная, и ей ничего не стоило устроить такой спектакль, который мог отвратить его от Юли. И возможности у нее для этого есть, и воля. Это он безвольный кретин, который плывет по течению, созданному какой-то бабой. А ведь он мужик. У него должна быть гордость. И характер у него тоже есть.

Осень, урожай собран, но у Клима всегда есть работа. Поля он вспахивает, а их у него много, счет на сотни гектаров уже идет, если не на тысячи. Только Юле какая от этого радость? Сидит она дома, как привязанная. И мужа с поля ждет, как дура несчастная… А она и есть дура. Причем несчастная.

Ворота на запоре, калитка закрыта, но можно приставить лестницу к забору и по ней сбежать. Но нет, страшно ей в омут с головой. Слишком уж рассудительная она, аж самой от себя тошно.

Миша притих в коляске, но еще не заснул. Рано останавливаться, нужно идти дальше – мимо дома, через хоздвор, там развернуться и так по кругу. Клим людей нанимал, они дорожку бетонную залили, чтобы Юля могла прогуливаться с коляской. И дом он уже закончил. Хороший дом, ни у кого на всем селе такого нет. И сама она, как барыня. Клим пылинки с нее сдувает, к работе не подпускает, а с ребенком бабушка помогает… Не так уж все и плохо в этой жизни… Или все-таки рай с милым в шалаше лучше…

– Юля, – шепнул за спиной до боли знакомый голос.

Она остановилась, но не обернулась. Страшно вдруг стало. Что, если там, за спиной, сам дьявол-искуситель стоит?

– Ты меня слышишь? – спросил Дима.

Она обернулась и увидела его. Он стоял за кустом сирени.

– Ты сумасшедший! – Она хотела рассердиться, но губы сами по себе растянулись в улыбке.

И так вдруг захотелось к милому в шалаш.

– Ты готова?

– К чему?

– Мы же собирались в Москву.

– Ты шутишь?

– Нет. Машина рядом, сядем и поедем.

– Ты шутишь.

– Давай, собирайся.

– А как же Мишка?

– Забирай его с собой.

– Куда?.. Сначала устроиться надо.

– Хорошая мысль, – кивнул Дима. – Сначала устроимся на новом месте, потом заберем. И развод оформим.

– Ты меня пугаешь.

– Мне тоже страшно… Без тебя страшно остаться… Ты сама к машине выйдешь или тебя здесь подождать?

Юля затаила дыхание, как перед прыжком с парашютом. Она должна сделать выбор и отправиться навстречу своему счастью. Или сейчас, или никогда.

– Здесь подожди!

Она приняла решение, и ничто не сможет ее остановить. И никто…