Глава 11
Телефон не работал. Какого черта?! Почему? Пот струился по лбу. Одной рукой Илья сжимал баранку, другой пытался реанимировать окаянный аппарат. Трещина на экране такая же глубокая, как Большой каньон под Бахчисараем. Когда успел? Телефон тупо не включался.
Понимание утраты пришло не сразу. Когда Илья понял, то ужаснулся. Он мог ведь забрать у мертвеца и оружие, и телефон. Но очень спешил. А теперь у него ни того ни другого. И ни одной души в округе.
Капитан ехал по безлюдным проселкам, огибал с севера родную деревню. Погоню он давно стряхнул с хвоста. У них людей не хватит заблокировать все дороги в районе. Как бы ни бесился Эдуард Геннадьевич, а десяток верных людей он уже потерял, причем один из них наверняка двинул на тот свет.
Грунтовка петляла между пригорков. Под обрывом проплыли крыши захудалой деревни, прогремели бревна наката – еще один мостик через петляющую Томку.
«Это безумие пора кончать. Пользы от партизанской деятельности нет. Матвеев соберет все, что у него есть, подключит ментов, начнет обшаривать весь район. Родители в безопасности, это плюс. Надо забирать из Быстровки Катю и убираться как можно дальше, в Новославль, например. Связываться с куратором, ждать у моря погоды», – раздумывал Илья.
Но телефон не работал. Он не помнил адрес подружки, к которой пошла прятаться Катя. Хоть убей, позабыл.
Илья снова пошел ва-банк, и сам изумлялся собственной наглости. Он спустился на краденом джипе с горки и с юга въехал в Быстровку. Надоело ноги стаптывать. На быстроходной машине больше шансов уйти от погони.
Как-то сомнительно, что его будут искать именно в Быстровке. Натворив такое, преступник должен уходить как можно дальше, а не возвращаться к отчему дому.
В деревне все оставалось по-прежнему. Кудахтали куры, в загонах мычал рогатый скот. В механических мастерских что-то дребезжало и лязгало. Проехал грузовик с отвалившимся бортом.
Илья не замечал ничего подозрительного. Свернул на Трубную улицу, проехал по ней взад-вперед. Оба дома – и Катин, и родительский – стояли как ни в чем не бывало. Спасибо Эдуарду Геннадьевичу – не сжег.
Улица была пуста. Обычное дело в разгар дня.
«Зачем я сюда явился? Надо найти телефон, позвонить Кате и убегать с ней из этого гиблого места. Где тут, черт возьми, можно раздобыть мобильник?! И почему я чувствую каждой клеточкой, что должен находиться здесь?»
Он загнал машину за трансформаторную будку, чтобы не торчала посреди дороги. Перебежал колдобины проезжей части, шмыгнул в калитку Катиного дома. Илья сжимал в ладони гвоздодер, который нашел под сиденьем джипа. Интуиция пока помалкивала.
Мороз шмыгнул через калитку, перебежал двор. У соседей угрожающе заворчала собака. Отлично! Будь тут посторонние, она бы лаем изошла.
Дверь была не заперта. Тоже ничего странного. Гвоздодер не понадобился ни в качестве инструмента, ни в роли оружия.
Может, старый телефон где-то завалялся? Илья носился по комнатам, обшаривал шкафы, выдвижные ящики. Ничего. Иногда он подбегал к окнам, оглядывал окрестности.
Что-то во всем этом было не так. Капитан не мог понять, что именно, но гадкая тишина, царившая в округе, здорово настораживала его.
Он выбрался в сад через окно. Сарай осмотреть? Катя говорила, что хранит там ненужные вещи, которые жалко выбросить.
Грохот и треск вдруг раздались в том самом сарае! Он застыл, спина покрылась мурашками.
Илья покрепче стиснул гвоздодер и двинулся на шум, перепрыгивая через грядки. Нет, шум доносился не из сарая. Он раздавался рядом, у границы участков. Окрестности строения заросли крапивой. Кто-то провалился в яму. Такое бывает. Грунт плывет. Если рядом старые постройки, то возможны любые сюрпризы.
Он подлетел к яме с занесенным гвоздодером, облегченно выдохнул и опустил стальную штуковину. Заклокотало что-то в животе. Не смешинка ли?
На дне ямы копошилась Катя, вполне живая, почти не пострадавшая, но чумазая как поросенок. Она отшатнулась, увидев тень, а когда разглядела его лицо, тоже испустила облегченный вздох.
– Боже правый, это ты…
Вот поэтому он и чувствовал каждой клеточкой, что должен быть здесь! А говорят, что нет судьбы и предопределения.
– Илюша, милый!.. – Катя смеялась сквозь слезы.
– Я не понимаю, что такая красивая женщина делает в этой дыре. Давай руку, замарашка.
Он вытащил ее наружу, обнял со всей нежностью.
– Господи, это ты. – Голова закружилась, он размяк, глупо улыбался, гладил ее плечи. – Моя, родная, такая теплая.
– Из натурального пуха. – Катя жалобно всхлипнула и вдруг оттолкнула его от себя. – Ты что творишь, Илья? Почему не отвечал на звонки? Не мог? Почему сам не озаботился? Я набирала тебя вечером, ночью, утром. Твой телефон ни фига не работал! Я уже терпеть не могла, сбежала от подруги, кинулась сюда, надеялась, вдруг ты придешь.
Судьба опять свела их в этом месте в интересное время. Значит, телефон он разбил еще вечером, о чем не имел ни малейшего понятия. Другие дела занимали.
Выходит, и родители могли звонить. Они наверняка переживают за непутевое чадо, волнуются.
– Прости, родная, – взмолился Илья. – Телефон сломался, дела закрутили. Бежим скорее, потом поговорим. – Он потянул ее за руку. – На улице краденая тачка, садимся и едем в Новославль. Надеюсь, документы твои остались у подруги? Вот и хорошо, пусть там и лежат.
Она не возражала. С милым хоть в ад.
Какую же непростительную ошибку допустил капитан спецназа! Мог бы убедиться в том, что дорога пуста. Но нет, потащил женщину наискосок через улицу, чтобы быстрее добраться до трансформаторной будки. Он похолодел, когда решил все же обернуться.
По улице от основной дороги мчались два патрульных «УАЗа» с проблесковыми маячками. Водители сирены не включали. Машины резво прыгали по кочкам, из окон высовывались люди в форме. Достали, демоны!
Илья чуть не задохнулся от отчаяния. Испуганно вскрикнула Катя.
Капитан понял, что к машине не успеть, потащил ее обратно. Но тут захлопали выстрелы, кто-то залихватски засвистел. Пули разбрызгивали грязь под ногами. Катя что-то кричала, плакала. Он не слушал, волок ее за руку назад, мимо трансформаторной будки и сплошного забора из профильного листа.
Катя сообразила, вырвалась и ушла вперед, только пятки сверкали. Хорошо, что она в тапочках, а не на шпильках. За спиной трещали выстрелы, лаяли собаки, кричали законопослушные сельчане, у которых под боком разразился форменный ад.
– Переулок за забором, – прохрипел он. – Туда!..
Хоть призрачный, но шанс. За переулком тупик, овраг, можно вырулить по свалкам на окраину поселка. А машины уже настигали их. Прыжки по кочкам для «УАЗа» ни разу не проблема. Слышались выстрелы.
«Не хотят убивать, – блеснула мысль. – Давно бы пристрелили. Живым берут».
Заскрежетали тормоза. Оборвался забор из профлиста. Катя оглядывалась, смотрела на него с отчаянием. Она оказалась хорошей бегуньей, еще не задыхалась. Они неслись по переулку.
Илья обернулся. Несколько патрульных в форме топали за ними, иногда стреляли из автоматов, не целясь. Могли ведь и шальной пулей попасть. Трое вырвались вперед, самые молодые и быстроногие. Остальные отстали.
– Милая, поднажми. – Илья толкнул Катю в спину.
Очередь ударила по траве, срезала стебельки мятлика у нее под ногами. Женщина вскрикнула, запнулась. Он помог ей подняться. Она опять побежала, но сколько времени было потеряно!
Быстроногие парни уже настигали беглецов, их лица раскраснелись. Бесполезно, двоим не уйти. Он нужен им живым, а вот от Кати можно и избавиться.
Илья принял решение и заорал ей в спину:
– Убегай, не останавливайся! Пробирайся в Новославль. Ты знаешь, где я служу. Свяжись с полковником Козыревым, он поможет.
Она кричала что-то гневное, протестовала. Дескать, пропадать, так обоим.
Еще чего! Он выдал ей в спину что-то очень матерное, повернулся, принял боевую стойку. Надо же, какая прелесть! Гвоздодер остался в руке.
Трое подбежали, набросились скопом, как волки на добычу. Все верно. Менты не могут работать в одиночку.
Он хлестнул гвоздодером, повалился на колени, откатился вбок. Но капитан тут же вскочил и снова бросился в атаку, памятуя о лучшем способе защиты.
Менты рассыпались. Один уже катался в траве, держась за разбитую челюсть. Второй проревел что-то угрожающее, передернул затвор «АКСУ», попер в лобовую.
«А ведь пальнет!» – мелькнуло в голове капитана.
Он швырнул в ноги противнику гвоздодер, увернулся, выбил автомат мощным рубящим ударом стиснутых кулаков, врезал коленом по интимным причиндалам. Сержант затрясся в какой-то экзотической пляске. Неважный танцор.
Илья от всей души и сердца приложил ему кулаком промеж глаз. Служивый отлетел назад с такой силой, что проломил забор, на вид вполне прочный.
Кто там еще? Два пишем, три в уме.
Тут-то Илья проворонил опасность сбоку. К нему подлетел третий мент и двинул прикладом по виску. В голове зажглась праздничная иллюминация. Земля не держала Мороза. Его поволокло куда-то. Он потерял равновесие, все же схватил обидчика за ворот, ударил с вывертом локтем по виску. Оба завалились на ограду.
Тут подбежали отстававшие стражи порядка, матерясь на всю деревню. Они особо не расшаркивались. Первый же двинул по голове Ильи кованым ботинком, и померкли последние тусклые краски.
Но мысль еще теплилась: «Хорошо, что это менты, а не Матвеев. Пусть везут в изолятор. Там мы еще поборемся».
Но слабые надежды канули в пропасть. По прошествии многих веков он пришел в себя и пожалел, что остался жив. Голова разрывалась от дикой боли. Похоже, мутузили его душевно, хотя Илья этого и не помнил. Ни бесславного окончания драки, ни транспортировки, ничего.
Он сидел на жестком стуле. Ноги были привязаны к сиденью, спина – к спинке. Болело все, что только могло. Тело превратилось в раскаленный нарыв. Неплохо порезвились менты, мстя за своих потерпевших товарищей.
Возвращение к жизни началось с мысли о Кате: «Ушла? Или тоже поймали? У нее имелись все шансы. Я надолго задержал эту гоп-компанию в погонах».
Кто-то подошел и выплеснул на него ведро воды. Он чуть не захлебнулся, закашлялся. Голова горела, но, как ни странно, капитан понемногу приходил в себя.
Илья находился в каком-то сумрачном подвале. Горела тусклая лампочка. Бетонные стены, каменный пол. По углам валялся какой-то хлам, доски, обломки мебели. Вдоль стены возвышались верстаки с тисками. На стене висела устрашающая казачья плеть, там же красовались гаечные ключи, клещи, пассатижи.
«Пыточная стоматология?» – проплыло в голове не очень обнадеживающее сравнение.
– Ну что ж, – произнес знакомый голос, и из полумрака вылупились двое мужчин.
Первый был обнажен по пояс, в мешковатых штанах, с кавказской физиономией. Любителем интеллектуальных занятий, судя по пустым глазам, он не был. Этот субъект вразвалку обошел Илью и пристроился где-то сзади.
Матвеев приблизился и стал пристально разглядывать пленника. Олигарх выглядел неважно. Какой-то опухший, бледноватый, забывший побриться. На лбу белела полоска пластыря. Глаза еще глубже ввалились в черепную коробку, источали холодок затаенного безумия.
– Итак, в результате оперативных действий сотрудниками ППС пресечена деятельность особо опасного преступника, – с наслаждением проговорил Матвеев, наклоняясь к пленнику. – Мы снова встретились, Илья Викторович. Вам все неймется? Ну и что вы учудили в своем родном районе?
– Порядок наводил, – прошептал Илья. – Много грязи и откровенного дерьма в нем скопилось.
Удар не замедлил. Изувер, стоящий сзади, не спал. Череп тряхнуло, сознание зазвенело, распалось и принялось неохотно сползаться обратно.
– Добились правды и справедливости, Илья Викторович? – вгрызался в череп голос, от которого капитана тошнило. – Пустое. Вы не первый и не последний. Не в тех краях вы это искали. Ай-ай-ай, капитан! Натворили же вы делов. Изувечили около десятка моих людей, одного из них убили, покалечили троих сотрудников полиции при исполнении, нанесли ущерб моей усадьбе, испугали персонал и домашних. Разве можно так? Кто вам разрешил? В этом городе только я даю людям какие-то права. Вы еще этого не поняли? Вам, наверное, интересно, почему вы до сих пор живы и вы находитесь здесь, а не валяетесь мертвым в выгребной яме?
– Есть немного, – признался Илья. – Слабенький такой интерес. Кстати, где я?
– Это неважно, – ответил Матвеев. – Вы находитесь на территории, где не действуют законы Российской Федерации.
«Как будто где-то они действуют», – подумал Илья.
– Позвольте поинтересоваться, капитан. – Матвеев склонился еще ниже. – Кто вы? Где служите, чем занимаетесь? Официальная информация о вас лично меня не устраивает. Вы слишком нагло себя ведете, действуете так, словно за вами стоит некая грозная сила. Странно, конечно, но наши попытки получить сведения о вашей личности несколько раз завершались неудачей. К чему бы это?
– К вашему полному краху, господин Матвеев. Впрочем, скоро вы все поймете.
Изувер, стоящий сзади, сжал чувствительную мышцу на его плече. Илья взвыл, задергался.
– Боль на выдумки хитра, – заявил Матвеев. – Как вам каламбур? Спасибо, Рустам, хватит пока.
Боль прошла, но рука онемела.
– Значит, вы не хотите с нами делиться?
– Не хочу. Скоро сами узнаете.
Он чуть не потерял сознание. Череп сдавило, боль под костью забилась такая, что не было сил кричать. Мучитель ослабил хватку, но ясность в сознание уже не возвращалась.
Похоже, Матвеев это почувствовал.
– Рустам, ты перестарался, – заявил он. – Может, на бомжах потренируешься?
– Простите, Эдуард Геннадьевич, – пробасил мастер пыточных дел.
– Ладно, что с тебя взять. Эй, больной, вы еще с нами? – Матвеев потряс Илью за плечо. – Знаешь, Мороз, я бы с удовольствием тебя прикончил вот этими руками. Возможно, так и сделаю, получу от этого колоссальное удовольствие. По кусочкам тебя резать буду. Или прикажу ментам. Они сошьют дело, и поедешь ты на пожизненное в Вологодскую область. Скажи, на что ты вообще рассчитывал? На следственный комитет? Это бесполезно. Они все у меня зажаты в ежовых рукавицах. На ментов, прокуратуру – вообще смешно. Ладно, отдохни до вечера, потом еще поговорим. Нам с тобой о многом придется потолковать, капитан. Да, чуть не забыл. – Олигарх мстительно засмеялся. – Открой глазки, если не трудно. Можешь на минутку сосредоточиться?
Голова Ильи падала. Рустаму пришлось держать пленника за волосы. Зрение не фокусировалось, глаза щипало от едкого пота.
Матвеев держал перед ним планшет. Фотография. Большая, цветная, очень выразительная. На ней крупным планом были запечатлены Виктор Александрович Мороз и его супруга Анна Акимовна. Их лица бледны, глаза опущены. Каждому в висок упирался ствол. Обладатели оружия в кадр не попадали.
– По почте прислали, представляете? – заявил Матвеев. – Жили-были старик со старухой, называется. Из поселка Коврино прислали. Что они там, интересно, делали? А где находятся сейчас – это есть большая тайна, Илья Викторович. Так что будьте посговорчивее, ладно? Мы же не хотим причинять боль невиновным пенсионерам. А что это у вас на глазах, капитан? Боже правый, не иначе слезы? – Матвеев открыто потешался. – Какой же вы сентиментальный, капитан.
На этом, впрочем, откровения не кончились. Мучители еще не удалились, когда заскрипела дверь, и кто-то вошел.
Илья нашел в себе силы открыть глаза и навести резкость.
Рядом с Матвеевым стоял какой-то тип. Мужчины приглушенно переговаривались. Этот субъект настороженно поглядывал на Илью. Личность пленника его, похоже, беспокоила.
Слова капитан не различал. В его голове свистели мины и рвались фугасы.
Матвеев успокаивал собеседника, снисходительно поглядывал на Илью, махал рукой.
А ведь этому парню действительно стоило волноваться. Он сбрил бороду, но как же не узнать опасного террориста Ибрагима Муслимова, в поисках которого управление генерала Кашарина, видимо, уже сбилось с ног.
«Неплохой, однако, бизнес у Эдуарда Геннадьевича, – вяло подумал Илья. – Как же его угораздило связаться с террористами? Много предложили за убежище, обеспечение документами, прикрытие от правоохранительных органов? А ведь все логично. Столица рядом. Несколько часов пути, и ты уже на Красной площади. Долго он что-то отсиживается в тайном убежище Матвеева. Хотя теперь понятно, что за гости прибывают к предпринимателю в обстановке строгой секретности. Даже горничным их лучше не видеть».
Сознание покидало тело пленника. Его отвязали от стула, куда-то оттащили, бросили в темноту, заперли на засов.
Голые стены, крохотное зарешеченное окно под потолком. В нем непонятно что, но явно не небо. Под телом мешковина, которую язык не повернется назвать матрасом.
Илья очнулся, заставил себя подняться – для начала на колени. Только не спать, не хандрить, не думать, что все пропало! Он должен собраться, необходима полная мобилизация. К черту вялость и головную боль!
Капитан на коленях дополз до угла, где его вырвало. После этого ему стало легче.
Илья озирался. Мало света, но что тут рассматривать? Секретная тюрьма Эдуарда Геннадьевича? Почему бы нет? Столько лет плодотворной работы. Можно представить, какое количество конкурентов и недоброжелателей прошло через это помещение.
Илья поднялся, прижался спиной к стене. Подрагивали ноги, но стоять он мог. Кулаки вроде сжимались.
Капитан решил их не разжимать, когда скрипнул засов. Он еще способен уложить врага с одного удара, завладеть его оружием.
Такое ощущение, что человек хотел войти сюда как можно тише. Кто-то проскользнул в узкую щель. Илья застыл с занесенным кулаком.
– Родной мой, вот ты где.
Нет, мерещится. Он потряс головой. Но ощущения были до чертиков реалистичные.
Да, это оказалась Катя. Она обняла его, потом отпустила, со стоном рухнула на колени. Он тоже присел, ощупывал ее, трогал лицо. Ошибки не было.
– Катюша, что это значит? Ты как?.. – Илья с трудом выдавливал слова.
– Тише, милый, – пробормотала она и тоже проверила его на ощупь. – Ты целый, и это хорошо. Знал бы, как я переволновалась.
– Как ты очутилась здесь? Где мы?
– Окно в соседнем помещении. Я смогла пролезть, сплющилась. Но не знаю, как ты проберешься. – Она поднялась, скользнула к двери, прислушалась.
За створкой было тихо. Очевидно, там находилось то самое помещение, где его допрашивали.
– Пока никого. Господи, помоги. Мы в поместье Матвеева, Илюша. Ты не забыл, что я в нем работаю… вернее, работала? Это комплекс строений недалеко от восточных ворот, куда не пускают даже прислугу. Мне всегда было интересно, что здесь. А тут, оказывается, вон какие подвалы.
– Но как ты проникла сюда?
– Мне повезло, Илюша. Это судьба, она не дает нам с тобой разминуться. Я лежала в траве, видела, как тебя грузили в патрульную машину. Думала, в Новославль повезут, но они свернули в параллельный переулок. Там одна дорога. Я поняла, что тебя доставят в поместье. Ведь местная полиция и Матвеев – это одна банда. Они поехали в обход по дороге, а я припустила напрямую, через ложок и рощу. Словно чувствовала, что тебя не повезут к центральным воротам, сразу кинулась сюда. Я видела, как они въезжали и выгружали тебя. Ты был без сознания. Потом подошла еще одна машина. Это были твои родители, Илюша. Их тоже схватили. Они в этом же здании, но дверь в другом конце… Я подползла ближе. Ворота еще не закрыли, рядом с ними никого не было. Я решилась, проскочила и сразу кинулась в кусты. Это было так страшно. Сама в ловушку залезла.
Он обнимал ее, гладил, чувствовал, что не может оторваться. Любовь! Боже правый, какие только безумства не делаются ради нее.
Илья помнил восточные ворота. К ним вела грунтовая дорога. Они довольно хлипкие, рядом калитка. Там будка с охраной, впрочем, вряд ли очень бдительной. Повсюду кусты, деревья. За ними действительно кучка невнятных построек.
– С задней стороны никого не было, – прошептала Катя. – Я сидела в кустах, проверяла окна. Одно из них было подвальное, узкое, с половинкой стекла. Я слышала, как тебя допрашивал Матвеев.
– Я понял, милая. Дальше можешь не продолжать. – Илья вдруг почувствовал необычный прилив сил.
Окно в помещении для допроса действительно имелось, но он туда точно не пролезет.
– Ты знаешь, сколько человек в здании?
– Откуда, Илюша?
– Хорошо. Иди за мной, не отставай и старайся не смотреть на все то, что я буду делать.
– Это как? – не поняла она.
– Ладно, смотри, – разрешил капитан. – Но не суди меня слишком строго. Родителей освободить, вероятно, не удастся. Но если мы вырвемся, то их заточение не затянется. Сразу идем к калитке. Я тебя прикрою.
Капитан был готов бороться и побеждать. Он вышел первым в то самое помещение, где с ним беседовал по душам господин Матвеев. Илья метнулся к стене над верстаком, вооружился разводным ключом и массивной отверткой. С сомнением глянул на плеть. Можно взять и ее, но как-то чересчур театрально будет выглядеть.
Он кивнул женщине. Мол, пошли. Она обнимала себя за плечи, дрожала, но без слов пристроилась за ним.
Они не дошли до двери. Она распахнулась от удара ногой, и на пороге вырос давешний мучитель Рустам, в рабочих штанах, по пояс голый. Он что-то жевал, громко чавкал. Уставился, выпучив глаза, подавился куском. Закончился последний в его жизни обеденный перерыв.
Илья метнул тяжелую отвертку, сделанную из цельного куска металла. Она вошла в небритую шею почти наполовину.
Рустам схватился за рукоятку, сделал шаг вперед, упал на колени. Ему хватило сил на то, чтобы вытащить из себя отвертку. На этом все и кончилось. Он растянулся на полу, вывернул голову.
Катя вполголоса молилась. Когда он извлек из шеи мертвеца оружие, ее, похоже, вырвало.
Им вновь не удалось уйти. Илья только сунулся через проем, как раздались шаги. В освещенном коридоре показались двое мужчин. Капитан успел их разглядеть, прежде чем спрятался за косяком.
Первым вошел черноволосый субъект с искривленным носом. Он тут же получил кулаком в левую почку и отключился. Второго спецназовец огрел разводным ключом по загривку, с гарантированным переломом основания черепа.
Катя стояла за его спиной и благоразумно помалкивала, понимала, что человек работает. Не стоит ему мешать.
Первый противник еще не выбыл из рядов. Он разогнулся, скинул с плеча компактный автоматик, но получил отверткой в живот и на этом успокоился.
Куда они, интересно, шли? Выбивать из узника важные сведения?
Илья перевернул ногой второго. Господин Муслимов. Спокойной ночи, как говорится.
Впрочем, нет, этот общественно-опасный индивид был жив. Перелом основания черепа – еще не повод собирать вещички и отправляться на тот свет. Но какой из него теперь террорист? Жалкое чахлое растение.
Капитан вылез из подвала на белый свет, страшный как ночное видение, испачканный кровью. За спиной тряслась Катя, вся чумазая, белая как смерть.
Двое охранников, несущих службу неподалеку, напряглись. Особенно ребят шокировал автомат, направленный на них.
– Оружие на землю! – прохрипело привидение. – Второй раз не повторяю.
Нет, они были лояльны своему хозяину. Работа им нравилась. Оба задергались, схватились за автоматы.
Предупреждал же! Илья ударил длинной очередью, и бедолаги затряслись словно марионетки в кукольном театре.
– За мной! – буркнул он через плечо.
Те еще не упали, а они уже бежали мимо. Катя всхлипывала, но держалась. Летели мимо кусты, хрустела щебенка под ногами.
Из бревенчатой избушки у ворот выскочили двое парней, ошарашенно вертелись, выхватывали пистолеты. Этих Илья пощадил. Рожи вроде нормальные, фейсконтроль прошли.
Он бил по ногам. Парни сломались как соломенные человечки, упали, покатились, теряя пистолеты и содержимое карманов.
Магазин опустел. Капитан выбросил автомат. Почему так? Только разойдешься, и все кончается. К калитке, быстрее!
Но они не успели. Прогремела раскатистая автоматная очередь, пули застучали по воротам. Вторая взрыхлила асфальт под ногами.
Катя вскрикнула, ноги ее переплелись, она упала. Слава богу, только от страха. Илья не мог оставить женщину, бросился поднимать. За это время развеялась в прах последняя надежда! К ним подбежали двое автоматчиков со злыми рожами, встали, раздвинули ноги, навели оружие.
– Ни с места! – фальцетом взвизгнул один. – Стрелять будем!
Тут подоспел и второй сюрприз. По той же дорожке ковылял господин Матвеев, одетый в белоснежную рубашку и парусиновые брюки. Упитанная физиономия багровела от негодования, тряслась челюсть. Он судорожно дергался, потрясал кулаками. Человек дошел до полного нервного истощения.
– Ну, все, падлы, – прохрипел олигарх, тяжело отдуваясь. – Кончилось мое ангельское терпение, хана вам! Парни, убейте их, в расход эту мразь! – провизжал он, напоминая фюрера на закате политической карьеры, потрясающего кулаком на трибуне.
Автоматчики не возражали. В расход так в расход. Давно пора.
Илья судорожно дернулся, заслонил собой Катю.
Тут вдруг с веселым звоном разлетелись хлипкие восточные ворота. На территорию поместья влетел тяжелый камуфлированный джип с кенгурятником. Он не доехал до корчащихся тел. Из него на ходу стали выскакивать люди при полной амуниции, в бронежилетах, шлемах, вооруженные по последнему слову спецназовской техники.
– Оружие на землю! – прогремел командирский голос. – Руки в гору, стреляем на поражение! Это спецназ антитеррора!
Снова начиналась круговерть. Охранники выпустили из рук автоматы, сделали скучные лица. Пятился растерянный Матвеев. А бойцы уже разбегались по двору.
Старший лейтенант Терехов прокричал в рацию:
– Гром, начинайте, мы уже вошли в восточные ворота! Никого не выпускать из усадьбы!
Старший лейтенант Никитин догнал убегающего олигарха, повалил его подножкой и злорадно смотрел, как тот катится по стриженой травке.
Молодой лейтенант Олег Полуян бросился к Илье.
– Командир, ты цел? – Он радостно засмеялся, полез обниматься. – Ну, супер! А мы уж думали, хана тебе. Сударыня, мое почтение. – Парень деликатно раскланялся перед моргающей Катей.
В ворота въехал второй джип, обогнул раненых, прокатил по дорожке. Из него высаживались люди в защитных комбинезонах, бежали к поместью. Где-то в районе дома прогремело несколько выстрелов.
– Ну, что, командир, поднялась гордость за державу? – не без пафоса осведомился Полуян.
– Блин, парни, как же вы вовремя. – Ноги Ильи подкосились, и он расставил их пошире, чтобы не упасть.
– А спецназ всегда вовремя, – похвастался Терехов, пробегая мимо. – Хотя для кого-то и весьма некстати. – Он запнулся об охранника, стоящего на коленях, и отвесил ему пинок, чтобы не путался под ногами.
– Командир, не падай, – спохватился Полуян. – Ты нам еще пригодишься.
Нет, теперь можно и упасть. Земля уходила из-под ног, он опустился на колено, отыскал дрожащую руку Кати. Она села рядом с ним, хотела что-то сказать, но зачем? Они обнимались, не давали друг другу упасть.
Спецназ тем временем вламывался в здание. Внутри что-то падало, трещало. Через минуту боец, скорчив участливую мину, вывел на улицу смертельно бледных Анну Акимовну и Виктора Александровича. У матери подкашивались ноги. Отец поддерживал ее, что-то спрашивал у бойца.
Илья оторвался от Кати, поднялся. Надо как-то подойти, попросить прощения у родителей за все хлопоты, доставленные им.
