Глава 12. Охота за «Точками»
Стремясь хоть как-то задержать наступающую армию Донецкой Народной Республики, украинские оккупанты стали наносить массированные удары оперативно-тактическими ракетными комплексами «Точка-У». Как минимум восемь из двенадцати боеготовых пусковых установок было переброшено из состава 19-й ракетной бригады из Хмельницка в захваченный украинской армией город Краматорск, который расположен на севере Донецкой области неподалеку от Славянска. «Точки-У» являются огневым резервом командования украинских сил так называемой «антитеррористической операции», имея радиус боевого применения, они могут поражать различные цели в районе Саур-Могилы, Донецка, Луганска. Для киевской власти карателей и убийц оперативно-тактический ракетный комплекс – это прежде всего оружие устрашения, эдакая «большая дубинка».
Правда, пользоваться они ею могут точно так же, как неандертальцы своими каменными топорами и дубинами. Это доказывает вопиющий факт поражения собственной жилой застройки под Киевом, еще когда войны на Донбассе и в помине не было. С полигона «Гончаровский», расположенного в 130 километрах к северу от Киева, 20 апреля 2000 года была запущена ракета ОТРК «Точка-У», которая отклонилась от курса и попала в жилой дом в городе Бровары, пробив здание с девятого по второй этаж. Погибло три и были ранены еще пять человек. По счастью, ракета была оснащена инертной головной частью, попросту – «болванкой». Иначе от взрыва девятиэтажка сложилась бы, как карточный домик. Самое интересное, что командир пускового расчета получил от министра обороны Украины памятные золотые часы «за удачный пуск». Ничего не скажешь, удачный пуск…
Первый известный случай применения комплекса «Точка-У» в не объявленной Киевом войне на Донбассе отмечен 28–29 июля, когда две ракеты были запущены по стратегической высоте Саур-Могила перед попыткой штурма бандеровскими карателями. Правда, по словам начальника Генштаба МО Украины Виктора Муженко, своей цели ракеты не достигли…
Наверное, против ветра летели. Хотя еще более вероятно они были сбиты некоей «неустановленной» зенитной системой ПВО/ПРО… Теперь обломки одной из этих ракет демонстрируются в экспозиции музея в Парке культуры и отдыха имени Ленинского комсомола в Донецке.
Позднее ракетами «Точек-У» с фугасными боеголовками весом 400 килограммов обстреливалась жилая застройка в Донецке, использовались украинские «Точки-У», чтобы сдержать наступления войск ДНР и ЛНР на Дебальцево зимой 2015 года, правда – безрезультатно.
Но и сейчас пуски украинских «Точек-У» были достаточно рискованным занятием. Дело в том, что обслуживанием и продлением срока эксплуатации ракет занимается одна-единственная российская контора – ОАО «НПК «Конструкторское бюро машиностроения» в Коломне. До начала войны на Донбассе российская сторона успела выдать сертификаты всего на полсотни ракет самой «свежей» партии – производства 1990–1991 годов.
А с имевшимися на складах более старыми ракетами, производства 1987–1988 годов, поступили просто – продлили срок технической пригодности только внутренними документами. Фактически ракеты исправные, однако в их применении есть маленький нюанс – для «юридического обоснования» их пусков по противнику необходимо наличие в стране военного положения и состояния войны. Оно имеется де-факто, но не определено де-юре, поэтому применение «Точек» на Донбассе как минимум широко не освещается в СМИ. Всего по состоянию на 2009 год тактических ракет в стране было порядка 300 единиц.
До недавнего времени украинские каратели применяли на Донбасском фронте только «новые» ракеты – 1989–1991 годов выпуска. Но сейчас им резко стало «не до жиру», как говорится, «быть бы живу»!..
Ракеты украинских комплексов «Точка-У» снова ударили по Енакиево, Дебальцево, Артемовску, Константиновке, Горловке. Бандеровские каратели били просто по городам Республики, не обеспечивая ни малейшей точности наведения. Как иракский лидер Саддам Хусейн в 1990 году – бил «Скадами» по Израилю.
И вот теперь взрывы мощных 480-килограммовых боеголовок сметали с лица земли жилые многоэтажки, убивали и калечили мирных жителей и защитников Донбасса. Каждая такая боеголовка давала в среднем при подрыве 14,5 тысячи осколков, «накрывая» площадь в два-три гектара. Не умея воевать, украинская армия отыгрывалась на ни в чем не повинных людях…
«Поставить жирную точку» в боевом применении украинских «Точек-У» должны были вертолетчики ВВС ДНР.
– Мужики, идем на предельно малой высоте, обходим Енакиево и Артемовск с северо-востока и атакуем позиции украинских тактических ракет, – объявил на предполетной постановке задачи командир эскадрильи майор Козырев. – Целеуказание будем получать от самолетов-разведчиков Воздушно-космических сил России. Навигация – по спутникам ГЛОНАСС. Атакующую группу поведу я, командир группы прикрытия и подавления ПВО – лейтенант Селезнев. Влад, поведешь звено, ваша задача – «давить» зенитные ракетные комплексы, которые прикрывают «Точки-У».
– Радиус поражения оперативно-тактического комплекса «Точка-У» – 120 километров, боевой радиус вертолетов Ми-28 Н – 450 километров. Запаса топлива должно хватить в избытке. Но вы пойдете с полной подвеской из 16 «Атак», поэтому штурманам необходимо еще раз проверить расчеты маршрута по топливу с учетом боевого маневрирования в районе цели, – заявил штурман эскадрильи капитан Павел Туров.
«Ночные охотники» снова рвали ночной воздух лопастями несущих и рулевых винтов. Дюжина боевых машин шла с полным вооружением на пилонах. В полумраке бронированной кабины пилотов и операторов вооружения освещало лишь мерцание дисплеев и приборов, их лица были скрыты полупрозрачными забралами летных кибершлемов. В сочетании с тепловизионными камерами электронно-оптического прицельно-пилотажного комплекса это позволяло летать и ночью, и в туман, и в снег с дождем.
Артем Климов поднял забрало-экран от лица и сосредоточился на подтверждении расчетов предстоящей атаки. Несколько нажатий клавиш, и на тактическом мониторе высветились рубиновые отметки украинских зенитно-ракетных комплексов.
У звена, которое вел лейтенант Селезнев, задача была не из легких – уничтожить зенитные средства противника и обеспечить безопасную работу по цели майору Козыреву. «Точки-У» прикрывали зенитно-ракетные комплексы С-125-2 Д малого радиуса действия. По представлениям украинской стороны вся техника у них была «новейших модификаций». Но чего стоит «новейшая модификация» зенитно-ракетного комплекса, принятого на вооружение в 1961 году?..
Украинская сторона заявила о «масштабной модернизации» ЗРК С-125. Аналоговое оборудование, разработанное в 1950-х годах в СССР, заменено на цифровые системы, которыми осуществляется управление с использованием дисплеев из кабины, оснащенной кондиционером. Современный пункт управления УНК-2 Д с многофункциональными пультами и системой климат-контроля связан с радиолокационной станцией обнаружения и пусковыми установками с помощью беспроводного интерфейса. В состав зенитного дивизиона С-125-2 Д входит до четырех пусковых установок с 16 ракетами. Они располагались на дальности от трех до пяти километров от кабины управления и радиолокатора целеуказания.
На дисплее штурмана-оператора, лейтенанта Климова, позиции украинских зенитных ракет отображались вместе с графическим обозначением зон обнаружения и поражения целей. В отдельной колонке на экране высветились их характеристики: дальность стрельбы – от трех с половиной до 28 километров, высота поражения – от 20 метров до 20 километров.
Лейтенанты Селезнев и Климов приняли рискованное решение подойти на сверхмалой высоте раньше основных сил майора Козырева. И с высоты всего лишь десяти метров ударить ракетами сначала по кабине управления зенитно-ракетного дивизиона и радиолокатору обзора, а потом «додавить» пусковые установки. Фактически вертолетчики вызывали огонь на себя, но у их смелости был вполне четкий рациональный расчет. Украинские зенитные ракеты просто физически не могут поражать цели ниже двадцати метров, тем более – вертолеты в режиме зависания. Гораздо большую опасность представляли четыре зенитных ракетно-пушечных комплекса «Тунгуска». Но против них ударные вертолеты ВВС ДНР должны были задействовать бортовой комплекс радиоэлектронной борьбы «Витебск».
Звено «Ночных охотников» лейтенанта Селезнева буквально «подкралось на мягких лапах» на предельную для пуска ракет дистанцию шести километров. Ударные вертолеты вращали лопастями несущих винтов всего в пяти метрах над землей, укрывшись за грядой поросших лесом холмов.
– Ну, мужики, с богом!.. – Влад Селезнев двинул вперед рычаг шаг-газа, прибавляя оборотов несущему винту, и потянул на себя ручку управления. – Артем, врубай «Арбалет».
– Понял. Вижу цель, могу работать.
«Ночной охотник» осторожно поднялся над поросшими деревьями холмами, выставив сферический обтекатель радиолокатора «Арбалет». В нашлемном индикаторе штурмана высветилось изображение кабины управления украинского зенитно-ракетного дивизиона. И тут же лейтенант Климов запустил сразу две управляемые ракеты «Атака» 9 М-120 Ф с фугасными боеголовками. Время полета самонаводящейся по радиоканалу скоростной смерти составляет чуть менее одиннадцати секунд. Все это время по лицам пилота и оператора стекал липкий холодный пот. Влад словно бы окаменел, только едва заметными движениями педалей и ручки управления выдерживая режим зависания боевого вертолета. Артем Климов направлял ракеты на цель. Антенна передатчика канала наведения находилась в том самом смешном носовом обтекателе Ми-28 Н, который вместе с оттопыренными воздухозаборниками турбин придавал грозной боевой машине вид мультяшного Микки-Мауса. Сейчас эта антенна, скрытая в обтекателе, и наводила обе ракеты на цель.
Как оказалось – навела точно. Двойной взрыв фугасных боеголовок ракет превратил кабину управления украинского зенитно-ракетного дивизиона в гигантский костер. А к цели уже подлетали еще две ракеты, превратившие радиолокатор в оплавленные куски перекрученного металла. Четыре ракетные пусковые установки оказались слепы, но не до конца: на них были установлены системы теплового и телевизионного наведения. Атакующие вертолеты разошлись парами и снова ударили управляемыми ракетами, выжигая пусковые установки зенитных ракет. Одновременно все четыре боевых вертолета «врубили» на полную генераторы помех и непрерывно отстреливали тепловые ложные цели и пиропатроны с дипольными отражателями.
Фейерверк оказался знатным! В воздухе и на земле все полыхало, сверкало и взрывалось. Несколько зенитных управляемых ракет комплекса С-125 Д-2 сошли с направляющих и унеслись неведомо куда. Далеко в стороне полыхнули взрывы самоликвидации. Ночь прорезали слепящие трассы скорострельных пушек «Тунгусок». Вверх рванулись зенитные ракеты, на каждой «Тунгуске» их было восемь штук, и они были гораздо опаснее «престарелых» комплексов С-125 Д-2. Но экипажи самоходных ракетно-пушечных установок оказались застигнутыми врасплох, они не были готовы к работе в условиях массированного применения активных и пассивных радиолокационных помех. А оптический прицел засвечивали пылающие ложные цели, мельтешение сверкающих трассеров, вспарывающих ночное небо под разными углами.
Тем не менее одна из пущенных наудачу ракет все же «зацепилась» головкой самонаведения за атакующий вертолет.
– Второй, по тебе пуск! Уходи!
– Выполняю! – пилот выполнил противоракетный маневр с запредельной для Ми-28 Н перегрузкой в 4 g. Прочная конструкция выдержала, но в следующую секунду застонала от мощного удара. Зенитная ракета поразила «Ночного охотника», утыкав левый двигатель и кабину стальными стержнями.
– Я подбит, левый двигатель «накрылся»!
– Выходи из боя, я прикрою! – Влад бросился на выручку боевому товарищу.
Очередной пуск «Атаки» превратил зенитную ракетно-пушечную самоходку в пылающую развалину. А подбитый вертолет, заметно раскачиваясь в воздухе, поплелся в сторону Енакиево. Главное было – дотянуть до территории, которая контролировалась республиканцами.
– Я Селезень, прием, продолжаем атаку! Из боя не выходим.
Три оставшихся вертолета устроили украинским зенитчикам «огненную карусель». Из четырех украинских «Тунгусок» уцелела лишь одна, да и то только потому, что ее экипаж так и не открыл огонь.
– На связи Кайзер, прием. Селезень, оттянись со своим звеном назад и выше. Начинаю работать по цели. Как понял меня?
– Вас понял, Кайзер, я – Селезень, прием. Зенитные установки подавлены, работайте.
– Понял, спасибо. Я Кайзер, атаковал ракетами!
Влад видел, как из-под коротких широких крыльев Ми-28 Н ударили огненные стрелы управляемых ракет. Они точно поразили все четыре широкие приземистые пусковые машины – «многоножки» – оперативно-тактических комплексов «Точка-У». Ракеты с фугасными боеголовками по 480 килограммов каждая взорвались одновременно прямо на пусковых установках. Адова мощь – почти две килотонны в тротиловом эквиваленте – вырвалась на свободу. Громадный огненный пузырь превратил ночь в ослепительный день, казалось, что прямо из-под земли взошло солнце. Хорошо еще, что лица вертолетчиков были прикрыты полупрозрачными поляризованными экранами кибершлемов, иначе они все попросту ослепли бы. Огненный пузырь лопнул мощной ударной волной, расплескав вокруг потоки адского пламени!
– Бля-а-а-а! – Влад, не помня себя, сражался с управлением вертолета, стремясь вернуть контроль над винтокрылой машиной.
Чудовищная ударная волна зашвырнула «Ночной охотник» весом более десяти тонн метров на триста вверх и едва его не смяла в воздухе. Натужно гудели композитные лопасти несущего винта. Если бы они были сделаны из алюминия, как на вертолете Ми-24, то отлетели бы к чертовой матери!
То, что боевые вертолеты все же удержались в воздухе, буквально цепляясь за небо каждой лопастью несущего винта, можно было объяснить только чудом и запредельным мастерством вертолетчиков.
– Ну, твою же мать!.. Я Кайзер, все целы, ребята?.. Прием…
– Нормально, командир.
– Я Третий, прием, отказал электронно-оптический комплекс, не работает ночной тепловизионный канал обзора.
– Понял тебя, Третий, идешь в группе, ориентируешься по ведущему. На посадку буду заводить лидером.
– Понял, командир, выполняю.
– Пятый на связи, отказ навигационного оборудования. Но машина держится… Прием?..
– Я Кайзер, понял, последовательность та же, что и с Тройкой. Всем – возврат на «точку».
Изрядно потрепанные ударной волной чудовищного взрыва «Ночные охотники» в буквальном смысле слова поплелись домой. Техникам сегодня предстояло много работы. Пройдя Енакиево, боевые вертолеты набрали высоту и включили аэронавигационные огни, лететь в строю стало намного легче. Руководитель полета передал, что подбитый вертолет из группы подавления зенитных средств приземлился в районе Дебальцево, экипаж получил незначительные ранения в ходе вынужденной посадки. У лейтенанта Селезнева отлегло от сердца, все же его ребята живы! Он был обязан, как командир группы, предусмотреть все нюансы предстоящего боя, что называется, «разложить все по полочкам». Но молодой офицер этого не сделал, и вот его экипаж едва не погиб.
После приземления Влад подошел к командиру эскадрильи, вскинул ладонь к летному шлему.
– Товарищ майор, разрешите получить замечания.
– Нормально слетали. Разбор полета – утром на совещании, – устало вздохнул майор Козырев. Заметив колебания молодого офицера, комэск похлопал его по плечу: – Лейтенант, за ребят не переживай. В бою ты действовал правильно… Не без ошибок, но в общем – атаку построил верно и приоритет поражения целей определил тоже правильно. Просто в бою невозможно предусмотреть всего, слишком много факторов играет против тебя. Так что иди, отдыхай, лейтенант…
