66
Засекли

Тито сидел на стальном, забрызганном краской табурете, глядя на грязное окно в потолке. Время от времени туда опускались голуби, а потом улетали, хлопая крыльями, но вряд ли кто-нибудь еще это слышал. Старик и Гаррет беседовали с мужчиной, который ожидал их здесь, на сумеречной квартире третьего этажа, в городе и стране, о существовании которых Тито прежде и не задумывался.

Приплывшая за троицей лодка была совершенно белой, вытянутой, с низкими бортами и развивала приличную скорость. Капитан в больших обшарпанных очках от солнца и облегающем нейлоновом капюшоне оказался на редкость неразговорчив.

Тито смотрел, как остров и платформа долго-долго таяли вдали.

Несколько раз поменяв направление, лодка достигла другого острова. Пологие, обветренные скалы. Горстка разрозненных домишек, обращенных окнами к воде. Проплыв немного вдоль побережья, судно причалило к деревянному пирсу, выдающемуся от более высокой и солидной пристани. Тито помог Гаррету вытащить из лодки черный чемодан. Пластиковые ручки могли сломаться от тяжести, и мужчины решили за них не браться.

Капитан белой лодки, так и не проронив ни слова, поторопился отбыть, причем совсем не в ту сторону, откуда приплыл.

Послышался лай собаки. У перил на высокой пристани появился какой-то мужчина и приветственно помахал рукой. Гаррет махнул ему в ответ. Незнакомец повернулся и скрылся из вида.

Старик посмотрел на часы, а потом на небо.

Тито услышал пропеллер гидросамолета прежде, чем увидел его в нескольких футах над водой.

– Ни слова, – предупредил Гаррет, когда пропеллер заглох и самолет проплыл последние несколько ярдов до пристани.

– Как поживаете, джентльмены? – спросил усатый пилот, спускаясь на ближайший понтонный мост, пока Гаррет придерживал крыло самолета.

– Замечательно, – промолвил старик, – только боюсь, у нас избыточный вес багажа. – Он указал на черный «Пеликан». – Образцы минералов.

– Геолог, что ли? – полюбопытствовал пилот.

– Ага, в отставке. – Старик улыбнулся. – А вот же до сих пор ворочаю камни.

– Ладно, ничего страшного.

Пилот открыл какой-то люк в борту самолета, совершенно не похожего на «Сессну» (даже пропеллер у этой «рабочей лошадки» был только один), и вместе с Гарретом затолкал туда черный чемодан.

Старик поморщился и облегченно выдохнул, когда увидел, что груз попал на место, ни разу не упав на пирс.

– Сколько займет полет? – поинтересовался он.

– Двадцать минут, – ответил пилот. – Заказать вам такси по телефону?

– Нет, спасибо, – ответил старик, поднимаясь на борт. – Мы на своей машине.

Гидросамолет опустился на реку в окрестностях очень крупного аэродрома. Еще очарованный видом дальнего горного хребта Тито помог Гаррету погрузить чемодан «Пеликан» и другой багаж на тележку и закатить ее вверх по длинному решетчатому пандусу.

А потом, усевшись на край тележки, глядел на реку. Еще один гидросамолет готовился взлететь, разгоняясь по волнам, озаренным предвечерними солнечными лучами. Под хруст дорожного гравия тележка вкатилась в кузов белого трейлера. Тито и Гаррет сняли с нее чемодан и остальной багаж.

В трейлере было только два сиденья и ни одного окошка. Тито неудобно пристроился на черном чемодане.

Старик оглянулся.

– Лучше слезь, – произнес он. – А то повредишь своим будущим потомкам.

Тито сразу же отодвинулся и присел на собственную сумку.

Всю дорогу он почти ничего не видел, только фрагменты зданий через ветровое и задние стекла. Прибыв на место, Гаррет распахнул задние двери в узкий, частично мощеный переулок со странными зелеными папоротниками, растущими из щелей между вскрытым асфальтом и облупившимися стенами домов, и с помощью Тито поднял чемодан на два пролета по обветшалой деревянной лестнице в эту длинную, забитую вещами комнату.

Где их ожидал чудаковатый мужчина по имени Бобби. Болезнь матери, начавшаяся в парке Сансет, куда им пришлось переехать с Антулио после падения башен-близнецов, научила Тито не доверять людям, которые ведут себя определенным образом.

Он мерил комнату шагами, этот странный Бобби, к тому же курил и болтал почти без остановки. Гаррет со стариком терпеливо слушали, переглядываясь друг с другом.

А Бобби продолжал говорить, что ему не по себе от необходимости делать это в собственном доме; не по себе от необходимости находиться в родном городе, делая это, но главное – не по себе от необходимости находиться здесь, у себя, делая это на расстоянии каких-то нескольких кварталов от проклятого ящика.

Тито покосился на черный чемодан. Не его ли назвали «проклятым ящиком»?

– Но ты же знал, – невозмутимо возразил старик. – Ты же знал: если его доставят сюда, он будет именно там.

– Его засекли трижды, – ответил Бобби. – Я думаю, они уже здесь, и еще я думаю, что они засекли его прямо здесь, и еще – что сейчас они кружат где-то рядом, ищут. Мне кажется, они близко. Слишком близко. – Он уронил сигарету, раздавил ее носком туфли и вытер ладони о грязные белые джинсы.

«Что значит – засекли?» – подумал Тито.

– Но, Бобби, – мягко сказал старик, – ты так и не сообщил нам в точности, где он. И где же? В порту? Нам нужно знать.

Бобби зажег новую сигарету.

– Он там, где вам и хотелось. Именно там. Я покажу, – прибавил он и направился к длинному столу.

Старик и Гаррет потянулись следом. Бобби нервно застучал по клавишам.

– Вот, прямо здесь.

– То есть у них нет связей наверху, иначе его бы упрятали глубже.

– А у вас есть, да? – Бобби прищурился сквозь дым.

– Это тебя не касается, – еще мягче ответил старик. – Ты проделал долгую и очень ответственную работу, но теперь она близится к концу. И последняя установка состоится здесь, как было условлено.

Глядя на руки говорящего, Тито почему-то припомнил, как тот орудовал тростью на Юнион-сквер.

Гаррет вытащил из-за пояса пейджер, взглянул на экран.

– Доставлено. Я на пять минут. – Он посмотрел на старика. – Все в порядке?

– Разумеется.

Бобби простонал:

– Я не готов.

Тито поморщился, вспомнив мать.

– Бобби, – начал опять старик, – тебе и не надо быть ни к чему готовым. От тебя в самом деле ничего такого не требуется, только следи за контейнером. Сегодня вечером не нужно даже выходить. И в ближайшие три месяца тоже, раз уж об этом речь. Еще немного, и мы уйдем по своим делам, а ты оставайся. За квартиру заплачено. Вперед. Как договаривались. Ты чрезвычайно одаренный человек, ты проделал великолепную работу и очень скоро поймешь, что можно расслабиться.

– Я не в курсе, кто они такие, – сказал Бобби. – И не хочу быть в курсе. Не желаю даже знать, что там в ящике.

– Правильно. Ты и не знаешь.

– Мне страшно, – пожаловался Бобби, и Тито услышал голос матери после одиннадцатого сентября.

– Они тоже не имеют понятия, кто ты такой, – возразил старик. – Или кто мы такие. Вот и надо постараться, чтобы все осталось по-прежнему.

На лестнице послышались чьи-то шаги. На пороге возникла женщина, за ее спиной стоял Гаррет. В джинсах и темной куртке.

– Зачем она здесь? – Бобби откинул челку с испуганных глаз. – Что здесь происходит?

– Действительно, – ровным голосом проговорил старик, – что?

– Холлис Генри, – представилась женщина. – Мы с Бобби встречались в Лос-Анджелесе.

– Она была в переулке, – ответил Гаррет, и только сейчас Тито заметил, что он сжимает единственную ручку длинного серого чемодана.

– Ей тут нечего делать. – Судя по голосу, Бобби готов был расплакаться.

– Но это правда твоя знакомая? – уточнил старик. – Из Лос-Анджелеса?

– Самое странное, – вставил Гаррет, – что я ее тоже знаю. Но только мы не встречались раньше. Это же Холлис Генри из «Кёфью».

Старик изогнул брови.

– «Кёфью»?

– Моя любимая группа. Со времен колледжа. – Мужчина, как бы извиняясь, пожал плечами, одно из которых пригибалось под тяжестью длинного чемодана.

– И вот теперь ты находишь ее в переулке?

– Ага, – ответил Гаррет и вдруг улыбнулся.

– Может, я что-то пропустил? – осведомился собеседник.

– Ну ладно, – потупился Гаррет. – Хорошо хоть, это не старина Моррис.

Старик нахмурился и поглядел на женщину поверх очков.

– Пришли навестить Бобби?

– Я теперь журналистка, – сказала она. – Пишу для «Нода».

Старик вздохнул.

– Боюсь, никогда о таком не слышал.

– Это бельгийское издание. Но я сама вижу, что расстроила Бобби. Бобби, прости. Я ухожу.

– А вот это, по-моему, не совсем удачная мысль, – ответил старик.