Глава 21

Я снова провел почти весь день с Полосатым. Тот был не в настроении: симпатичная бирманка, на которую он положил глаз, не проявляла к нему интереса.

– Почему эти породистые кошки считают себя лучше нас? Никогда не понимал, – жаловался он. – Они же должны знать, что здоровые беспородные коты дают самое лучшее потомство! Куда там хилым котятам, которые рождаются от инбридинга.

– Так уж заведено в этом мире, Полосатый, и вряд ли что-то изменится просто потому, что тебе нужно наладить твою сексуальную жизнь.

– А жаль. Но расскажи, как твои дела? Перестал сокрушаться по поводу случившегося в Большом Доме?

– Да. Но я все равно расстроен. Столько стараний, и зря.

– Стараний с твоей стороны, ты имеешь в виду? Я-то понятия не имел, что ты задумал, когда играл с этим бумажным шариком, в то время как надо было просто сматываться.

– Ну жалко же, согласись. Он нравится ей, а она ему. Почему бы им просто не сойтись и не жить долго и счастливо?

– Может, он породистый, а она – нет? – угрюмо предположил Полосатый. – Так уж заведено в этом мире. Ты сам сказал.

Действительно. И кажется, мне действительно не под силу ничего изменить. Я начал понимать это только сейчас.

Мы вместе поиграли в саду у Полосатого, но оба замерзли, а потом с неба вдруг посыпалась такая ледяная штука, которую люди называют «мокрый снег». Это худшее, что только может падать с неба, мой милый Чарли, особенно когда его много. Мех промокает насквозь и одновременно промерзает.

– Скорее в гараж! – замяукал Полосатый. До гаража было ближе, чем до дома. – Там под дверью щель.

Я никогда не был у Полосатого в гараже. Дверь плохо закрывалась, и щель была достаточно широкой для меня, а вот Полосатый пролез с трудом. Внутри оказалось сухо и уютно, хоть и не слишком тепло. Мы сели, умылись и вытерли морды лапами, чтобы смахнуть ледяные капли.

– Зачем твоим хозяевам гараж, если у них даже машины нет? – спросил я Полосатого, оглядевшись по сторонам.

– Была когда-то старая, большая. Очень злая машина, скажу я тебе! Все время рычала и кашляла, а иногда вообще отказывалась ехать. В конце концов от нее избавились. Мол, в их возрасте тяжело уже водить машину. Теперь ездят на автобусе или ходят пешком. Но мой хозяин, Эдди, очень хорошо за ней ухаживал. Видишь, сколько у него инструментов там, в коробках? Бывало, откроет машине рот и рассматривает ее зубы или что там еще у нее внутри. Но потом Эдди сказал, что слишком стар, чтобы ковыряться под капотом.

– Ого. – У меня возникла идея – ты, наверное, догадываешься какая. – А зачем он хранит эти инструменты?

– Я откуда знаю? Хозяйка говорит, надо было давно от них избавиться, но ты же знаешь мужчин, Олли, – вечно у них руки не доходят. Она уже грозилась написать объявление о продаже, если он сам этого не сделает.

– И как? Написала?

– Не знаю, Олли. На окне у входа висит какая-то бумажка, но я понятия не имею, что там написано. Несмотря на весь мой ум, я не вундеркот и не умею читать. А тебе-то это зачем?

– Да так, любопытно, – ответил я.

– Ты поосторожнее с этим. Знаешь пословицу?

– О да. И пока жив, слава богу!

Когда мы выскользнули из гаража и подошли к парадному входу, я увидел эту бумажку. Обычный белый листок с черными буквами. Это могла быть газетная вырезка, но, может, попробовать все-таки стоит? Или я снова потрачу время зря?

В тот день после школы Роуз пошла играть к подружке из класса, а Грейс поднялась в детскую и вернулась, сжимая в руках розовый кошелек – тот самый, из которого недавно высыпала деньги.

– Мам, можно тебя спросить? Только Роуз не говори, – сказала она.

У меня вырвалось тревожное «мяу». Неужели это конец? И сейчас они пойдут покупать нового кота?

– В чем дело, дорогая? – удивленно спросила Сара. – Ты придумала, что подарить ей на Рождество?

– Ну да… наверное, можно и на Рождество. Это было бы здорово. Но как думаешь, хватит мне денег? – Девочка расстегнула кошелек и выложила монеты и пятифунтовую банкноту на стол. – Если папа сегодня даст мне карманные деньги за эту неделю…

– Но что ты хочешь ей купить, Грейс? Подарок не должен быть дорогим. Главное внимание.

– Нового кота. Хочу купить ей нового кота, чтобы она назвала его Угольком.

Сара удивленно округлила глаза.

– О, Грейс, дорогая… на самом деле, это не очень хорошая идея, – ответила она. – Ты, конечно, молодец, что подумала об этом, но…

– Но почему? – нахмурилась Грейс. – Я хочу купить ей кота! Хочу извиниться за то, что была такой ужасной сестрой.

Сара обняла дочь обеими лапками и прижала ее к груди.

– Ты не ужасная сестра, Грейс. Почему ты так думаешь?

– Я наговорила ей гадостей в тот день, когда мы купили елку. Сказала, что она дура, потому что выбежала на дорогу за Угольком. Не знаю, зачем я это сказала, мам. Я просто разозлилась, и мне очень хотелось скорее начать наряжать елку.

– Дорогая, мы все понимаем, что ты не нарочно. Даже Роуз поняла. Все уже об этом забыли.

– Я не забыла, – ответила Грейс. – Я все еще чувствую себя ужасно!

– И это говорит о том, что на самом деле ты очень хорошая сестра, которая и не подумала бы обижать младшую. Все мы, бывает, говорим гадости, а потом чувствуем себя виноватыми. Но если ты извинилась и Роуз тебя простила, можно обо всем забыть и жить дальше.

– Ладно, – пожала плечами Грейс. – Но я все равно хочу купить ей нового кота.

– Но у нас же пока есть Оливер.

Уф. Я вздохнул с облегчением.

Грейс нахмурилась.

– Но Оливер не наш кот, он здесь не навсегда. Я знаю, что Роуз любит его, и я люблю, но когда его заберет настоящий хозяин, она еще больше расстроится.

Сара посмотрела на нее, словно обдумывая ее слова.

– Что ж, с этим не поспоришь…

О нет, подумал я. Началось.

– …и мы с папой уже решили завести другого кота после того, как Оливер уедет. Но, вероятно, ты права. Лучше сделать это до его отъезда, а не после.

Она замолчала и взглянула на меня, а я громко мяукнул, выражая свой ужас.

– С другой стороны, мне кажется, что это несправедливо по отношению к Олли – приводить другого кота в дом, пока он живет у нас.

Когда я услышал это, мне захотелось запрыгнуть к ней на колени и зализать ее до смерти, но от облегчения я не мог пошевелиться.

– Да, но, мама…

– Давай лучше заведем котенка.

– О! Котенка! Да, это даже лучше! – Грейс подпрыгнула и ударила кулаком по воздуху, как делают футболисты по телевизору. – А на котенка у меня хватит? – спросила она.

– Убери свой кошелек, Грейс, – рассмеялась Сара. – Мы с папой купим котенка, но только после Рождества. Рождество – не лучшее время для нового питомца. Нет, не спорь, или я передумаю и вообще не будет никаких котят! На Рождество все бегают, суетятся, и в доме слишком много гостей. А котенку нужны покой и тишина, чтобы освоиться на новом месте. Вот после Нового года, обещаю, вы с Роуз поедете и вместе поможете нам выбрать котенка. И необязательно держать это от нее в секрете. Давайте все ждать это радостное событие. А сейчас, может быть, сходим в магазин, пока Роуз нет дома, и ты купишь ей книжку или пазл на Рождество?

– Хорошо. Как же здорово будет ждать этого котенка! А Олли не станет возражать?

– Не думаю. В отличие от взрослого кота, котенок не представляет для него угрозы. Маленький котенок не станет воображать себя главным, пока Оливер здесь.

Сара и Грейс посмотрели на меня. Я замурлыкал. Котенок! Да, это было бы здорово. Я бы помог даже его воспитывать. А главное, кажется, меня не собирались выставлять на улицу. То есть я по-прежнему буду старшим котом в доме. Я спрыгнул с кресла, потянулся и довольно зевнул. Сара и Грейс рассмеялись.

– Он как будто слушал нас все это время, – проговорила Грейс, подошла и взяла меня на руки. – Ах, Олли, не переживай, мы тебя любим, да, мам?

– Конечно, – ответила Сара и погладила меня.

Счастливый же я кот все-таки.

Как бы мне ни хотелось остаться с ними и лежать, свернувшись калачиком, на коленях у девочек, пока те взволнованно обсуждают нового котенка, у меня были планы на вечер. Планы касались Дэниела, и теперь, когда жизнь снова заиграла яркими красками, мне не терпелось воплотить их в жизнь. Я надеялся, что череда неудач осталась для меня в прошлом.

– А, Олли, привет! – радостно произнесла Ники, услышав мое мяуканье за дверью и открыв ее. Мне пришлось подгадать время так, чтобы они с Дэниелом поужинали, но спать пока не легли. – Заходи же скорее, холодно.

– Нет! – замяукал я. – Это вы выходите сюда.

– Давай же, котик, – она настойчиво звала меня в дом. – Скорее, у нас огонь в камине, а ты запускаешь холод.

Я стал ходить туда-сюда, высоко подняв хвост и то и дело поглядывая на нее.

– Что там у вас? – раздался из глубины дома голос Дэниела.

– Да Олли. Ведет себя как-то странно. Заходить не хочет и все ходит туда-сюда на крыльце.

Дэниел выглянул из-за ее плеча и посмотрел на меня.

– А он так один раз уже делал, – задумчиво произнес он. – Помнишь? Я еще тебе говорил: мне показалось, что он нарочно подвел меня к той доске объявлений.

– Ага, конечно! – рассмеялась она. – Ты что же у нас теперь, читаешь кошачьи мысли?

– А что, если и так? – Дэниел пожал плечами, но глаз с меня не сводил. Я активнее замахал хвостом и сделал пару шагов вперед, к повороту на тротуар. – Ладно, ты, конечно, скажешь, что у меня не все дома, но я пойду за ним. Только куртку возьму.

– Не знай я тебя как облупленного, Дэн, подумала бы, что ты используешь Олли как предлог, чтобы сходить в паб, – по-прежнему смеясь, ответила Ники.

– Ага, было бы куда идти. – Он чмокнул ее в щеку. – Скоро вернусь.

Качая головой, Ники закрыла за нами дверь.

– Ну ладно, пошли, что ли, – сказал я, показывая дорогу. Слава богу, что с каждым разом Дэниел все лучше понимал кошачий язык жестов.

Вскоре мы подошли к дому Полосатого. К счастью, прямо у дома горел фонарь, и белый листок в окне сразу бросался в глаза. Я остановился у калитки и принялся вертеться на одном месте и мяукать.

– В чем дело, Олли? – Дэниел озирался по сторонам. – Что с тобой?

Разорви меня ротвейлер, подумал я. Этих людей пока носом не ткнешь, ничего не поймут.

Я запрыгнул на низкий забор, пробежался по тропинке к дому и подошел к окну. Неужели придется лезть на подоконник или так догадается? Не пришлось. Когда я обернулся, Дэниел смотрел на листок. Ура! Теперь оставалось лишь надеяться, что это не надпись «Счастливого Рождества» и не объявление, которое, как я слышал, часто вешают на домах – «Продавцам не открываем» (что бы это ни значило).

– Вот это да, – пробормотал Дэниел. – Интересно.

Интересно? Звучит многообещающе! И, кажется, Дэниел действительно заинтересовался. Он открыл ворота, прошагал по дорожке к дому, решительно постучал в дверь молоточком и стал ждать. При этом он поглядывал на меня и качал головой – словно не понимал, что за зверь перед ним.

– Да? – В дверях показался Эдди, хозяин Полосатого. Он разглядывал Дэниела. – Что вы хотели?

– Увидел объявление в окне, – ответил Дэниел. – Что вы освобождаете гараж. Продаете инструменты. Хотел спросить, какие именно.

– Продаю? – Эдди рассмеялся. – Да кто бы их бесплатно забрал, приятель. Понимаешь, моя жена… это она повесила объявление. Ну надоело ей, что я складирую вещи, которыми не пользуюсь. Впрочем, ее можно понять. Машины у нас больше нет, и зачем мне теперь инструменты, которыми я пользовался, когда чинил старушку?

– Так у вас авторемонтные инструменты? – воскликнул Дэниел и снова посмотрел на меня, широко раскрыв рот. – Простите, но такое совпадение… Мне они очень нужны. Можно взглянуть? И вы, случайно, чек не примете?

Эдди хлопнул его лапой по плечу и рассмеялся.

– Да говорю же тебе, не нужны мне деньги. Хоть все забирай, я только спасибо скажу. Правда, они не новые, приятель. Жена-то вообще хотела их выбросить. Но если они тебе послужат, это же хорошо? Заходи, посмотришь. А ты местный? Что-то не видал тебя раньше.

И они зашли за угол дома, где находился гараж. Дэниел начал рассказывать Эдди, где живет, что они с Ники недавно переехали и ему предложили починить грузовик. Когда Дэниел вернулся домой, посвистывая, и сказал Ники, что ему нужно взять машину и привезти ящик с тяжелыми инструментами, я уже лежал в кресле у камина и притворялся спящим.

Миссия выполнена. Наконец-то успех! Какой хороший день. Моя самооценка значительно повысилась.