Книга: Оливер. Кот, который спас праздник
Назад: Глава 9
Дальше: Глава 11

Глава 10

Ну ладно, теперь, когда ты знаешь все о моем несчастном детстве, давай вернемся к истории, которая приключилась со мной в прошлом году. А то никогда не дойдем до конца.
Ты, верно, уже понял, что близилась зима. А зимой мне никогда не нравилось подолгу бывать на улице. Поэтому мне очень повезло, что в моем распоряжении оказались целых два уютных дома, где можно было поспать. Хотя, должен заметить, у Ники и Дэниела в коттедже гуляли сквозняки, а отопление они включали редко. Но все-таки порой мне становилось скучно и хотелось размять лапы – например, когда Сара работала на компьютере в кабинете, а дети были в школе. Тогда я выходил на улицу, сворачивал за угол и оказывался на главной улице. Если там мне не встречались Полосатый и другие коты и не с кем было поиграть, я сразу возвращался домой.
Разумеется, если по пути мне попадался какой-нибудь глупый голубь или скворец, ему же было хуже. Я неплохо охочусь, мой котенок, – я маленький и проворный и вполне могу застигнуть сонную птицу врасплох. Вот подрастешь, дам тебе пару уроков. Раньше, когда я жил в пабе, то приносил добычу и оставлял ее Джорджу под дверью черного хода. Ему почему-то не нравилось, когда я притаскивал подарок в дом. Но я не знал, что другие люди тоже этого не любят. И вот, когда я в первый раз поймал воробушка для Сары и Мартина, то пролез с птицей в зубах через кошачью дверцу. Дома никого не было, и я решил, что лучше всего оставить мой подарок посреди гостиной, у кофейного столика – чтобы, вернувшись домой, они сразу его увидели. Я-то думал, что меня похвалят за мои охотничьи успехи. И был жестоко разочарован.
– Что за чертовщина? – воскликнула Сара, увидев на ковре обезглавленного воробья. – Ох, Олли! Зачем? Бедная птичка! Спасибо большое, конечно, но не надо притаскивать в дом всякую гадость!
Расстроенный и сбитый с толку, я тихонько ушел. Сара, кажется, злилась, но при этом сказала «спасибо большое». Значит, ей понравился воробей? Но, как и Джордж, она, видимо, предпочла бы, чтобы я оставил его снаружи. Что до «бедной птички»… бой, между прочим, был честный, и воробей проиграл. Что в этом плохого? В конце концов я решил, что добыча показалась ей слишком тщедушной. В следующий раз принесу птицу побольше, но оставлю ее на крыльце. Вот Сара обрадуется!

 

Как-то раз, когда еще не совсем похолодало, мне вдруг захотелось прогуляться и поискать приключений. Я вышел из дома и почему-то не остановился, пройдя по обычному маршруту, а зашагал дальше, до самого конца главной улицы, где дорога начинает забираться вверх по крутому склону, оставляя позади дома и тротуар. Я там никогда раньше не бывал, и немного замедлил шаг, чтобы оглядеться и принюхаться. Кроме вонючих комьев лошадиного помета (никогда не понимал, почему лошади не прибирают за собой, как мы), смотреть было не на что. Но потом я свернул за угол и увидел перед собой массивные железные ворота, на которых сидели огромные птицы. Лишь через минуту я понял, что птицы ненастоящие. Заглянув через отверстие в узорчатой решетке, я удивленно мяукнул. Я увидел длинную дорожку, которая убегала вдаль. По обе стороны от нее раскинулись покрытые мягкой травой лужайки, на которых росли самые разные кусты и деревья. Дорожка вела к большому дому – самому большому, какой мне приходилось видеть в жизни. Тут любопытство пересилило страх. Я протиснулся через щелочку в воротах и опрометью бросился к ближайшему скоплению кустов. Там я ненадолго залег в засаде, надеясь, что меня никто не заметил. Когда оказываешься в новом месте, котенок, нужно помнить, что там может обитать хозяйский кот, который не преминет выгнать тебя взашей, или, чего хуже, непривязанная собака. Но в этом просторном саду все было тихо, и я решил воспользоваться случаем. Это был прекрасный денек: я гонял по лужайкам воробьев, дроздов и бестолковых вяхирей, прятался за деревьями и неожиданно выпрыгивал, валялся под кустами и, в целом, отлично провел время. Я хотел было поймать одного дрозда и отнести Саре и Мартину, но от прыжков так утомился, что сил едва хватило дойти до дома. Стоит ли говорить, как только я пролез через кошачью дверцу, то сразу уснул.
На следующий день я встретил на улице Полосатого с его новой подружкой Сьюки. Мне не терпелось рассказать о своем открытии.
– А, ты имеешь в виду территорию вокруг Большого Дома? – с потрясенным видом ответил он. – Туда же нельзя заходить.
– Почему? – удивился я. – Я вот зашел, и там было здорово! Попробуй как-нибудь! Мы отлично проведем время. А что, эта территория кем-то занята?
– Да, но не кошкой. Она принадлежит самому злобному человеку во всей деревне. Уж мне ли не знать! Я оттуда еле ноги унес, и он еще махал палкой, как будто хотел меня побить! Не испытываю ни малейшего желания возвращаться, хотя ты знаешь, что я, между прочим, очень храбрый кот. А такому трусишке, как ты, и вовсе лучше держаться оттуда подальше.
Не назови он меня трусишкой, я бы, может, и послушался его совета. Но его снисходительное отношение было настолько унизительным, тем более перед Сьюки! Та мурлыкала, терлась мордочкой о морду Полосатого и строила ему глазки, а когда удостоила меня взглядом, тот был полон такого презрения, что я выпалил:
– Вообще-то, никакой я не трусишка. Ты разве не слышал, что в деревне меня теперь кличут храбрым тигром?
Полосатый рассмеялся. А я засомневался, зачем вообще с ним дружу. Когда Сьюки рядом не было, он вел себя совсем иначе.
– Да что ты говоришь! И какой храбрый поступок ты совершил? Поймал мышь?
– Нет! – сердито парировал я. – Испугал человека, если хочешь знать. Самца, причем весьма агрессивного.
– Неужели? Небось это был маленький человеческий котенок, – ухмыльнулся Полосатый. Сьюки рассмеялась и начала еще нежнее тереться вокруг него.
Довольно, решил я. Возмущенно размахивая хвостом, я повернулся и пошел прочь. Ну и что, если моим противником был всего лишь человеческий котенок? Все равно я оказался храбрецом! Я еще докажу этому самодовольному Полосатому, что я намного храбрее его. Буду ходить в Большой Дом хоть каждый день и играть там, сколько душа пожелает! Ха! Это я трусишка? Да он не знает, с кем имеет дело!

 

К тому времени я действительно стал деревенской знаменитостью, но прославился, вероятно, не за свою храбрость. Все жители деревни были наслышаны о моей ситуации, о том, что я остался без дома и жил с приемными хозяевами. Когда я гулял по улице, кто-нибудь обязательно наклонялся и гладил меня по голове, спрашивал, как дела и скучаю ли я по Джорджу. Джорджа очень любили в Литтл-Брумфорде, и мне показалось, что деревенские жители испытывают по отношению ко мне что-то вроде коллективной ответственности – ведь я был их барным котом. Я гордился этим и начал понимать, что все те люди, что приходили в паб и хотели погладить меня, все те, чьих прикосновений я так боялся, на самом деле были добрыми и ласковыми.
Пока паб и деревенский клуб были закрыты на ремонт, люди стали чаще ходить друг к другу в гости. Я наблюдал за этим с неподдельным интересом. Например, в тот день, когда состоялась моя стычка с Полосатым и Сьюки, я пробегал мимо магазина и заметил двух женщин с колясками. Те смеялись и болтали, шагая по дорожке к соседнему дому. В одной из женщин я узнал Хейли – маму малыша по имени Джек. Она заметила меня и воскликнула, обращаясь к подруге:
– Смотри, это же Оливер. Привет, Оливер!
Я потрусил к Хейли и обошел ее кругом. Дул холодный ветер, и я торопился домой в тепло, но как же мне было приятно увидеть в ней перемену! Поэтому я решил не спешить. Прежде грустная и молчаливая, теперь Хейли улыбалась и громко смеялась. Даже маленький Джек в коляске довольно агукал, а не жалобно мяукал, как раньше.
– Это благодаря Оливеру у меня в деревне появились друзья, – сказала Хейли своей подруге. – Я почему-то уверена, что он нарочно привел меня к Луизе, когда та стояла у входа в лавку, и оставил там, чтобы мы поговорили. Знаю, это звучит странно, но он словно хотел, чтобы я пошла в ту сторону… – Хейли рассмеялась и покачала головой. – А может, я это все придумала. Но оказалось, Луизе тоже не хватает общения, потому что группа для молодых мам закрылась. Мы договорились сами организовывать встречи: ходить друг к другу в гости по утрам и пить кофе. Так я и познакомилась с тобой и остальными девочками. Ты даже не представляешь, как все изменилось с тех пор! Как это здорово, когда есть с кем поговорить про бессонные ночи, и детский плач, и подгузники…
– Да, хорошо иметь подруг, которые тебя понимают, – улыбнулась ее спутница. – Нам всем это нужно. Что ж, Оливер, значит, и я должна тебя поблагодарить.
И она тихонько потрепала меня по голове. А я пошел дальше, чувствуя себя счастливым и довольным собой. Пожалуй, даже слишком довольным после всех этих похвал. Но усмешка на морде Полосатого и презрительный взгляд Сьюки не давали мне покоя, и я решил: наступит день, когда они будут завидовать мне.

 

Среди моих новых знакомых в деревне семья Сары и Мартина больше всех ценила мое присутствие, а все из-за перемены, произошедшей в малышке Роуз. С тех пор, как я поселился у них, Роуз стала разговорчивой, чаще улыбалась и вела себя, как и полагается человеческим котятам, – носилась по дому, хихикала о чем-то с сестрой и выбегала из школьного автобуса, с восторгом рассказывая, что случилось в школе. А после того, как я напал на вредного Майкла Поттса, она больше ни словом не обмолвилась об Угольке и несчастном случае. На днях я слышал, как Грейс рассказывала Саре, что другие мальчики из класса видели нашу стычку и теперь дразнили Поттса – мол, рыжего котика испугался.
– Они зовут его трусом, потому что он цепляется только к тем, кто меньше его, – к таким как Роуз. А стоило коту зашипеть, и он сразу слинял, – тараторила Грейс. – Ему не нравится, что друзья над ним смеются, вот он и не лезет больше к Роуз, да и ко мне тоже.
– Ну и хорошо, – отвечала Сара. – И за это мы должны благодарить Олли, правда ведь?
– Да. А сегодня он и Лисицам поможет!
Грейс подбежала ко мне и обняла, но, услышав про лисиц, я всполошился, замяукал и вцепился когтями в подушку, на которой сидел, наотрез отказавшись идти к ней на руки.
– В чем дело, Олли? – спросила она, смеясь. – Ты сегодня не в настроении?
А чего она ждала, учитывая все эти разговоры? Чуть позже мои опасения подтвердились. Я спокойно отдыхал в любимом кресле, и тут раздался звонок в дверь, и Грейс воскликнула:
– Это они! Лисицы!
Естественно, я тут же спрыгнул с кресла и бросился к кошачьей дверце.
– Нет! – закричала Роуз, увидев, как я метнулся мимо. – Мам, не дай Олли сбежать!
Я не верил своим ушам. Кажется, вся семья – даже Роуз! – сговорилась, решив пустить в дом лис и скормить меня им. Сара бросилась и заблокировала кошачью дверцу прежде, чем я успел в нее пролезть. Я развернулся, рассчитывая улизнуть через парадную дверь, когда они откроют ее лисам. Но, к моему вящему ужасу, Сара заперла меня на кухне и крикнула Грейс:
– Все, можешь их впускать! А я пока подержу Олли на кухне! Когда закроешь входную дверь, выпустим его.
В смятении замяукав, я забился под кухонный стол и попытался слиться со стенкой. Я слышал детские голоса, но никакого лисьего лая. Хотя я знал, что они затаились. Через несколько минут вернулась Сара.
– Оливер, да что с тобой такое? – Она наклонилась и протянула мне руку. Я прижался к полу. От страха из груди вырывалось низкое утробное рычание. – Иди скорей, Лисицам не терпится тебя увидеть!
И не успел я смыться, как она схватила меня двумя лапами и понесла в гостиную. Я закрыл глаза и приготовился попрощаться с этим миром. Интересно, сколько жизней у меня останется? Пусть я не верил в эту кошачью легенду, надежда умирает последней. Но вместо лисьего тявканья меня встретил хор детских голосов.
– Привет, Оливер! – услышал я. – Ой, какой хорошенький! Он спит?
Я очень медленно приоткрыл один глаз, потом другой и подозрительно оглядел комнату. Куда же подевались лисы? Я решил сидеть на руках у Сары, вцепившись в нее покрепче, пока не выясню этот вопрос.
Девчонки смеялись.
– Он нас боится? – спросила одна из них.
– Ему нужно к вам привыкнуть, – с важным видом объяснила Грейс. – Но потом все будет нормально. Просто говорите тихо, не торопите его и не лезьте сразу гладить.
Одна девочка подошла чуть ближе и наклонилась, заглядывая мне в глаза.
– Привет, робкий малыш Оливер, – тихо проговорила она. – Меня зовут Элис.
– А меня Оливия. Почти как тебя, – произнесла другая девочка.
– А меня Иви.
– А меня Кэти.
Девчонки наперебой называли свои имена – даже те, что уже приходили раньше, чтобы поиграть со мной. А потом Грейс сказала:
– Мы – Лисицы, лучшая шестерка девочек-скаутов Брумфорда!
Мне показалось очень странным, что эти милые девочки по собственной воле называют себя лисицами. Может быть, поэтому они одеты в коричневое? Но, по крайней мере, теперь я понял, что в комнате только они и настоящие лисицы не придут. А значит, можно, расслабиться.
– Мы будем изучать тебя, Оливер, – заявила Грейс. – Ты поможешь нам стать первой шестеркой девочек-скаутов, которая получит значок «Друг животных»!
– Я тоже буду помогать вам, девочки. Мне нужно попрактиковаться: Бурая Сова сказала, что, когда занятия девочек-скаутов возобновятся, я смогу пойти учиться на вожатого, – призналась Сара.
– Как здорово, мам! – воскликнула Грейс.
– Да, я давно уже искала, чем заняться, чтобы активно участвовать в деревенской жизни.
– И все благодаря Олли. Ведь это он подкинул идею собираться дома.
– Да, Олли – совершенно необыкновенный кот, – с улыбкой глядя на меня, сказала Сара. – Благодаря ему жители деревни стали общаться гораздо чаще. Вот только сегодня Хейли, у которой малыш, рассказала, что мамы с детьми тоже начали ходить друг другу в гости. Она уверена, что Олли подвел ее к двум мамам с колясками и познакомил их.
Я горделиво замурлыкал. Но знаешь человеческую поговорку? Не задирай нос, а то споткнешься.
Назад: Глава 9
Дальше: Глава 11