ЛЬЮИС ПРОТИВ ГОФЕР-ПРЕРИ

В одном из писем Синклер Льюис признавался: «Моя литературная карьера начинается с «Главной улицы». И, действительно, роман имел сенсационный успех. Выход книги стал событием не только литературным, но и общественным. Даже провинциальные газеты помещали на нее рецензии. В несколько дней Льюис превратился из малоизвестного беллетриста в знаменитость. На его имя шли поздравительные телеграммы от его коллег: Уолдо Фрэнка, Скотта Фитцджеральда, Вэчела Линдсея. Роман произвел сильное впечатление в Европе. Об этом ему писали из Англии Джон Голсуорси, Герберт Уэллс и Комптон Меккензи.

Синклер Льюис работал над «Главной улицей» дольше, чем над каким-либо другим произведением, и, как спортсмен, штурмующий непокорную высоту, написал свою книгу с «третьей попытки». В 1905 году он, двадцатилетний студент Иельского университета, приехал на побывку в свой родной городок Соук — Сентр, штат Миннесота, и впервые стал серьезно размышлять о романе, посвященном провинциальной жизни, ее скуке и пошлости. Были сделаны первые наброски романа и даже придуман для него заголовок: «Яд провинции».

Вновь писатель вернулся к своей рукописи лишь одиннадцать лет спустя, когда вторично приехал в Соук-Сентр в 1916 году и увидел, что там за это время ничего не изменилось. Он слышал все те же разговоры и шутки, почти физически ощущая знакомый с детских лет однообразный, равномерный ритм жизни. К этому времени Льюис имел уже многолетний опыт журналистской работы, был автором романов «Наш мистер Ренн» (1914) и «Полет сокола» (1916) и только что оставив место в издательстве, стал профессиональным писателем. Но в глазах своих земляков он оставался человеком весьма подозрительной и «несолидной» профессии, на которого местный лавочник и хлеботорговец могли смотреть с сожалением, как на заблудшую овцу.

С удивлением наблюдали они, как Льюис заносил что-то в свои записные книжки: это были «заготовки» для его нового романа. И уж, конечно, никто из них не мог предположить, что через несколько лет они предстанут перед всей Америкой в лице обитателей Гофер-Прери.

На этот раз Льюис написал несколько сот машинописных страниц и снова отложил рукопись в сторону.

В третий раз он вернулся к ней летом 1919 года, оставив все побочные дела, в том числе и писание рассказов «ради денег». Льюис впервые почувствовал себя созревшим для этого произведения. Он работал легко, с увлечением; книга писалась быстро, «сама собой». Летом 1920 года роман увидел свет.

«Главная улица» была наиболее автобиографичной из книг Льюиса: в основу ее легли воспоминания о Соук-Сентре. В этом тихом заштатном городке прошло детство нескладного рыжеватого подростка Гарри Синклера Льюиса. Второе имя — Синклер — было ему дано в честь друга отца, дантиста, жившего неподалеку. В студенческие годы он подписывался под статьями в литературных журналах, отбросив первое имя — Гарри: так появился Синклер Льюис. Друзья же звали его просто Хэл или чаще Ред, то есть «Рыжий» — за цвет его волос. Казалось, среда, окружавшая будущего романиста, меньше всего могла стимулировать его «писательский зуд». От своего отца, человека сурового педантичного, он редко слышал о чем-нибудь, кроме аппендицитов и кровопускании; жители были заняты маслобойками, ценами на пшеницу и постройкой элеваторов. Соук-Сентр был удивительно похож на тысячи ему подобных «близнецов» в прериях Среднего Запада. Его прорезала неизменная Главная улица с рядами скобяных лавок и магазинов, с выцветшими занавесками на окнах, точно такая, по которой пришлось бродить его Кэрол Кенникот. «Моделью» для нее послужила Грейс Хеггер Льюис — первая жена писателя, которая оставила о нем интересную книгу воспоминаний «С любовью от Грейси» (1955). Что касается другого главного героя книги — Уила Кенникота, то он, безусловно, был навеян образами отца Льюиса и отчасти его брата Клода, тоже медика.

Средний Запад, край пшеничных полей, образцовых ферм, пыльных проселочных дорог, давший американской литературе Драйзера и Хемлина Гарленда, певца фермерского быта, поэтов Эдгара Ли Мастерса и Карла Сэндберга, стал местом действия многих романов Льюиса. «Миннесотский», «среднезападный» пейзаж и колорит, начиная с «Главной улицы», будет всегда «вкраплен» в его произведения. И если Калифорнию считают ныне «страной Стейнбека», Новую Англию — «страной Фроста», Миссисипи — «страной Фолкнера», то Миннесота была поистине «страной Льюиса», который стал бытописателем и певцом родного штата.

Миллионы американцев увидели в Гофер-Прери зеркало своего быта. Читатели в письмах благодарили Льюиса за то, что он сумел понять их чувства и их горести, даже обращались за советом. Сенсационный успех романа, в свою очередь, нашел отражение в художественной литературе. Героиня книги Мэрла Миллера «Веселый и грустный звук» (1961), родившаяся в 1921 году, то есть спустя год после выхода «Главной улицы», говорит, что ее мать считала себя прототипом для образа Кэрол Кенникот. «В действительности же она никогда не встречала Льюиса, — пишет Миллер, — но говорила: «Он знает обо мне все, он должно быть, наблюдал меня со стороны». Это красноречивое свидетельство указывает на специфическую, льюисовскую, впервые так явственно проявившуюся в «Главной улице» особенность героев — их массовость, синтез в них психологии, привычек, образа мыслей «средних американцев». Известный критик Генри Менкен, высоко оценивший роман, назвал фигуры Кэрол и Уила Кенникотов «триумфом американской обыкновенности».

«Главная улица» наносила удар по традиционному представлению об американской провинции, которую читатели привыкли видеть в «бестселлерах» Бута Таркингтона и других писателей апологетического толка, культивировавших «розовый» миф о «милой, добродушной деревне», населенной «симпатичными и обаятельными поселянами». Книга Льюиса была прямо направлена против романа Мередита Николсона «Долина демократии» (1918), в котором провинциальное захолустье представало неким царством добродетели и «колыбелью свободы».

Естественно, что автору «Главной улицы» пришлось пожинать не только лавры. В очерках Стейнбека «Путешествие с Чарли в поисках Америки» (1962) есть упоминания о том, что сразу же после выхода роман Льюиса вызвал «ожесточенную ненависть» к его автору в его «родных местах». Критики консервативного толка поспешили приглушить общественное звучание произведения. Так, уже упомянутый Мередит Николсон, не решившись отрицать правдивость романа, писал, что явление, изображенное в нем, не является типичным, а «затрагивает лишь одну из сторон национальной жизни». В «Литературной истории США» (1953) Льюис упрекается за «искусственность» образа Кэрол Кенникот, в которой якобы «нет ничего реального, нет даже реальности чувств». Маргарет Андерсон, редактор чикагского декадентского журнала «Литл ревью», писала: «Разве можно считать книгой произведение, являющееся вызовом искусству?.. Это точная, но мелочная фотография…»

Буржуазные критики, как правило, не увидели или не поняли «общественного плана» личной судьбы главной героини, поэтому ее «бунт» показался им надуманным. А между тем Кэрол вносит в душный мирок Гофер-Прери дыхание «большого мира». Чтение Роллана, Франса, Драйзера, Нексе и других «ниспровергателей основ» закаляет ее неприязнь к Главной улице, она смутно ощущает, что «все охвачены беспокойством», и хочет иной, более содержательной жизни.

Американский либеральный критик Карл Ван Дорен увидел в романе американскую вариацию на тему флоберовской «Госпожи Бовари». Между двумя романами существуют сюжетные совпадения (объясняющиеся сходством предмета изображения), но они исчерпываются внешними признаками, общностью темы. Эмма Бовари и Кэрол Кенникот стремятся к счастью, но как разнятся их взгляды и идеалы! Эмма воспитана в монастыре, мечтает о возвышенной любви, «как в романах», мир ее представлений насквозь надуманный и книжный. Кэрол, напротив, чужда всякой экзальтации, это женщина иной эпохи, иного воспитания, мечтающая — пусть лишь временами и крайне расплывчато — об общественном благе.

Синклер Льюис не только написал книгу о провинциальной Америке. Своим романом он показал, что вся жизнь в Америке, в сущности, провинциальна. Образом Перси Брэзнагана он убедительно засвидетельствовал, что дух «одноэтажной Америки» гнездится в Америке небоскребов, что «все великие сенаторы и президенты — провинциальные банкиры и адвокаты, выросшие до девяти футов».

Своим романом Льюис продолжил уже сложившуюся в США традицию изображения провинциальной жизни. Еще Марк Твен в своем «Томе Сойере» в манере мягко-иронической приоткрыл некоторые стороны быта американской провинции. Позднее, в 90-е годы, Хемлин Гарленд в своих романах обратился к жизни фермеров на Среднем Западе, показав их труд и безрадостное существование с натуралистической мрачностью. А непосредственной литературной «предшественницей» «Главной улицы» была стихотворная «Антология Спун-ривер» (1915) Эдгара Ли Мастерса, своего рода горькая отходная заскорузлой, провинциальной Америке дремучего собственничества и мещанства. В 1919 году вышел знаменитый сборник рассказов Шервуда Андерсона «Уайнсбург, Огайо» с его остро психологической, гротескной манерой изображения смутных метаний «маленьких людей» американской провинции.

Синклер Льюис обогатил эту традицию. Новизна его романа заключалась не только в «фотографической» подлинности множества обыденных деталей, в точных речевых характеристиках героев, в «миннесотском колорите» романа, но и в ощущении широты и масштабности созданной им картины. В своем «эпиграфическом» прологе к роману он писал, что «его Главная улица — это продолжение Главной улицы любого другого городка».

Спустя четыре года после выхода романа Льюис дописал к нему своеобразный эпилог — сатирический очерк «Главная улица замощена» (1924) (см. том 7). В нем писатель в качестве корреспондента либерального журнала «Нейшн» берет воображаемое интервью у героев своего романа. В очерке уже выносится окончательный приговор Главной улице, показана дальнейшая эволюция основных героев. Уил Кенникот — герой романа — характерная фигура «среднего американца», образ достаточно сложный. Уил уравновешен и трезв, он самоотвержен в работе, он образцовый семьянин. Но именно в нем органично запечатлен дух Главной улицы. Его мышление плоско и утилитарно, он воплощает в себе если не вульгарный, то очень узкий, ограниченный «здравый смысл». Этот трудолюбивый, способный врач еще и собственник, он оберегает свой город от угроз «красных», «анархистов», равно как и от критических нападок Кэрол. Образом Уила Кенникота Льюис начинает свою галерею «средних американцев». Он знает, что эти отличные специалисты могут оказаться безнадежными обывателями в вопросах политических, общественных и пугаться опасности «слева». Но они же могут вырасти в борцов против реакции, каким стал его Нийл Кингсблад из романа «Кингсблад, потомок королей» (см. том 8).

В очерке Кенникота засасывает мещанское болото. Он преуспевает, обзавелся автомобилем новой марки, имеет большую практику и, лишившись былой привлекательности, предстает в образе некоего американизированного «Ионыча». Кэрол Кенникот отодвинута на второй план, что вполне оправдано. Она окончательно лишилась своего лица, превратилась в раздобревшую матрону, и это закономерный итог ее капитуляции перед Главной улицей. Кенникоты, как и большинство других обитателей Главной улицы, решили поддержать кандидата республиканской партии — «молчаливого» Кулиджа, кумира узколобого мещанства.

Резкость и решительность оценок в этом очерке Льюиса свидетельствовали о развитии его критических взглядов на американское буржуазно-мещанское общество. К этому времени он был уже автором знаменитого романа «Бэббит» (1922), упрочившего его славу ведущего американского сатирика.