Мост взорвался у нее под ногами. Окружающий мир наполнялся летящими осколками.

Аэлина оказалась в воздухе. Вокруг нее со звоном рушились стеклянные башни.

Магия окружила ее защитным коконом, сжигавшим на своем пути все осколки. Аэлина медленно падала.

Внизу истошно, испуганно кричали люди. Мстя за Соршу и Шаола, Дорин не просто разрушил стеклянный замок. Невидимая волна подхватила осколки и понесла на город.

Земля становилась все ближе. Окрестные здания трещали и кренились. Осколки превратились в десятки тысяч маленьких солнц, делая небо над Рафтхолом ослепительно-ярким.

Ветер снова изменился, и громадная стеклянная волна спускалась с холма, устремляясь к воротам. Ворота не могли сдержать ее напор. Еще немного, и смертоносная волна выплеснется на городские улицы, где по-прежнему было полно народу.

Аэлина собрала последние остатки своей магической силы. К воротам, опережая стеклянную смерть, устремилась другая волна – огненная.

Стеклянное море уже достигло ворот ограды, изрешетив тела казненных, словно они были вырезаны из тонкой бумаги. Но сразу за воротами оно наткнулось на стену огня и остановилось. Огонь разрастался вширь и ввысь, преграждая путь обезумевшему стеклу.

Аэлину болтало в воздухе. У нее скрипели кости. Ветер словно мстил ей за то, что не позволила ему исхлестать осколками город. Пусть беснуется. Пока огненная магия еще подчинялась ей, оберегая Рафтхол. Аэлина не знала, долетит ли до земли живой.

Ветер впивался в нее, и в его грохоте ей слышалось собственное имя.

Новые волны битого стекла и мусора ударялись в стену ее магического огня и сгорали.

Но пока она жива, огненная стена будет гореть, оберегая город. Гореть ради Королевского театра и цветочниц с рынка. Ради рабов и куртизанок. Ради семейства Фелак, чьи пекарни делали самые вкусные грушевые пироги. Ради этого города, дарившего ей радость и хлеставшего болью, – города, где она слушала восхитительную музыку и выполняла гнусные задания Аробинна. Огонь ее стены горел ровно и ярко.

Помимо осколков, на ее маленький защитный кокон попадала кровь и с шипением испарялась, распространяя зловоние. Аэлина хорошо помнила этот запах тьмы и боли. К счастью, ветер быстро относил всю эту вонь в сторону.

Огненный щит над городом был исполнением ее обещания, данного Шаолу. Аэлина обещала ему, что город не пострадает.

Огненная стена держалась, пока Аэлина не соприкоснулась с землей, мягко опустившись в траву.

Потом темнота ударила ее в затылок.

Окружающий мир был удивительно ярким.

Аэлина Галатиния со стоном приподнялась на локтях. Холмик, густо поросший травой, каким-то чудом уцелел. Сюда не попало ни одного осколка. Похоже, ее обморок длился совсем недолго.

Она подняла гудящую голову, откинула волосы с глаз и взглянула на то, что сотворили они с Дорином.

Стеклянного замка больше не было.

Остался только каменный. Послеполуденное солнце нагревало его серые стены.

А возле смятой ограды застыла громадная волна из оплавленного стекла. Она матово поблескивала на солнце. Ее гребень был искривлен, как у настоящей волны, которая набрала высоту и вдруг застыла.

Стеклянного замка не существовало. Адарланский король был мертв. А Дорин…

Упираясь ослабевшими руками, Аэлина поднялась. Совсем рядом, разметавшись, лежал Дорин. Его глаза были закрыты, но грудь вздымалась.

Наверное, боги покровительствовали им сегодня. Слева от принца лежал Шаол. Лицо капитана было в крови, но и он тоже дышал. На его теле не виднелось ни одной раны.

Аэлину затрясло. Заметил ли Шаол, как она, отступая к дверям, сунула ему в карман настоящий Глаз Элианы?

В нос ударил запах снега и сосен. Только теперь Аэлина поняла, как и почему они уцелели, падая с громадной высоты.

Она сделала шаг, потом еще один, ощущая слабость в ногах.

Холм, на котором стоял замок, изменился до неузнаваемости. Стеклянный вихрь уничтожил деревья, кусты, цветочные клумбы и фонарные столбы. Аэлина старалась не думать о тех, кто оказался в стеклянном замке и вокруг него. Она заставляла себя идти вниз, к стене. К охваченному паникой городу. К новому миру, манящему ее.

Ее ноздри уловили новый запах. Странный, безудержный. Он принадлежал… непонятно кому.

Даже не взглянув на Эдиона, Рована и Лисандру, Аэлина пошла вниз. Каждый шаг давался ей с трудом. Аэлина оттаскивала себя от края пропасти, приказывая оставаться в настоящем и думать о том, что необходимо сделать в ближайшее время.

Она подошла к громадной стеклянной стене, отделявшей древний замок от города. Отделявшей смерть от жизни. Стена была сплошной. Аэлина нахмурилась и взмахнула руками. Из-под пальцев вырвалось голубое пламя, прорезая ей проход.

Увидев, как в стеклянной толще появляется дверь, притихшие было люди снова зашлись в крике. Кто хватался за голову, кто стискивал руку стоящему рядом. Женщины шумно всхлипывали, хотя ни с чьей головы не упал ни один волос.

Аэлина вышла за пределы стены. Вокруг снова стало тихо. Она огляделась в поисках возвышения. Заметив эшафот с несколькими виселицами, направилась туда. Виселицы и эшафот она прикажет сломать позже.

Аэлина поднималась по ступеням эшафота. Ее придворные двигались следом. Рован сильно хромал, но Аэлина не позволила тратить время на осмотр раны и даже не спросила, что́ с ним. Потом.

Она расправила плечи. Ее лицо было суровым и неумолимым. Таким его увидели оторопевшие жители Рафтхола, когда она повернулась к ним.

– Ваш король мертв, – объявила Аэлина, взбудоражив толпу. – Но наследный принц жив и здоров.

– Да здравствует Дорин Хавильяр! – крикнул кто-то издали, однако его никто не поддержал.

– Меня зовут Аэлина Ашерир-Галатиния. Я – королева Террасена.

В толпе зашептались. Кто-то заторопился отойти подальше от помоста.

– Ваш принц пребывает в трауре. До тех пор пока не кончится время скорби, власть в городе целиком принадлежит мне.

Толпа снова затихла.

– Никого не хочу пугать, но предупреждаю: если кто-то вздумает мародерствовать, если кто-то поднимет бунт или вызовет в городе беспорядки… я обязательно найду виновных и сожгу дотла.

Аэлина взмахнула рукой. На кончиках пальцев замерцало голубое пламя.

– Если осмелитесь сопротивляться вашему новому королю или попытаетесь штурмовать его замок, то эта стена, – пылающей рукой она указала на стеклянную стену, – превратится в реку кипящего стекла и потечет по вашим улицам, настигая ваши дома и ваши глотки.

Аэлина высоко подняла голову, оглядывая смятенных горожан. Многие тянули шеи, чтобы поглазеть на нее, на ее острые фэйские уши и торчащие клыки. Но больше всего людей завораживали и пугали голубые языки пламени, подрагивающие вокруг ее пальцев.

– Я убила вашего короля. Адарланской империи больше не существует. Все ваши рабы отныне – свободные люди. Если я узнаю, что кто-то продолжает держать рабов и отказывается отпускать их на свободу, разговор будет коротким: смерть на месте. Телесные наказания рабов или попытки их продать также будут караться смертью. Это я настоятельно прошу довести до сведения всех ваших родных, друзей и соседей… Я рассчитываю на то, что вы будете вести себя как разумные, достойные люди, которые ничем не огорчат своего нового короля. Клянусь вам террасенской короной: как только король оправится, вся полнота власти перейдет к нему. Если у вас появятся дела, требующие неотложного решения, обращайтесь к моим придворным.

Рован, Эдион и Лисандра – чумазые, перепачканные кровью, уставшие – улыбались во весь рот. Вид у них был жутковатый.

– Можете обращаться и непосредственно ко мне, – добавила Аэлина, гася пламя.

Собравшиеся безмолвствовали. Ее не удивило бы, если бы на время ее речи они перестали дышать.

Аэлина молча сошла с эшафота, миновала проход в стеклянной стене и стала подниматься по изуродованному склону холма к древнему замку.

Едва открыв тяжелые дубовые двери и войдя в помещение, она рухнула на колени и дала волю слезам.