Манона читала письмо, которое несколько минут назад вручил ей трясущийся от страха посыльный. Элида изо всех сил старалась вести себя так, будто письма не существует. Но попробуй изображать равнодушие, когда ведьма рычала после каждого прочитанного слова.

Элида лежала на своей сенной подстилке возле догорающего очага. Попытка сесть тут же отозвалась болью в ее усталом теле. В кладовой кухни она нашла кожаный бурдюк для воды и спросила у повара, можно ли ей взять бурдюк, чтобы лишний раз не ходить за водой для главнокомандующей. Повар не возражал. Два мешочка с орехами, прикарманенные ею, якобы тоже предназначались для Маноны. Повар смолчал и на этот раз. Не ахти какие припасы в дорогу, но лучше, чем вообще ничего.

Бурдюк и орехи Элида спрятала под своей подстилкой. Манона ничего не заметила. Караван мог появиться в любой день. Элида была наготове. Еще немного потерпеть, и прощай, мерзкая крепость. Все ужасы Мората останутся позади.

Элида потянулась к горке дров, взяла пару поленьев и подкинула в огонь. Вспыхнул сноп искр. Умирающее пламя ожило и затрещало, набросившись на дрова. Элида хотела снова лечь, как вдруг послышался голос Маноны:

– Через три дня я улетаю вместе с отрядом.

– Куда? – осмелилась спросить Элида.

Судя по рычанию ведьмы, то место отнюдь не было райским уголком.

– На север, в лес. А дальше…

Манона решила, что хромоножке незачем это знать. Неслышно ступая по каменному полу, ведьма подошла к очагу и швырнула туда письмо.

– Меня не будет пару дней. Может, больше. На твоем месте я бы залегла на дно и старалась не высовываться.

У Элиды свело живот. Только сейчас до нее в полной мере дошло, что она остается один на один с герцогом, дядей и другими страшными людьми. Говорить об этом Маноне было бесполезно. Ей-то что до страхов Элиды? То, что Манона объявила Элиду ведьмой, еще ничего не значило.

Ну какая из нее ведьма? Все равно она скоро отсюда сбежит. Вряд ли ее исчезновение кого-то огорчит. Не такая она важная птица, чтобы ее хватились и начали искать.

– Я залягу на дно, – сказала Элида.

На самое дно повозки, когда та двинется в обратный путь. Прочь из ненавистного Мората, к долгожданной свободе.

Подготовка к встрече заняла три дня.

В письме верховной ведьмы не было ни слова о скрещивании с демонами и гибели подопытных. Складывалось ощущение, что бабушка не получила ни одного ее письма. Сейчас Маноне было некогда, но после возвращения она обязательно допросит посыльных. Медленно, с пристрастием.

Отряду Тринадцати предстояло лететь вглубь Адарлана, в дебри Задубелого леса. Они должны были появиться в назначенном месте за день до встречи и обеспечить безопасность.

Наконец-то адарланский король увидит оружие, которое готовила для его армии ее бабушка. Естественно, ему захочется проверить командирские качества самой Маноны. На встречу король возьмет своего сына. Вряд ли для защиты. Это у ведьм наследницы оберегали своих верховных. Манону такие подробности не волновали. Ее так и подмывало сказать бабушке все, что она думала про эту встречу. Дурацкая трата ее времени и времени ее ведьм.

По крайней мере, она увидит человека, по приказу которого ведьм заставляли плодить чудовищ, а потом обрекали на гибель. Если письма не дошли, Манона все расскажет бабушке на словах. Быть может, после этого верховная ведьма Черноклювых сделает из адарланского короля отбивную.

Манона забралась в седло. Аброхас вылез на балку. Дракону предстояло опробовать новые доспехи. Наконец-то кузнецу удалось облегчить их. Холодный ветер ударил Маноне в лицо. Главнокомандующая не обращала на него внимания. На ведьм своего отряда – тоже.

Астерина не сказала ей ни слова. Молчали и остальные, будто герцог и не присылал к ним в гости никакого валгского принца.

Это была проверка: посмотреть, кто уцелеет. И напоминание лично для нее, чтобы понимала всю серьезность предстоящей войны.

Уничтожение племени дикарей тоже было проверкой. Испытанием теневого огня.

Манона до сих пор не выбрала для герцога шабаш Черноклювых. Она рассчитывала переговорить с бабушкой. Возможно, потом и выбирать не придется. Но герцог не будет долго ждать.

Вся долина и окрестные горные склоны превратились в сплошной военный лагерь. Армия стремительно разрасталась. Сверху это было похоже на темный ковер с полыхающими точками костров. А сколько солдат прячутся в недрах гор? Ее Тени сообщили, что сегодня рано утром заметили жилистых крылатых существ, отдаленно похожих на людей. Эти твари с необычайной быстротой поднялись в еще темное утреннее небо и исчезли за густой пеленой облаков. Дождаться их возвращения дозорным не удалось. Сколько еще моратских ужасов откроется в ближайшем будущем? Неужели ей придется командовать и этими «летунами»?

Ведьмы отряда Тринадцати смотрели на Манону, ожидая сигнала.

Манона пришпорила Аброхаса и стремительно взмыла в воздух.

Шрам на ее руке болел.

Он болел постоянно, и эта боль была хуже ошейника, хуже пронизывающего холода, рук герцога, прикасающихся к ней. Хуже всего, что успели с нею сделать. Только теневой огонь дарил ей утешение.

Когда-то верила, что ей суждено стать королевой.

Потом она поняла, что родилась с другой целью – стать волчицей.

Герцог надел на нее ошейник, как на собаку, и пихнул в нее демона-принца.

На какое-то время она позволила демону одержать верх. Она сжалась в тугой комок, и демон позабыл о ее существовании.

Она ждала.

Окруженная коконом тьмы, она выжидала. Пусть эта тварь думает, что целиком завладела ее телом. Пусть остальные делают с ее смертной оболочкой что угодно. И однажды в этом коконе мелькнули искры теневого огня. Он стал ее пищей, ее поддержкой. Давным-давно, когда она была маленькой и чистой, из-под ее пальцев вырывались языки золотистого пламени. Они появлялись, лишь когда никто не видел. Они были ее тайной. Потом золотистое пламя исчезло, и с ним исчезло все хорошее в ее жизни.

И вот пламя вернулось, но стало другим. Темным, призрачным.

Валгский демон не заметил, как она начала его поедать.

По крупице, по кусочку она поглощала существо иного мира, которое завладело ее телом, толкая на отвратительные поступки.

Однажды она решила откусить кусок побольше, и демон закричал от боли.

Не дав ему опомниться и поднять тревогу, она спалила демона теневым огнем. От ее прежнего хозяина остался лишь пепел злобы и слабый шепот мыслей. Демон не выносил никакого огня.

Вот уже несколько недель она находилась здесь. Снова ждала. Постигала свойства пламени, бурлившего в жилах. Смотрела, как оно появляется на кончиках пальцев. Иногда то, что осталось от демона, пыталось с нею говорить. Таких языков она никогда не слышала. Возможно, их вообще не существовало.

Черный каменный ошейник по-прежнему оставался на ее шее. Она позволяла герцогу и его прихвостню помыкать ею, трогать ее и делать ей больно. Скоро, очень скоро она найдет настоящую цель и тогда поднимет голову к луне и взвоет, изливая свой гнев.

Она забыла имя, которое ей дали при рождении. Сейчас это ее не волновало. Теперь у нее было другое имя. Единственно подходящее ей имя – Смерть, пожирательница миров.