У Эдиона перед глазами все плыло. Каждый вдох и выдох требовал бо́льших усилий, нежели вчера.

Теперь недолго. Он уже чуял Смерть, притаившуюся в углу его камеры. Она отмеряла ему последние мгновения жизни. Смерть казалась ему львицей, готовой к броску и ждущей своего момента. Эдион только улыбался, глядя на скопище теней.

Заражение охватывало все новые уголки его тела. Учитывая, что до спектакля, именуемого его казнью, оставалось два дня, Смерть не очень-то торопилась. Тюремщики думали, будто он спит, тем самым коротая время.

По внутренним ощущения Эдиона, ему уже должны были принести еду. Он оглядывался на зарешеченное окошко вверху двери, вслушивался в шаги. Наверное, у него начались бредовые видения, поскольку, когда дверь распахнулась, туда вошел не стражник, а наследный принц.

Сопровождающих за спиной принца не было. Остановившись в проеме, Дорин молча смотрел на узника.

По неподвижному лицу принца Эдион сразу понял: тот явился не ради его спасения. Все остальное ему красноречиво сказал черный каменный ошейник на шее Дорина. Похоже, со дня казни Сорши события в стеклянном замке приняли скверный оборот.

– Рад вас видеть, дражайший принц, – изобразив улыбку, произнес Эдион.

Глаза принца скользнули по грязным волосам Эдиона, по бороде, успевшей отрасти за эти недели, затем переместились на лужу блевотины в углу. Час назад, когда начались позывы на рвоту, Эдион не успел добраться до ведра.

– Чем глазеть, могли бы пригласить меня на обед, – продолжал он, стараясь, как в лучшие времена, лениво растягивать слова.

Сапфировые глаза принца вспыхнули. Эдион заморгал, разгоняя дымку. Взгляд того, кто сейчас на него смотрел, был холодным, хищным и не совсем человеческим.

– Дорин, – тихо произнес Эдион.

Существо, в которое превратился принц, слегка улыбнулось. Помнится, капитан Шаол говорил, что кольца из Камня Вэрда порабощали разум и душу. Эдион помнил ошейник возле королевского трона. Он еще тогда подумал, не является ли приготовленный ошейник средством еще худшего порабощения.

– Дорин, расскажите мне о случившемся в тронном зале, – хрипло попросил Эдион, слыша бешеные удары своего сердца.

– Там ничего не случилось, – ответил принц, странно хлопая глазами.

– Дорин, зачем вы сюда пришли?

В обыденной жизни Эдион никогда не обращался к принцу по имени. Прежде Дорин знал: если генерал Ашерир назвал его по имени, то речь идет о чем-то важном, на что нужно обратить самое пристальное внимание. Возможно, сейчас это было приглашением принцу убить узника.

– Я пришел взглянуть на опозорившегося генерала, прежде чем его забьют, как скотину.

Значит, сегодня казнь не состоится.

– А может, мне попросту отрубят голову, как вашей Сорше?

Принц не шевельнулся, но Эдион мог бы поклясться, что Дорина внутри дернули за невидимый поводок. Должно быть, чего-то побоялись.

– Не знаю, о ком ты там говоришь, – голосом принца произнесло существо.

Но ноздри Дорина вздрогнули и раздулись.

– Я говорю о Сорше, – морщась от боли в легких, не унимался Эдион. – О целительнице, которую вы любили. Когда ей отрубали голову, я стоял рядом с вами. Потом вы с криком метнулись к ее обезглавленному телу.

Существо, овладевшее принцем, замерло. Эдион сделал новую попытку достучаться до сознания принца:

– Дорин, где ее похоронили? Что они сделали с ее телом? Я говорю о теле женщины, которую вы любили.

– Я не знаю, о чем ты, – все тем же бесцветным голосом ответил принц.

– Сорша. – Эдион дышал ртом. – Ее звали Сорша. Она любила вас, а ее убили. Ее убил человек, который надел вам этот ошейник.

Существо молчало. Потом оно заставило принца наклонить голову и улыбнуться. Улыбка была завораживающе прекрасной, что делало ситуацию еще более жуткой.

– Генерал, скоро я сполна наслажусь зрелищем твоей казни.

Эдион рассмеялся сквозь кашель. Принц, вернее, то существо, в которое его превратили, невозмутимо повернулся и вышел. Возможно, Эдион рассмеялся бы еще раз – просто из-за своего бунтарского духа и злости на короля, не услышь он слов принца, брошенных кому-то в коридоре:

– Генерал болен. Немедленно позовите к нему врача.

«Нет!» – хотелось крикнуть Эдиону.

Каким-то образом существо унюхало его болезнь.

Эдион был бессилен что-либо сделать. К нему явилась старшая королевская целительница Амития. Стражники разложили его на вонючей соломе и держали за руки, пока целительница осматривала раны. Напрасная предосторожность: у него уже не было сил на сопротивление. Потом Амития насильно влила ему в рот что-то обжигающее. Лекарство вызвало у него новый приступ кашля. Его раны промыли и перевязали, а цепи укоротили настолько, чтобы он не смог сорвать повязки. Обжигающее лекарство Эдиону вливали каждый час, угрожая сломать зубы, если он будет их стискивать.

Ему спасли жизнь, и за это Эдион на все корки ругал растяпу Смерть. Одновременно он мысленно молился Мэле Огненосице, дабы уберегла Аэлину от грядущего празднества, от принца и в особенности от короля и каменных ошейников.

Существо внутри Дорина покинуло тюрьму и направилось в стеклянный замок. Его телом оно управляло, как рулевой кораблем. Через какое-то время существо заставило его остановиться перед человеком, которого он в последнее время часто видел. Взгляд этого человека был способен пронзать тьму.

Человек сидел на стеклянном троне.

– Кланяйся, – приказал он и слегка улыбнулся.

Существо внутри сильно дернуло за невидимую веревку, что связывала их. Мышцы тела пронзило молнией, и они подчинились. Точно так же его дергали, заставляя спуститься в тюрьму, где воин с золотистыми волосами произнес ее имя. Воин повторил ее имя столько раз, что он не выдержал и закричал, хотя наружу не прорвалось ни звука. Он и сейчас кричал, а ноги снова подчинялись чужой воле, вынуждая его встать на колени. Потом чужой воле подчинилась шея. Существо заставило ее согнуться. Это называлось поклоном.

– Продолжаешь упрямиться? – спросил человек.

Человек смотрел на черное кольцо у себя на пальце, словно оно знало ответ.

– Я чую вас обоих. Надо же, как интересно.

Да, то существо во тьме становилось все сильнее. Теперь оно могло проникать сквозь невидимую стену и двигать им, как марионеткой. Оно могло говорить через него. Но власть существа не была постоянной. Он изо всех сил старался латать бреши в стене, однако существо пробивало новые.

Демон. Демон-принц.

А перед его глазами снова и снова вставала жуткая картина – момент, когда его любимая женщина лишилась головы. Генерал произносил ее имя своим хриплым, больным голосом. Он, слыша это, стал биться о невидимую стену внутри разума. Эта стена держала его запертым во тьме. Но тьма в его голове была подобна наглухо запечатанной гробнице.

– Докладывай, – велел человек на троне.

Приказ взнуздал его, как лошадь, и он подробно рассказал о встрече с узником, не забыв ни одного слова и описав даже жесты генерала. А существо – демон, обитающий внутри, – наслаждалось, видя и чувствуя его ужас.

– Значит, Эдион хотел перехитрить меня и умереть раньше времени. Умен, ничего не скажешь, – усмехнулся человек. – Раз он так отчаянно хочет испортить нам развлечение, значит убежден, что его двоюродная сестрица пожалует к тебе на праздник.

Он молчал, потому что его не дергали за веревку и не приказывали говорить. Человек оглядывал его с ног до головы, довольно щуря свои черные глаза.

– Мне надо было бы это сделать еще давным-давно. Даже не знаю, зачем так много времени потратил впустую, наблюдая, проявится твоя сила или нет. М-да, сглупил я.

Он попытался заговорить сам. Попытался шевельнуться. Сделать хоть что-то сам. Но демон внутри сдавил ему разум. Мышцы лица послушно расплылись в улыбке, а губы послушно произнесли:

– Мне доставляет радость служить вашему величеству.