Глава 26

Семерка собиралась довольно медленно, несмотря на скромный размер поселения. Наверное, у них было совершенно иное чувство времени. Сначала пришел Творец, которого я сходу окрестил Долговязым. Субъект оказался на добрых пять сантиметров выше моего собеседника, да и остальных селян, что я видел. Потом появилась Дамочка. То, что это женщина, я понял не сразу — проблемы со вторичными половыми признаками здесь наблюдались у всех. Постепенно подтянулись и остальные четверо, в которых я не обнаружил вообще ничего примечательного, кроме одного — у всех на голове имелись волосы.

Очевидно, трибунал состоял из тех, на кого собратья возложили обязанности по общению с внешним миром. Это обнадеживало — если бы я не смог доказать свою ценность этой публике, на прочих рассчитывать не приходилось вовсе. Вновь прибывшие не спешили вступать в разговоры — просто бросали беглый взгляд на меня, потом на тело у моих ног, и поднимались по ступеням — так, чтобы оказаться выше меня и Коротышки Пять. Тот при появлении товарищей замолчал, и перестал реагировать на мои вопросы. Видимо, и в этом просвещенном кругу избыточное общение с низшими формами жизни считалось моветоном.

— Говори, — предложил Пятому Долговязый. Ну вот, никаких торжественных ритуалов и объявлений заседания суда открытым. Впрочем, на Земле тоже не созывали трибуналы для решения вопроса о том, стоит ли списать дефектного дрона. Обычно это решала пара — тройка механиков между пивом.

— Шериф подал сигнал ракетой два дня назад, — со стороны Коротышки было очень любезно прояснить мучивший меня последние несколько часов вопрос — действительно, я не случайно наткнулся на патруль Творцов. — Мы не знали, сколько их идет, и пошли впятером. Это зашло в здание. Пятая модель, или ещё более поздняя. Прибыло с Земли. Не говорит, по чьему приказу. Оно понимает наш язык. Кхворх напал на него, и оно его убило. Проткнуло лезвием грудь, потом отсекло голову. Оно говорит, что шериф не хочет нам помогать, а оно может.

— Неприемлемо.

— Неприемлемо.

— Неприемлемо, — они выплевывали это слово один за другим, и я понял, что это приговор. Никаких прений и последнего слова осужденного. Это действительно было неприемлемо. Для меня. Я два дня продирался наверх не для того, чтобы от меня избавились, как от барахлящего коммуникатора.

— Вы сборище поросших мхом идиотов, — громко сообщил я собранию, заткнув на полуслове очередного коротышку, собиравшегося попотчивать меня своим «неприемлемо». — Вас заперли здесь ваши же братья десятки тысяч лет назад, и вы так и не нашли способ выбраться. Ваших слуг перебили те, кого вы считали верными домашними зверьками. Теперь они правят Галактикой, а вы тут сами закапываете за собой дерьмо, и промываете мозги фидатам из низины. Чтобы те ездили в одну из ваших бывших колоний, и клянчили ресурсы у ещё более примитивных существ, чем они сами. Но вы не понимаете, что там, за пределами вашего убогого мирка. Там сотни планет с парой сотен миллиардов Созданных на них. А над ними всеми стоят шайны — те, что вам больше не рабы.

Не знаю, почему они ещё не стерли вас в порошок, как Стражей. Наверное, прилетают изредка похихикать над тем, во что вы превратились. Здесь вас могут истребить даже жители низины, не говоря уже о любом завалящем эсминце на орбите. Вам надо выбираться — срочно и тайно, пока о вас не узнали власти крупных планет. Найти себе тихий мирок с электричеством, соорудить что — нибудь летающее, и исчезнуть туда же, куда и весь ваш род. Да вы и сами это понимаете — не зря же прикидываетесь кучкой религиозных фанатиков. Что ж вы не объявили всем, кто на самом деле такие? Вы же осознаете, что узнай власти Сообщества правду о Происхождении, над Вальгаллой установят карантин, а на орбите повесят десяток боевых звездолетов? Или просто сбросят на плато атомную бомбу. Никому не нужны хозяева. Тем более, такие мелкие спесивые самодуры.

— Неприемлемо, — ну вот, теперь это была Дамочка.

— Неприемлемо, — поддакнул ещё один лысый.

Оставались Долговязый и мой приятель Пятый.

— Что ты предлагаешь? — видимо, рост находился в какой — то связке с интеллектом или здравомыслием, и я достучался хотя бы до одной особи.

— А что вам нужно? Уничтожить пояс астероидов, и хеллбёрдов? Тогда появится электричество, и вы сможете покинуть планету? Я могу это устроить. Я важный человек на Земле, — врать было легко. Шериф никак не мог сообщить им, что их ожидает встреча с мелким чиновником, запустив одну ракету.

— Электричество? Оно не появится. Это мы говорим шерифам, чтобы те нам помогали. Внушать Невидимым не так просто, как низшим формам. Нужна внутренняя мотивация, чтобы они приняли приказ, и следовали ему долгое время без новой процедуры. Нужно убрать астроиды, тогда мы сможем улететь. И то, что вы называете птицами. Мы не хотим рисковать при взлете больше, чем необходимо, — в беседу вступил Коротышка Пять, а значит, у меня обнаружилось уже двое гипотетических союзников.

— Зачем уничтожать астероиды, если они не связаны с проблемой электричества? — я действительно был озадачен.

— Тебе не нужно пытаться думать, — оборвал меня Долговязый. — Эту тюрьму строили те, чей интеллект находится за гранью твоего понимания. На этой планете нет ничего случайного. Ни отсутствующей энергии, ни того, что металлы есть только в низине, ни количества плато, ни существ на них. Ты должен сделать лишь две вещи — те, о которых узнал от шерифов. Потом они спустят нас в низину, и мы установим контроль над нею. А когда пересечем орбиту, уже ничто не сможет нас удержать. Ни шайны, ни все ваши миллиарды низших.

Неужели ты думал, что лишение всех достижений нашей цивилизации — лучшее, на что способны ваши создатели? Есть… чтобы ты мог понять это, назовем это пультом. Мы можем нажать на кнопку, и умрут все анцианы. На другую — все герреры. Мы можем уничтожить население самой крупной планеты одним движением пальца. Всё целиком, или по любой угодной нам выборке. Можем убить ваших детей, и вы больше не сможете воспроизводиться. Можем убить ваших женщин, и это приведет к тому же. Вы подчинитесь, как это было всегда. А ты, когда поможешь нам, станешь вождем своей расы. В конце концов, для чего — то же тебя братья сделали.

Только теперь я понял, зачем нахожусь здесь. Неприятно ощущать себя марионеткой, но я получил те самые ответы, за которыми явился. Дело за малым — выжить, обхитрив семерых представителей высшей расы, интеллект каждого из которых, наверное, измерялся четырехзначными цифрами.

— Я счастлив служить Создателям, — с энтузиазмом выпалил я. — Но мне нужно вернуться вниз. И шериф вам врет. С ним необходимо разобраться. Все полезные контакты у его племянницы. Это она прислала меня сюда.

Меня не стали заковывать в кандалы, и не приставили ко мне стражу. Правда, и в свои симпатичные пирамиды тоже не пустили. Я был предоставлен сам себе — потенциально опасная особь из низших, присягнувшая на верность. Конечно, у них оставались сомнения. Дамочка и ещё четверо продолжали твердить, что меня нужно уничтожить. Ведь они не могли заговорить меня Голосом, и убедиться в том, что я честен с ними. До обсуждения пыток, к счастью, дело не дошло. То ли они в принципе брезговали марать руки о Созданных, то ли полагали, что в «пятую модель» встроена защита от боли. В последнем они не ошиблись, но ампутация органов или их поджаривание точно не доставили бы мне удовольствия.

Хотя теперь я понимал свою миссию на планете, у меня оставалось полно вопросов. Только вототвечать на них никто не собирался. Приняв решение, Долговязый и Пятый ушли, а когда стемнело, небо пронзила голубая ракета. Хозяева призывали своего слугу, и шерифу ничего не оставалось, кроме как начать собирать дирижабли. Я смотрел на падающий огонек и думал, что за оптический эффект скрывает поселение от нескромных взглядов из космоса. Создали ли его тюремщики, или сами изгои, несмотря на отсутствие энергии? Наверное, второе. Ведь они не смогли или не захотели покрыть всё седьмое плато. В итоге их вычислили по посевам. Или они сами захотели, чтобы их нашли, что более вероятно. Остальному миру внушили, что деревня поселенцев якобы находится под сенью густого леса, и потому незаметна с орбиты.

Шестое плато пришло в запустение после гибели Стражей. Там, где когда — то располагались их деревни, выросли тысячелетние деревья, а на месте главной Творцы не поленились построить огромный христианский храм. Теперь я понимал, откуда внутриоплавленные камни — остатки жилищ моих родичей — фидатов. Почему эту деревню не засадили лесом, как другие? Или не выкорчевали камни, и не побросали вниз, на пятое плато? Вряд ли из уважения к погибшим. Залезть в голову к существам, живущим десятки тысяч лет, было непросто. Во всяком случае, мне.

Бедную Кристину ждало разочарование. Что бы там ни сделали с астероидами, энергию на планету не вернуть. Или рецепт состоял в чем — то ином, о чем Творцы не считали нужным рассказать, а я не видел способа их заставить. В конце концов, это они промывали мозги всем посетителям плато уже сотню лет, а отнюдь не наоборот. А я-то удивлялся, почему ни одна из научных экспедиций не привезла фото их жилищ, и их самих. Они, видите ли, были против по религиозным соображениям. Описания же в статьях не имели ничего общего с реальностью. А участники экспедиций умирали вскоре после возвращения. Циники даже шутили о «проклятии старообрядцев». Но связать эти смерти между собой никто не пытался. Самоубийства, странные несчастные случаи, скоротечные заболевания непонятной природы. Почему бы не нашептать бедному выходцу из семьи анцианов или фамулов, что его жизнь лишена смысла? Или что на самом деле он умеет летать — нужно просто найти подходящий небоскреб для эксперимента.

Спал я в километре от деревни, под каким — то невероятно огромным и старым деревом. В первую же ночь прошел сильный ливень, но я почти не намок. Днем я шлялся по поселению, или бегал к отвесной стене, отделявшей седьмое плато от восьмого. Она оказалась не ниже, чем те, на которые я карабкался в начале своего пути — старые добрые пятьсот метров. На восьмом плато по понятным причинам люди из низины никогда не высаживались. Снимки из космоса показывали, что живности там много — в основном травоядной. Как ей удавалось столь активно плодиться при наличии прожорливых соседей вроде хеллбёрдов, оставалось загадкой.

Впрочем, Творцы были мастера создавать эффективные экосистемы. Жуткие птички здравствовали уже тысячи лет, и явно не страдали от голода. Я вовсене удивился, когда нашел лестницу. Поросшая мхом и неухоженная, она мало напоминала ту, что вела с шестого плато на седьмое. Тем не менее, её существование было объяснимо. Они тысячи лет искали выход, и не могли не заглянуть посмотреть, что ждет наверху.

Колебался я недолго. Хеллбёрды часто кружили над поселением, но никогда не опускались ниже трех — четырех сотен метров. Уж не знаю, как их так запрограммировали. Плато выше служило им кормовыми угодьями, но я надеялся, что странная двуногая фигура не покажется им достаточно привлекательной добычей. В любом случае, заняться мне было нечем.

Пока меня спасало то, что я имел дело с очень крупной особью. И вообще теперь я понимал, как работает местный мясокомбинат. Все эти милые травоядные, смахивающие на коров, и пасущиеся прямо на входе на плато, рождались и росли в густом лесу в нескольких сотнях метров от обрыва. Рано или поздно им становилось сложно пробираться сквозь частокол деревьев, и они выползали на приветливый лужок, чтобы насладиться прекрасной зеленой травой. И оказаться сожранными, когда придет их время.

Здесь их бродили тысячи, гигантский обеденный стол для хеллбёрдов. Но я сглупил, когда решил посмотреть, что же там дальше, в подлеске. Гигантская тень возникла сзади буквально через пару минут, и я с трудом избежал удара когтей, отпрыгнув в сторону. Хищник взмыл вверх, заходя на второй круг, и дав мне время добежать до деревьев. Теперь он приземлился прямо перед лесом, сверля меня недобрым взглядом ярко — желтых глаз. Размах крыльев монстра достигал десятка метров, и пробраться ко мне он не мог, но, похоже, и улетать не собирался.

— Плохая птица, — пожаловался я, хотя незваный гость и внешне, и размерами больше смахивал на дракона из древней сказки. — У тебя за спиной полно еды. Что ко мне привязался — то?

Тихо зашелестели крылья, и на площадку перед лесом плавно приземлились ещё двое, поменьше. Теперь на меня пялились уже три пары глаз. Даже не знаю, как они собирались делить столь скудную добычу — раза в три меньше любой из коров на лугу, да ещё и упакованную в невкусную обертку. Но Творцы оказались правы — уровень интеллекта не позволял мне играть в высшей лиге. Ведь предупреждали — здесь нет ничего случайного.

Почему же я продолжал считать эти совершенные летающие машины для убийства безмозглыми животными, которыми руководят обычные инстинкты вроде поиска жирной пищи или защиты территории? Их вывели как стражей седьмого плато. А значит, любая двуногая цель являлась их абсолютным приоритетом. Как и совершенно несъедобные летательные аппараты.

— Эй, я не Творец, — попытался убедить я монстров. — Глядите, сколько волос. И щетина вон какая знатная. А на рост, на рост посмотрите. Ничего же общего.

Снова шелест крыльев, и теперь их стало семеро. Среди вновь прибывших один оказался довольно мелким, и мне пришлось отступить ещё на несколько метров, пока он продирался ко мне через подлесок. Плохо, что я застрял здесь. Мне не стоило подрывать доверие поселенцев внезапными исчезновениями. И мне точно следовало быть в деревне, когда туда прилетит шериф. Его история против моей. Вот только он не мог лгать им, а я — мог.

Плана действий у меня не имелось. Я был совершенно безоружен, не считая небольшого ножа, а уж если эти штуки вырастили для сдерживания Творцов, шансов на победу в бою я не видел. Тем более, против семи особей, а стоило ожидать и других. Добежать до края плато я не успел бы. К тому же у меня не было уверенности, что они не достанут меня и на верхней части лестницы. Ждать ночи? Вряд ли они просто отправятся спать по гнездам. Попробовать огонь? В кармане куртки завалялась зажигалка, но несколько часов назад прошел дождь, и сухих веток вокруг не наблюдалось.

Вожак стаи открыл огромный клюв, в который запросто поместилась бы пара моих голов, и издал пронзительный крик. Ну вот кому придет в голову усеять такую пасть ещё и парой сотен острых как ножи зубов? Хорошо, что тварей хотя бы не сделали огнедышащими. А может, они просто предпочитали сырое мясо. В конце концов, если никто не видел, как они плюются огнем, ещё не значит, что подозрительно смахивающие на драконов из сказок зверюги на это неспособны.

Вопль гиганта привлек ещё с десяток птичек, которые теперь деловито прохаживались перед лесом, не обращая внимания на пасущуюся в паре десятков метров снедь. Я подумал о том, что мое присутствие их возбуждает, и не стоит ли забраться глубже в чащу, чтобы исчезнуть из виду. Мудрый шаг, располагай я большим временем. Пока же мне не пришло в голову ничего лучше, как поэкспериментировать.

— Птиц улетай. Быстра — быстра, — то, что я понимал язык Творцов, не означало, я мог на нем хорошо говорить. Но никто не делает роботов без выключателей. Изгнавшие поселенцев могли пожелать вернуться, чтобы навестить, или даже освободить их. Неужели единственным способом пробиться вниз в таком случае стало бы истребление хеллбёрдов с орбиты?

Идея ожидаемо оказалась глупой. Зачем оставлять стражу, которую заключенные могут просто заговорить? Ведь запершие на Вальгалле Долговязого и компанию даже не поленились вывести подвид фидатов, не слушающихся Голоса. Услышав речь Творцов, птицы буквально взбесились. Вожак ломанулся вперед, снеся крыльями несколько молодых деревцев. Остальные бесновались на лужайке, издавая громкие крики, распугавшие флегматичных до этого момента коров.

Ладно, я ошибся в инструменте, но концепция мне всё равно нравилась. Я до сих пор подозревал, что фидатский позволил мне пробраться через второе плато, а значит, мог пригодиться и здесь.

— Улетайте. Я не ваша цель. Улетайте, — мой фидатский благодаря практике с Кристиной звучал куда лучше, чем язык Творцов. А главное, действовал. Хеллбёрды мгновенно успокоились, и теперь толпились за спиной вожака, сложив крылья, и вслушиваясь в мою речь. Сам предводитель выглядел несколько озадаченным, и смотрел на меня, склонив голову вправо. Деревья ломать он перестал. Впрочем, желаемого я не добился. Улетать никто не спешил.

— Летите отсюда, — попытался я переформулировать свой запрос. — Я не враг. Я ваш хозяин. Приказываю вам.

Ничего. Может, местные Стражи говорили на каком — то диалекте? Жаль, спросить не у кого. Хотя стоп… что происходит с примитивными дронами вроде пылесосов, когда ты велишь им убраться вон, или не мешать тебе? Они бестолково зависают, понимая, что владелец что — то хочет от них, но не слыша приказа, который могли бы исполнить.

— Возвращайтесь в свои гнезда, — я старался говорить как можно более повелительно, хотя интонация скорее всего была здесь ни при чем. — Летите в свои гнезда. Домой.

Трое, стоявших ближе всего к лужайке, развернулись, и после короткого разбега взмыли в небо. За ними последовала ещё одна тройка. И ещё одна.

— Так, а тебя, Здоровяк, я попрошу остаться, — десятиметровый дракон, уже приготовившийся к взлету, недоуменно обернулся. Теперь взгляд его желтых глаз казался мне невероятно умным.

Они явились через пять дней после пуска ракеты. Видно, сборка дирижабля и правда была не таким уж простым делом — шериф не осмелился бы заставлять хозяев ждать. С плато открывался отличный обзор, и я засек аппарат, когда тот совершал маневры над морем в километре от берега. Поднимался он медленно, по какой — то вычурной траектории. Впрочем, я не силен в воздухоплавании, поэтому критиковать план полета не взялся бы.

Припарковались они возле церкви на шестом плато. Мне следовало догадаться об этом — даже доверенным Созданным не пристало осквернять своим присутствием место жительства хозяев. Меня терпели лишь потому, что исходно предназначали на убой. Встречать гостей отправился Коротышка Пять, и я увязался за ним без какого — либо разрешения. Возражать он не стал, хотя и беседой меня не удостоил.

Дирижабль уже привязали к статуям у входа в собор, и Джереми Блэкстоун ждал нас с другой стороны, невидимой для экипажа. Шериф явился в форме, но без оружия — дань правилам хозяев. Увидев меня, законника перекосило, но он сдержался, не сказав ни слова. Обмена приветствиями также не последовало — Пятый просто развернулся, и направился в лес, а мы побрели следом, как послушные ученики за строгим учителем.

До поселения мы так и не добрались. Остальные шестеро из местного комитета по внешним делам встретили нас наверху лестницы. Разумно, с учетом того, что одного из фидатов по результатам беседы должны были умертвить.

— Говори, — Долговязый обращался к шерифу. Я не заметил изменения в его интонации, но понял, что Творец использовал Голос- на лбу Блэкстоуна выступила обильная испарина, а обычно волевой взгляд холодных голубых глаз стал неуверенным и испуганным.

— Оно прилетело с Земли, — подумать только, этот подонок говорил обо мне в третьем лице, как его хозяева. — Оно фидат. Притворяется ученым, ксеносоциологом. Но раньше оно служило полицейским, а сейчас работает на земное правительство. За ним прилетели другие фидаты, но оно и моя племянница их убили. Шестнадцать фидатов, и ещё напарника вот этого, тоже земного агента. Я понял, что кто — то прислал его разнюхать о вас. Я пытался убить его, когда он прилетел. Потом я убил шахтеров, которые могли провести его на первое плато. Я велел разобрать дирижабли. Но оно всё же попало на гору. Когда я узнал, что оно идет, я выпустил ракету.

История мне понравилась. Всё будет даже проще, чем я думал. Из рассказа следовало, что я некая важная персона, которая косит фидатов пачками, и способна преодолеть массу трудностей на пути к достижению своей цели. В общем, ценный кадр. В отличие от самого шерифа, который напортачил везде, где мог.

— Почему ты не доложил о миссии самки? — вопрос задал один из непримечательных, заслужив мою мысленную благодарность. Эдак они решат скинуть беднягу Джереми со скалы вообще без какого — либо моего участия.

— Я… я ждал подтверждения, — похоже, контроль за Невидимыми всё же не был абсолютным, и допрашиваемый пытался юлить. — Она пробыла на Земле три месяца. Ей удалось познакомиться с важным сенатором. Мы перевели ему деньги. Он может нам помочь. Но я не поднимался для доклада, потому что не был уверен. А потом прилетело вот это.

— Ты должен был доложить нам о возвращении самки, — кажется, этот суд вовсе не подразумевал прений — только заключительное слово обвинителя, которым выступал Долговязый. — Ты должен был представить её саму для доклада. Впервые за сто ваших лет кто — то из вас продвинулся так далеко. Ты должен был доложить и о прибытии нового сильного фидата со связями на Земле. Не твоё дело решать, нужен он нам, или нет. Ты убил много людей, чья смерть привлекает ненужное внимание. Теперь твоё положение как шерифа подорвано. Правда ли, что самка более популярна среди низших, чем ты сам?

— Мои люди верны именно мне, я сам их набирал, — под внушением или нет, но Блэкстоун понимал, куда ведет это разговор. — Она просто смазливая самка. Слишком молодая, чтобы иметь врагов, как я за сорок лет служения вам. Вы помните, как меня привез отец, четырнадцатилетним пацаном сразу после пробуждения? Я всегда признавал вашу власть. Даже тогда, когда вы убили брата. Она не будет делать то, что вы говорите. В ней его кровь. Она будет принимать свои решения, как только вы скроетесь из виду. Она ненадежна.

— Она добилась прорыва там, где не смогли другие, — встряла Дамочка. — Ты же создаешь проблемы своей глупостью и жаждой власти. У твоего рода нет задачи стать королями побережья. Ваша задача — служить нам, и освободить нас. Ты не понимаешь. Или забыл. Неприемлемо.

На этот раз никто не прервал семерых, когда они один за другим выносили приговор.

Когда умолк последний, я схватил не способного сопротивляться шерифа, и швырнул с обрыва вниз, на камни. Меня никто не похвалил, и не пожурил. Это было приемлемо.

Они назначили событие на вечер того же дня. Хорошо, что не позже. Мне было нечего больше делать среди Творцов, а дирижабльне мог ждать вечно. Я так и не узнал, почему церемонию решили провести именно через пять дней. А может, дело вовсе не в местных днях. Они наверняка пользовались каким — то одним им ведомым исчислением времени с родной планеты.

Первый раз, когда я спросил у Долговязого, что они собираются делать с телом убитого мною коротышки, он лишь окинул меня взглядом, и отправился по своим делам. Но я не оставлял своих попыток, каждый день приставая с этим вопросом к кому — то из семи обладателей шевелюр.

В итоге сорвался Пятый, прервав заговор молчания, и прямо заявив, что это не моё дело. То, что нужно — и я немедленно разразился монологом, полным сожалений и причитаний о том, как оно, недостойный Низший, посмело покуситься за жизнь Хозяина. И хотя великодушные Творцы пощадили его для дальнейшей преданной службы, оно хотело бы отдать дань уважения усопшему. Потому что если оно этого не сделает, то страшные муки совести будут преследовать его вечно. А это может негативно повлиять на его эффективность, столь важную для Хозяев.

Мне кажется, я сильно перегнул палку, и меня выгнали бы за дверь в самом паршивом театральном училище. Но нет — коротышка дослушал весь этот бред до конца. И хотя никакого ответа тогда не последовало, мне его дали. И не кто — нибудь, а сам Долговязый.

— Скажи остальным, что шериф задержится, — прошли секунды с момента, как Блэкстоун рухнул с обрыва, но смерть человека, верно служившего им десятки лет, очевидно, не заслуживала минуты молчания. — Ты тоже задержишься. Вечером ты придешь попрощаться с Кворхом. Потом ты улетишь, и выполнишь своё предназначение.

Наконец — то я оказался в чем — то прав — внешняя холодность Творцов в общении с Низшими не означала, что они не станут устраивать торжественных проводов товарищу, которого знали десятки тысяч лет. Уже полдень, а солнце заходило после шести. Я поспешил к церкви, где отдал необходимые приказы совершенно ошалевшему при виде моей особы капитану Нуньесу, с которым неделю назад общался в терминале. Шериф не баловал подчиненных информацией, предпочитая запугивание — поэтому они смиренно согласились ждать до утра.

Всё складывалось отлично. Мне пришлось ускориться, поскольку я хотел заранее осмотреть место похорон, но результат инспекции меня полностью удовлетворил. Помост для тела соорудили в нескольких метрах от обрыва, но не там, куда вела лестница с шестого плато, а в паре километров к западу от деревни — и на большом расстоянии от ближайшего леса. Оставалось лишь подождать пару часов.

Я ожидал увидеть нечто вроде факельного шествия, но они просто сходились на лужайку со всех сторон. Тело, завернутое в подобие савана, принес Долговязый и, не слишком церемонясь, взгромоздил на платформу. Пересчитать их пришлось дважды — я не мог позволить себе никаких ошибок. Да, сто шестьдесят семь.

Это не было религиозной церемонией. Никто не пел псалмов, и не просил высшие силы упокоить душу усопшего. Долговязый не спеша рассказывал о жизни Кварха. Я так и не смог осознать, насколько древнее существо убил. Просто слушал, как завороженный, стоя немного в стороне от остальных. История началась задолго до того, как Творцы встретили Демонов, звучавших в моих ушах как «Твари». За много тысяч лет до появления первых из Созданных. Вот Кварх был рожден. Описание его становления, как личности, занявшее несколько сотен лет, к счастью, уместилось в первые десять минут.

Исследователь Кварх принял участие в десятках миссий к самым дальним уголкам галактики. Пилот Кварх бился с Тварями в первых стычках. Гражданин Кварх возражал против создания внешне похожих на его род биомеханизмов, но подчинился решению большинства. Строитель Кварх заселял миры жизнью. Ученый Кварх усовершенствовал Низших так, чтобы они служили дольше и эффективней. Командующий Кварх стал одним из тех, кто участвовал в уничтожении родной планеты Тварей. Генетик Кварх с товарищами предложили создать новый вид Низших — шайнов. Не столь оскорбительный для лика Вселенной, как остальные. Заговорщик Кварх планировал с помощью шайнов захватить власть, и принудить несогласных братьев стереть с лица вселенной прочих Низших.

На этом, собственно, эпическая сага кончалась. Долговязый мало что мог сказать о жизни Кварха последние несколько десятков тысяч лет. Этот период не сопровождался космическими по масштабу подвигами и судьбоносными научными открытиям. Довольно жалкая история заключенного, планирующего свой побег. Полная попыток и неудач, и свидетельствующая о хитроумии тех, кто запер его на Вальгалле.

Я очнулся от транса, преисполненный благодарности к Долговязому. Он разрешил мне выслушать всё это — историю величия своей расы, и падения её части. За несколько часов я узнал о мироздании больше, чем любой университетский профессор на любой из обитаемых планет. Объяснения причин явлений, ставящих в тупик ведущих ученых Земли. Жаль, что я не был способен понять очень многое из сказанного — но знал, что оно прочно записано в архивах моей новой памяти.

Но сказка закончилась, а моя грязная работа — нет. Они собирались поджечь тело. Нет, не религиозный ритуал — скорее гигиенический. Хотя теперь понятно, откуда ему научились многие народы на Земле. Я не мог этого позволить. Мои новые друзья могли иметь что — то против огня. Я и без того не был уверен в том, что мы поняли друг друга.

Симпатии к создателям я не испытывал, но когда Долговязый говорил, я осознал всё величие его расы. Величия, которого человечеству никогда не достигнуть. Они не были бездушными порождениями космоса — в их жилах текла кровь, а речь, когда они обращались к себе подобным, потрясала глубиной мыслей и образов. Но ничем из этого Творцы не желали делиться с Низшими. Мы заслуживали лишь отрывистых, лишенных эмоций фраз. Коротких команд, которые хозяин дает собаке, чтобы она смогла их понять. А ведь те, кто собрался на плато, собачниками не были. Они ненавидели всех этих овчарок, доберманов и пуделей, выращенных их братьями. Они создали себе кошек — но кошки гуляют сами по себе, и теперь им оставалось лишь с досадой смотреть на оцарапанные руки.

Плохо для кошек. Плохо и для собак. Если хозяева освободятся. Если найдут тот самый пульт, который снова превратит их в единственную разумную форму жизни в галактике.

И всё же я колебался. Если бы я только мог убедить их. Если бы мы могли стать союзниками. Конечно, я был неподходящей кандидатурой. Ни для визита сюда, ни для таких решений. Нужен кто — то гораздо умнее. Кто сумеет найти правильные слова. Кого они сочтут достойным. Не мелкий чиновник с посредственными университетскими баллами. Но война уже шла. В ней должны были погибнуть люди — и куда больше, чем сто шестьдесят семь реликтов, на которых я смотрел сейчас. Дело не в том, чтобы получить приз. Дело в том, что он не должен достаться никому другому.

Я поднес к губам свисток от насекомых, врученный мне грубым необразованным парнем по имени Джим Джонс, и дунул в него. Один раз, второй. Звук был неслышен для человеческого уха, но не для них. Сто шестьдесят семь пар глаз смотрели на меня, когда с неба камнями начали падать хеллбёрды, разрывая тела на части, и откусывая головы своими огромными клювами. Это не заняло много времени. Оружия они не носили, и до леса никто добежать не успел — слишком много хищников последовало за Здоровяком в атаку.

Он рвал на части чье — то тело, наслаждаясь своей работой. Ничего удивительного — ведь его создали именно для этого. Сколько лет он кружил над плато, взирая сверху на столь сладостные, нонедоступные тела двуногих. Час его триумфа.

— Прекрати, — приказал я на фидатском, и Здоровяк недовольно обернулся, окинув меня яростным взглядом желтых глаз. На секунду мне показалось, что я стану следующей жертвой, но зверь лишь фыркнул, и переключился на другие останки.

Долговязый был ещё жив, несмотря на оторванные конечности, и растерзанную грудную клетку. Его рот искривился в чем — то, что я в других обстоятельствах принял бы за улыбку. Да, это и была улыбка — становившаяся всё шире при моем приближении.

— Плохой робот, — он пытался шутить в земном стиле, признавая поражение. — Такая примитивная ловушка. Такое простое решение. Мы и забыли о них как об угрозе. Пару братьев разорвали на восьмом плато, но тогда вы ещё бегали по своей планете в набедренных повязках, пытаясь понять, куда же делись хозяева. Туда ходили Стражи. Им нравилось мясо животных. Мы мяса не едим, мы же не приматы. Стражи умели говорить с ними. Кто — то же должен их нейтрализовать при нужде. Стражи вымерли, а ты не Страж. Но мы должны были понять. Ты же прошел через пять плато. Почему шайны просто не сожгли нас, как Стражей? Зачем они прислали тебя? Чтобы последние из нас умерли так позорно, от рук безмозглых тварей?

— Вы бы очень удивились, узнав, кто меня прислал. И это точно не шайны, — я хотел хоть чем — то утешить старика перед смертью. — И я понятия не имел, что и как буду делать, оказавшись здесь. Вы сами решили свою судьбу. Я могу понять ваше отношение. Сам бы не порадовался взбесившемуся дрону. Только вот дрон — это я. И мне не понравились все эти разговоры о пультах и выключателях. Не хочу, чтобы меня выключали.

— А, моральные дилеммы, — захихикал Долговязый. — Ну, теперь я точно знаю, как отомстить. Тебе просто нужно меня выслушать…

Он говорил ещё довольно долго, но всё же умер, не успев рассказать до конца то, что хотел. Впрочем, мне с лихвой хватало и услышанного. Полгода назад я, наверное, сошел бы с ума. Но за эти месяцы много чего произошло, и я уже не был человеком в том смысле, в котором это слово обычно произносят обитатели Земли.

Я сидел там ещё много часов, пока хеллбёрды дожирали тела. Потом прошелся по лугу, убедившись, что они съели всё до кусочка. Кровь смоет ближайший дождь. Жаль, он не сможет смыть из моей памяти воспоминания о произошедшем.

— Мы улетаем? — капитан, похоже, одновременно испытывал чувства облегчения и обеспокоенности. — А где шериф?

— Он решил задержаться у друзей на недельку, — ложь слетала с моих губ легко, уже войдя в привычку у того, кого когда — то называли самым честным занудой полицейского управления. — Вернетесь за ним в следующий вторник. Или среду. А вот мне нужно вниз.

— Мне показалось, вчера на плато происходило что — то странное, — собеседник всё же решил поделиться со мной своими сомнениями. — Как будто хеллбёрды начали летать ниже. А ребятам послышались какие — то крики. Что там было?

— Ровным счетом ничего, — я ещё не умел толком использовать Голос, но подумывал о том, чтобы провести над беднягой небольшой эксперимент. — Вернее, у них состоялась какая — то церемония, да. Шумная. Продлится ещё какое — то время. Что — то по поводу урожая. Шериф остался посмотреть. Не каждый день такое увидишь. Он у них почетный гость. Они же тоже избиратели, так?

— Да — да, конечно, — капитан не стал спорить, хотя вряд ли не знал, что поселенцы с седьмого плато отродясь не голосовали на местных выбора. — Тогда, значит, летим. А что, шериф не сказал, кто будет за него, пока он тут… отдыхает?

— Ну, разумеется, сказал, — я уже забрался в кабину, и мой тон теперь звучал немного снисходительно. — Его племянница. Заместитель шерифа Кристина Блэкстоун.

— Но… доктор Старгарт …как это возможно? Госпожа Блэкстоун покинула Вальгаллу три дня назад. Прилетел новый транспорт, и она села на него. Никто не знает, куда она направилась…