До следующего вечера Тарзан не видел никого из тех пассажиров, в чьи дела ему пришлось вмешаться из чувства справедливости. Но затем он совершенно случайно снова застал Рокова и Павлова в такой момент, когда им меньше всего хотелось бы оказаться в его обществе. Они увлеченно беседовали на палубе с какой-то женщиной, других пассажиров вокруг не было. Издали Тарзан заметил, что дама богато одета и, судя по изящной фигурке, молода, ее лицо скрывала плотная вуаль.

Мужчины не видели Тарзана, потому что стояли к нему спиной, и он мог подойти незамеченным довольно близко. Похоже, Роков угрожал даме, а та его о чем-то умоляла. Разговор шел на незнакомом Тарзану языке, и о его содержании можно было только догадываться по испуганному виду женщины. Тон и жесты Рокова выражали столь явную угрозу расправы, что человек-обезьяна, почуяв опасность, приостановился возле беседовавших.

Роков схватил женщину за запястье и вывернул ей руку, как будто требуя от нее какое-то обещание. Тут Тарзан уже не колебался. Как поступил бы Роков дальше, мы не знаем, поскольку он больше не успел ничего сделать. Стальная рука схватила его за плечо и без всяких церемоний заставила развернуться в другую сторону. Роков снова увидел перед собой сероглазого незнакомца, который уже расстроил его планы вчера.

– Черт побери! – в ярости вскричал русский. – Да ты что, о двух головах, что ли? Ты опять встал на пути Николая Рокова?

– Вот ответ на ваше письмо, мсье, – негромко произнес Тарзан.

С этими словами он толкнул противника так, что тот отлетел к борту и упал на палубу, больно ударившись о перила.

– Тысяча чертей! – заорал Роков. – Ты умрешь, проклятая свинья!

Он вскочил и шагнул к Тарзану, пытаясь одновременно вытащить револьвер из кармана брюк.

Девушка в страхе отпрянула.

– Николай! – крикнула она. – Не надо… Ах, не делай этого! Скорее бегите, мсье, он убьет вас!

Однако Тарзан и не думал бежать. Вместо этого он и сам шагнул навстречу врагу.

– Мсье, не делайте глупостей! – предупредил он.

Роков был вне себя от унижения, которому подверг его незнакомец. С трудом ему удалось дрожащими руками достать револьвер. Николай прицелился прямо в грудь Тарзану и спустил курок. Раздался щелчок – произошла осечка. Рука человека-обезьяны, в этот момент похожая на голову рассерженного питона, ударила по револьверу, и тот, перелетев через ограждение, исчез в океане.

Несколько секунд мужчины стояли молча, глядя друг другу в глаза. Затем Роков сумел взять себя в руки и заговорил:

– Мсье, вы уже дважды вмешались в чужие дела. Вы дважды посмели оскорбить Николая Рокова. Первое из этих оскорблений я проигнорировал: тогда вы не знали, с кем имеете дело. Но очередная наглая выходка вам так легко не сойдет с рук. Если мсье и не знал, кто такой Николай Роков, то теперь узнает.

– Вы трус и мерзавец, – ответил Тарзан, – и это все, что мне нужно о вас знать.

Он обернулся к даме, чтобы узнать, не повредил ли ей этот человек, но незнакомки уже не было на палубе. Затем, даже не посмотрев в сторону Рокова и его сообщника, Тарзан продолжил свою прогулку.

Он никак не понимал, в чем заключалась причина ссоры, невольным свидетелем которой он оказался, и что опять задумали эти негодяи. Во внешности молодой женщины было нечто знакомое, но, поскольку ее лицо оставалось скрыто вуалью, сказать наверняка, видел он ее раньше или нет, Тарзан не мог. Но он успел заметить, когда Роков схватил незнакомку за руку, искусно сделанное кольцо. Тарзан решил, что по этому кольцу можно будет попробовать отыскать незнакомку среди пассажирок и узнать, не докучают ли ей больше угрозами.

Тарзан сел в кресло на палубе и принялся вспоминать примеры человеческой жестокости, эгоизма, ненависти и злобы, с которыми ему доводилось сталкиваться с тех пор, как он впервые увидел человека. Первым встреченным им человеком был чернокожий Кулонга – дикарь. В тот день Кулонга копьем убил обезьяну Калу и лишил тем самым юного Тарзана единственной матери, которую он знал. Вспомнилось ему убийство человека по прозвищу Снайпс; вспомнилось, как взбунтовавшиеся матросы высадили на пустынный берег пассажиров «Эрроу» – профессора Портера и его товарищей; вспомнилось, с какой жестокостью обходились черные воины и женщины села Мбонги со своими пленниками; вспомнилось, с какой подозрительностью встретили его появление чиновники и офицеры колонии на западном побережье Африки.

– Мon Dieu! – думал он. – Да ведь они же все одинаковы.

Обман, убийство, ложь, насилие, и все ради того, чем пренебрегли бы звери джунглей, – ради денег. На них можно приобрести удовольствия, которые делают человека изнеженным и слабым. Люди стали рабами собственных предрассудков, но в то же время считают себя вершиной творения, как будто только им доступны настоящие радости жизни. Никто из обитателей джунглей не уступит сопернику свою подругу. Мир людей – это мир глупцов, мир идиотов, и Тарзан из племени обезьян тоже оказался в их числе, променяв свободу на этот мир.

Так думал он, сидя в шезлонге на палубе. Вдруг Тарзану показалось, что за ним кто-то наблюдает. Инстинкт, приобретенный в джунглях, тут же заставил человека-обезьяну обернуться. Молодая женщина, тайком смотревшая на него, не успела даже отвести взгляда. Серые глаза испытующе оглядели ее, она опустила взор, и Тарзан увидел, как румянец залил ее лицо.

Человек-обезьяна улыбнулся – вот что значит не усвоить до конца правила приличий: он не отвел взгляда, и это пришлось сделать незнакомке. Она была совсем юной и весьма хороша собой. В ее лице угадывалось что-то знакомое, но Тарзан не мог вспомнить, где видел эту даму раньше. Он принял прежнюю позу в кресле, а она поднялась со своего места и покинула палубу.

Когда дама проходила мимо него, Тарзан поглядел ей вслед в надежде по какой-нибудь черте вспомнить, кто она. Эти усилия не пропали даром: дама поправила свою пышную шевелюру тем особенным жестом, к которому женщина обычно прибегает, когда чувствует на себе чей-то взгляд, и Тарзан разглядел у нее на пальце знакомое кольцо. Так, значит, эту прекрасную молодую женщину преследовал Роков. Тарзан слегка призадумался: кто же она такая и что может связывать такую милую даму с угрюмым бородатым русским?

После ужина Тарзан отправился на прогулку по палубе и до наступления темноты беседовал со вторым помощником. Когда служебные обязанности заставили этого джентльмена уйти, Тарзан от нечего делать решил полюбоваться лунным светом, отражающимся на мягко вздымавшихся волнах. Человек-обезьяна находился за спусковым устройством шлюпки, и проходившие мимо двое мужчин его не увидели. Тарзан уловил только кусочек их разговора, но его содержание оказалось таким интересным, что человек-обезьяна захотел последовать за ними и разузнать, какая дьявольская интрига опять затевается. Рокова он узнал по голосу, а второй, следовательно, был Павлов.

Тарзан расслышал всего несколько слов:

– А если закричит, задуши ее…

Этих слов было достаточно, чтобы в Тарзане загорелась жажда приключений, и теперь он не спускал глаз с заговорщиков, а те направились в курительный салон. Тарзан хотел было войти вслед за ними, но они встали в дверях, высматривая кого-то внутри. Затем Роков и его сообщник направились к каютам первого класса, двери которых выходили в коридор на прогулочной палубе. Здесь Тарзану было гораздо сложнее оставаться незаметным, но тем не менее это ему удавалось.

Злоумышленники подошли к полированной двери одной из кают, а Тарзан притаился в тени, в десяти футах от них.

Они постучали, и женский голос спросил по-французски:

– Кто там?

– Это я, Ольга… Николай, – услышал Тарзан уже знакомый хрипловатый голос Рокова. – Пусти меня.

– Почему ты не оставишь меня в покое? – спросила женщина за дверью. – Я ведь не сделала тебе ничего дурного.

– Ну-ну, Ольга, – примирительным тоном произнес Роков, – я прошу всего лишь о коротком разговоре. Я не обижу тебя и даже не войду в каюту. Не могу же я говорить через дверь!

Послышался щелчок: дверь отперли. Тарзан вышел из укрытия, чтобы наблюдать за происходящим. Он хорошо запомнил зловещие слова: «А если закричит, задуши ее».

Роков стоял напротив двери, а Павлов прислонился к стене так, чтобы его не было видно. Дверь отворилась. Роков очутился на пороге, заслонив выход, и тихо заговорил с женщиной, которую Тарзан видеть не мог. Затем послышался и ее голос.

– Нет, Николай, – говорила она, – даже не проси. И угрозы твои не подействуют, я никогда на это не пойду. Пожалуйста, выйди, тебе нельзя тут находиться. И ты обещал не переступать порог каюты.

– Ну что ж, Ольга, значит, так тому и быть: я не войду. Но ты тысячу раз пожалеешь о том, что не оказала мне эту услугу. В конце концов я все равно добьюсь своего, так что лучше тебе сберечь мое время и усилия и избавить от позора и себя, и своего…

– Нет, Николай! – прервала его женщина.

Тарзан увидел, как Роков кивнул Павлову. Тот рванулся к двери и, проскользнув мимо Рокова, придерживавшего ее, вломился внутрь. Роков тут же отступил в коридор. Дверь захлопнулась. Тарзан услышал щелчок замка – это Павлов запер дверь изнутри. Роков остался у двери: он прислушивался к тому, что происходило в каюте. Мерзкая улыбка скривила его губы.

Тарзан услышал, как женщина велела Павлову немедленно выйти.

– Я пошлю за мужем! – пригрозила она. – И тогда он вам покажет.

Павлов насмешливо расхохотался.

– Старший стюард уже пошел за ним, – объявил он. – Кто-то сказал ему, что вы принимаете постороннего мужчину у себя в каюте за закрытыми дверями.

– У вас ничего не выйдет! – воскликнула женщина. – Мой муж все сразу поймет!

– Разумеется, муж все поймет. А вот старший стюард не поймет. А газетчики, которые вскоре все узнают, встретят вас по прибытии. Они придумают отличную историю, а вы и все ваши знакомые прочтете ее за завтраком. Когда же это случится? Так, сегодня у нас вторник… значит, они прочтут ее за завтраком в пятницу. А как же им будет интересно, что человек, с которым развлекалась мадам, – всего лишь русский слуга, лакей ее брата.

– Послушайте, Павлов, – холодно и бесстрашно ответила дама. – Вы ведь трус, и стоит мне прошептать вам на ухо одно имя, как вы тут же передумаете и забудете про свои угрозы. А потом вылетите вон из каюты и, я надеюсь, никогда не осмелитесь докучать мне.

Последовала пауза, и Тарзан понял, что дама шепнула негодяю что-то. Через пару секунд Павлов разразился проклятиями, послышался шум борьбы, женщина вскрикнула – и снова наступило молчание.

Едва заслышав крик, человек-обезьяна выскочил из своего укрытия. Роков бросился было бежать, но Тарзан ухватил его за ворот и вернул на место. Оба не сказали ни слова – они понимали, что рядом совершается убийство. Тарзан был уверен, что убийство не входило в планы Рокова. Не утруждая себя вопросами, человек-обезьяна налег на хлипкую дверь, и она разлетелась в щепки. Тарзан оказался в каюте, втащив за собой и Рокова. Они увидели, что женщина лежит на диване, придавленная Павловым. Негодяй вцепился пальцами в ее нежную шею, а она то беспомощно хлестала его по лицу, то тщетно пыталась разжать пальцы убийцы.

Шум вторжения заставил Павлова вскочить. Он очутился напротив Тарзана, с ненавистью глядя на врага. Дама с трудом приподнялась и села на диване. Она держалась за горло и никак не могла отдышаться. Хотя она была очень бледна, Тарзан тут же узнал ее: именно эту молодую женщину он провожал взглядом сегодня на палубе.

– Что все это значит? – спросил Тарзан у Рокова, в котором интуитивно признал организатора преступления.

Тот только сердито покосился на своего врага.

– Ну что ж, тогда нажмите, пожалуйста, кнопку, – продолжал Тарзан. – Надо вызвать кого-нибудь из офицеров. Дело зашло слишком далеко.

– О нет, нет! – воскликнула вдруг девушка. – Пожалуйста, не делайте этого! Он вовсе не хотел причинить мне зла. Я сама виновата, что рассердила его. Он потерял самообладание. Пожалуйста, не давайте хода этому делу, очень вас прошу, мсье!

В голосе ее звучала искренняя мольба, и Тарзан не решился пойти наперекор, хотя здравый смысл подсказывал ему, что о подобном случае следует уведомить власти.

– Почему вы просите меня ничего не предпринимать? – спросил он.

– Пожалуйста, не надо ничего делать!

– Но ведь эти негодяи будут и дальше вас преследовать.

Бедняжка, похоже, не знала, что ответить. Тарзан заметил, как Роков криво ухмыльнулся. Девушка, по-видимому, боялась этой парочки; она не решалась высказать в их присутствии, что хотела бы.

– Ну что ж, – сказал Тарзан. – Тогда я буду действовать самостоятельно. – И он обратился к Рокову: – И вы, и ваш сообщник учтите: отныне и до конца путешествия я глаз с вас не спущу. И если я замечу, что вы хоть чем-то докучаете этой даме, вы будете иметь дело со мной. И вам это не понравится. А теперь убирайтесь!

Он схватил обоих негодяев за шиворот и вышвырнул в коридор, поддав им напоследок пинка. Молодая женщина смотрела на него с изумлением.

– Мадам, – обратился к ней Тарзан, – если эти мерзавцы снова причинят вам неприятности, просто сообщите мне, и вы сделаете мне большое одолжение.

– Ах, мсье, – ответила та. – Надеюсь, вам не придется расплачиваться за добрые дела, которые вы совершаете. Вы нажили очень злого и опасного врага, который не успокоится, пока не отыграется и не удовлетворит свою жажду мести. Вам надо быть как можно осторожнее, мсье…

– Тарзан, мадам.

– …мсье Тарзан. Я не хотела бы уведомлять капитана о случившемся, но не думайте, что я не благодарна вам за ваш смелый, рыцарский поступок. Спокойной ночи, мсье Тарзан! Я никогда не забуду вашего участия!

Она улыбнулась с детской непосредственностью, показав прекрасные зубы, и сделала реверанс. Тарзан с поклоном пожелал ей доброй ночи и направился на палубу.

Его занимала загадка: почему и эта дама, и граф де Куд – люди, пострадавшие от Рокова и его сообщника, – не пожелали, чтобы преступники были преданы в руки правосудия? Прежде чем заснуть, Тарзан несколько раз возвращался в мыслях к прекрасной молодой женщине, чья сложная, опутанная какими-то сетями жизнь столь странным образом переплелась с его собственной. И тут он сообразил, что не спросил ее имени. Дама, безусловно, была замужем: об этом свидетельствовало кольцо на безымянном пальце левой руки. Тарзан невольно задумался: кто же этот счастливец, ее муж?

Почти до самого прибытия Тарзан не видел никого из участников маленькой драмы, свидетелем которой он оказался. Однако в последний вечер он неожиданно столкнулся лицом к лицу с молодой дамой, когда они оба направлялись к своим креслам на верхней палубе. Она приветствовала его любезной улыбкой и сразу напомнила о происшествии в ее каюте. Даму как будто беспокоило, что Тарзан может неправильно истолковать ее знакомство с такими людьми, как Роков и Павлов, и сделать неверные выводы о ней самой.

– Надеюсь, – сказала она, – вы не судите обо мне по тому, что случилось два дня назад. Я так переживала… Я только сегодня рискнула выйти на палубу; мне было совестно, – заключила она просто.

– Не судят о газели по львам, которые напали на нее, – ответил Тарзан. – Я и раньше имел случай узнать, чем занимаются эти двое. До инцидента с вами я уже видел их в курительном салоне и знаю, что они испытывают вражду непременно к достойным людям и способны на одни только мерзости.

– Замечательно, что вы так думаете, – ответила она, смеясь. – Я слышала о том случае с картежным шулерством: муж все мне рассказал. Он особенно восхищался силой и храбростью мсье Тарзана, к которому испытывает чувство самой глубокой благодарности.

– Ваш муж? – переспросил Тарзан.

– Ну да. Я ведь графиня де Куд.

– Ну что ж, я награжден уже тем, мадам, что сумел быть полезным супруге графа де Куда.

– Увы, мсье, я уже в таком долгу перед вами, что и не надеюсь когда-либо рассчитаться, поэтому не увеличивайте, пожалуйста, мою задолженность.

Она улыбнулась так мило, что Тарзан почувствовал желание тут же совершить еще большие подвиги, лишь бы снова увидеть эту прекрасную улыбку.

После этого разговора Тарзан не видел графиню. Утром пароход причалил к берегу, и в начавшейся суматохе Тарзану не удалось ее разыскать. Но в его памяти запечатлелось выражение ее глаз, когда они расставались на палубе накануне. Было в этой встрече что-то печальное, как всегда в тех странных скоротечных дружбах, которые так легко зарождаются и так легко заканчиваются у попутчиков, вместе пересекающих океан.

Тарзан не знал, встретит ли он графиню еще когда-нибудь…