Как только рассвело, обитатели хижины, которые не спали и не ели целые сутки, взялись за приготовление пищи. Мятежники с «Эрроу» оставили пятерым высаженным на берег небольшой запас сушеного мяса, консервированных супов и овощей, сухарей, муки, чая и кофе. Изгнанники поспешно извлекли все это на свет, чтобы утихомирить разыгравшийся аппетит.

Следующая задача заключалась в том, чтобы сделать хижину пригодной для жилья, и для этого было решено первым делом устранить следы трагедии, разыгравшейся здесь в далеком прошлом. Профессор Портер и мистер Филандер очень заинтересовались сохранившимися в хижине скелетами. Два больших, по их словам, несомненно принадлежали белым мужчине и женщине. Маленькому скелету было уделено куда меньшее внимание: его нахождение в колыбели ясно указывало на то, что это отпрыск несчастного семейства.

Когда Клейтон готовил скелет мужчины к погребению, то обнаружил массивное кольцо. Клейтон рассмотрел кольцо поближе и вскрикнул от изумления: на кольце он увидел герб дома Грейстоков! Почти одновременно Джейн обнаружила в шкафу книги и, открыв одну из них, прочла на форзаце владельческую надпись: «Джон Клейтон, Лондон». Она схватила другую книгу и прочла только одно слово: «Грейсток».

– Мистер Клейтон! – воскликнула Джейн. – Что это значит? Здесь имена каких-то ваших родственников!

– А вот это, – ответил тот со значением, – большой перстень дома Грейстоков, который был утрачен с тех пор, как исчез мой дядя, Джон Клейтон, покойный лорд Грейсток. Считается, что дядя погиб во время кораблекрушения.

– Но как объяснить то, что эти вещи находятся здесь, в диких африканских джунглях?

– Есть только один ответ, мисс Портер, – ответил Клейтон. – Покойный лорд не утонул. Он умер здесь, в этой хижине, и эти печальные останки на полу принадлежат ему.

– Тогда там лежат останки леди Грейсток, – с трепетом в голосе сказала Джейн, указывая на кровать.

– Да, прекрасной леди Элис, – кивнул Клейтон. – Я часто слышал от родителей о ее многочисленных достоинствах и удивительном обаянии. Бедная женщина! – с горечью прибавил он.

С глубоким почтением, торжественно тела покойных лорда и леди Грейсток были погребены возле их африканской хижины, а между ними поместили крошечный скелет обезьянки – сына Калы.

Когда мистер Филандер собирал хрупкие детские косточки в кусок парусины, он внимательно обследовал череп. Затем позвал профессора Портера, и они совещались шепотом еще несколько минут.

– Весьма примечательно, весьма примечательно, – заключил профессор Портер.

– Боже мой! – воскликнул мистер Филандер. – Нам следует немедленно известить о нашем открытии мистера Клейтона!

– Тише, тише, мистер Филандер, – остановил его профессор Архимед Кью Портер, – пусть мертвые погребают своих мертвецов.

Все обступили могилу, и седовласый джентльмен прочел над ней слова панихиды, в то время как четверо его товарищей по несчастью стояли вокруг, склонив непокрытые головы.

Тарзану из племени обезьян с вершины дерева была хорошо видна эта торжественная церемония, но смотрел он по большей части на милое личико и грациозную фигуру Джейн Портер. В его дикой, первозданной душе кипели новые и непонятные ему чувства. Он спрашивал себя: зачем ему вообще нужны эти люди и отчего он предпринял такие усилия, чтобы спасти этих троих мужчин? Однако он даже не задавался вопросом, что побудило его оттащить львицу от нежного тела девушки.

Мужчины, несомненно, были глупы, смешны и трусливы – мартышка Ману куда умнее их. И если эти существа принадлежат к его роду, то оправданна ли гордость, которую он раньше испытывал по этому поводу? Но девушка – совсем другое дело. Здесь Тарзан не рассуждал, а просто чувствовал, что она создана для того, чтобы ее защищали, а он сам – чтобы защищать ее.

И зачем они вырыли большую яму в земле и закопали в ней сухие кости? В этом не было никакого смысла: никому и в голову не придет украсть какие-то кости. Вот если бы на них оставалось мясо – тогда другое дело, нужно было бы спрятать их от гиены Данго и других падальщиков.

Могилу засыпали землей, и вся компания направилась к хижине. Эсмеральда все еще горько плакала по умершим двадцать лет назад людям, о которых не слышала вплоть до сегодняшнего дня. Но вот она случайно поглядела в сторону гавани, и рыдания ее тут же прекратились.

– Эй, поглядите-ка на этих белых негодяев! – воскликнула она, указывая на корабль. – Они уходят, они оставляют нас на проклятом Богом острове!

И действительно, «Эрроу» медленно проходил через устье бухты, направляясь в открытое море.

– Они ведь обещали оставить нам оружие и боеприпасы, – сказал Клейтон. – Безжалостные скоты!

– Это наверняка работа Снайпса, – заметила Джейн. – Кинг был, конечно, негодяем, но в нем все-таки проглядывало что-то человеческое. Если бы его не убили, он проследил бы за тем, чтобы нам оставили все нужное для выживания, прежде чем бросить нас на произвол судьбы.

– Очень жаль, что они не нанесли нам визит, прежде чем отправиться в море, – сказал профессор Портер. – Я бы потребовал от них оставить нам клад. Если они его потеряют, я буду совершенно разорен.

Джейн сочувственно посмотрела на отца.

– Не расстраивайся, дорогой папа, – сказала она. – Это все равно не привело бы ни к чему хорошему. Ведь ради сокровища они убили своих офицеров и высадили нас на этом ужасном берегу.

– Ну-ну-ну, моя деточка, – отвечал профессор Портер. – Ты прекрасная дочь, но совершенно ничего не смыслишь в практических делах.

С этими словами он развернулся и, сложив руки за спиной и глубоко задумавшись, неспешно направился на прогулку в джунгли. Дочь поглядела на него с улыбкой, а затем шепнула мистеру Филандеру:

– Будьте добры, не давайте ему уйти так далеко, как вчера. Мы очень надеемся, что вы будете присматривать за ним.

– Это с каждым днем становится все труднее, – со вздохом отвечал мистер Филандер. – Полагаю, он сейчас направляется в администрацию зоопарка с жалобой на то, что один из вверенных их попечению львов был вчера выпущен из клетки. Ах, мисс Джейн, вы и не представляете, что мне приходится выносить!

– Напротив, прекрасно представляю, мистер Филандер. Пожалуйста, примите во внимание, что все мы любим его, но только вы один умеете с ним управляться. И папа, что бы он ни говорил, чрезвычайно высоко ценит вашу ученость, а потому доверяет и вашим суждениям. Он ведь не делает различия между эрудицией и мудростью.

Несколько озадаченный мистер Филандер пустился вдогонку за профессором, одновременно пытаясь решить, следует ему воспринимать столь двусмысленный комплимент мисс Портер как похвалу или как обиду.

Тарзан заметил выражение страха на лицах изгнанников, когда они наблюдали за отплытием «Эрроу». Однако для него корабль сам по себе был чем-то невиданным, и потому он поспешил к выходу из гавани, чтобы занять наблюдательную позицию: Тарзану хотелось поглядеть на корабль и узнать, куда он направляется. Человек-обезьяна пронесся по деревьям, как вихрь, и достиг нужной точки как раз в тот момент, когда корабль выходил из бухты и можно было во всех деталях рассмотреть этот удивительный плавучий дом.

Около двадцати человек сновали по палубе, вытягивая веревки. С берега дул легкий ветерок, и сначала судно шло всего под несколькими парусами. Но когда гавань оказалась позади, матросы поставили едва ли не все паруса, чтобы набрать скорость в открытом море. Тарзан следил за изящными маневрами в немом восхищении; ему хотелось быть на борту.

Но вот его острое зрение уловило совсем крошечный дымок на севере у горизонта, и Тарзан удивленно подумал: откуда может возникнуть такое явление на поверхности великой воды?

В то же самое время дымок, по-видимому, заметил и впередсмотрящий на «Эрроу», поскольку через несколько минут часть парусов была убрана. Корабль лег на другой галс, и Тарзан понял, что он направляется к берегу. Матрос то и дело закидывал с носовой части корабля за борт какую-то веревку с привязанным на конце небольшим предметом. Тарзану оставалось только гадать, зачем это делается.

В конце концов паруса были спущены, и, бросив якорь, судно встало против ветра. На палубе царила суматоха: матросы спускали на воду лодку, затем в нее был перенесен какой-то большой сундук. Целая дюжина моряков взялась за весла, и шлюпка быстро направилась к тому самому месту, где Тарзан выбрал себе наблюдательный пункт в ветвях большого дерева.

Когда лодка подошла поближе, он увидел, что у руля сидит Снайпс. Всего через несколько мгновений лодка достигла берега, матросы выпрыгнули и перенесли на песок сундук. Обитатели хижины не могли этого видеть, поскольку дело происходило на северной стороне мыса.

Некоторое время моряки ожесточенно спорили. Затем главарь в сопровождении нескольких товарищей поднялся на пригорок, где росло скрывшее Тарзана дерево. Матросы поозирались пару минут, пока Снайпс не сказал:

– Вот подходящее место.

И указал на подножие дерева.

– Да любое сгодится, – откликнулся один из его спутников. – Если нас поймают с кладом на борту, он точно пропадет. А если закопать, то кто-нибудь из нас сможет сюда вернуться, если избежит виселицы.

Снайпс позвал остававшихся возле лодки, и они тоже поднялись на пригорок, притащив с собой кирки и лопаты.

– Давай пошевеливайся! – прикрикнул на них главарь.

– А ты тут не командуй! – оборвал его один из моряков. – А то каждая креветка из себя адмирала корчит!

– Я покажу тебе, кто тут капитан, палубная швабра! – заорал в ответ Снайпс.

– А ну уймитесь, ребятки! – попытался успокоить всех другой моряк. – Не хватало нам еще передраться тут.

– Драться незачем, – согласился тот матрос, который ранее возмутился командным тоном Снайпса. – Но и терпеть, чтобы всякий пустобрех нос задирал перед товарищами, тоже не будем.

– Копать здесь, – велел Снайпс, указывая на подножие дерева. – А пока вы копаете, пусть Питер нарисует карту, чтобы мы могли найти потом это место. Эй, Том и Билл, возьмите себе пару помощников и тащите сюда сундук!

– А ты что делать будешь? – спросил его непокорный матрос. – Надзирать за нами?

– Давай делай, что тебе сказано, – прорычал ему Снайпс. – Ты думаешь, капитан землю копать станет, да?

Матросы поглядывали на Снайпса сердито. Его никто не любил, а манера выставлять напоказ свою власть после того, как он убил Кинга – настоящего предводителя мятежа, – только усиливала огонь всеобщей ненависти.

– Так, значит, ты землю копать не будешь? И вообще ничего делать не будешь? А почему? Плечо у тебя не так уж и сильно ранено, – не унимался Таррант, непокорный матрос.

– Не буду, и все, понял? – ответил Снайпс, теребя рукоятку своего револьвера.

– Ну, раз не хочешь брать лопату, – крикнул Таррант, – так держи кирку!

И одним мощным ударом он раскроил острием своего инструмента череп Снайпса. Матросы несколько секунд стояли, глядя на результат мрачной шутки своего товарища. Все молчали. Потом один из них сказал:

– Так ему, скунсу, и надо.

Другой матрос поднял свою кирку и вонзил ее в землю. Почва оказалась мягкой, и он тут же отбросил этот инструмент и взялся за лопату. Другие последовали его примеру. Про убийство никто больше не говорил, но работали моряки куда веселее, чем раньше. Когда выкопали яму достаточного размера, чтобы в ней поместился сундук, Таррант предложил углубить ее еще больше и поместить клад под тело Снайпса.

– Может, кто-нибудь начнет откапывать, увидит труп и бросит, – объяснил он.

Моряки оценили его хитрость. Посередине выкопали углубление для сундука. Его обернули в парусину и поставили так, что крышка оказалась на фут ниже дна могилы. Затем сундук засыпали, а дно плотно утрамбовали, и оно получилось совершенно ровным. Двое подняли труп Снайпса и без всяких церемоний опустили в могилу, предварительно сняв с него оружие и разные украшения, которые члены шайки решили присвоить себе. После этого могилу засыпали и также утрамбовали. Остатки вырытой земли разбросали по сторонам, а место захоронения присыпали хворостом, стараясь придать ему как можно более естественный вид, словно никто здесь ничего и не копал. Управившись с этой работой, матросы сели в шлюпку и поскорей вернулись на «Эрроу».

Ветер значительно усилился, а дымок на горизонте был теперь отчетливо виден. Поэтому бунтовщики решили не терять времени и, подняв все паруса, направили свое судно к юго-западу.

Тарзан, с интересом наблюдавший за всеми этими действиями, по-прежнему сидел в укрытии и размышлял о смысле увиденного. Да, люди оказались куда глупее и злее, чем обитатели джунглей! Как, оказывается, ему повезло, что он может жить в покое и безопасности, скрытый великими лесами.

Тарзана, конечно, очень интересовало, что содержалось в закопанном сундуке. Если он оказался не нужен людям, почему они попросту не сбросили его в воду? Сделать это было бы куда проще. Значит, думал он, сундук им все-таки нужен. А закопали сундук потому, что собираются вернуться за ним.

Тарзан спрыгнул на землю и принялся изучать то место, где копали матросы. Он походил вокруг и вскоре обнаружил в ветвях, которые маскировали место захоронения, лопату. Тарзан схватил ее и попробовал действовать так, как это делали моряки. Поначалу получалось плохо, и он даже поранил ногу, но упорно продолжал копать, пока не показалось мертвое тело. Тарзан вытащил его из могилы, затем откопал сундук и поставил рядом с трупом. Поразмыслив, он вернул мертвеца на место, засыпал землей и набросал сверху ветвей. Теперь все выглядело как прежде.

Четверо матросов с огромным трудом тащили тяжелый сундук, а Тарзан из племени обезьян поднял его так легко, словно это был пустой ящик. С помощью веревки Тарзан закрепил лопату у себя за спиной и понес сокровища в самые густые лесные заросли. Цепляться за деревья с такой ношей было неудобно, но Тарзан держался готовых троп и потому шел довольно быстро. В течение нескольких часов он двигался к северо-востоку, пока не достиг совершенно непроходимой чащи. Тогда он взобрался на нижние ветви и минут через пятнадцать уже был в том амфитеатре, где обезьяны собирались на совет или совершали обряд Дум-Дум.

В центре этой поляны, рядом с барабаном, или «алтарем», Тарзан принялся копать. Тут работа шла гораздо тяжелее, чем когда он поднимал рыхлую землю из могилы, однако Тарзан из племени обезьян не сдавался и продолжал трудиться до тех пор, пока яма не оказалась достаточно глубокой, чтобы туда поместился весь сундук.

Зачем он затратил столько усилий, чтобы спрятать сундук, ничего не зная о его содержимом? Умом Тарзан понимал, что сундук содержит нечто ценное, иначе люди не стали бы его прятать. Но он был обезьяной по своему воспитанию и образу жизни. А воспитание научило его подражать всему новому и необычному. Кроме того, любопытство – качество, общее для всех живых существ, – побуждало его открыть сундук и посмотреть, что внутри. Однако массивный замок и крепкая железная обивка не позволили Тарзану сделать это, и он закопал находку, так и не удовлетворив своего любопытства.

Затем Тарзан направился назад к хижине, по дороге он охотился, а когда добрался до места, было уже совсем темно.

В маленьком домике горел свет: Клейтон обнаружил неоткрытую жестяную банку керосина, пролежавшую целых двадцать лет, – ее отдал чете Клейтон Черный Майкл в числе других припасов. Оказалось, что лампы до сих пор находятся в рабочем состоянии, и в хижине, к невероятному изумлению Тарзана, сделалось светло, как днем.

Сам он много раз гадал о назначении лампы. Книги давали ответ на этот вопрос, но в них не говорилось, каким образом можно заставить лампу изливать удивительный солнечный свет на все вокруг, как это было нарисовано на некоторых картинках.

Тарзан подошел к окну, расположенному возле двери, и, заглянув, увидел, что новые обитатели с помощью древесных ветвей и парусины поделили хижину на две части. Ближе к двери помещались мужчины: старики увлеченно о чем-то спорили, в то время как молодой человек сидел на табуретке, опершись о стену, и с увлечением читал одну из книг Тарзана.

Однако мужчины приемыша обезьян не очень интересовали, и он быстро перешел к другому окну. Тарзан увидел девушку. Как она прекрасна! Как нежна ее кожа! Джейн что-то писала, сидя за столом у окна. У дальней стены на куче травы спала негритянка.

В течение целого часа Джейн была занята рукописью, и целый час глаза Тарзана наслаждались этим зрелищем. Ему очень хотелось заговорить с девушкой, но он не решался, ведь она, как и ранее мужчина, все равно не поймет его. Кроме того, Тарзан боялся ее спугнуть.

В конце концов Джейн поднялась и, оставив рукопись на столе, направилась к постели, устроенной из нескольких слоев свежей травы. Она взбила импровизированный матрас, а затем распустила свои густые золотистые волосы. Целый водопад волос, превращенный заходящим солнцем в золото, обрамляя ее нежное лицо, пролился вниз. Тарзан был заворожен.

Джейн погасила лампу, и все в хижине погрузилось в непроглядную тьму. Однако Тарзан продолжал наблюдение. Присев под окном, он выжидал и прислушивался еще не менее получаса. Наконец его старания были вознаграждены: он услышал ровное дыхание девушки и понял, что она уснула. Тогда Тарзан осторожно просунул руку между перекладинами решетки и дотянулся до стола. Он нащупал листки бумаги, на которых писала Джейн Портер, и осторожно вытащил через окно драгоценное сокровище. Тарзан свернул бумагу в трубочку и воткнул ее в колчан между стрелами.

Затем он бесшумно слился с джунглями, как привидение.