– Сергей Николаевич! Обещали экскурсию устроить, а сами, почему мне нельзя поговорить с заключёнными?

– Вероника, мы же с тобой договорились: можно просто Сергей, а экскурсию, как и обещал, но позже, Кончится буза, накажем зачинщиков, тогда, – улыбнулся он репортёрши и предложил чая, – работать не хотят, вот и бузят. но ничего серьёзного, Перебесятся, и через пару дней, не бери в голову, наберёшься ты ещё, своих интервью?

Волков лукавил когда говорил, что ничего серьёзного и всё под полным контролем, На самом деле, беспорядки только начали набирать обороты и первые жертвы в виде семи убитых охранников – открыли счёт, очередному беспределу, Да и сам, он много чего ещё не знал, единственное о чём ему доложили: это то, что заваруху затеяли, Мирон с Хромым, А что не поделили эти два авторитета, было известно только одному богу, Других подробностей пока не было, но спецназ с Земли он уже вызвал.

– Ты же вроде хотела на Землю лететь: брать интервью у Джека.

Вероника нутром чуяла, что здесь тоже, происходит что-то интересное, но в Тронплексе, это дело с колбасной лавкой она считала важнее, и при любом раскладе – она не могла разорваться на две части; повидаться с Джеком: хотелось не меньше.

– Я туда и обратно: ты даже и не заметишь, А потом, Серёжа, пообещай мне, что когда я вернусь: дашь мне полный доступ ко всей информации, и организуешь интервью с главарями банд.

– Не вопрос, как и договаривались: с пылу жару, с первых рук, – в приподнятом настроении пошутил начальник.

Волков уже знал: повторное разрешение на посещения тюремных рудников, никто ей не даст – по приказу, с Тронплекса, в Элизиуме ввели чрезвычайное положение, и репортёр оказался здесь совсем не кстати.

Колония на Марсе: обычный подземный город – большой город, Рудники красной планеты – это не наказание, а смертный приговор; ведь здесь не живут, а доживают и не просто коротают часы в фантазиях любимого сериала, под плазматроном, а искупают вину перед обществом, в виде добытых минералов.

Недра Марсианской колонии – это царский сундук с драгоценностями, полезные ископаемые которого сыплют через край, и на первом месте стоит, конечно же криптонит.

Заключённых в Элизиуме, особо никто не контролирует: бежать некуда, Но чтобы не было беспредела – присутствует охрана в количестве: трёхсот, специально обученных солдат, и это только в самом городе; сам же Марс, а точнее его орбиту, уже белее трёх веков, утюжит легендарный, боевой, межгалактический корабль «Голиаф», Который прошёл множество войн и миротворческих миссий, и в своё время был ноу-хау Земных, военных технологий.

Как и в любом другом городе, жизнь здесь бурлит и днём, и ночью, но бурлит своей – пропитанной особой атмосферой житухи, Денежные средства, в виде земных кредитов, ходят только в расчётах за контрабанду, и только между главарями банд; иметь деньги – означает подписать себе смертный приговор: сразу заберут и убьют; поэтому деньгам – предпочитают бартер, Всё что имеет, хоть малую ценность: можно обменять и выменять, и это самый лучший вид взаиморасчётов, для местной публики.

Расчёт правительства был прост: заключённые должны добыть определённое количество руды, – взамен провизия и одежда, Если план не выполняется, то поставки, заметно сокращаются, а если бунт, то в течении двух месяцев: живи как хочешь – проблемы негров, шерифа не касаются, И во время такого продуктового «штиля» – смертность превышает обычный порог в десять раз, а по причине того что, продовольствием управляют авторитеты, то обычному зеку достаётся обычно не много; и чтобы не сдохнуть с голода: приходится трудится в поте лица – другого выбора нет, и бунт как правило не приветствуется ни одним из главарей банд; для подобного рода бузы, должна быть очень и очень веская причина.

Руководство тюрьмы, как правило не вмешивается в местные распри, и придерживается односторонней политики: если эти уроды друг друга перебьют – это уже хорошо, Выход охраны в рабочую зону приравнивается к вылазке в тыл врага, По этой причине здесь служат только бывшие военные, другие категории граждан, на службу не набираются.

В тюремной зоне Марса – периодически и с постоянной регулярностью, возникают потасовки, между поселенцами, которые стараются разжиться харчами, за счёт таких же бродяг, как и они, И многие заключённые, научившись этим горьким опытом, делают себе тайные запасы еды: на всякий пожарный, – но такой случай, здесь, практически каждый день; и все, кто не в банде – выживает как может, Особенно сильно прочувствовать: быт Элизиума, приходиться новоприбывшим, которые с сытой земной жизни, в первые месяцы нахождения в колонии, питаются хуже, чем собаки, А пройдя так называемый карантин, они должны сделать выбор: вступить в банду – с условием, что ты им подходишь, или полагаться только на себя.

Анархия и власть денег, делают жизнь избранных заключённых очень даже комфортабельной, Подкупы охраны, как обычное дело вписались в повседневную жизнь Элизиума; незаконная доставка контрабанды с Земли: водка, наркотики, холодное оружие и даже огнестрельное – потоком плывут в руки авторитетов, Но если охрана находит у кого-нибудь оружие, а это как правило, допотопное огнестрельное, того без суда и следствия, распыляют с протонной винтовки – на виду у всех, Так что большого хождения оно не имеет, но опять, таки, это касается только обычных зеков, у которых нет связей с охраной и отсутствуют кредиты, Все авторитеты имеют до зубов вооружённую охрану.

Мирон Твердохлебов попал на Марс за организацию рабовладельческого строя на Ариане: люди похищались и их силой заставляли работать на сельскохозяйственных работах, Лицензия на бизнес у него была официальная, а ввиду слабой развитости цивилизации на дикой планете – дело процветало, Вертевшиеся астрономические суммы денег, полностью притупили зрение местных императоров и управляющих провинций; тысячи замученных и забитых до смерти – были только верхушкой айсберга, чем занимался Мирон, В его наполеоновских планах зрел захват всей Арианы, чтобы стать там единственным императором – вот эта бредовая идея и привлекла внимания земного правительства, И в итоге он потерпел полное фиаско: с бурным обсуждением, в средствах массовой информации.

Получив прописку на Марсе, Твердохлебов сколотил банду и заслужил немалый авторитет, Заработанные на Ариане миллионы сделали его группировку самой могущественной, Ведь большинству его подельников, с того кровавого бизнеса: удалось, хоть и чудом, избежать наказания; и за то что он их не сдал, друзья-лиходеи в благодарность, регулярно снабжали его всем необходимым – сделав жизнь Мирона полной халвой.

– Значит, завтра, по моим данным: утром подтянется спецназ, И захватить репортёршу, можно забыть, Мои люди в охране, дали коды шлюзов, и у нас есть десять часов, – говорил Мирон, и ходил взад-вперёд по тюремному боксу, в окружении преданных ему людей, – чтобы порешать эту проблему.

Элизиум для амбициозных планов, такого человека как Мирон, был мал и не привлекателен и учитывая его аппетит – рудники не то место, где можно развернуться, Его план побега, не отличался особой изобретательностью и продуманностью, и был до банальности киношный: захватить репортёра самого большого, новостного канала, а там, как думал этот прохвост «Можно и поторговаться», Но он тогда ещё не знал, что торговаться с ним никто не будет и смерть одного репортёра, капля в море, по сравнению с пятой мировой.

– Слышь, Мирон! А если спецназ прибудет раньше, нас тогда всех?! – сказал Баклан и провёл рукой по горлу, – отсюда ведь ещё никто, да и за бузу, отвечать надо.

За долгую историю тюремной зоны, не было ни одного прецедента подобного везения (только во сне), а сама обстановка с такой щекотливой ситуацией, как прекращение поставок продовольствия, требовала: минимум как, объяснений, перед другими авторитетами; ведь пока ещё, никто кроме Хромого не знал, что ситуацию Мирон высосал из пальца – и это предвещало серьёзные разборки.

– Твоё дело, Валера, делать, а думать буду я, Сказал, что спецназ утром, значит утром! И за базар отвечать, ну никак, не тебе! – ответил он с властной интонацией, – Разберёмся, и на «Голиафе» у меня есть надёжные люди! Но это уже запасной вариант, думаю, он нам не пригодиться, и всё пройдёт, как надо.

Подкуп охранников большими суммами денег, сделал жизнь Твердохлебова такой, что в ней потерялось слово «Нет», Семьдесят процентов, от тюремной охраны Элизиума, на регулярной основе – получает получку: лично, с рук Мирона, Вербовка, фантастической суммой денег, передача кредитов, целования в дёсны: после распитого на брудершафт шампанского, – визеотрек записывал спектакль в голографическом качестве – после демонстрации которого, начинался самый обычный шантаж, и охраннику ничего не оставалось, как работать на Мирона, и уже за намного скромные цифры, И что им перепадало от заоблачной суммы – только подержать, и то обманку; а страх перед разоблачением: танкерной цепью приковал их души к тюремному боксу Мирона, Ведь за взятку и контрабанду, они могли оказаться там же, только уже не в роли охранников, а учитывая расположенность местного контингента к Федералам.

Авторитет Твердохлебова сомнений не вызывал, а вырваться отсюда – это больше чем мечта, для каждого, поселенца Элизиума.

– Наша главная задача пускать понты, чтобы никто, ничего не заподозрил, И пока народ в непонятках, надо порешать с Хромым, а то этот чухонский кот, делить мне с ним нечего, и то что, то была подстава, он мужик не глупый!..

Воевать с Мироном Хромой не собирался: силы не равные, да и повода не было – подставу: с перехватом посылки, что предназначалась Твердохлебову – склеили на соплях, и чтобы прояснить ситуацию, он попросил остальных главарей банд собрать сходняк: для урегулирования конфликта.

– Но за него ведь подпишутся, и остальные, а особенно, с Бубуинами, связываться, Храни Боже наши души! – покрестился Удав.

– Бубуины сами по себе, и если их не трогать, Саняба, не сы в компот, всё будет чики-пуки!

– в явно приподнятом настроении сказал Мирон, и дал понять, что у него продуманно и схвачено: до малейшего, но объяснять не стал.

Криминальная группировка Бубуинов не давала расслабиться ни одному авторитету, не говоря уже об обычных заключённых, и слыла полнейшими отморозками, Которые во время прекращения поставок, не чурались человеческого мяса, и если кто к ним попал, то возможность остаться в живых равнялась нолю, Их существование – это большая головная боль: для любого зека; за счёт, которого эта братия жировала на фоне полуголодной жизни Элизиума, наводя ужасный трепет на всё лагерное поселение, Члены этого сообщества, выделяются не только цветом своей шкуры, а и особым состоянием души – раскрепощённой от каких-либо сдерживающих, моральных принципов: на пути к полной деградации человеческой сущности, И даже Мирон, имея такие связи в тюрьме, никогда не вступал с Бубуинами в открытый конфликт.

– Твоё дело Саша, понты, понты и ещё раз понты, Пускай, эта канитель закрутится, Меньше внимания будет к нам, а с Хромым сделай так: будто Бубуины его и замочили, – подытожил Твердохлебов.

– Легче сказать, чем сделать, Слышь, Мирон, твой план, конечно: оно понятно, но у Хромого человек двадцать охраны, и вооружены они не палками с камнями, так что, по-тихому тут: ну никак, не получиться!

– Говоришь им, говоришь! Ты или глухой или!.. Я же вроде бы сказал, понятным, земным языком, никакой стрельбы! Всё должно быть тихо и по-умному, Поведут Хромого, через час двадцать, – в последний момент, открыл карты Мирон и глянул на наручные кварцы, – как бы, на допрос к начальнику, есть ещё, доверенные люди в охране, – хихикнул Твердохлебов и потёр ладошки, – Вот тут, вы его и возьмёте! Теперь понятно.

– Чего сразу не сказал, а с охраной, что?..

– Федералов, ты мне дурных вопросов, больше не задавай, – под дружный смех коллектива, усмехнулся Мирон, – Так, ладно, время идёт, и не в нашу пользу, Сегодня у них сходняк, и Хромой ни в коем случае не должен туда попасть, Если нас раскусят раньше времени, весь наш план пойдёт коту под хвост, Фрэнк! Доставай оружие и всем быть на чеку, Лысый! Ты обеспечиваешь тылы, чтобы к нашему сектору, и на сто метров: муха не подлетела – сразу стреляй! Баклан, ты со своими, пойдёшь со мной: за репортёршей, и засеките у себе на лбу: дороги назад нет! Ну, а теперь, парни, за дело, покажем лопухам, кто настоящий хозяин! – в ту же секунду послышались одобряющие выкрики в сторону Твердохлебова.

Удав и ещё пять головорезов сидели в условленном месте, Вдалеке показались два охранника, которые конвоировали Хромого: на беседу с начальником.

– Во, ведут! Вы двое, по моему сигналу, с заду: нападёте на охрану, Потом ты, Микола, и ты, хватаете рыжего, и в этот подвал, Только без стрельбы, а то Мирон нас на ремни порежет, – чуть нервничая распределил роли Удав и закурив папиросу, вышел навстречу конвою.

– Эй, лошара! Давай с дороги! – крикнул с далека охранник.

Федералы были не в курсе, и даже не догадывались, что их слили.

– А что, ходить нельзя? Иду мимо, никого не трогаю.

Хромого охватила непонятная тревога, он знал, что Удав, это человек Мирона, но мысль: «Мало ли чего», – дала понять: простое совпадение.

– Ну ты, козел! Кому сказали, вали копыта?! – крикнул другой охранник, – Видишь, Гена, человек не понимает, всему это быдло надо учить! – и направился в сторону Удава.

Саша специально споткнулся и упал – прямо в ноги охранника; тяжесть армейских сапог с лихвой прочувствовалась на его рёбрах, Следом подбежал и второй охранник, и они начали утюжить его, по полной программе, В тотчас, с заду, стремительно выбежали два человека, и Федералы уже с перерезанным горлом, валялись на красном грунте Марса, Хромой не успел даже глазом моргнуть, как Микола вырубил его с одного удара.

– Давайте быстрей всех в подвал, а то спалимся! – вполголоса прохрипел Удав, перепугано осматриваясь по сторонам.

Он ясно понимал, что если что пойдёт не так, то это будет его смертный приговор: с любой стороны.

– Давайте шустрей, времени мало, а работы много.

– Хромого что живьём резать?! – пробубнил Микола.

– И ты не знаешь, что делать?! – побелел от злости Удав, – Постоянно тебя надо учить, Когда ты уже сам, начнёшь думать! – и следом достал нож: за три раза отрезал голову, – Последний раз показываю, – проворчал он сквозь зубы и кинул рыжею маковку Хромого, под ноги Миколы.

План Мирона состоял в том, чтобы подстроить убийство рыжего – будто это сделали Бубуины, а значит: мясо забрать, а кости и головы кинуть на видном месте – для быстрейшей раскрутки событий.

– Вот мешки: мясо сюда! Микола, возьми кого-нибудь и идите ройте яму! Плоть надо закопать.

– Слышь, Александэр! Может мясо себе оставим, всё-таки два месяца без поставок.

– Ну и какой же ты, Федя, дурак! Дурак и на всю голову дурак и ни какое лекарства тебя уже не спасёт! Завтра нас здесь уже не будет, а если у нас ничего не выйдет, то за Хромого сами на мясо пойдём, или придётся, лопатой, рыть ход: на другую сторону Марса, – излил он на Миколу в три этажа.

– Насчёт туннеля в Марленд, ты это не плохо придумал, – на полном серьёзе, и с дурацкой улыбкой, тупил Микола.

На противоположной стороне Марса находится другой подземный город, в котором добропорядочные жители Тронплекса работают по контракту, и условия созданные там, нашим правительством, не входят ни в какое сравнение с земными, И идея рыть туннель в страну грёз – обыгрывалась в фантазиях каждого зека, по многу раз, но правдоподобность данной затеи, могла вызвать только улыбку; а если кто намеревался, а такие попытки присутствовали в суровой реальности Элизиума – тому вешали клеймо «Шибик» и если человек или группа не унималась: с этой глупой затеей, их тогда, из жалости убивали сами зеки.

Искусственно созданный ландшафт Марленда – так официально звучит название этой колонии на Марсе, в большей степени похож на Земной: парки, лесополосы с небольшими озёрами и даже берег тихого океана, который имеет более десяти километров пляжей и на три километра уходит в глубину, в сочетании с правдоподобным закатом солнца – никого не оставит равнодушным, От множество театров, кафе и других развлекательных заведений, пестрит в глазах, Все это и многое другое, сделало Марленд излюбленным местом, земных и инопланетных толстосумов.

Правительство, строило город в качестве альтернативы, жизни на Земле, ввиду экологических проблем, которые с каждым годом: всё больше и больше, приобретали устрашающий характер, Но с техническим прогрессом и открытием планет с климатом похожим на Землю, стройку века «забросили», так на Марсе и остался этот «рай», с высокооплачиваемой работой, Устроиться на которую не легко, если точнее сказать, то практически невозможно: если у вас нет связей с большими чиновниками, а лучшей связи чем деньги пока ещё не придумали, Но работа не главная причина, что тянет людей в Марленд, Свободное посещение, инопланетными цивилизациями, с невиданной силой разжигает страсти жителей Тронплекса, некоторые из которых готовы почти на всё, чтобы хоть разок, потрясти конечность, какому-нибудь, одноглазому Валийцу или усладиться в грехопадении с представительницей априконской расы, у которой.

Для инопланетных персон, регистрация в Марленде намного проще, и сводится к обычной формальности, хотя, и среди чужедальних цивилизаций: имеется, немало видов, которым вход через портал категорически воспрещён, по причине врождённой агрессивности или других, несовместимых реалий, жизненного уклада, человеческой расы.

По городу свободно ходят, летают и прыгают – множество причудливых созданий, которым Марленд понравился, и они решили связать с ним всю оставшеюся жизнь, И это учитывая, что среди чужедальних постояльцев, есть и такие, чей жизненный цикл превышает тысячу лет, Что ещё больше разжигает интерес сильно любопытствующих, которым не дано, право посещения Марленда.

И на все доводы землян, чиновники только отшучиваются: с другой стороны, всегда открыто – добро пожаловать: в любое время!

Жителями Тронплекса подобный ответ не приветствовался, и даже проходили многочисленные акции протеста, Где народ требовал объяснений: что это правительство с чиновниками создали сами для себя город, а им даже глазком не дают глянуть, не говоря о работе, Правительство же объясняло, с своей колокольни: поселение в Марленде – это крупномасштабный эксперимент по налаживанию контакта с внеземными цивилизациями, и никто не знает, как сложиться дальше, Но на самом деле: с этим экспериментом, очень затянулось, и для большинства горожан не получило дальнейшего развития, а может так было и задумано, с самого начала.

Тем временем Мирон с Бакланом и ещё шесть членов банды, вооружённые огнестрельным оружием, стояли возле шлюза ведущего к административному корпусу.

– Так-так-так! Сегодня пароль, значит… – бормотал под нос Мирон и набирал на табло шлюза комбинацию с двадцати знаков.

«Код доступа правильный, Подтвердите пожалуйста запрос и предоставьте ваше ДНК: для аутентификации», – послышался механический голос.

Твердохлебов полез в карман и достал целлофановый свёрток – там был палец дежурившего сегодня охранника, который достался ему за сущие копейки, а мог принести столько пользы.

– А на это, что ты скажешь?! – сказал он и сунул палец в идентификационное поле.

«Запрос подтверждён!»

В туже секунду послышался звук скрипящего металла и сто тонный шлюз, с сильным шипением воздуха, открылся – все быстро вбежали в административную часть тюрьмы.

– Мирон, а что дальше? Куда идти? Тут если узнают, что мы здесь, через минуту вся охрана соберётся, с этим пукалками, нам точно хана, – не давал покоя, своей метушнёй Баклан.

– Не бзди! Усё идёт за планом.

Они прошли метров пятьдесят, в глубь тоннеля, ведущего от шлюза к админ боксам, и остановились.

– Мирон, Мирон, там кто-то есть.

– Только не дёргаться! Свои, – послышался голос с далека.

– Свои дома сидят и чай хлебают, – кинул в ответ Мирон.

– Да это я! Барабанов!

– Поняли мы, Толя! Поняли, что ты! А то давно бы уже дробью накормили.

К ним приближался охранник в полном боевом, и с протонной винтовкой на изготовке.

– Мирон, чего так долго? Мне ведь тоже возле шлюза светиться не охота, Обстановка то напряжённая: ждём спецназ.

– Немного задержались, ничего страшного.

– Мирон, ты деньги взял?

– Взял, взял, ты лучше давай веди, а деньги потом получишь, когда репортёрша будет у нас.

– Мы так не договаривались, Уговор был только провести через шлюз.

– С тобой, Барабан, никто и не договаривался, Если работаешь на меня, то делай что говорят, и будешь в шоколаде, Кстати, догадываешься, что тебе может быть если узнают, что ты нам коды передал, или за твоего товарища, которому ты палец отрезал? А где он сам. кстати? – Ха-ха-ха, – Давай веди! Деньги потом получишь, ты ведь знаешь: кредиты для меня ничего не значат.

– Следуйте за мной и не вздумайте разговаривать, Через пять минут будем возле бокса начальника.

– Нафига нам начальник?..

– Репортёрша у него, – сказал Барабанов, и было видно, что он сильно нервничает.

– Вот видишь, Анатолий, приятно с умным человек побеседовать, – и повернув голову к своим: – В наше время: умный – значит долгоживущий, – усмехнулся Мирон, и они взяли курс к боксу начальника.

Волков лично для себя, хотел, чтобы Вероника осталась, как можно дольше, но с другой стороны – вся эта напряжённая обстановка, и указ о чрезвычайном положении – был только один вариант: как можно скорей избавиться от этой пронырливой репортёрши.

– Через два часа «Голиаф» тебя заберёт: что там надо, собирайся, а то потом времени не будет, – сказал Волков.

– Вещи, какие там вещи: свитер на пол сумки и, всё остаётся здесь, ведь я только на денёк, два, и сразу обратно, Ты ещё не забыл, о нашем уговоре?!

Волков промолчал, чтобы она ничего не заподозрила, И тотчас сменил тему:

– Тогда предлагаю перекусить, дорога у тебя не близкая, и на голодный желудок.

– Я не против.

– Миша, сообрази нам покушать и бутылочку вина захвати, – передал Волков по рации, – Еда конечно, как ты уже поняла: одна консервация.

– Ничего страшного, я в еде не привередлива.

– Хорошо солдатам, отбыл вахту: и домой, на домашние харчи, а я здесь постоянно, – с грустью сказал Волков, – Знаешь, не на кого это хозяйство и оставить! Забыл когда последний раз в Тронплексе был, – ещё долго изливал душу начальник.

В бокс постучали, Волков нажал на пульте, чтобы открыть дверь, и сказал:

– Миша, давай заходи. заждались.

Дверь распахнулась и в кабинет ворвался Мирон, с помповым ружьём на перевес.

Протонные винтовки и другое вооружение полиции и военных, работает только при считывании прав доступа: ДНК занесено в специальную базу данных, и обновляется раз в неделю, Передатчик Грокхмана, который вросся во всё вооружении Федерации: каждые пять секунд отсылает свои координаты в спец отдел, при военно-космическом штабе, – и это только добавляет хлопот и делает всю мощь, сверхсовременного оружия, для бандитов: бесполезной.

– Смотри начальник, без шуток, а то оба ляжете!

Следом ввалился Баклан, толкая перед собой тележку с обедом.

– Повара, затаскивайте сюда, двери закрывай, – крикнул Твердохлебов и отпустил подзатыльник Охламону.

Мирон! Слышь! Давай деньги и я пойду: пока тихо, – без боязни перед Волковым, послышался голос Барабанова, И он твёрдо был уверен, что если начальник и репортёрша попали в руки Мирона, то они уже не жильцы, и особо об этом тревожиться не стоит.

– Сука, ты продажная! – гневно крикнул в его сторону Волков.

– Ты там гонор сбавь! Козлина полицейская! – выпалил Мирон, – Баклан, хорош жрать! Отдай товарищу долг! Мы его больше не смеем задерживать.

– Понял! Ван момент, – сказал тот и подошёл до охранника, – Хорошо поработал, Молодец!

И незаметно достав нож – вонзил его в печень Барабанова, а для надёжности ещё и прокрутил, Толя медленно сполз по стенке на пол.

– Обманули тебя родимый, Обманули, Кому легко! – улыбался Баклан вытирая нож об вильтоновые салфетки.

– Мирон, это твой конец, Через час здесь будет спецназ и вас всех распылят, и я об этом позабочусь в первую очередь.

После таких слов Мирон, молча, подошёл и саданул Волкова в глаз, да так, что тот потеряв равновесия – мигом очутился на полу.

– Ты, начальник, смотрю, герой. Лапшу будешь вешать своим собакам. Спецназа не будет не только через час, а даже и через два, и до его прилёта, попробуй ещё доживи. И если ты не в курсе, то скажу: мой билет от сюда уже оплачен, – и демонстративно достал нож, поднёс к бороде Вероники.

– Не трогай её, скотина! – крикнул Волков и попытался встать.

– Слышь, Валера, научи начальника добрым манерам, а то этот дядя плохо себя ведёт.

– Это я с удовольствием.

Баклан быстро подбежал до начальника и нанёс ему ударов восемь – своими массивными ботинками, Со рта Волкова полилась густая юшка крови.

– Ну что понял, как надо разговаривать? А если не понял, – и уже было замахнулся для очередного удара, как Твердохлебов, в повелительном тоне сказал: – Хватит! Он нам живой больше пригодиться, а сейчас лучше позабавимся с этой бабёнкой.

У Вероники от страха свело дыхание и глотая слова она тут же выпалила:

– За меня, Канал, Большие деньги, Я ценная, Пожалуйста, не трогайте меня!

– Барышня наверное уже уписалась от страха, – громко засмеялся Мирон, – Сейчас я это проверю, – сказал он обернувшись к своей банде, – Какие мы нежные, – и под одобрительные выкрики коллектива, полез рукой под её юбку; кореша подбивали его на решительные действия, и между собой завели спор: кто следующий.

Сердце у Вероники забилось будто у загнанного зайца и на её глазах появились слезы, которые быстро скатились по её румяным щёкам – закрыв глаза и прикусив нижнюю губу она ожидала самого наихудшего, что могло произойти с честной девушкой в обществе такой компании.

– Мирон, прошу тебя! Не трогай её, Что тебе надо я всё сделаю, – сказал с полу Волков и закашлял кровью.

– Охламон, помоги Баклану, а то что-то, начальник, не по теме разговорился.

– Щас заделаем!

Волков тотчас попал под град тяжёлых ботинок – удар в висок, металлической набойкой, от Охламона чёбота – выбил из него последнюю мысль о справедливости, Последующие пинки он уже не ощущал, потому что валялся без сознания, в луже крови, под столом своего бокса.