Уилл выскользнул из круга свечей и направился обратно к дому, чтобы проверить, как там Девлин. Он не молился вслух, хотя и желал этого. Но слишком много времени он не разговаривал с Богом, и теперь ему было трудно сделать это, особенно в присутствии посторонних.

Едва он протянул руку, чтобы открыть парадную дверь, как та распахнулась сама. На пороге стояла мать Рейчел, и лицо ее выражало смятение.

– Уилл, там, в гостиной, ждет детектив. Он хочет поговорить с тобой.

Иннису почему-то казалось, что детектив будет относительно молодым, возможно, его ровесником, с короткой стрижкой и суровым, полным недоверия взглядом. Будучи адвокатом, он часто имел дело с копами и привык относиться к ним как к низшей касте исполнительных властей. По его мнению, они были косны, лишены воображения и склонны быстро формировать мнение по какому-либо вопросу, причем это мнение впоследствии нельзя было поколебать никакими фактами. Но детектив, ожидающий в гостиной, не соответствовал этим шаблонам – по крайней мере, с виду. Он сидел на диване между двумя подругами Рейчел из группы йоги, сложив руки на коленях, и с буддийским спокойствием взирал на фотографию в рамке, висящую над каминной доской, – кадр, сделанный два года назад во время поездки к Гранд-Каньон. Следователь оказался пожилым человеком, гладко выбритым, с белоснежной шевелюрой и ясными синими глазами. Завидев Уилла, он встал, застегнул пиджак и поприветствовал хозяина дома подобающе сдержанной улыбкой.

– Мистер Иннис, я детектив Тедди Суайсгуд, – представился он после рукопожатия. – Если не ошибаюсь, я несколько раз участвовал в перекрестных допросах, которые вы вели. Но не беспокойтесь, я не держу на вас обиды. Мне жаль, что пришлось встретиться при таких обстоятельствах.

Он был выше Уилла – по меньшей мере на четыре дюйма. Прожитые годы, похоже, обогатили его мудростью и опытом – это читалось во взгляде и выражении лица сыщика, – однако рукопожатие его было крепким, а тело – худощавым и подвижным. Одет он был в деловой костюм от фирмы «Сирс».

– У вас есть какие-то новости? – спросил Иннис.

– Здесь многовато народа. Мы можем где-нибудь поговорить наедине?

– Да. Хотите выпить?

– Я бы не возражал против стаканчика виски.

Уилл налил виски в два стакана и провел Суайсгуда через раздвижные стеклянные двери. На веранде несколько человек – по большей части не знакомых Иннису – сидели на стульях, принесенных из кухни, и что-то ели с бумажных тарелок, как будто пришли на пикник.

Детектив и хозяин дома спустились с крыльца и прошли через лужайку к видавшей виды изгороди, которая шла вдоль всей Ноуотер-лейн, отделяя задние дворы Оазис-хиллс от пустыни.

Уилл прислонился к изгороди, собрался с духом и произнес:

– Просто скажите мне. Не ходите вокруг да около…

– Мы разослали запросы и ориентировки по всему Юго-Западу, а также связались с мексиканскими властями.

– Вы не нашли ее?

Суайсгуд покачал головой.

– Как вы думаете, она жива?

– Не знаю.

– А каково ваше личное мнение?

– Мистер Иннис, еще слишком рано…

– Пожалуйста, не надо этих уверток!

– Участок шоссе, на котором она исчезла, пользуется дурной славой. Известно, что там перевозят наркотики и нелегальные грузы, в том числе людей. Мне кажется, дело плохо.

Эти слова обожгли Уилла, словно брызги кислоты. Он только сейчас осознал, что после случившейся трагедии горе накатывало на него волнами и каждая новая волна была больше предыдущей и несла с собой новую боль.

Они стояли у изгороди, пили виски и смотрели на юг, через пустыню, в сторону Мексики, где в небесах догорали последние отблески света, задержавшиеся на горизонте, словно память об ушедшем дне.

Затем и этот свет угас, и в небе высыпали звезды, бесчисленные и яркие. Где-то завыли койоты. Было слышно, как какое-то крупное животное – возможно, чернохвостый олень – несется прочь, хрустя высохшей травой. Уилл думал о Рейчел, которая сейчас находится где-то там – может быть, живая, а может быть, и нет, – и понимал, что самая острая боль еще впереди. Возможно, эта боль накроет его завтра утром, когда он проснется и поймет, что произошедшее не было страшным сном и что ему предстоит смотреть в лицо этому кошмару наяву.

Вспыхнула спичка. Тедди Суайсгуд раскурил сигарету и задул огонь, а потом лизнул большой и указательный пальцы и задавил тлеющую головку спички, прежде чем бросить ее в траву. Глубоко затянулся и выдохнул струю дыма, медленно поплывшую над оградой в сторону пустыни.

– Скажите, мистер Иннис, кто-нибудь сможет присмотреть за вашей дочерью некоторое время?

Уилл так и стоял, прислонившись к изгороди, и только теперь повернулся лицом к детективу. В голове у него мутилось, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы подыскать нужные слова:

– А зачем за ней присматривать?

– Я подумал, что нам с вами следует проехать в участок и побеседовать.

Эти слова точно наэлектризовали воздух между мужчинами.

– О чем? – спросил Иннис.

– Я буду ждать в своей машине. Она припаркована за фургоном репортеров, тем, с «тарелкой» на крыше. Советую вам поручить дочь чьим-нибудь заботам, а потом отправиться со мной.

Уилл одним глотком осушил стакан и поставил его на столик ограды. Темная земля и темное небо покачивались у него перед глазами, ноги подкашивались, а на лице выступил липкий пот.

– А, ч-черт… – Он, пошатываясь, прошел футов десять, и его стошнило. Иннис еще некоторое время постоял, согнувшись и глядя на дом, в окнах которого, точно призраки, скользили силуэты людей, а потом выпрямился и оглянулся на замершую в вечерней темноте пустыню. Влажные травинки терлись о его голые лодыжки. Уилл вытер рот и спросил:

– Вы серьезно?

– Да, – кивнул Тедди.

– Мне вызвать своего адвоката?

– Думаю, пока что в этом нет смысла. Я лишь попрошу вас ответить на несколько вопросов. Поможете мне разобраться кое в чем. Так что жду вас в своей машине через несколько минут.