71

Ричард с большей частью их отряда продвигался по унылой Сааведре, а небольшая часть воинов рассыпалась по улицам и закоулкам в поисках затаившихся врагов. Но поскольку Ханнис Арк вряд ли теперь беспокоился о небольшой, отдаленной Сааведре, вряд ли он стал бы обеспечивать оборону. Да и зачем? Он метил гораздо выше – хотел править миром, а не провинцией Фейджин.

Мрачный и грозный Джейк Фистер шел по вымощенной булыжником главной улице во главе отряда воинов Первой когорты с суровыми устрашающими лицами. Он понимал, что проявление силы – не агрессия, а лишь сдерживающий фактор.

От легкой измороси их кольчуги блестели. Ричарда и женщин тоже сопровождали воины, готовые защитить их при необходимости. И хотя их оружие покоилось в ножнах, Ричард знал, что бойцы мгновенно могут обнажить его. Это оружие служило не для украшения, а было опасным инструментом военного ремесла, и каждый воин мастерски им владел.

Пока одни жители жались к стенам домов, глядя на путников, другие, казалось, спешили поскорее убраться, разбегаясь в стороны по вымощенной булыжником главной улице города или шлепая по грязи улочек и переулков. Тесно стоящие здания образовывали лабиринт проходов, улиц, улочек и узких переулков. После обширных, бесконечных и безлюдных Темных земель близость всех и вся беспокоила Ричарда. Ему казалось, что все в городе съежилось, затаилось, прячась от окружавшей Сааведру дикой местности.

Время от времени Лорду Ралу со спутниками приходилось замедлять шаг, чтобы перепуганные женщины в невзрачных платьях успели уйти с дороги. Люди наблюдали за незнакомцами со всех сторон, и, хотя старались делать это незаметно, Ричард и воины замечали провожающие их взгляды.

На улице вдоль домов стояли торговцы с товарами, прикрытыми брезентом от непогоды. Покупатели поднимали брезент и выбирали овощи или мясо, притворяясь, будто не замечают шагающий мимо отряд. Из тени дверных проемов и из окон грязных, тесно стоящих небольших зданий за незваными гостями наблюдало множество глаз.

Кэлен шла слева от Ричарда. Она снова казалась прежней. Накануне ночью она была так измучена, что уснула в его объятиях. А вот Ричард половину ночи не мог сомкнуть глаз. Раньше Кэлен никогда не высказывала желания бросить борьбу и оставить ее другим. Наоборот, она всегда выступала против этого.

И вот теперь она хотела, чтобы он все бросил, и тот же совет давал Зедд. Прежде Ричард не догадывался, как сильно ее сердце жаждет сбежать вместе с ним и жить своей жизнью.

Он вспомнил, что чувствовал почти то же самое, когда она потеряла их нерожденного ребенка и серьезно пострадала. Тогда он все бросил и забрал Кэлен в неизведанный дикий край на западе Хартленда. Когда она поправилась, пришла едва ли не самая счастливая пора его жизни, вдали от всего и всех.

Он размышлял, не сошел ли с ума, отказываясь уйти, вопреки советам Зедда и страстному желанию Кэлен. Задавался вопросом, а не правы ли они и не следует ли позволить миру самому за себя постоять.

Может, если бы Кара и ее муж больше заботились о себе и поступили так, Бен не погиб бы, и они бы прожили долгую и счастливую жизнь? Вместо этого Кара потеряла шанс на счастье. Ричард скучал по ней, сердце у него болело за нее, оплакивая ее потерю. И он все еще скорбел по Зедду.

Кем он себя возомнил? С чего взял, что мир не обойдется без него? Он – лесной проводник, взваливший на себя задачу остановить тирана, и поэтому все решили, что он спаситель. Но он не хотел быть предводителем. Он просто делал необходимое, чтобы защитить себя и зависящих от него людей.

В итоге Ричард пришел к выводу, что это и есть главное. Он не хотел править.

Но были и другие, движимые жаждой господствовать и повелевать. Желающие указывать остальным, как тем жить и думать, готовые сколько угодно пытать и убивать, лишь бы осуществить свои наглые фантазии.

Ричард понимал совет Зедда и чувства Кэлен, но попросту не мог себе представить, как не делать того, что он делает. Если он перестанет действовать, то его убьют. Он не стремился к власти – она сама свалилась ему на плечи.

Впереди, между непритязательных двухэтажных строений, гурьбой подступавших к улице, наконец стали проглядывать каменные стены возвышавшейся над городом крепости.

Саманта, шедшая за Ричардом вместе с матерью, догнала его и пошла совсем рядом.

– Я так рада, что у вас с Матерью-Исповедницей наконец все наладится, Лорд Рал. Жду не дождусь, когда увижу комнату со сдерживающим полем и как его применяют.

Оглянувшись, Ричард одарил улыбкой девушку, без чьей помощи они могли бы несколько раз погибнуть и вовсе не добраться досюда.

Помимо людей, украдкой наблюдавших за их отрядом, Ричард заметил и просто зевак, стоявших вдоль дороги. Их лица ничего не выражали. Ни один из них не казался радостным, или полным надежд, или взволнованным, или хоть сколько-то заинтересованным тем, кого же сопровождают воины.

Ричард повернулся к Никки:

– Это место ничего тебе не напоминает?

Никки огляделась:

– Города Древнего мира – где нет надежды, где люди всю жизнь проводят под пятой Имперского ордена.

– Именно, – ответил Ричард. – Я не думал, что эта часть Д’Хары выглядит так. Не догадывался, что прямо у нас под носом все это время скрывался мелкий тиран. Теперь мне хочется узнать, на что похожи остальные части Д’Хары, где я не бывал.

– Ханнис Арк не так уж мелок, – не оглядываясь, вставила Кэлен. – Он хочет уничтожить все хорошее, и у него есть шансы добиться своего.

Даже здесь, в глуши Темных земель, угнездилось зло. Укоренилось и начало распространяться.

Ричарду хотелось спросить ее, как он может уйти, когда над миром нависла такая угроза, но он сдержался.

Когда-то Кэлен – Мать-Исповедница – пришла в его дом в Хартленде, в Вестландии, чтобы разыскать старого волшебника, который мог наречь Искателя. К удивлению Ричарда, этим волшебником оказался Зедд. Впрочем, это не имело значения, Ричард знал, каков настоящий Зедд – его дед, учитель и друг.

А также он стал тем, кто нарек Ричарда Искателем Истины и вручил связанный с этим долгом меч, который очень долго прятал у себя. Зедд объяснил, что титул Первого волшебника обязывает его выбрать нужного человека, а Ричард достоин носить меч. И хотя поначалу так не казалось, сейчас Ричард понимал, что Зедд не ошибся в выборе.

Заглядывая в глаза испуганных людей, молча наблюдавших за ними, он задавался вопросом, как можно отказаться от ответственности, возложенной на него Зеддом. Как отвернуться от создателей Меча Истины? Или от всех тех, кто оставил ему подсказки, чтобы помочь в борьбе за справедливость? Как обманывать самого себя, воображая, что он сможет спокойно прожить свою жизнь в безопасности, отвернувшись от огненной бури и притворяясь, будто никакой бури нет? Как жить во лжи?

Самым счастливым периодом жизни Ричарда было то время, когда они с Кэлен жили в глуши. Когда он повернулся к миру спиной и пытался позволить себе просто вести жизнь женатого человека.

Выздоровев, Кэлен стала чрезвычайно беспокойной и неугомонной и постоянно пыталась убедить его, что необходимо вернуться и занять надлежащее им место в мире.

Но явилась Никки, поймала его и увела в долгий и мучительный плен. Ричард понимал: считать, будто можно бросить мир и спрятаться, рассчитывая на спокойную жизнь и на то, что никто не придет за ним, – самообман. Всегда кто-нибудь приходит.

Хочет он это признавать или нет, в самом деле с ним связано слишком многое. Его единственный шанс выжить – посмотреть в лицо действительности, а не прятаться от нее. Либо ты борешься со злом, когда сталкиваешься с ним, либо зло подчинит тебя. Даже здешним людям, затерянным в глуши Темных земель, не избежать этого выбора.

Гнезда порока всегда укрепляются и разрастаются, если с ними не бороться.

Но на самом деле Ричарда беспокоило другое. Кэлен всегда была для него опорой. Физически он был сильнее, но она, благодаря своей непоколебимой вере в правоту, поддерживала стойкость его духа. Бывали времена, когда он чувствовал себя слишком слабым для дальнейшей борьбы – и тогда Кэлен становилась его силой. Ради нее он всегда поднимался на ноги.

Его потрясло то, что ее сила дала слабину.

И все же он знал, что Кэлен слишком сильна, слишком целеустремленна, чтобы долго поддаваться слабости. Наверное, не стоило рассчитывать, что Кэлен будет оставаться сильной всегда, в любой момент. Ведь она лишь человек.

Как бы ему ни хотелось последовать совету Зедда и выполнить просьбу жены, высказанную в миг человеческой слабости, он понимал, что на самом деле она так жить не сможет. Рано или поздно – и скорее рано – ее начнет снедать беспокойство, и она почувствует необходимость вернуться к делу своей жизни – борьбе.

Он – Искатель, но она – Мать-Исповедница. Кэлен родилась такой и, к добру или к худу, не могла уйти от своей сути, как и он не мог уйти от своей. В конце концов, она носила белое платье – символ ее власти, и оно было неотъемлемой ее частью, как и висящий на бедре Меч Истины составлял с Ричардом единое целое. Ни то, ни другое не было оружием церемониальным. И то и другое создавалось для борьбы за правду.

Ричард решил не обращать слишком много внимания на слабость жены прошлой ночью. Он тоже, бывало, чувствовал слабость, но всегда находил в себе силы подняться, и Кэлен тоже найдет. На самом деле, когда они отправлялись утром в путь, он заметил, что ее сила уже возвращается – у Кэлен снова был решительный вид.

Но ему по-прежнему хотелось узнать, о чем говорила прорицательница.

– Глядите в оба, ребята, – вполголоса велел командующий Фистер, когда отряд проходил мимо стражников крепости в коричневых мундирах. Замерев по обе стороны вымощенной булыжником дороги, поднимавшейся на холм, все они стояли навытяжку, задрав подбородки и прижав к груди кулаки. Весь их вид говорил о том, что они не намерены сопротивляться.

Это вполне согласовывалось с их планом. Командующий отправил людей вперед, чтобы те объявили о прибытии Лорда Рала и приказали страже подготовиться к приему своего властелина со свитой. Разведчики доложили, что защитники крепости удивились, но проявили дружелюбие и готовность приветить Лорда Рала и сопровождающих его лиц. Хотя Ричард прибыл издалека, местные жители знали о нем. В долгой войне в их армии сражались люди из разных отдаленных частей Д’Хары, а после они вернулись с рассказами о Лорде Рале и Матери-Исповеднице, которые вели свой народ к победе.

Сейчас Ричард старался воспринимать этих людей, жителей Сааведры, не как угрозу, а как обычных людей со своими надеждами и чаяниями. Возможно, теперь, когда он прибыл в их земли, а Ханнис Арк ушел, они в большей степени почувствуют себя частью свободной Д’Хары, чем раньше.

Поднявшись по дороге на вершину холма сразу за собственно городом, отряд наконец-то добрался до открытых – хороший знак – массивных железных ворот в высокой каменной стене. Еще больше воинов стояли ровными рядами по обеим сторонам дороги.

Несмотря на все это, Ричард продолжал чувствовать себя мухой, летящей прямиком в паутину.

Он склонился к командующему Фистеру:

– Не забывай, о чем я говорил.

– В случае опасности воины головой отвечают за жизнь Никки, – Фистер бросил взгляд на Ричарда, – и, конечно же, за вашу жизнь и жизнь Матери-Исповедницы.

Весь путь до сдерживающего поля крепости окажется пустой затеей, если какой-нибудь испуганный дерганый воин выпустит в сердце Никки стрелу. Даже самых сильных волшебников можно убить обычным клинком или стрелой. А без Никки сдерживающее поле станет для них бесполезным.

Теперь он уже знал: чтобы остановить императора Сулакана и Ханниса Арка, необходимо пресечь пророчество. Но сейчас Ричард жалел, что не смог сделать это до разговора Кэлен с прорицательницей.

– Похоже, повода для беспокойства нет, – сказал командующий, разглядывая стражников крепости, – но, если обстоятельства изменятся, воины готовы действовать.

Воины Первой когорты прекрасно знали, как важно быть сталью против стали, чтобы дать Ричарду возможность быть магией против магии.

Ричарду же хотелось получить хоть какое-то представление о том, каким образом пресечь пророчество.