47

Ричард настороженно вгляделся в лицо деда, резко очерченное отсветами костра.

– Правда? Ты знаешь, как мне следует поступить?

Зедд кивнул:

– На самом деле об этом я и хотел поговорить. Нарочно улучил минуту, когда ты остался один. И послание от Магды и Меррита подтверждает мою правоту.

Ричард потер наморщенный лоб и замер, осознав, что тем самым пытается избавиться от криков, доносящихся из глубины сознания. Тогда он сосредоточился на жужжании и стрекоте ночных насекомых. По бледному небу проскальзывали силуэты летучих мышей, которые бесшумно летали по замысловатым траекториям, охотясь на жуков.

– Мне нужны твои советы, Зедд, – тихо произнес Ричард. – Мой разум в смятении. От меня зависит слишком многое.

Волшебник пристально посмотрел на внука. В угловатости дедова лица Ричард читал, что тот встревожен не на шутку.

– Когда мы доберемся до крепости и избавимся от прикосновения смерти, тебе надо будет уйти, мой мальчик.

Ричард на мгновение замер, не уверенный, что не ослышался.

– Что значит уйти? Что ты имеешь в виду?

– В прямом. Просто уйти. Все бросить.

Ричард наморщил лоб, пытаясь понять деда.

– Бросить что?

– Все и всех. Вам с Кэлен пора зажить своей жизнью. Вы оба долго жертвовали собой и своими интересами, сражаясь ради общего блага. А теперь настало время все бросить и начать жить для себя, заботясь только о своем счастье. Ты сделал уже вполне достаточно, Ричард. Даже более чем достаточно.

Ричард был ошеломлен. По тону деда он понимал, что тот совершенно серьезен.

– Не понимаю, Зедд. Разве я могу поступить так, когда от меня зависит все?

Зедд тяжело вздохнул:

– Ричард, мир существует уже очень давно, а ты появился в нем сравнительно недавно. Сколько раз на протяжении нашей истории ему грозила опасность? Сколько раз он оказывался на грани уничтожения? Такое случалось и задолго до того, как ты занялся его спасением.

– Да, но сейчас нам грозит опасность, о которой предупреждали те, кто жил во время Великой войны. Именно они указали, что это я «избранный», что это у меня есть шанс остановить зло. Сейчас только я могу вмешаться и все исправить.

Зедд помедлил с ответом:

– С незапамятных времен существовали люди, стремившиеся повредить другим. Бывали периоды мира и расцвета наук, бывали темные времена, но человечество тем не менее выживало. Этот цикл повторяется снова и снова. Бывало трудно, но, несмотря ни на что, жизнь продолжалась.

Настала очередь Ричарда тяжело вздохнуть.

– Казалось бы, люди должны были извлечь из этого урок и позволить каждому жить своей жизнью.

Зедд пожал плечами:

– Сам я считаю это основным изъяном человеческой натуры.

– Что ты имеешь в виду? Какой изъян?

– Ненависть. Я считаю, что это главный людской порок. Другие существа просто растут и живут своей жизнью, но редкие люди руководствуются этими принципами.

– Естественно, среди людей есть и хорошие, и плохие. Впрочем, я по-прежнему не понимаю, о каком пороке ты говоришь.

– Что ж… ненависть… или нетерпимость… одна из главных движущих сил, заложенных природой. Нетерпимость – это суждение, а жизни суждения необходимы. Мыши не терпят сов и потому прячутся. Кролики не терпят волков. Это суждение позволяет им всегда сохранять бдительность. Избегать опасностей – естественно и необходимо. Это встроенный защитный механизм. Мы не задумываемся об этом всякий раз, поскольку оценка происходит сама собой. Например, мы терпеть не можем трупный запах. Терпеть не можем, что воры крадут наши вещи. Ненавидим убийц. Не терпеть такое – естественно, как для птиц естественно не выносить котов, почему они и поднимают гвалт всякий раз, как те попадают в их поле зрения.

В некоторых из самых ранних воспоминаний Ричарда Зедд выступал в роли учителя, точно как сейчас, поэтому он просто слушал, что еще скажет его дед.

– Отвращение к трупному запаху заставляет нас хоронить или сжигать мертвых, тем самым защищаясь от болезней. Ненависть к ворам побуждает остерегаться тех, кто хочет пробраться тайком и отнять еду у наших детей. Мы ненавидим убийц за то, что они отнимают жизни. Такого рода ненависть пробуждает осторожность – мы принимаем меры защиты: запираем двери, носим оружие и разными способами оберегаем близких. У животных ненависть – нетерпимость – на этом и заканчивается. Кролик равнодушен к овце – можно видеть, как они щиплют траву на одной лужайке. Животные защищают свою территорию, оберегая родичей и детенышей, но не захватывают землю, просто чтобы владеть ею. Люди общаются между собой, и это позволяет нам передавать свои суждения другим. Мы можем сказать: «Ненавижу ходить по этой дороге – она слишком крутая, я могу упасть и сломать шею». Это суждение, подкрепленное ненавистью, настолько в нашей природе, что легко передается от человека к человеку. Но у многих людей нетерпимость выходит за естественные, разумные пределы. Чувства становится трудно обуздать, и они берут верх. Такие люди теряют способность находить хорошее в чем бы то ни было. Утратив рассудительность, они руководствуются исключительно чувствами, и сила этих чувств такова, что их разум развивается только в одном направлении. Чувства становятся такими всепоглощающими, что эти люди утрачивают любовь к жизни. Они способны лишь ненавидеть.

В сердцах нормальных людей добро усмиряет ненависть – например, улыбкой можно погасить ссору. Но в людях с изъяном ненависть пылает так сильно, что она обращается и на добро, поскольку добро может остановить их, а они не хотят останавливаться. Ненависть становится основой их жизни. Они живут в ненависти, и та извращает их природу. Чтобы поддерживать в себе ненависть, они должны бороться с добром – так сказать, стереть улыбку. Вот эта упорная ненависть и есть основной изъян человеческой натуры с незапамятных времен. Он вынуждает воевать, захватывать, властвовать, разрушать. Ненависть обладает такой эмоциональной силой, что остальные принимают ее из страха. И распространяется она подобно панике в толпе. Выйдя за свои разумные пределы, ненависть существует исключительно в сфере эмоций, где перестает служить полезной цели и взамен, уподобляясь моли, проедает ткань самой цивилизации, разрушая способность людей к мирному взаимодействию. Она порождает драки детей и соседей, войны, геноцид и резню. Ненависть присутствует и в каждой великой державе, и в каждом скромном поселении. Она, ненависть, создает хулиганов и тиранов. Она неугасима, страстна, необузданна – и этот недостаток един для всех и каждого.

Среди правил волшебника есть такое: «Ненавистники всегда были и всегда будут». Изменить это невозможно. Можно лишь попробовать отгородиться от таких людей, чтобы они не причинили тебе вреда – если они смогут вредить, то будут делать это. Борьба же с ними только усиливает ненависть. Даже когда вы просто защищаетесь от них, они только решительнее настраиваются на пакости. Люди, рожденные с подобным ужасным изъяном, – словно животные, рожденные без глаз. Они способны воспринимать мир лишь через призму ненависти. Утрачивая способность видеть, сострадать, теряя связь с обществом, они в каком-то смысле теряют души. Полулюди следуют своей природе – они рождены без души, и эта особенность заставляет их вести себя определенным образом. Этот основополагающий изъян их природы нельзя исправить. Их поведение – лишь следствие этого изъяна. Люди, живущие в ненависти, во многом схожи с шан-так. И те, и другие живут, но не имеют души. И те, и другие из-за врожденного изъяна стремятся уничтожать жизнь во всех ее проявлениях. В некоторых ненависть так сильна, что им не жалко даже себя, лишь бы отнимать жизнь у других. Ненависть оправдывает в их глазах любое самое ужасное зло. Люди с такой врожденной особенностью существовали задолго до твоего рождения, Ричард, и будут существовать после тебя. Это часть вечной борьбы за равновесие внутри самого человечества, борьбы между теми, кто созидает, и теми, кто жаждет разрушать.

– Но мы не можем позволить им победить! – возразил Ричард.

Зедд печально улыбнулся:

– Даже если мы победим в этой борьбе, на следующий же день появится кто-нибудь еще. Битва за судьбу человечества – это сражение между цивилизованным разумом и необузданными эмоциями. Оно бесконечно и закончится лишь с уничтожением рода человеческого. Извращенным образом это зло воодушевляет уже сам тот факт, что кто-то отстаивает свои права. Добро еще пуще разжигает ненависть, движущую такими людьми, и, даже пытаясь делать добрые дела, эти люди творят только зло.

Возможно, смысл заявления, что нужно пресечь пророчество, чтобы остановить Сулакана, заключается в том, что надо пресечь саму жизнь? Возможно, природа задумала уничтожить человечество, поскольку упомянутый изъян делает наш вид нежизнеспособным. Возможно, человеческий род недостоин жить. В конечном итоге этот изъян ведет к самоуничтожению. Если победят ненавистники, человечество вымрет. А кто ты таков, чтобы противостоять природе? Чтобы решать, заслуживаем ли мы права на жизнь? В некотором смысле твое заблуждение, будто человеческую природу можно исправить, сходно с заблуждением Сулакана. Кто ты для мироздания? Если это природный механизм исправления ошибок, человечество неминуемо погибнет. В таком случае не важно, как ты поступишь. Если жребий брошен, то – пусть не сейчас, а, возможно, сразу после твоей смерти, когда ты потратишь жизнь на безнадежную борьбу со злом, – нашему миру все равно придет конец. А возможно, в день, когда ты погибнешь и покинешь мир живых после битвы за спасение хороших, порядочных людей, появится человек, которому предначертано положить всему конец, тот, кто, снедаемый ненавистью к жизни, склонит чашу весов, получит желаемое и наконец добьется окончательного уничтожения человечества.

Вот почему я считаю, что вам следует жить своей жизнью, Ричард. Проживите остаток дней для себя, оставьте битву за судьбы человечества самому человечеству. Сбрось мир с плеч и освободи от этой ноши Кэлен. Она несет ее только потому, что вы решили бороться. Позволь ей жить, Ричард. Позволь жить себе.

– Но ведь я Лорд Рал…

– Ты сражаешься не ради власти, верно? Ты сражаешься не ради того, чтобы другие вознесли тебя на вершину власти. Вместо этого ты хочешь, чтобы возвысились другие и даешь им развивать свои способности. Ты сражаешься не ради власти, а чтобы позволить другим управлять своими жизнями. Так прекрати же править и дай им возможность быть хозяевами своих жизней. Борьба за мир живых не должна зависеть от тебя одного, сражающегося от имени всего живого. Исход битвы должен зависеть от каждого. Природа сама восстанавливает равновесие, и, если любящих жизнь людей окажется достаточно, человечество уцелеет. Если же больше окажется тех, кто не ценит жизнь и ненавидит все живое, мы обречены. В одиночку ты не склонишь чашу весов. Возможно, человечество просто не заслуживает дальнейшего существования. Если так, любые усилия тщетны, тебе ничего не изменить. Ты не раз выигрывал для всех еще один день, Ричард. Давал всем жить еще один день. Но когда наступит время для вас с Кэлен? Думаю, вам пора уйти и спасать самих себя. Дайте миру живых самому разобраться со всеми проблемами, естественным образом.