Глава 26
Набор несвязных событий
В ателье Надежда приехала к концу рабочего дня, поднялась к себе и, закурив сигарету, прошла в кабинет матери. Села напротив ее стола и тихо сказала:
– Сегодня арестовали тех, кто убил охранника.
– Правду ли ты говоришь? – ахнула Ираида Самсоновна.
– Правду. – Надежда скрутила из стикера бумажный кулек и стряхнула туда пепел. – Их было трое. Представь себе, одной из них была та самая Лариса.
– Девушка с хвостиком, которая нас обыскивала? – Ираида Самсоновна гневно сверкнула глазами: – Мерзавка!
– Ложки твои нашлись…
– А скатерть?
– И скатерть.
– Где они были?
– В ее шкафу. Она их даже спрятать не удосужилась. – Надежда усмехнулась. – Вот куда приводит уверенность в собственной безнаказанности.
– Я была права, – заметила Ираида Самсоновна. – Эта воровка приглядела мою скатерть и ложки, когда обыскивала гостиную. – Она вдруг прервалась и сделала замечание: – Ты стала слишком много курить.
– Ты права, моя дорогая. – Надежда затушила сигарету, подошла к матери и обняла ее: – Хочу, чтобы ты знала: я очень тебя люблю.
Отвыкшая от такой нежности, Ираида Самсоновна притихла, ее лицо порозовело от удовольствия:
– Благодарю бога, что ты у меня есть, Наденька… И знаешь? – Она подняла глаза: – Иногда мне кажется, что все эти испытания были посланы только для того, чтобы мы сблизились и лучше поняли друг друга.
Надежда поцеловала ее в голову, но в этот момент в кабинет постучали.
– Да! – Ираида Самсоновна встала с кресла, прошла через всю комнату и открыла дверь.
За ней стоял Соколов:
– Прошу прощения. Помешал? – Он отступил.
– Если ничего срочного, зайдите позже. – Ираида Самсоновна захлопнула дверь и вернулась на место.
– Зачем ты так? – проронила Надежда. – Сколько тебе повторять: если он уйдет, мы просто погибнем.
– Не уйдет, – ответила мать и вернулась к столу. Достала из него старинную коробку из-под конфет и поставила на столешницу: – Я тут нашла старые письма, открытки и фантики от конфет. То, что нам отдали в доме для престарелых после тети-Люсиной смерти.
Надежда с интересом открыла коробку:
– Да-да, я хорошо это помню. – Она взяла фантик от конфеты «Ликер Бенедиктин» и улыбнулась. – Сколько раз видела ее в детстве.
– А помнишь ли ты, как мы читали вслух все эти письма? – оживилась Ираида Самсоновна. – Вот ведь развлечение…
– Даже не представляешь, как я ждала, когда вечером ты придешь в мою комнату с этой коробкой. Я ложилась в постель…
– … выбирала конверт, и я читала тебе вслух чужое письмо.
– Мне кажется, я помню, о ком шла речь.
– Какие-то тетушки-белошвейки из Кракова. Еще в одном письме упоминался управляющий Линц. Его почему-то убили, – припомнила Ираида Самсоновна. – На этом месте ты плакала.
Надежда насторожилась:
– Теперь и я вспомнила – его убил какой-то кузен.
– Да, как же его звали… – ненадолго умолкнув, мать воскликнула: – Збигнев!
– Постой-ка. – Надежда взяла коробку: – Если не возражаешь, я все посмотрю в своем кабинете.
– Пожалуйста!
Надежда перешла в свой кабинет. Закрыв дверь, села за стол и вывалила на него содержимое коробки. Она перебирала ветхие конверты до тех пор, пока не наткнулась на голубой, с бабочкой на почтовой марке и надписью в графе обратного адреса: «Warszawa».
Вытащив из него письмо, быстро пробежала глазами:
«Здравствуй, милая Раечка, жду не дождусь, когда снова увидимся. Скорее всего, никогда. Последнее письмо от вас пришло год назад. За это время произошло много плохого и мало хорошего. Наши дела ужасны. Денег не хватает, а детей нужно кормить. Хорошо, что помогают тетушки-белошвейки, но они – в Кракове, а мы здесь, в Варшаве. Ты правильно сделала, Раечка, что осталась в Москве – здесь жизни нет. Два месяца назад у нас остановился кузен Збигнев Лихоцкий. Вы с Зосей о нем слышали, хоть и не знакомы. Мне же пришлось познакомиться, он приехал из Лодзи, где жил все это время. Его дела таковы, что по ночам он играет в карты, а днем скачет по всей Варшаве на автомобиле. Столовался он у нас, но ни за что не платил. Слава богу, третьего дня съехал, и, как говорят, – в Москву. Вот еще новости. Встретила недавно вашего управляющего Линца».
Прервавшись, Надежда взяла свой телефон и бегло просмотрела снимки, которые сделала, когда знакомилась с делом об убийстве Зоси Домбровской. Отыскав показания потомственной пролетарки Борщевой, увеличила их в размере и прочитала: «Фабрикант Лихоцкий и его управляющий Линц сгрузили с подвод мешки и ящики и затащили их в дом. Позже революционные солдаты искали там ценности, а потом расстреляли Лихоцкого во дворе его дома».
Надежда подняла глаза и проронила:
– Значит, управляющего Линца не расстреляли… – Она осмотрела конверт и нашла отметку: «май 1926 года». – За два месяца до убийства Зоси Домбровской.
Надежда вернулась к письму:
«Линц плакал, когда рассказывал, как убивали вашего батюшку. Светлая память убиенному Михаилу Ефремовичу, хороший был человек. Я расчувствовалась и пригласила Линца к нам домой на обед, о чем потом пожалела. У нас он познакомился с кузеном Збигневом, и тот вовлек его в водоворот своих гадких занятий. Спустя месяц Линца убили, а кузен Збигнев уехал в Москву. Таковы наши дела».
– А кузен Збигнев уехал в Москву, – повторила Надежда.
В ее голове складывались комбинации из разрозненных сведений, однако получался лишь бессмысленный набор несвязных событий. И все-таки в один из моментов сработал какой-то механизм, заставив их выстроиться в логическую цепочку причин и следствий. Итак… Управляющий Линц остался живым, избежав расстрела. Надежда не знала, чем именно он управлял, да это было неважно. Ясно и то, что он был доверенным лицом фабриканта Лихоцкого и, вероятно, помогал ему прятать ценности от «революционно настроенных масс». Далее, после долгих мытарств по России или, может быть, по Европе Линц попадает в Варшаву, где случайно знакомится с родственником Лихоцких. Збигнев узнает о смерти богатого дядюшки-фабриканта и вовлекает Линца в «водоворот своих гадких занятий».
Кто знает, возможно, Линц рассказал Збигневу, где спрятана часть неэкспроприированного имущества фабриканта Лихоцкого. Ведь спустя короткое время кузен приехал в Москву и появился в бывшем особняке Лихоцких. Знал ли он, что проник в квартиру кузины? Скорее всего, нет. Его это не занимало. Он искал ценности, о которых рассказал ему Линц. Збигнев шел к цели, прокладывая себе дорогу чугунной кочергой, однако, недооценив Зосю, он поплатился жизнью.
– И что мне с этим делать? – спросила себя Надежда и пожала плечами. – Не знаю!
Она порылась в старых бумагах и нашла что-то вроде рекламной листовки «Ювелирной мануфактуры Лихоцкого», где сам Михаил Ефремович именовался Поставщиком Двора Его Императорского Величества и где был нарисован серебряно-золотой сервиз.
Осознавая значимость такой информации, Надежда взялась за сигарету, но закурить не успела – к ней заглянул Соколов:
– Можно?
– Заходите, Валентин Михайлович.
– Услышал ваш голос и решил поговорить, но Ираида Самсоновна…
– Простите ее, ради бога! – взмолилась Надежда. – Сама не понимаю, что с ней такое.
– Не в этом дело, – отмахнулся закройщик. – Просто я давно хотел рассказать, да все не решался. Речь пойдет о Диане.
– Она приходила? – заинтересовалась Надежда.
– Нет. Во всяком случае, с тех пор я ее больше не видел.
– Так в чем же дело?
Валентин Михайлович приблизился и заговорил несколько тише:
– Дело в том, что когда Диана прибежала в закройную, чтобы потом уйти насовсем, в ее руках был досмотровый детектор.
– Я не понимаю… – Надежда удивленно застыла: – Что это такое?
– Ручной металлоискатель. Такие применяются в аэропортах для индивидуальных досмотров.
– Для чего ей металлоискатель?
– Не знаю. – Соколов покачал головой. – Но я видел. Диана положила его мимо сумки, и он упал на пол. – Закройщик развел руками: – Если не возражаете, я пойду, через десять минут у меня будет примерка.
– Да-да, – согласилась Надежда. – Конечно, идите. И спасибо.
– Не за что. – Валентин Михайлович удалился.
Осознав, что все еще держит сигарету, Надежда, наконец, закурила, подошла к окну и открыла одну створку. Но вдруг на нее снизошло озарение: Диана прибежала в закройную с металлоискателем, но ведь бежала-то она из ее кабинета.
– Иллюзия… – проговорила Надежда и повторила: – Иллюзия, заблуждение.
Она сама себя ввела в заблуждение, решив, что Диана протирала полы. Услужливая логика подкинула ближайшую версию – если женщина стоит на коленях и водит руками по полу, значит, в ее руках – тряпка. Но не тряпка была в руках у Дианы, а металлодетектор. Надежда затушила сигарету и собралась позвонить Астраханскому, как вдруг увидела в окно его самого.
Лев вышел из машины и огляделся. Рядом остановился бежевый внедорожник, и оттуда появился уже знакомый мужчина, тот, что пускал дрон. Они недолго поговорили, мужчина что-то отдал и уехал.
– Лева! – Надежда махнула рукой, привлекая внимание Астраханского: – Зайди ко мне!
Он кивнул и направился к подъезду ателье. Спустя минуту зашел в ее кабинет:
– Мне нужен компьютер.
Надежда указала на свой ноутбук:
– Пожалуйста. Только сначала давай поговорим.
– Не сейчас. – Лев сел за компьютер, вставил флешку и щелкнул мышкой. Несколько минут он безмолвно смотрел на экран. Потом еще раз щелкнул, и его глаза начали внимательно изучать то, что происходило на мониторе.
– Что там? – Надежда придвинулась ближе.
Чтобы она видела, Лев развернул ноутбук:
– Мужик с дроном позвонил и сказал, что нашел еще одну запись. Он сам не знал, что она существует, просто недосмотрел.
Надежда ткнула пальцем в экран:
– Это наш двор?
– Смотри, там все хорошо видно.
– А это кто?
Из крайнего подъезда вышли двое мужчин с мешком.
– Судя по спецовкам – рабочие.
– Что они несут?
– Скорее всего, мусор.
– К мусорному контейнеру? – догадалась она.
– Это запрещено. Обязаны вывозить грузовым транспортом.
– Значит, несут к машине. – Она взглянула на Льва: – Хотя, согласись, глупо тащить мешок черт знает куда. Проще было подогнать машину к подъезду.
– Смотри, смотри… Он выезжает.
– Ага. Вижу… Автомобиль стоял в глубине двора. – Надежда присмотрелась: – Но я знаю этот фургон.
– Я тоже.
– Он принадлежит подруге архитектора.
– Его фамилия Лебедев?
– Его в чем-то подозревают?
– Ни в чем.
– Тогда почему спрашиваешь?
– Уж и спросить нельзя? – Увидев, что она забрала мышку, Лев удивился: – Ты что делаешь?
– Копирую запись.
– Зачем?
– Но ты же заберешь флешку с собой?
Астраханский кивнул:
– Заберу.
– А я хочу еще раз посмотреть эту запись.
– Ну все. – Лев забрал мышку, выполнил необходимые действия для отключения флешки и вынул ее из гнезда. – Мне нужно идти.
Надежда преградила ему дорогу:
– Подожди.
– Что еще?
– Я должна тебе кое-что рассказать.
Он сел на диван и устало откинулся на спинку:
– Ну?
– Мне кажется, ты не выспался.
– Да, кстати… – Астраханский порылся в кармане: – Вот ключ от твоей квартиры. Он больше не нужен.
Она забрала ключ. Лев попросил:
– Рассказывай, что там еще.
– Помнишь, я говорила, что застала нашу закройщицу в своем кабинете?
– Она терла пол. – Лев кивнул, подтверждая, что знает, о чем идет речь.
– Так вот, все было не так.
– Тогда с чего ты взяла… – начал он.
Надежда его перебила:
– Она водила по полу металлоискателем.
– Да ну!
И тут пришло время повторить рассказ Соколова. Надежда пересказала Астраханскому все слово в слово.
Выслушав ее, Лев проронил:
– Похожая ситуация.
– В каком смысле?
– Ты говорила про иллюзию… Когда Рыбникова сказала, что портфель украли, ты слепо в это поверила. Знала, что такого быть не могло, но все равно поверила. Купилась на иллюзию, как зритель в цирке.
Она кивнула и опустила глаза:
– Но я еще не все тебе рассказала.
Астраханский взглянул на часы:
– Разговор будет долгим?
– Не сказать, чтобы очень.
– Меня ждет Селиванов.
– Думаю, тебя ожидает взбучка.
– Да я в этом просто уверен!
– Тогда можешь идти, – великодушно разрешила она.
Он осведомился:
– А как же твоя новость?
Надежда махнула рукой:
– Потом расскажу.
– Ну что же, – Лев встал с дивана и направился к выходу, – тогда увидимся завтра.
Он ушел.
Конечно, ей очень хотелось рассказать ему про старые письма, про убийство фабриканта Лихоцкого и смерть Линца. Но это притянуло бы к себе историю с металлоискателем и породило неизбежные выводы. Словом, для продолжения разговора она решила дождаться удобного случая.
На столе зазвонил внутренний телефон:
– Надежда Алексеевна, к вам пришел Лебедев, – оповестила Виктория.
– Сейчас я спущусь. – Надежда бросила трубку, прошла к зеркалу и оглядела себя. Потом достала из сумочки пудреницу и за пару минут поправила макияж.
* * *
– Было свободное время, вот и зашел, – сказал Константин, когда она спустилась в гостиную.
– Очень хорошо. Чай или кофе?
– Чай. – Он поднял голову и оглядел потолок. – Хотел тут у вас походить.
– Зачем? – поинтересовалась Надежда.
– Денис сказал, что вы планируете поработать со мной.
– В смысле переделки помещений?
Он кивнул:
– Что-то вроде того.
– Ну так это еще нескоро.
– Пусть нескоро. Будет время подумать.
– Что ж, я не возражаю, идемте. – Надежда пригласила его жестом и обернулась к Виктории: – Чай приготовьте. Мы быстро вернемся.
Они и правда скоро вернулись. На столе уже стояли чашки и дымился фарфоровый чайник.
– Занятное у вас помещение, – заговорил Константин. – Но со стилем – беда.
Надежда взялась за чайник:
– Не люблю это слово.
– Какое?
– Беда.
Лебедев взял свою чашку с чаем:
– Я не обращаю внимания на такие мелочи.
– Это не мелочи, – возразила Надежда. – Мысль материальна. Что уж говорить про слова.
– Стоит ли забивать голову такой ерундой. Хотел спросить, – он бросил в чай пару кусков сахара, – у вас на складе навесной потолок?
– Навесных потолков у нас нет. Все штукатурили.
– Это хорошо.
– Что в этом хорошего?
– Меня всегда привлекали перепады высот.
– Я тоже хотела вас расспросить, – Надежда поставила на стол свою чашку. – К вам приходили из ФСБ?
Константин спокойно кивнул:
– Со мной говорили.
– Про фургон?
– Спросили, что я делал в этом дворе в означенный день.
– И что вы ответили?
– Сказал, что здесь находится мой рабочий объект и я вывозил мусор.
– В белом фургоне? – удивилась Надежда.
– У них возник такой же вопрос. Однако я пояснил и даже показал, какого рода был этот мусор.
Она заинтересовалась:
– Например?
– Старинные изразцы, наборный паркет из ценных пород дерева, винтажная чугунная печка, витраж старинной двери. Это все сохранилось в купленных Денисом квартирах. Большая удача, не правда ли? Не вывозить же такие ценности на «КамАЗе»?
– Теперь и я понимаю. – Решив поддержать беседу, Надежда спросила: – Когда возвращается из Мексики ваша подруга?
– Нескоро, – он улыбнулся. – Мы часто говорим с ней по скайпу, и, кажется, ей там понравилось.
– Не скучно вам одному?
– Да я просто наслаждаюсь своим одиночеством.
– Вот как? – удивилась Надежда.
– Две недели назад от меня съехал племянник. Вернулся в провинцию, в свою тьмутаракань.
– Не захотел остаться в Москве?
Константин презрительно сморщил лицо.
– Нет, не захотел. Когда сестра позвонила и попросила, чтобы Антон пожил у меня, я согласился. Живу один, квартира большая. Решил: пусть приезжает, чем смогу – тем помогу.
Надежда насторожилась:
– Приехал, и что?
– Встретил я его на вокзале и не узнал. Лысый худой мужик. Но я-то его запомнил красивым кудрявым парнем.
– Та-а-ак… – протянула Надежда.
– Видели бы вы его: рубаха из фальшивого льна, рукава торчат, как паровозные трубы. Костюм сумасшедшего!
Если бы Надежде кто-то сказал, что такое бывает, она бы рассмеялась ему в лицо. Константин Лебедев рассказывал ту же историю, которую она уже слышала от Дениса.
Между тем Лебедев продолжал:
– Живет Антон у меня неделю, живет другую… Но я-то вижу, что работу не ищет. Ну, думаю, пацану нужна мотивация. Сходили с ним в ресторан, свозил его на Рублевку. И знаете, возле Жуковки нас обогнал мощный байк. Он так газанул…
– Ваш Антон испугался, – догадалась Надежда.
– И не просто испугался, сжался, как крыса.
– Я понимаю.
– Вижу, что я надоел вам. – Лебедев встал с кресла. – Мне нужно идти.
Надежда не стала задерживать его, а только сказала:
– Привет передайте… Денису.
