Глава 23
Черный день
В среду после многодневной жары на весь день зарядил дождь. Небо затянуло сплошной пеленой. Было душно, и в воздухе висело звенящее напряжение.
Надежда переходила от окна к окну в ожидании, когда закончится дождь и выглянет солнце.
Верашний вечер прошел в разговорах. Вернее, говорила она, Астраханский лишь изредка отвечал. Углубившись в себя, он словно производил в уме сложные вычисления. За весь вечер Лев высказал только одну мысль: у какого-то урода поднялась рука на старуху.
Придя на работу утром, Надежда попыталась разузнать подробности гибели Ульяны, но никто ничего не знал, в том числе Ираида Самсоновна.
А дождь шел и шел…
– Надежда Алексеевна, можно? – в кабинет заглянул Соколов.
Она отстранилась от окна и села за письменный стол.
– Заходите, Валентин Михайлович.
– Что будем делать с костюмами Анфисы Мешакиной?
– Не понимаю вопроса.
– Нужна по меньшей мере еще одна примерка, но, по словам Ираиды Самсоновны, девочка не сможет прийти.
Теперь, когда Анфиса уехала, не было смысла что-то утаивать.
– Костюмы ей вряд ли понадобятся, – сказала Надежда. – Оставьте все как есть. На днях позвоню ее матери и поинтересуюсь, как с этим быть.
– Вас понял, так даже лучше.
– Почему? – спросила она.
– Работы много, едва управляюсь.
– Ираида Самсоновна найдет двух закройщиков. Я уже попросила.
– Хотя бы одного, – деликатно заметил Соколов.
Надежда взялась за телефон:
– Сейчас ее позову.
– Не надо!
– Боже мой, да что же вы так конфронтируете? – огорчилась Надежда.
– Я не конфронтирую, – сказал Валентин Михайлович. – Просто не попадаюсь ей на глаза. Мне кажется, я ее раздражаю.
– Что за глупости! Пора с этим кончать. Да так же невозможно работать!
Он сдержанно согласился:
– Невозможно. Но я работаю.
Соколов ушел, а Надежда никак не могла успокоиться – думала о том, как правильно поговорить с собственной матерью и нейтрализовать этот конфликт. Затем ее мысли плавно перешли на Мешакиных, на Анфису и, само собой, на ребенка. Надежда часто вспоминала о нем. В ней прочно укоренилось чувство вины, как будто она сильно задолжала ему и не могла рассчитаться.
К обеду ее накрыла депрессия, казалось, что вся жизнь идет под откос. Поэтому, когда в кабинете появился Денис, она не слишком ему обрадовалась.
– Плохое настроение? – поинтересовался он, и было видно, что у него все в полном порядке.
– Я живой человек, и у меня могут быть черные дни, – мрачно проговорила она.
– В этом тебе не откажешь. – Денис обнял ее. – А я уже привык к твоим перепадам.
Надежда уклонилась, как будто в кабинете был еще кто-то, и она застеснялась.
– К перепадам чего?
– К перепадам твоего настроения.
Она усмехнулась:
– Считай, что ты еще ничего не видел.
Он посерьезнел:
– Лучше я к тебе в другой раз зайду.
Почувствовав вину, она спросила чуть мягче:
– Ты у себя?
– Сегодня встречаемся с Костей по планировке.
– А я вчера его подвозила.
После этих ее слов Денис и вовсе изменился в лице:
– Не спрашиваю, для чего ты вдруг явилась к нему домой.
Надежда не нашла ничего лучше, как подойти ближе и обнять его за шею. За этим последовал горячий поцелуй и объятья, которые привели их к дивану.
– Нет, подожди. – Надежда вскочила и одернула юбку. – Сюда могут войти.
Денис, конечно, расстроился, но виду не подал:
– Я понял.
– Мне нужно работать.
– Мне тоже. – Он двинулся к двери: – Когда мы увидимся?
– Я позвоню.
Помаявшись у себя в кабинете, Надежда спустилась в гостиную, взяла у Виктории сигарету (свои у нее закончились) и, миновав охранника, вышла на крыльцо ателье.
Дождь вдруг закончился, и ей взбрело в голову немного пройтись. Направившись к набережной, Надежда на ходу закурила. Неспешная прогулка примирила ее с реальностью, настроение улучшилось вместе с погодой.
Курила она недолго, сигарету пришлось выбросить, и не потому, что расхотелось курить, а потому, что возле нее притормозил автомобиль, из него вышли двое мужчин, схватили Надежду и насильно затолкали в салон. Машина рванула с места и вскоре скрылась из виду.
Оказавшись на заднем сиденье между двумя огромными мужиками, Надежда прислушалась к себе, выясняя, насколько она напугана. Чуть успокоившись, огляделась. Сначала ей показалось, что рядом с водителем никого нет, но потом она заметила за спинкой сиденья хвостик из темных волос и сообразила, что впереди едет женщина. Еще больше удивилась, когда та обернулась. Узнав в ней Ларису, Надежда спросила:
– Что это значит?
Лариса ответила:
– С вами хочет поговорить Геннадий Петрович.
– Он что, бог или царь, этот ваш Селиванов?
– Он – босс.
Надежда расправила плечи, слегка растолкав охранников:
– Вам не пришло в голову, что я заявлю в полицию и вас привлекут за похищение человека?
– Не успеете, – сказала Лариса.
Автомобиль тем временем въехал во двор двухэтажного особняка, и за ним закрылись ворота, как будто он попал в мышеловку.
– Приехали, выходите! – охранник покинул машину и замер у распахнутой дверцы.
Надежда выбралась из салона и огляделась поверх забора. Вокруг не было ни одного знакомого здания. Попеняв на себя за то, что не рассмотрела дорогу, она повернулась к Ларисе.
Та сдержанно приказала:
– Идемте.
Они вошли в хорошо обустроенное здание: не то чей-то офис, не то жилище богатого человека. По мраморной лестнице с витыми перилами поднялись наверх. Войдя в просторную комнату с драпированными шторами и наборным паркетом, Лариса подошла к двустворчатой двери и два раза стукнула по ней костяшками пальцев.
Дверь мгновенно распахнулась, и на пороге во весь могучий рост возник Селиванов:
– Привезли?!
– Привезли, – сдавленно проговорила Лариса.
Геннадий Петрович подошел к Надежде вплотную и спросил, глядя в глаза:
– Страшно?
Она ответила:
– Нет.
– На-а-апрасно-о-о, – зловеще протянул Селиванов. – Ты не представляешь, что тебя ждет.
– Не нужно меня запугивать. – Надежда выдавливала из себя последние капли мужества.
– Ты мне всю жизнь изнахратила… Все, к чему шел долгие годы, разрушено. И кем? – Геннадий Петрович страдальчески огляделся: – Жалкой портняжкой! – Он снова взглянул на нее и гаркнул что было сил: – Мышь серая!!
Отшатнувшись, Надежда испуганно замерла, ожидая, что за этим последует. Но Селиванов продолжил:
– Кто тебя нанял? – Он заговорил тише, словно прислушиваясь: – А? Я же знаю, что ты – подставная. Кто взял портфель? – Селиванов снова сорвался на крик: – Отвечай, сволочь!
Надежда прошла к дивану, села на него и демонстративно закинула ногу за ногу.
Селиванов набрал слюны и плюнул в ее сторону:
– Тьфу! – Перед тем как выйти из комнаты, он приказал: – Выкиньте ее за ворота!
Уже через минуту Надежда оказалась на улице. Ее, конечно, не выкинули, но обошлись довольно бесцеремонно. Те же охранники, что затолкали в машину, схватили ее под руки и буквально вытащили во двор, а потом – за ворота.
Она шла по улице, не останавливаясь и даже не пытаясь определиться по месту. Задача была одна: уйти как можно дальше от особняка Селиванова.
Анализируя все, что случилось, Надежда не находила никакого разумного объяснения. Для чего ее привезли к Селиванову? Складывалось впечатление, что ему хотелось выплеснуть злобу и он орал от отчаяния.
В конце улицы она остановила легковую машину и назвала адрес ателье.
* * *
Охранник встретил Надежду у двери, не догадываясь, что за неполный час ее успели похитить, обругать и вытолкать за ворота.
Она отправилась к матери, решая по дороге, стоит ли ей рассказывать о том, что случилось.
Ираида Самсоновна была в своем кабинете и что-то увлеченно изучала в своем компьютере. По едва слышному бормотанию Надежда поняла, что мать смотрит кино.
Заметив дочь, Ираида Самсоновна вскочила со своего кресла:
– Ты только погляди!
– На что? – спокойно поинтересовалась Надежда.
– Весь Интернет гудит! По телевизору в новостях показали!
– Да что, в самом деле? – Надежда обошла стол и заинтересованно склонилась к монитору.
Там, на черно-белом экране у кровати стоял голый мужчина, в постели лежала женщина. Комната была похожа на гостиничный номер.
– Порнуха? – Надежда удивленно посмотрела на мать.
– Да бог с тобой! – Ираида Самсоновна сняла видео с паузы.
– Трам-там-там-там… – басовито пропел мужчина и стянул с женщины одеяло, она тоже была в чем мать родила. – Бобик нашел свою киску!
– Кто это?
– Селиванов!
– Не может быть, – прошептала Надежда. – А женщина?
– Приглядись…
Надежда приблизила лицо к монитору и ахнула:
– Это же Рыбникова!
– Говорю тебе, их сегодня с утра на всех телеканалах полощут. По телевизору, конечно, срам немного прикрыли. Я сама не видела, но мне позвонила подруга. Я – в Интернет. А там, как говорится, все без купюр!
– Выходит, Рыбникова и Селиванов – любовники?
– А разве не видно? – злорадно ухмыльнулась Ираида Самсоновна.
Надежда задумчиво кивнула:
– Вот теперь мне все ясно…
– Ты только послушай, о чем они говорят… – Ираида Самсоновна потянулась к мышке.
– Не надо! – запротестовала Надежда.
– Да ты только послушай! Все – про деньги, про власть. Он, видите ли, под нее партию сделал, чтобы она, голубушка наша, в депутаты попала. Однопартийцев с грязью смешали.
– Мама!
– Что мама?! – Ираида Самсоновна обиженно отступила. – Ты забыла, что они здесь вытворяли? Забыла, как нас обыскивали? Как запугивали? Как хозяйничали?
– Это отвратительно! С чего ты так разошлась?
Ираида Самсоновна села в кресло и устало откинулась.
– И правда, что это я… По телевидению сказали, что Рыбникова сама сделала запись, и она хранилась в ее пропавшем портфеле.
– Зачем?
– Чтобы при необходимости шантажировать Селиванова. У нее была портативная шпионская ручка со встроенной видеокамерой.
– И она лежала в том самом портфеле?
– Боже мой! – воскликнула Ираида Самсоновна. – Хотела бы я знать, кто украл его из примерочной.
Надежда возразила:
– Не это теперь главное.
– А что?
– Селиванов обезумел от ярости, ему терять нечего. Он сотрет меня в порошок.
– Да что же это такое… – Ираида Самсоновна застыла на полуслове и вдруг крикнула дочери: – Срочно звони Марку!
– Я у себя. – Надежда прошла в свой кабинет, взяла телефон и набрала номер Фридмановича:
– Ма-а-рк…
Он ответил:
– Извини, сейчас говорить не могу.
– Постой! Всего несколько слов. Похоже, у меня неприятности.
– Знаю. Видел по телевизору.
– Ты тоже думаешь, что запись была в портфеле?
– Где же еще.
– Мне нужна твоя помощь.
Помолчав, Марк сказал:
– Прости, но я больше не могу представлять твои интересы.
– Почему?
– Я обещал жене. Мы помирились.
Ничего не ответив, Надежда бросила трубку.
