Глава 1
Невозможное
Расстояние от автомобиля до подъезда – всего несколько метров. Солнце спряталось, но тяжелая, липкая духота висела в воздухе, льнула к телу и превращала жизнь в сущий кошмар. Взглянув на небо, Надежда сняла очки. В такую жару всякое существо стремилось в прохладу, и жизнь сводилась к перебежкам от одного кондиционера к другому.
«Дождь был бы кстати», – подумала она, поднялась на крыльцо и дернула за дверную ручку. Та не поддалась. Надежда вдавила перламутровую кнопку звонка. Ожидая, пока откроют, взглянула на металлическую табличку с надписью «Ателье Надежды Раух» и тут же решила:
– Невыразительно, нужно сменить.
Дверь отворилась. Открывший ее охранник посторонился:
– Здравствуйте, Надежда Алексеевна. Вы сегодня раньше обычного.
– Здравствуйте. – Она прошла внутрь помещения. – Ираида Самсоновна здесь?
– Уже больше часа…
– Надя! – По лестнице навстречу ей спускалась высокая интеллигентная женщина лет шестидесяти. – Идем к тебе в кабинет!
Они прошли через большую гостиную, поднялись по узкой изящной лестнице с витыми перилами и зашагали по коридору. Остановившись у двери, Надежда спросила:
– Что случилось, мама?
– Будь моя воля, давным-давно уволила бы твоего кутюрье. – Слово «кутюрье» в ее устах прозвучало насмешливо, почти издевательски.
Надежда отомкнула замок, пропустила Ираиду Самсоновну, вошла следом и прикрыла за собой дверь.
– Толком расскажи. – Она поставила сумочку на стол и опустилась в глубокое кожаное кресло. Оглядев статную фигуру матери, отметила, что та хорошо выглядит и светло-голубой костюм ей к лицу.
Когда-то Ираида Самсоновна работала манекенщицей. В ателье висели ее фотографии из модных журналов, на которых она была еще молодой. Теперь Ираида Самсоновна помогала дочери, хозяйке ателье, дизайнеру и центру этой маленькой швейной вселенной. Благодаря им обеим помещение в два этажа, являвшееся частью старинного дома, приобрело очарование, под воздействием которого рождалось абсолютное доверие к портновскому мастерству.
Особую власть над клиентами имела витрина с натуральными именными тканями, производившими впечатление раритетной экспозиции. Устойчивая зависимость возникала у искушенных дам с первого взгляда. От заказчицы здесь требовалось только желание сшить красивую вещь. Остальное на себя брала Надежда Раух. Она не знала поражений, даже в случаях, когда дамские грезы существенно расходились с внешними возможностями.
К тому же хозяйка ателье была прекрасно информирована обо всем, что происходит в мире моды – дважды в год бывала на престижных показах в Милане, сама выбирала итальянские ткани и образцы от кутюр, по которым училась вместе со своими мастерами. Придирчиво разбирая каждую деталь, она радовалась новым знаниям. Радовалась, и когда находила огрехи. Тогда она с гордостью обращалась к своим закройщикам:
– Видите? Мы то же самое делаем лучше!
Надежда Раух жила интересами своего ателье. Это знали все, как и то, что попасть туда с улицы невозможно. Однако, попав к Раух по высочайшей рекомендации и получив готовый наряд, заказчица понимала, что и в родном отечестве есть свои «Страдивариусы».
Сегодняшним утром Надежде позвонила мать и, не объясняя причины, потребовала срочно приехать. Сама она уже была на работе.
– Объясни, наконец, что стряслось? – повторила Надежда.
– Этот твой «кутюрье» запорол брючный костюм Ирины Ивановны.
– Рыбниковой? Из партии «Возрождение демократии»?
– У нее сегодня примерка, – сказала Ираида Самсоновна.
Надежда встала с кресла, потянулась к сумочке, достала пачку сигарет и подошла к окну. Прикурив, откинула голову, чтобы дым от сигареты не ел глаза, и, наконец, спросила:
– Что именно запороли?
– Надя, прошу тебя, не кури…
– Мама, прошу тебя, не сейчас!
– Брюки окоротили, – виноватым голосом сообщила Ираида Самсоновна.
– На сколько?
– На пять сантиметров.
– Кто это сделал?
– Портная.
Надежда обернулась и с укоризной взглянула на мать:
– Фамилия у портной есть?
– Федорова.
– Как же так? Светлана Григорьевна – опытная швея.
– Дело не в ней, а в твоем «кутюрье».
– Соколов – превосходный закройщик. В чем его вина?
– Неправильно отметил длину. Будь моя воля, давным-давно бы его уволила…
– Ты уже говорила. Что будем делать?
– Не знаю. – Ираида Самсоновна подошла к дочери и протянула руку: – Дай и мне сигарету.
Несколько минут они молча курили, глядя в окно. Через улицу, напротив, высилась шестиярусная колокольня и пятиглавый храм Воскресения Христова.
– Что это? – Ираида Самсоновна указала на темную точку, кружившую вокруг колокольни.
Надежда ответила:
– Дрон. Кто-то снимает панораму на видео.
Небо над храмом стремительно затягивала огромная туча. Она была неотвратима и черна, как неминуемая беда или злой рок. Издалека донесся приглушенный раскат грома.
– Дождь будет, – проронила Ираида Самсоновна.
– Так даже лучше.
– Нужно что-то придумать…
– Позвони в цех, пусть принесут костюм, – сказала Надежда и, пока Ираида Самсоновна звонила по телефону, продолжала курить, глядя в окно.
Когда по оконному карнизу ударили первые тяжелые капли, в дверь постучали.
– Войдите! – Надежда затушила сигарету и обернулась.
У входа стоял пожилой мужчина, бледный, как его выбеленный хлопчатобумажный жакет. Седые волосы волной вздымались над испуганным, классически красивым лицом.
– Доброе утро… – произнес он дрогнувшим голосом.
– Здравствуйте, Валентин Михайлович. Почему не пришла Федорова? – спросила Надежда.
– Сердце у нее прихватило…
Ираида Самсоновна забрала из рук закройщика черный костюм из шелковой ткани и положила его на стол.
Сдернув с плечиков брюки и осмотрев их, Надежда Раух заметила:
– Да-а-а…
Валентин Михайлович нервно потер руки:
– Это – моя вина. Только моя… Отметил длину мыльцем, а меточка стерлась…
– Вас разве не учили отмечать длины ниткой? – Вопрос Ираиды Самсоновны прозвучал как обвинительный приговор.
Соколов опустил голову:
– Простите…
Глядя на него, Надежда ощущала неловкость от того, что этот пожилой, заслуженный человек винился перед ней и так глубоко переживал свой промах. Покрутив брюки в руках, она предложила:
– Можно выкроить новые.
– Нельзя, – сказала Ираида Самсоновна.
– Почему? Кажется, костюм сшит из нашей ткани.
– Она закончилась. Ее просто нет.
Надежда выдвинула ящик стола и вынула из него сантиметровую ленту.
– Принесли мерки Рыбниковой?
– Вот! – Соколов положил на стол бумажный листок.
Несколько минут Надежда вымеряла длины штанин. Валентин Михайлович внимательно наблюдал за ней, готовый в любую минуту дать объяснения.
– Ну, вот что… – наконец, заговорила она и указала на низ штанины: – Нужно укоротить еще на три сантиметра.
– Что?! – Валентин Михайлович в ужасе отпрянул.
– Укоротить и заузить ниже колена, – повторила Надежда тоном, не допускающим возражений.
– На сколько? – испуганно переспросил Соколов.
– Ширина брючины внизу должна быть не больше девятнадцати сантиметров.
Он замотал головой:
– Это окончательно погубит все дело. Рыбникова нас уничтожит!
– У вас есть четыре часа. Примерку буду делать сама.
Когда закройщик ушел, Ираида Самсоновна схватилась за щеки, и ее красивое лицо исказилось:
– Нет… Это выше моих сил, – прошептала она.
* * *
Гостиная ателье «Надежда Раух» являла собой просторное помещение, по стенам которого стояли антикварные шкафы и застекленные горки. На их полках хранилось множество красивых вещей. Фарфоровая посуда, изящные статуэтки, столовый текстиль: старинные салфетки и скатерти, украшенные плауэнским кружевом или отороченные узорчатой каймой «ришелье». В угловой витрине разместилась винтажная коллекция сумочек с прелестными фермуарами, среди которых выделялись театральные, вышитые в технике «Petit point» и напоминавшие маленькие старинные гобелены. Кресла, банкетки, диваны различных видов и стилей, расставленные на двух огромных коврах, сияли парчовой обивкой и гнутыми, с золотом ножками. У старинного секретера красного дерева, за столом маркетри сидела администратор – ухоженная девушка в белой блузке.
Со стороны лестницы, ведущей в административную часть ателье, к ней подошла Надежда:
– Виктория, нужно поговорить…
Девушка немедленно встала. В гостиной появилась Ираида Самсоновна. За ней с костюмом в руках вошел Валентин Михайлович. Ступая по мягкому ковру, они приблизились к секретеру.
Обращаясь к закройщику, Надежда спросила:
– Ну что?
– Все сделали, как вы приказали.
– Могу быть в этом уверена?
Склонив голову, Соколов снял с шеи сантиметровую ленту и протянул ее Раух.
– Это лишнее, – сказала она и поочередно оглядела всех, кто стоял рядом. – Теперь мы все должны согласовать свои действия. Виктория, – Надежда указала пальцем на девушку, – следите за монитором. Когда подъедет машина Рыбниковой, звоните Ираиде Самсоновне…
– Не нужно, – сдержанно проговорила Ираида Самсоновна. – Я сама встречу Ирину Ивановну. Подожду в гостиной, пока она не приедет.
Надежда мельком взглянула на напольные часы, что стояли в углу:
– Предупредите охранника, чтобы не отлучался от двери. Как только Рыбникова взойдет на крыльцо, пусть тотчас откроет.
– Прослежу, – кивнула Виктория.
– После того, как Ираида Самсоновна проводит Рыбникову в комнату для примерок…
Виктория уточнила:
– В римскую или в розовую?
– В римскую, там просторнее, – сказала Ираида Самсоновна, и Надежда Раух продолжила, обращаясь к Виктории:
– Сразу приглашайте закройщика.
Валентин Михайлович кивнул:
– Я приношу костюм Рыбниковой.
– Вы приносите костюм, – подтвердила Надежда. – Через минуту появляюсь я и говорю, что проведу примерку сама.
Понимая, к чему она клонит, закройщик поинтересовался:
– И что делать мне?
– Сначала удивиться, потом тихо исчезнуть.
– Все понял.
– Идите в швейный цех и ждите звонка.
Валентин Михайлович бесшумно испарился вместе с костюмом.
– Виктория, будьте готовы к тому, чтобы принести чай… – снова заговорила Надежда.
– Рыбникова пьет черный кофе, – уточнила администратор.
– Тогда принесете кофе. И, пожалуйста, не затягивайте. – Сцепив руки в замок, Надежда ненадолго задумалась, потом заключила: – Это все. Действуем слаженно, и никакой паники.
* * *
Когда приехала Рыбникова, Ираида Самсоновновна любезно встретила ее на пороге гостиной:
– Рада видеть вас, Ирина Ивановна. Милости прошу, проходите. – Ее спокойное, благообразное лицо не выдавало ни тени волнения.
– Простите, что задержалась! Дела, знаете… На себя времени катастрофически не хватает, – заметила Рыбникова.
Ее номенклатурный образ был органичен, словно не создавался стилистами и пиарщиками, а вместе с ней явился из чрева матери. Ирина Ивановна выглядела в точности как на телевизионном экране или на фотографиях в журнальных статьях: плоское лицо, скошенный лоб, большие карие глаза немного навыкате, черные волосы до плеч, уложенные, но негустые. По информации в Интернете, ей было сорок. Рыбникова одевалась в брючные костюмы, за исключением тех случаев, когда протокол мероприятия предписывал платье. Но и тогда платье выбиралось нужной длины, чтобы прикрыть мускулистые крестьянские ноги, особенностью которых были тощие щиколотки и небольшие ступни.
Ирина Ивановна умело использовала мимику, язык тела и разнообразные психологические приемы, в зависимости от того, какого впечатления хотела добиться. В ателье она изображала усталость, легкую озабоченность, но в целом была приветливой.
– Миленько у вас… – Эти слова Рыбникова говорила каждый раз перед тем, как пройти в примерочную.
Ираида Самсоновна открыла дверь:
– Сегодня вы – в римской.
Римской примерочная называлась лишь потому, что на стене висел итальянский гобелен, на котором была изображена сцена из древнеримской мифологии.
Как только Рыбникова вошла в примерочную, в дверях появился Валентин Михайлович с брючным костюмом. Намеченная последовательность событий шла своим чередом: закройщик повесил костюм и вышел в гостиную. В ту же минуту Ирина Ивановна увидела Надежду, которая, улыбаясь, шла по направлению к ней:
– Наденька! – Рыбникова положила дамский портфель на чиппендейловский комод, раскинула руки и, расплывшись в благодушной улыбке, шагнула навстречу.
Пару раз чмокнув губами, женщины отстранились и с одобрением оглядели друг друга.
– Все хорошеете, – сказала Ирина Ивановна.
Надежда, в отличие от нее, не впала в банальность:
– Рада вас видеть! – Она обернулась к закройщику: – Ступайте в цех, Валентин Михайлович. Я сама проведу примерку.
Рыбникова польщенно заметила:
– Вот уж не ожидала. Не так часто балуете своим присутствием.
– Давно вас не видела. – Надежда обернулась к администраторше, которая стояла в гостиной возле двери. – Принесите нам кофе! – Затем, взглянув на Рыбникову, по-дружески предложила: – Немного поболтаем?
Ирина Ивановна кивнула:
– Пожалуй, у меня есть пятнадцать минут.
– А нам больше не надо. – Надежда жестом пригласила Рыбникову присесть у венского столика, накрытого кружевной скатертью.
– И где вы только находите подобные изыски, – удивилась Ирина Ивановна и повесила свою сумочку на спинку стула.
– Скатерть? – Надежда Раух провела рукой по шероховатому кружеву. – Ираида Самсоновна увлекается. Это ее страсть.
– Да что вы!
– Моя мать наперечет знает техники вышивок и все виды кружев.
– И что же, у нее большая коллекция?
– Огромная. Значительная часть хранится в квартире, но кое-что – здесь, в ателье.
– Можно?.. – В дверях появилась Виктория, поставила на стол поднос с кофе и удалилась.
– Прошу. – Надежда взяла чашку и, взглянув на небольшой портфель Ирины Ивановны, лежавший на антикварном комоде, спросила:
– Вы, верно, отсюда – сразу на службу?
– Да, знаете, вся в делах, вся в делах… В автомобиле не оставишь – важные документы. Повсюду ношу с собой. Все бы хорошо, но ведь еще сумочка.
– Завидую вам. – Надежда задумчиво улыбнулась и глотнула кофе. – Красивая женщина, успешный политик. И как только успеваете: съезды, заседания, телевидение. – Она положила в чашку кусочек сахара и размешала его ложкой. – Но знаете, вот что я подумала…
– Что же? – вежливо поинтересовалась Ирина Ивановна.
– Вам нужно чуть освежить гардероб. Сделать его современнее и, я бы сказала, чуть молодежнее.
Рыбникова пожала плечами:
– Я об этом не думала.
– И неудивительно. У вас и без того много забот.
– Что конкретно сменить?
– Не сменить, а чуть-чуть изменить.
– Так что же?
– Нам нужно уйти от широких, бесформенных брюк, они делают фигуру громоздкой.
– Но у меня неидеальные ноги, – заметила Рыбникова.
Надежда мягко улыбнулась и тронула ее за руку:
– Это – не приговор. Есть тысячи способов скрыть недостатки и подчеркнуть наши достоинства.
– Вы так убедительно это сказали, что я невольно поверила.
– И правильно сделали. Я много размышляла и вот что придумала. У вас изящные стройные лодыжки и узкие ступни. Очего бы не показать их с красивым загаром и туфельками на высоком каблуке?
– То есть укоротить брюки?
– Не только укоротить, а еще и заузить.
– На это трудно решиться! – Рыбникова чуть отстранилась.
– Видите ли, Ирина Ивановна, мы не гонимся за модой, мы ей соответствуем. А в моде нынче – молодость и здоровье. – Сделав небольшой глоток кофе, Надежда добавила: – И сексуальность.
Последнее утверждение произвело нужный эффект, Рыбникова заинтересованно подалась вперед:
– А что… Почему, собственно, нет?
Надежда Раух поняла, что дело пошло, и подлила масла в огонь:
– Мы не должны идти на поводу стереотипов.
– И вы уверены, что мне это пойдет?
– Абсолютно!
– Ну, хорошо… – Ирина Ивановна улыбнулась: – Давайте попробуем. В следующий раз.
– Почему в следующий? – Надежда Раух отставила чашку, поднялась на ноги и сняла с вешалки черный, плотного шелка костюм: – Давайте сейчас!
– Не хотите же вы сказать… – Рыбникова недоуменно взметнула брови.
Но Раух держала себя в руках:
– Я взяла на себя смелость перекроить брюки потому, что вижу вас в укороченных и зауженных. На мой взгляд, вы – молодая современная женщина, которая не боится экспериментировать.
Оспаривать последнее утверждение было бы глупо, Рыбникова встала и начала раздеваться, сказав при этом:
– Если мне не понравится, вам придется скроить еще одни брюки.
Спустя несколько минут Ирина Ивановна, одетая в костюм, с удовольствием оглядывала себя в зеркале:
– А знаете, вы оказались правы. – Она обернулась и одобрительно улыбнулась Надежде. – Так намного лучше. – Потом снова посмотрела на свое отражение. – Да нет… Вы просто волшебница! И как только в голову такое пришло?!
Усмехнувшись, Надежда потупилась:
– Это – моя работа.
Отметив пару недостатков в жакете, она прихватила их нитками и вышла из комнаты, позволив Ирине Ивановне спокойно одеться.
На немой вопрос администраторши Надежда чуть слышно ответила:
– Все хорошо…
– Можно я позвоню Соколову? – прошелестела Виктория одними губами.
– Звоните.
– Ну вот! – Из примерочной выглянула Рыбникова и, одернув блузу, спросила: – Когда костюм будет готов?
– Завтра. Сами заберете или нам привезти? – поинтересовалась Надежда.
– Помощник вам позвонит. – Ирина Ивановна обернулась, чтобы вернуться в примерочную, но вдруг застыла в дверях: – Где мой портфель?!
Надежда напомнила:
– Вы оставили его на комоде.
– Где мой портфель?!! – сорвалась на крик Рыбникова.
– Не знаю, – обескураженно проронила Надежда.
Они обе смотрели на гладкую поверхность комода. Портфеля с документами там не было.
На крик Рыбниковой прибежала администратор Виктория:
– Что случилось?
– У Ирины Ивановны пропал портфель с документами, – с удивлением в голосе проговорила Надежда.
– Как это пропал? – Виктория проскользнула в примерочную и огляделась. – Где он лежал?
– На комоде! – Рыбникова кинулась вперед и стукнула рукой по комоду. – А теперь его нет!
– Куда же он делся?
– Это у вас нужно спросить! Немедленно верните портфель!
– Но я его не брала.
– Тогда кто его взял? – Ирина Ивановна воинственно подступила к Виктории: – Отвечайте!
– Не нужно кричать на девушку, – проговорила Надежда. – Виктория не могла взять ваш портфель. Она принесла кофе и сразу же вышла. Не волнуйтесь, мы обязательно во всем разберемся.
– Я не могу ждать, пока вы разберетесь! Требую вернуть мой портфель, и я немедленно покину эту провальную яму! – Рыбникова на глазах теряла лицо. – Вы хоть понимаете, какими будут последствия? От всей вашей богадельни не останется камня на камне!
Виктория между тем поочередно выдвинула все ящики комода и обыскала всю комнату.
– Ну что? – спросила Надежда.
– Портфеля нигде нет.
– Как это нет?! – взвыла Ирина Ивановна. – Ищите! И не дай вам бог его не найти! – Она схватила сумочку, отбросила стул и ураганом пронеслась по примерочной. Затем, чуть успокоившись, отчеканила: – Его мог взять закройщик!
Виктория возразила:
– Валентин Михайлович не проходил дальше двери. Повесил костюм и сразу же вышел.
– Я видела портфель, когда мы с вами беседовали, – вмешалась Надежда. – После этого в комнату никто не входил.
– Здесь есть другой выход? – Рыбникова принялась руками шарить по стенам.
– Другого входа нет. Это примерочная.
– Окно?
– Вы же видите, окна тоже нет, – расстроенно проговорила Надежда, осознавая весь ужас случившегося.
Ираида Самсоновна появилась как раз в тот момент, когда ее появление было необходимо:
– Все хорошо? – спросила она, уже понимая: что-то случилось.
– Исчез портфель с документами, – сказала Надежда.
– Его украли! – гневно крикнула Рыбникова.
– Это невозможно, – проговорила Ираида Самсоновна и осторожно поинтересовалась, обращаясь к Ирине Ивановне: – Вы уверены, что не оставляли его в машине?
Та возмущенно повернулась спиной.
Надежда сказала:
– Я видела его, мама. Он лежал на комоде.
Ираида Самсоновна подошла к предполагаемому месту кражи портфеля:
– Отсюда его никто не смог бы забрать. Это невозможно. – Она обернулась: – Что бы вы ни говорили, я вызываю полицию.
– Никакой полиции! – крикнула Рыбникова, и все замерли.
Она вышла в гостиную, плотно прикрыв за собой дверь, так что Надежда, Ираида Самсоновна и Виктория остались в примерочной. Оттуда было слышно, как Ирина Ивановна говорит по телефону. Когда она вернулась, ее трудно было узнать. На смену истерике пришло злое спокойствие.
– Перекройте все выходы, – приказала она. – Никто никуда не выходит. Через полчаса сюда приедут люди. Они во всем разберутся.
