Глава 1
Засунув сжатые кулаки в карманы куртки, Кир быстро шёл по захламлённому, плохо освещённому переулку. Его провожали тяжёлыми взглядами угрюмые звероподобные мужчины, которые с деланным безразличием подпирали обшарпанные стены хибар. Многие спали прямо на мостовой, подложив под себя рваное тряпьё, или, присев на корточки, медленно потягивали приторно пахнущий дым, клубящийся из выдолбленных шаров каменоплодки. Заправлен в них был отнюдь не лёгкий релаксант, судя по стеклянному блеску в глазах курильщиков. Оставалось только догадываться, откуда здесь, в трущобах, эти очевидно опасные люди добывают баснословно дорогую транс-траву. Впрочем, в данную минуту Кира это беспокоило менее всего. Воняло на этой улочке отчаянно: невообразимой смесью, состоящей из запахов гниющих объедков, давно не стиранной одежды, застарелого пота, болезней — самой безнадёжностью. Хотелось как можно быстрее миновать гиблое место, но он хорошо понимал, что бежать ни в коем случае нельзя — хищники, почуяв жертву, мгновенно набросятся всей сворой. Поэтому он шёл с прежней скоростью, старательно изображая деловую озабоченность. Нанонавигатор, активированный недавно, в самом сердце трущоб, периодически подавал сигналы в наушник. Карту Кир пока не выводил, опасаясь привлечь развёрнутой в воздухе голограммой дополнительное нездоровое внимание к своей персоне.
Метров через двести улочка расширилась, ряды перекошенных хибар поредели, а вскоре и вовсе остались за спиной. Он вышел на трущобную площадь.
Людей здесь оказалось в разы больше, но праздных зевак среди них не наблюдалось. Потоки передвигались целенаправленно, у входов в бары разбиваясь на ручейки. В середине площади раскинулась импровизированная толкучка. По условным границам рынка похаживали крепкие ребята с пудовыми кулаками — похоже, из охраны. Хаотичное расположение товаров и настороженные лица продавцов, выражавшие готовность сорваться с места в любую минуту, заставляли усомниться в том, что этот рынок просуществует до завтрашнего утра. Но, судя по всему, ни покупателям, ни продавцам такое положение вещей было не в новинку. Люди привычно рылись в коробках с электронным хламом и предметами обихода или перебирали ношеное тряпьё, сваленное в кучи прямо на земле. Кир поначалу не понял, чем вызван ажиотаж возле одного ражего мужика с порочным лицом и барскими замашками. Мужчины разного возраста, толпящиеся поблизости, не давали возможности рассмотреть товар. Судя по возбуждённым выкрикам, торговля шла полным ходом. Через несколько минут неудачники, опоздавшие к началу торгов, расступились, пропуская счастливчика. Когда Кир увидел, из-за чего разгорелся весь сыр-бор, лицо его исказила гневная гримаса. Выставленная вперёд как щит и подталкиваемая в спину новоявленным хозяином, по узкому проходу шла галма — в оборванной одежде, уже не молодая, но, судя по общему изяществу, когда-то принадлежавшая к классу дорогих игрушек. Её потухший взгляд не выражал ничего, кроме смертельной усталости. Казалось, её нисколько не волнуют ни жадные взгляды разгорячённых мужланов, ни лопатообразные лапищи покупателя, по-хозяйски сжимающие её хрупкие плечи. Она медленно переставляла ноги, понукаемая его толчками. После одного, наиболее грубого, споткнулась и едва не полетела на заплёванную мостовую, но даже после этого выражение её лица не изменилось. Полное безразличие к своей дальнейшей судьбе явственно читалось на нём. Кир мимолётно представил, что на её месте могла бы оказаться Шав, и вспыхнул. Уже готовый вмешаться, он намерился подойти ближе, но, поймав на себе цепкий взгляд одного из стражей, передумал: помочь не сможет, а вот влипнуть в историю из-за чужих разборок — запросто. Решение оказалось верным. Через несколько минут в одном из полутёмных углов барахолки завязалась драка, охранники кинулись разнимать, попутно разгоняя и продающих, и покупающих. Кир на всякий случай отошёл ещё дальше, спрятался за фасадом одного захудалого барчика, возле которого не наблюдалось толп страждущих. Надо сказать, вовремя — тут же над рынком зависли инмобы поднятых по тревоге функционалов, вспыхнул яркий свет, и толкучку по всему периметру накрыло парализующим полем. Через пару минут отсканированный "улов", в котором не обнаружилось особо опасных злодеев, был отпущен на волю. Чертыхаясь, тёмные люди медленно расползлись кто куда, растворяясь в мрачных глубинах трущоб Эл-Малхута.
Кир перевёл дух. Глаза саднило. За двое прошедших суток он спал от силы часов пять, из них час — в инмобе, во время перелёта. Собственно, именно тогда он и спал комфортно в последний раз. Однако жалеть себя было некогда — тем более с учётом того, что теперь только трущобы могли гарантировать ему хотя бы относительную безопасность.
Он вздохнул и щёлкнул пальцами, вызывая интерактивную карту. Мигающая красным точка, обозначающая его местоположение, отчего-то усилила тревогу. Но хорошо было хотя бы то, что с пути он не сбился, и нужное ему место уже близко.
Трущобы давно стали государством в государстве. Затеянные когда-то в качестве гетто для бездарных, не годящихся даже в трибы, теперь они представляли собой безмерно разросшиеся территории, занятые хибарами-самостроями всех мастей. Но так казалось только на первый взгляд. Трущобы имели свою иерархию, исходя из которой делились на зоны. Внешний пояс, примыкающий к границе силового поля, которую окружали блокпосты функционалов, наводняли в основном совсем уж безнадёжные отбросы общества: потерявшиеся в собственных грёзах курильщики транса и "неприкасаемые", занятые самой грязной, опасной и малооплачиваемой работой. Среди последних водилось немало стукачей, и Кир успел в этом убедиться, когда в первые же часы нахождения в трущобах повёлся на участливость случайного собеседника. Тот мгновенно вычислил отпрыска очевидно богатого папаши — на фоне замордованных и плохо одетых посетителей закусочной Кир действительно смотрелся белой вороной. Тощий пройдоха быстро втёрся юноше в доверие, и уже через полчаса Кир практически выложил свою подноготную — уж здесь-то, думалось ему, поймут и посочувствуют. Ну да, сочувствие он в самом деле получил. Собеседник едва не прослезился, слушая. Однако наигранная сострадательность не помешала ему в считанные минуты смолотить не только свою порцию восстановленной еды, но и изрядно общипать немудрящий обед Кира. После, сославшись на проблемы с желудком, визави отлучился, обещая вернуться в ближайшее время. И наверняка бы вернулся — уже не один, а в компании функционалов, если бы не угрюмый верзила, сидевший за соседним столиком. Сразу после ухода участливого соседа он встал и, проходя мимо, намеренно наступил Киру на ногу. Следом, предваряя его возмущение, обронил веско и очень убедительно:
— Потом кричать будешь. Сейчас вали за мной и не возникай.
Кир не мог объяснить, что побудило его последовать за этим человеком — возможно, пробудившаяся интуиция или же не изжитая привычка подчиняться отцу. Как бы там ни было, он вышел из забегаловки вслед за верзилой. Тот шёл быстро, не оглядываясь, но Кир понимал, что его выводят из опасной зоны. В ближайшем закоулке здоровила остановился и, дождавшись Кира, негромко проговорил:
— Слушай сюда, элоим. Ты уже не дома. Рот держи на замке, не болтай. По сторонам не глазей. В чужой бизнес не лезь. Убивают, режут кого, шкуру живьём сдирают — не твоё дело. Топай себе куда шёл. Понял меня?
Кир кивнул головой в знак согласия. Сказать было нечего.
Здоровяк полез в карман, достал облатку с энергетиком и закинул в рот крохотную таблетку. Потёр кадык и продолжил:
— Короче, так. Какого шеда ты тут забыл — не моё дело. Ты, сайк, важным людям понадобился. Моё дело тебя до следующего поста довести и сдать. — Увидев, что Кир изменился в лице, дёрнул его за рукав: — Тише, тише, нервный какой! Пост наш, не функциков! Кто надо, тебя дальше поведёт. Шагай за мной и не отставай.
Верзила шёл размеренно как механизм, а вот Кир через несколько километров петляния по тёмным вонючим переулкам изрядно выбился из сил, поэтому встрече с очередным ведущим обрадовался, видя в ней возможность хоть немного перевести дух. Провожатые отошли в сторону, кратко переговорили, после чего новый сопровождающий — худой, но жилистый мужчина средних лет — хлопнул верзилу по плечу, прощаясь, и сделал знак Киру следовать за ним.
Изо всех сил стараясь не потерять из виду спину проводника, Кир практически не смотрел по сторонам, но не виданные прежде картинки мимо воли фиксировались глазами: ползущие по проезжей части проржавевшие инмобы, явно побывавшие не в одной аварии; стоящий на перекрёстке высохший, скелетоподобный мужчина, вцепившийся в жидкие волосы и с горечью бормочущий: "…нортумбрия, нортумбрия…" (бессмыслица, очевидная только для него, пугала более прочего); обнажённый по пояс толстый и загорелый мужик, поигрывающий мясницким ножом, — всё это, сами булыжники мостовой, по которым Киру раньше не приходилось ходить, отпечатывалось на сетчатке, уходило в хранилище памяти. Расписанные ругательствами и картинками совокуплений стены зданий, почерневшие бочки, в которых по ночам разводили огонь оставшиеся без дома нарки, и — самое непривычное — запах, резкий запах открытых сточных канав и стихийных помоек, который изводил Кира больше всего. Также угнетало отсутствие нормального дневного света. Над первым кругом трущоб почти всегда висел густой, дурно пахнущий туман. Кроме того, здесь было очень жарко днём и достаточно прохладно ночью — что объяснялось очень просто: "милосердие" Совета не простиралось так далеко, чтобы тратиться на регулирование климата для ненужных людей. Отчасти выручала одежда из поллака, но тело всё равно вымоталось, жаждало отдыха, чёрного сна без сновидений. Мысли метались. Несмотря на усталость, Кир приглядывался к окружающему, к обитателям этого обособленного мира. Он понимал, что ему нужно учиться, и учиться очень быстро, если не хочет попасть в руки функционалов. Воспоминания о недавней откровенности с первым встречным провокатором вызвали стыд, и он мысленно выругал себя, заодно пообещав быть более осторожным и недоверчивым. "Смотри в оба, дружище, тебе уже не пятнадцать", — подумал Кир и невесело улыбнулся.
За этот бесконечный день его передавали трижды. Глубокой ночью привели в какую-то крысиную нору, в которой, впрочем, хотя бы не воняло так, как на улицах, и, указав на тощий матрас, лежащий на полу, предложили отдохнуть. Измученный переходами, он выключился сразу же — чтобы уже через два часа быть грубо выдернутым из глубокой ямы сна.
После краткого пересыпа идти стало ещё тяжелее. Его качало из стороны в сторону, тело сотрясала нервная дрожь. Дополнительные затруднения представляли спящие прямо на тротуарах люди — вповалку, в лучшем случае на рваных подстилках, а то и вовсе на камнях. Проводник старался как можно реже заходить в жилые районы, но иной раз приходилось — по трассе носились обкуренные стритрейсеры, сотрясая окрестности диким рёвом добитых механизмов. Кир полюбопытствовал у провожатого, почему эти инмобы так странно выглядят, к тому же ездят по земле и никогда не летают, на что тот, криво ухмыльнувшись, выдал: "Где ты инмобы нашёл, это машины. Хлам допотопный! Механика, никаких мозгов внутри — я и гонщиков имею в виду". Крепко озадачившись этим фактом, Кир решил больше не задавать смешных вопросов.
Ближе к рассвету начали просыпаться бездомные. Кир с изумлением наблюдал метаморфозу: недавние отщепенцы умывались из специальных бочек, выкрашенных в ярко-синий цвет, а то и без малейшего стеснения раздевшись догола, мылись полностью, заливая водой мостовую, после чего, наскоро обсохнув, выкапывали из своих бездонных котомок чистую одежду. Обретя цивильный облик, они штурмовали редкий общественный транспорт, идущий в сторону внешнего кольца, или же уходили пешком в том же направлении.
Заметив недоумение Кира, проводник обронил:
— Трибы. — Поняв, что собеседнику это ни о чём не говорит, добавил: — Остались без работы, вот и перебрались сюда. Кантуются по ночам, где придётся, а утром едут в Эл-Малхут на поиски заработков. А многие так и не находят новой работы и остаются здесь. Тут каждый третий — из бывших трибов.
Начался новый день. Кира уводили всё дальше внутрь первого кольца. Проводники сменились дважды. Лишь к середине ночи, измотанный донельзя, он попал в очередную нору для ночёвки, где ему довелось поспать немного дольше, чем в прошлый раз. Короткие провалы в сон не особо восстанавливали, но выбирать не приходилось.
Окружающие виды мало отличались от тех, что были вчера. Разве что вонять стало меньше, на дорогах периодически появлялись многофункциональные инмобы, и встреченные люди не выглядели такими измождёнными, как в начале. Да и туман, кажется, начал расходиться. Видимо, приближался второй круг. Что там будет? Некстати подумалось, что путешествие по кольцам трущоб напоминает сошествие в преисподнюю. У кого это было о кругах ада… А-а, у Данте!
Киру (не без помощи и советов Шав) долгое время удавалось читать книги из запрещённого списка, пока отец не обнаружил, что коды контроля подменены. Как водится, разразился скандал, и порочную литературу из памяти "Эцадата" изъяли. Но не из памяти Кира — правда, делиться этим наблюдением с отцом он, конечно же, не стал.
Само собой всплыло в памяти: "Я увожу к отверженным селеньям, я увожу сквозь вековечный стон, я увожу к погибшим поколеньям". "Ухожу, — отстранённо подумал он. — Всё верно, только я — ухожу".
Ближе к вечеру третьего дня очередной ведущий по имени Арс — парень немногим старше Кира, худой и злой — после перекуса в достаточно чистой и уже поэтому внушающей доверие забегаловке протянул ему коммуникационный браслет. Кир никогда не видел старые модели и принялся с любопытством разглядывать, потом выразительно посмотрел на провожатого. Тот, уловив вопрос, ответил сухо:
— Что смотришь, надевай. Дальше сам пойдёшь. Привыкай, тебе теперь здесь жить, как я понимаю. — Арс скривил гримасу и уставился в давно не мытое окно — видно, вспомнил о чём-то личном, но уже через секунду перевёл взгляд на Кира. — В навигатор заложен маршрут, ходу до места назначения тебе всего-ничего, к ночи будешь. Там как раз самый отрыв начнётся.
Кир недоумённо вскинул брови:
— Что за отрыв?
Провожатый усмехнулся:
— Скоро сам увидишь. Если дойдёшь, конечно.
Выждав ещё несколько минут для надёжности, Кир выглянул из своего укрытия. Толкучка закрылась, неудавшиеся покупатели разбрелись по домам либо по притонам, в изобилии предлагающим свои услуги. Редкие прохожие быстро проходили по опустевшей площади. Праздных зевак здесь не жаловали, и бредущий без цели чужак мог запросто получить заточку в бок только за то, что был недостаточно целеустремлён. Кир благоразумно принял устоявшуюся модель и скорым шагом пересёк площадь, устремляясь в очередной заполненный темнотой проулок.
"Мимикрия — великая вещь", — подумал он немногим позже, когда без приключений пройдя три условных квартала, вышел к магистральному перекрёстку. Трасса выглядела пустынной и неухоженной, но уже само наличие большой транспортной развязки говорило о многом. С приближением ко второму кольцу Кир наблюдал всё больше признаков цивилизации. Объяснить это он пока не мог, поскольку поначалу предполагал, что в глубине трущоб может быть только хуже.
Через несколько минут он услышал приближающий шум, потом перед ним остановился странный механизм — уродливый гибрид на четырёх колёсах. Подобные анахронизмы Кир прежде видел разве что в исторических файлах. Отсутствие водителя позволяло предположить, что под дребезжащей жестяной оболочкой скрываются электронные мозги. Дверь с пассажирской стороны со скрипом открылась, и механический, лишённый модуляций голос произнёс:
— Такси по спецзаказу. Добро пожаловать на борт, пассажир.
Кир, предупреждённый о таком развитии дела, раздумывал недолго. С одной стороны, аппарат доверия не внушал. Но с другой — перспектива топать пешком как минимум до утра не радовала. Он решительно нырнул в полутёмное нутро машины и уселся в неудобное кресло. Продавленные пружины незамедлительно впились в бока, но на такие мелкие неудобства уже не стоило обращать внимания, тем более что появилась возможность вытянуть гудящие от усталости ноги.
Дверь захлопнулась, мягко клацнул электронный замок зажигания, сам собой провернулся руль, и машина неожиданно плавно стартовала в ночь.
Кир поначалу смотрел в окно — сам факт передвижения по пустынной трассе на колёсном аппарате дарил новые ощущения. Когда машина набрала скорость, и в свете фар замелькало чёрное, покорно стелящееся под колеса полотно дороги, Киру подумалось, что в увлечении стритрейсеров что-то есть. Тем более что они берут управление на себя, рискуют, конечно, но в том и кайф… Мысли начали путаться. Усталость уже брала своё, и он задремал, неловко съёжившись на жёстком сиденье.
Разбудил его всё тот же механический голос, предупреждающий о скором прибытии. Кир потёр лицо и взъерошил волосы, пытаясь стряхнуть с себя тяжёлую сонливость. Машина сбросила скорость, въезжая в густонаселённый район. Он с изумлением уставился в окно: освещённые улицы и вполне цивильные — не картонные коробки и даже не лачуги, а настоящие, пусть и небольшие дома выглядели нереально. Пока он осматривался, пытаясь уложить в голове неожиданную метаморфозу, такси подъехало к большому двухэтажному зданию, на фасаде которого горели огромные, постоянно меняющие цвет буквы:
БАР "Сваргань на троих!"
И ниже — бегущей строкой:
Добстеры и девочки работают до последнего клиента!
Машина замерла напротив входа. Киру не оставалось ничего иного, кроме как выйти наружу.
Толкнув отчаянно заскрипевшую дверь, он вошёл в заведение. Громадный вышибала, сидевший на скамье слева от входа, нахмурился, глянув на него, но ничего не сказал и сразу же вернулся к своей игровой приставке. Первой бросалась в глаза длинная барная стойка, подсвеченная ярким синим светом. К ней Кир и направился. Голограмма едва одетой танцовщицы, призывно извивавшаяся на стойке, послала ему воздушный поцелуй, который полагался каждому новоприбывшему. Пожилой добстер, протирающий высокий стакан, дежурно спросил:
— Что желает элок?
Ограничившись стаканом ледяного ситрона, Кир присел и осмотрелся. В большом затемнённом помещении народу было немного, только дальний столик в углу занимала шумная компания, да возле панчера — автомата для измерения силы удара — толкались трое элоков чуть старше Кира. Едва он успел оглядеться, как к нему подсела галма. Красивая, видимо, начинавшая своё существование в доме какого-то богатого элоима, но теперь уже начавшая стареть, она провела кончиками пальцев по щеке Кира:
— Элок желает развлечься?
Улыбнулась, показывая хорошие зубы, но глаза остались безучастны. Слегка отстранившись, Кир отрицательно покачал головой.
— Если надумаете, я всегда здесь. Меня зовут Эрин. Эрин. Всё, что пожелает юный господин.
И ушла, покачивая бёдрами. Когда она открыла дверь шагах в двадцати от бара, стала видна другая комната, в которой было куда более многолюдно. Пронзительный аккорд вырвался на свободу, перекрывая фоновую музыку. Кир навострил уши. Нет, на послышалось — "Полуночный метеор", проигрыш именно из этой композиции. Вспомнился ясный безмятежный день, когда они с Шав слушали запрещённый и от этого невероятно притягательный игленд. Как давно это было? Кажется, прошли века с тех пор, когда они, сидя в беседке совсем рядом, подпевали вот этому: "Когда спящее море и спящий город смотрят свой нескончаемый сон, ты летишь, сжигающий небо ворон, опаляя моё лицо…".
Кир встал, прихватив стакан, и неспешным шагом подошёл к другой двери. Войти не удалось: кодовый механизм недвусмысленно намекал на непринадлежность к избранному кругу. Пришлось вернуться к барной стойке.
— Эмм… Могу я войти? — указывая на дверь, обратился он к добстеру.
Тот прищурился, оглядывая клиента. За несколько дней скитаний по трущобам костюм Кира пришёл в довольно плачевное состояние, но не особенно отличался от одежды прочей публики в заведении.
— Кто вас знает, что вы можете… Для всех входящих условие есть, — растягивая гласные, медленно проговорил добстер. Потом поднял глаза и глянул в упор. — Знает ли элок заветное слово?
— Знаю. Да, знаю, — Кир ответил не менее уверенным взглядом. — Трита сварга.
Добстер молча развернулся, вышел из-за стойки и сделал знак следовать за ним. Встав так, чтобы Кир не видел набираемый код, быстро пробежал пальцами по клавиатуре замка, после потянул обшитую панелями звукоизоляции дверь.
— Проходите, юноша.
Он замешкался, словно хотел сказать что-то ещё, но воздержался.
Помещение, более тесное, чем первое, было заставлено круглыми столиками, дальше располагалась сцена, явно собранная на скорую руку. После того как за спиной с мягким щелчком закрылась дверь, Кир первым делом оглядел людей в зале, а какие-то из них с любопытством уставились на него. Некоторые лица совсем ему не понравились: даже невеликого жизненного опыта хватало, чтобы понять — это хищники, от которых веет опасностью. Другие были посимпатичнее: молодые, затянутые в поллак ярких цветов, с ожерельями на шеях и браслетами на запястьях, они оживлённо переговаривались и казались на первый взгляд абсолютно счастливыми и свободными.
И тут в размышления Кира вторглась музыка. Он впервые слышал живое исполнение. Длинноволосый элок на сцене перебрал струны клеоники и выдохнул:
— Я хожу впотьмах по следам ушедшего бога, я читаю его знаки в сожжённых письменах…
Кир начал осматриваться в поисках свободного места, чтобы не торчать истуканом у двери, и тут один из парней махнул ему рукой:
— Давай к нам, элок, места хватит.
Кир занял место за столиком, где сидели ещё трое, и поставил свой стакан. Музыка захватила его, пульсация ударных, казалось, резонировала с биением сердца, голос вокалиста захватил сознание.
— Мёртвые рождают мертвецов, занимая плоть у смерти, звёздная роса на глазах слепых…
Самозабвенное соло на клеонике продолжало выступление. Не один только Кир был захвачен, в зале воцарилась тишина. Неподалёку от себя он увидел Эрин, которая беззвучно шевелила губами, повторяя слова песни, и сейчас в её глазах не было пустоты послушного автомата, это были глаза живой, чувствующей женщины. "Даже так… — подумал Кир. — Это настоящая магия, настоящая. Живая, а не технологическая. Не обманка "творцов" этих". Он даже на время забыл о цели своего визита сюда, но тот самый элок, что пригласил за стол, тронул его за руку и, наклонившись к уху, проговорил:
— Ты от Шав?