Книга: Кремль 2222. Волоколамское шоссе
Назад: Глава вторая Атака шамов
Дальше: Глава четвертая Оскал судьбы

Глава третья
Испытание смертью

ОНО изрядно проголодалось. Несколько суток ОНО блуждало по развалинам в поисках пищи, но пока безрезультатно. И от этого злилось, пульсируя и мерцая слабым желтым светом.
Хитрая «пища» тоже развивалась в процессе эволюции, учась на собственных смертельных ошибках. И ошибалась все реже, заранее разбегаясь при приближении «охотника». Да и желающих полакомиться «пищей» было слишком много на территории Москвы. Территории, изолированной Куполом, и истощенной за двести лет беспрерывной войны за выживание. Вот и не хватало на всех еды.
Даже трупов почти не попадалось. В этом мире мертвечина не залеживалась долго. Потому что являлась кормом для множества обитателей – начиная с различных трупоедов и заканчивая плотоядными растениями. Они тут же подгребали любые органические останки, переваривая всё до последней крошки.
Впрочем, трупами ОНО не интересовалось, как и любой мертвой плотью. Ибо питалось не плотью, а психической энергией живых существ. Вернее, подпитывалось. Ведь о точном происхождении Полей Смерти и их свойствах не знал никто. Они возникли сами по себе на зараженных радиацией пространствах постъядерного мира, и зажили свой жизнью. Непонятной. И смертельно опасной для окружающих.
Этому Полю сейчас не хватало энергии, из-за чего оно даже немного уменьшилось в размерах. И, подустав, притаилось за стеной полуразвалившегося здания. Но не потеряло бдительности, породив изнутри своей субстанции верных сторожевых псов. И послав их на смертельную охоту…
* * *
Они топтались около бетонного колодца. Сергей Латыпов был в гидрокостюме, а Тимур уже снял его. До этого они около часа пробирались по подземному коммуникационному коллектору. Когда-то он соединял секретный объект «Тушино-113» с инженерными сетями Северного Тушино. Но был заброшен вскоре после начала Последней Войны.
Вспомнили капитолийцы о тоннеле недавно, когда наступило время заново осваивать мир на поверхности. Тогда и понадобились тайные ходы для проведения диверсионно-разведывательных операций. Коллектор обследовали. И хотя он был частично затоплен водой, капитолийцы решили, что для отдельных вылазок его использовать можно.
Поэтому тоннель сначала зачистили от мелких мутов, чтобы не мешались под ногами. Потом отсекли его от городского коллектора капитальной бетонной перегородкой – для пущей надежности и безопасности. Ведь оттуда могли проникнуть кровожадные баги-руконоги и даже жуткие потолочники – безжалостные биоконструкции-убийцы.
Увы, эти превентивные меры не спасли от крупных неприятностей. Несколько раз разведгруппы прошли по подземному ходу без проблем, пусть и по пояс в воде. А затем на очередную группу напала стая мутантов-руконогов. Как и откуда злобные баги просочились в тоннель, осталось загадкой. Скорее всего, через какую-то расщелину под водой. Но в результате двое разведчиков погибли, а один остался без руки.
После этого трагического происшествия Стратег Олег отдельным приказом закрыл слишком рискованный маршрут. И запретил спускаться в коллектор без его личного распоряжения. Около двух лет тоннелем никто не пользовался. Пока не убили Олега.
О гибели Стратега Сергей Латыпов узнал в числе первых. Окно оружейной мастерской, где старшина работал после ужина, выходило на плац. Сергей услышал крики караульных и вышел во двор. Он увидел, как Стратега несут на носилках в лазарет, но переговорить с Олегом не смог – тот находился без сознания. Так и умер, не приходя в себя, ближе к полуночи.
Побывав на месте схватки, Латыпов все понял без дополнительных объяснений. Да и любому стало бы понятно, что на Стратега напали наемные убийцы. Впрочем, Якуб поспешил объявить, что Олег наткнулся на рабов, замысливших побег. Мол, трагическая случайность. Стратег оказался не в том месте, не в то время. Но Сергей умел складывать два и два. Да и умножать тоже умел.
Поэтому той же ночью он встретился с Тимуром и все объяснил. Тот и сам понимал, что отец погиб вовсе не случайно. И согласился с Латыповым, что должен бежать из Капитолия. При этом чем раньше, тем лучше – пока Якуб не установил слежку. Так они очутились в тоннеле.
Слава Юпитеру, путешествие под землей прошло без особых приключений. Если не считать того, что последние полсотни метров – а коридор имел уклон в сторону главного коллектора – Сергей и Тимур преодолели вплавь. Видимо, в тоннель проникли паводковые воды.
Однако они не стали серьезным препятствием. Все мужчины Капитолия с детства умели плавать – благодаря пруду, который образовался в приснопамятные времена на месте громадной воронки. А разведчиков-диверсантов даже обучали нырять на глубину, задерживая дыхание.
Тимур тоже имел подобные навыки, хотя в диверсанты, конечно, не готовился. Но попросил отца, и тот разрешил тренироваться вместе с разведчиками. Ибо рассудил просто – лишний навык в жизни сыну не помешает.
И вот теперь, преодолев полукилометровый путь и испробовав «водные процедуры», Тимур и Сергей стояли у колодца. На востоке уже слегка алело. Утренний ветерок холодил лицо, и Тимур вдруг почувствовал прилив бодрости. Он был молод и полон сил. И, что ни говори, избежал смерти. Значит, жизнь продолжается.
– Я должен возвращаться, – сказал Латыпов. – Иначе меня хватятся.
– Я понимаю, – вздохнув, отозвался Тимур. – Ты и так много для меня сделал. Я уж как-нибудь сам.
– Повторю еще раз. Вон там – речка. Братовка ее называют. Иди вдоль русла, пока не упрешься в заросшую дорогу. Потом свернешь налево. И так до самой просеки. Ну а с «лесными»… Договоришься, как-нибудь. Скажешь, что отец был убит, потому что выступил против других Хранителей. Тебе пришлось сбежать, чтобы самого не убили. Думаю, «лесные» тебя приютят, потому что Хранителей шибко не любят.
Помолчав, Латыпов добавил:
– Впрочем, они всех капитолийцев не любят. Мы, для них, считай, поработители.
Старшина нахмурился.
– А зачем мы так поступаем?
– Ну, ты и спросил… Это, парень, политика. Я в ней несилен. Такие вопросы Когорта решает. Твой отец, насколько я знаю, эту политику не поддерживал. Говорил, что люди между собой должны полюбовно договариваться, миром. Но… Так или иначе, деваться тебе сейчас некуда. Разве что к маркитантам податься. Но это уже на крайняк.
– Ты не переживай, старшина, я справлюсь, – сказал Тимур. Но голос его слегка дрогнул. – Чай, не маленький уже. А судьбу все равно не обманешь.
– Это верно… Да, чуть не забыл. Вот, возьми на удачу.
Латыпов расстегнул карман на бедре и вытащил оттуда какую-то костяшку. В ее отверстие был продет тонкий, но прочный шнурок, сплетенный из волос.
– Что это? – спросил Тимур.
– Ни за что не догадаешься. – Латыпов хмыкнул. – Амулет из клыка нео. Того самого, которого ты убил в яме.
Тимур смотрел с недоумением, и старшина продолжил:
– Рыжего нео, помнишь? Я ему тогда еще голову отрубил. Помнишь?
– Рыжего помню. А про отрубленную голову – нет, не помню.
– Ну, не удивительно. Ты тогда слегка не в себе был. Я ему башку позже отрубил, когда тебя уже из ямы вытащили.
– А зачем ты это сделал? Он же, вроде, уже подох к тому времени.
– Обычай есть такой. Если сделать амулет из кости первого убитого тобой врага, то он тебя будет защищать. Вот я и решил для тебя амулет сделать.
– Я не знал о таком обычае, – сказал Тимур. – Только я этого рыжего головастика убил вторым по счету. Да и то мне Гнедок помог изрядно. А первым я другого мохнача завалил. Он с дубиной на меня напал.
– Так, да не так. Завалил-то ты его первым, да он не сразу окочурился. Когда мы тебя нашли, он еще чуток шевелился, я видел. Так что он позже в Долину Предков ушел, чем рыжий. Но главное в другом. Понимаешь, этот головастик, как ты его назвал, уж больно чудно́ выглядел.
– Да, верно. Он весь какой-то ободранный был. Словно его наждаком зачистили. И мускулатура нереальная.
– Вот и я о том же, – кивнул Латыпов. – Сдается мне, Тимур, что этот мохнач раньше в Поле Смерти побывал. Случается такое, хотя и редко. Вот его и перекорежило в результате… Так что, повезло тебе тогда. Такие мутанты, в Поле Смерти побывавшие, не только силы набираются, но еще и очень живучими становятся. Но ты с ним как-то справился. Пусть и с помощью Гнедка.
– Не только Гнедка, – напомнил Тимур. – Если бы его из лука кто-то не подстрелил, то он бы меня точно прибил. Ты же видел стрелу у него в спине. Но велел об этом молчать.
– Да, велел. Чтобы лишних разговоров не возникло. Потому что странная история получается. Стрелял-то, похоже, кто-то из «лесных». Это у них стабилизаторы стрел из перьев диких кур. Только вот зачем «лесные» в вашу разборку встряли?.. – Латыпов задумчиво посмотрел на Тимура. – Не знаешь? И я не знаю. Впрочем, речь не об этом. Ну-ка, наклони голову… Носи и не снимай.
Завязав шнурок двойным узлом на шее Тимура, старшина негромко пробормотал:
– Враг, отдай силу, получи покой.
Тимур потрогал клык пальцем и с недоверием спросил:
– Думаешь, он меня защитит?
– Ты, парень, не думай, а верь. В себя верь. А с остальным судьба разберется. Судьба она всегда справедлива. Не зря же она тебе помогла того рыжего монстра завалить. – Латыпов посмотрел на восток. – Ну, давай прощаться. Пора мне уже. В Капитолии неспокойно, да и вокруг. Хранители могут разведгруппы в рейд направить.
Старшина крепко обнял Тимура. Потом хлопнул по плечу:
– С богом! Будь осторожен, Тимур, очень прошу. И доверяй только себе. Своему чутью, интуиции. Она у тебя есть. Иначе не выживешь. Понял?
– Понял.
– Молодец. Может, и свидимся еще.
– Обязательно свидимся, – сказал Тимур. – Мне еще с Якубом поквитаться надо.
Латыпов с прищуром посмотрел на него. Усмехнулся. И еще раз хлопнул по плечу.
– А ты и впрямь в отца. Ладно, ступай. С нами сила!
– Сила в вере! – твердо произнес Тимур.
* * *
Тимур шел уже пару часов. Шел не споро. Но не потому, что устал. Он помнил о наказе старшины Латыпова сохранять осторожность, да и сам уже имел кое-какой опыт. Хотя и небольшой, но очень впечатляющий. Тот, кто хотя бы раз увидит жука-медведя, вряд ли когда-то его забудет. Да и кровавая схватка с лесными нео одна стоила сотни тренировок и мудрых предостережений.
Вот почему Тимур не спешил. На тот свет, как говорится, всегда успеется. А к «лесным»… К лесным людям, главное, добраться до заката, чтобы не ночевать в развалинах. Тем более – в лесу. Такой ночевки ему совсем не хотелось. Но он рассчитывал, что уложится засветло. И поначалу, вроде, все складывалось удачно.
Пройдя километр с небольшим вдоль русла Братовки, Тимур заметил широкую полосу МКАД. Ее пересекала более узкая дорога, заросшая кустарниками и травой. Он выбрался на эту дорогу и направился в обратную сторону от МКАД – на восток.
Такой маршрут предложил Сергей Латыпов, а Тимур, естественно, согласился. Маршрут вдоль речки получался не самым коротким, но надежным. И, как считал старшина, менее опасным, чем через кварталы Северного Тушина. Там бы Тимур, скорее всего, заблудился, потому что не имел навыков перемещения по городу. Кроме того, там бы его поджидали специфические городские опасности в виде рукокрылов, багов-руконогов и бродячих биороботов.
А еще Латыпов боялся погони. Он не сомневался в том, что утром исчезновение Тимура быстро обнаружится. И Якуб, первым делом, перекроет торные тропы, ведущие в город, и почти наверняка пустит по следу прирученных крысопсов. А в полузатопленный коллектор, которым два года никто не пользовался, вряд ли кто сунется.
Кому охота на багов нарываться без веских причин? И уж точно не сунутся «полицаи» из Секретной Службы Якуба. Трусоваты они для того, чтобы по таким местам лазить.
Разведчиков же на поиски Тимура Хранители не пошлют. Это просчитывалось элементарно – подымать кипеж по поводу исчезновения сына Олега членам Когорты невыгодно. Община и без того на ушах стоит после злодейского убийства Стратега – еще не хватало Тимура в дезертирстве обвинять. Тут уже громадным заговором пахнет, и сами Хранители могут под подозрением оказаться.
Значит, дознание будет вестись секретно, чтобы избежать утечки информации. И пока «полицаи» хоть что-то пронюхают, Тимур доберется до «лесных». О чем, собственно, и просил покойный Стратег.
Исходя из этих соображений, старшина и разработал план побега. Простой и надежный план – Тимуру оставалось лишь следовать ему. И не забывать старую мудрость о том, что гладко было на бумаге…
Какое-то время Тимур пробирался фактически по лесу. Лишь изредка в некоторых зарослях по левую руку угадывались квадратные остатки небольших строений – видимо, до войны здесь находились коттеджи. А справа пугал безмолвием густой лес. Капитолийцы называли его Алешкинским, и Тимур знал, что он тянулся на юг почти до Волоколамского шоссе.
А еще Тимур знал, что в этом мире тишина может обманывать. И даже заманивать в ловушку. Поэтому постоянно держал ладонь на рукоятке меча. Увидев развалины многоэтажек, облегченно вздохнул – эта улица, вернее, то, что от нее осталось, должна довести его до просеки. Если он, конечно, ничего не перепутал.
А почему он должен перепутать? Не пацан уже и географию знает. И даже топографию немного изучал. Жаль, что карты с собой нет – все карты относились к секретным документам строгого учета и выдавались на руки в исключительных случаях. Но он теперь и без карты не заблудится. Иди прямо, а потом направо, – объяснил Латыпов. А дальше до самой просеки. Чего тут сложного?..
Так он прошагал еще около часа. Солнце припекало не по-весеннему. Тимур сильно вспотел и начал уставать. Даже устроил небольшой привал, чтобы попить водички и отдышаться. Пейзаж вокруг не менялся – все те же развалины в окружении кустов и деревьев, где – погуще, где – пореже. И в целом картина соответствовала приметам, полученным от Латыпова.
Правда, дорога выходила длиннее, чем Тимур себе представлял. Ему казалось, что от МКАДа он преодолел уже около двух километров. А старшина, вроде, говорил, что до поворота метров четыреста-пятьсот. Нестыковка получается…
С другой стороны, это еще как посмотреть. Шаги он не считал, тем более, не рассчитывал скорость передвижения. А она явно была не спринтерской. Вон, сколько ям и колдобин на дороге. И даже завалы попадаются. Так что… Чего раньше времени паниковать?
В этот момент Тимур увидел поворот направо. Улица раздваивалась, тут не было никаких сомнений. Значит, он все-таки не сбился с пути. И это означало, что шагать до цели оставалось меньше километра. И если все и дальше пойдет без приключений, то…
* * *
Они вытащили лодку на берег и спрятали ее в густых кустах. Их было семеро. Как и положено у дампов – жестоких и беспощадных человекообразных мутантов, живущих по своим законам и правилам. Одно из таких правил, установленное предками, гласило, что отряд дампов состоит из семи боевых единиц – семи бойцов, всегда сражающихся до конца и никогда не сдающихся в плен. Поэтому и в этом отряде сегодня было семеро мутантов. И они вышли на охоту.
Септом командовал старый и опытный вояка по имени Убош. Старым он считался по меркам дампов. На самом деле его возраст еще не достиг трех десятков весен. Однако по понятиям дампов Убош относился к ветеранам. Ибо дампы – или «мусорщики», как называли их люди – не живут долго. И не только из-за того, что жизнь дампов проходит в постоянной борьбе за существование и наполнена смертельными опасностями. Но и потому, что такой срок им отмерила природа.
Дампы, как уникальный вид мутантов, сохранился в условиях постъядерного мира благодаря тому, что сумел приспособиться к повышенным дозам радиации. Но это же обстоятельство предопределило их судьбу. Просуществовав около двухсот лет, они постепенно деградировали и умирали. Хотя до сих пор считались грозными и безжалостными вояками. И продолжали отчаянно бороться за выживание клана.
Убош, вооруженный полуторным мечом, осмотрел свое воинство и шепеляво скомандовал:
– Шлушать меня! Жаб и Шуб в охранение. Оштальные – за мной.
Охота начиналась. Ее главной целью был караван «лесных людей» с товаром для маркитантов. Именно поэтому «мусорщики» высадились на берегу невдалеке от городища «лесных».
Вождь клана дампов Бужыр разработал несложный, но эффективный план. Так, по крайней мере, полагал сам Бужыр. А возражать вождю не осмеливался никто. Разве что колдун Ашаб. Да и тот по большим праздникам, когда Бужыр бывал очень сыт и пьян. И по этим причинам не очень зол. Но такое с ним приключалось редко.
О том, что маркитанты наладили с «лесными» меновую торговлю, дампы пронюхали еще около года назад. И даже узнали расположение места, где представители сторон осуществляли обмен товарами. Да вот только использовать эти знания в своих интересах «мусорщики» не могли, потому что встречи «лесные» и маркитанты организовывали редко. А информация о конкретной дате держалась обеими сторонами в строгом секрете.
И вот дампам, наконец, повезло. Их лазутчик подслушал в харчевне разговор двух пьяных маркитантов и выяснил, что завтра те отправляют караван к «лесным». Маркитанты везли, в основном, огнестрельное оружие и боеприпасы. Но их товар дампов не интересовал. Ведь «огнестрелом» они не пользовались в принципе, считая его ненадежным оружием.
Другое дело – обоз «лесных». Там было много чего ценного по представлениям «мусорщиков». Но особо их интересовали продукты пчеловодства – уникальные лечебные мази, а также чудо-настойка на основе пчелиного молочка и прополиса. Она, якобы, в считаные дни излечивала от импотенции, возвращая пресловутую мужскую силу. А с ней у дампов давно была напряженка, ставящая под удар саму перспективу существования «мусорщиков», как отдельного вида человекообразных мутантов.
Нападать на караван маркитантов дампы, разумеется, не собирались. Не самоубийцы же они, чтобы лезть на бронетранспортеры и охрану, вооруженную ручными пулеметами? План заключался в другом – перехватить отряд «лесных» по дороге, покрошить всех в капусту и разграбить обоз.
«Ражве не хениальный план?» – спросил Бужыр, растолковывая детали Убошу. Тот, разумеется, с воодушевлением согласился – да, конечно. Не догадываясь, что за реализацию «хениального плана» придется отвечать лично ему.
– А ну подтянулиш, раждолбаи! – прикрикнул Убош.
Он нервничал, хотя и старался не показать своих чувств подчиненным. Уж больно ответственным было задание. А Убош еще и выполнял функции координатора, руководя сразу тремя септами, участвующими в операции.
Обычно в таких случаях командование на себя брал Бужыр. Но вчера его малость потрепал зубастый прыгающий червь – чуть бок не выгрыз, зараза. И Бужыр перепоручил руководство ответственной операцией Убошу. Поневоле занервничаешь…
* * *
Увидев поворот направо, Тимур обрадовался. И, в то же время, забеспокоился. Потому что в голове всплыло свежее и, мягко говоря, не самое приятное воспоминание. То, что он приближался к цели, не могло не радовать. Но одновременно он приближался к тому месту, где на их отряд напал жук-медведь. Как тут не мандражировать?
Тимур, разумеется, понимал, что монстр покинул свою лежку еще неделю назад. Капитолийцы в тот день обстреляли его из станкового пулемета и сумели ранить. Чего ему снова сюда возвращаться? Звери инстинктивно избегают подобных мест.
Однако на сердце все равно стало беспокойно. Что ни говори, а напугал его тогда жук-медведь. Удильщик его знает, что у этого чудовища на уме? Может, и сдох уже где-нибудь в чаще от ран. Но, может, и не сдох. И шатается сейчас поблизости, готовый выместить злобу на первом встречном.
Поэтому Тимур сосредоточился и снял с предохранителя пистолет Ярыгина. ПЯ ему вручил старшина Латыпов. Собственными руками собрал когда-то из разного старья, а несколько деталей выточил на токарном станке – имелся и такой в мастерских Капитолия.
Но пистолетом старшина не пользовался – патронов было в обрез, даже на полную обойму не хватало. Хранил его, что называется, для подходящего случая. И вот сегодня утром «ярыгин» стал собственностью Тимура в дополнение к мечу и кинжалу-даге. Той самой отцовской даге, которую Сергей Латыпов подобрал на месте схватки Стратега с наемными убийцами. И меч был отцовский – его Сергей принес из госпиталя, когда отец умер. Сказал: «Теперь это твое. Невелико наследство, но это еще с какой стороны глянуть».
Тимур подержал пистолет в ладони. Рифленая рукоять приятно холодила ладонь и придавала дополнительную уверенность. Хотя, ясен пень, жука-медведя калибром 9 мм не напугаешь, ему это вроде щекотки. Разве что в глаз попасть, чтобы окосел, зараза.
Он вздохнул и засунул «ярыгина» за пояс – пусть, если чего, будет под рукой. Мало ли какая нечисть встретится? Не все же, как жук-медведь, на танки похожи. Есть и помельче мутанты, как раз под пистолетную пулю. Кстати, мохнатых тут тоже пруд пруди.
Тимур взялся пальцами за клык «головастика», висевший на шее. Как там говорил старшина: «Враг, отдай силу, получи покой»? Что-то вроде этого…
Внезапно он ощутил в пальцах покалывание и вздрогнул. Как и все люди постъядерной эпохи Тимур был суеверен. Не до фанатизма, конечно, а в меру. Все-таки гимназию закончил, знал разные науки и, честно говоря, не верил в бога. Но зато верил в обереги, приметы, и сверхъестественные явления. И сейчас он не то чтобы испугался, но ощутил тревогу.
Потер клык пальцами. Покалывает? Или показалось? Вроде бы покалывает. Или?..
Нет, так можно и до вечера здесь простоять. Кто он, в конце концов? Воин или трусливая девчонка? Подумаешь, зуб дохлого мохнача. Что он, ему привет передает с того света? Ха… Ха-ха.
Тимур огляделся и не обнаружил никакой угрозы. Обычная раздолбанная дорога, с сохранившимися местами кусками асфальта. По обе стороны обычный лес. Правда, вон там, чуть подальше, вроде бы растут хищные дендромутанты. Но он же к ним в объятия не напрашивается. Обойдет сторонкой и все.
И вообще – мир не так страшен, как нам порой кажется. Все страхи сидят внутри человека, иногда совершенно надуманные. Чем трусливей человек, тем больше ему мерещится. Трус – придумывает страхи, храбрец анализирует ситуацию, оценивая реальную опасность. Так объяснял отец.
Вот и надо оценивать. Что там, дендры? Если дендры – обойдем. А привидения не считаются. Даже если это привидение жука-медведя. В конце концов, привидение тоже можно обойти. Ха… Главное, без паники…
По левую руку от Тимура метрах в сорока ржавел в высокой траве бронетранспортер. Чуть дальше кособочилась развалюха. Судя по небольшому количеству валяющихся рядом обломков – некогда одноэтажная. На торцевой стене каким-то чудом сохранились несколько крупных пластиковых букв: О, Й и, через интервал, А.
И чего бы это значило – _ОЙ_А? А ничего. Просто три буквы.
В глубине квартала, за развалюхой, торчали руины многоэтажки. Там мог спрятаться целый взвод мутантов, но Тимур туда не собирался. А если и в самом деле кто прячется, то он их заметит и успеет приготовиться к обороне. Вот тогда и пистолет пригодится.
А сейчас надо идти. Сначала – до развалюхи. Потом, между деревьев, во-он до тех руин. Дальше – посмотрим. Да там и просека уже, вроде бы, недалеко. И бурелом, где отряд подкараулил жук-медведь. Стоп! Забудь о нем. Считай, что он сдох…
Он сделал несколько шагов и замер. Какое-то неприятное чувство останавливало Тимура, но объяснить причину его возникновения он не мог. Да, были тревога и страх, но они сидели внутри. А это чувство исходило извне. И оно не давало ему двигаться вперед.
Если бы он мог, то пошел бы другой дорогой – куда-нибудь в обход. Но он не знал иного маршрута – только этот, который указал Сергей Латыпов; да еще дорогу, которой они двигались тогда с отрядом. Кстати, скоро эти две дороги должны соединиться. И дальше уже пойдут знакомые места. Если, он, конечно, не заблудился…
А других особых путей к острогу «лесных» не было. Разве что глухие тропы через чащу. Но их не каждый разведчик знает. Латыпов, возможно, знает. Но его нет, и что сейчас об этом рассуждать?..
И вдруг Тимур услышал негромкий стон. И сразу же напрягся, как струна. Что такое?! Послышалось?
Стон повторился громче. Потом еще раз. Он доносился из-за стены развалюхи – той самой, где висели сохранившиеся буквы. До нее оставалось тридцать с небольшим метров. Неужели там раненый? Но кто? Человек или мут?
Снова раздался стон. На этот раз он был протяжный и очень жалостный. Тимура аж передернуло. Так жалобно могло стонать существо, которому очень больно. Смертельно больно. Подобный человек вряд ли представляет опасность. Да даже и мутант.
Тимур шагнул вперед. И остановился. Он вдруг вспомнил слова старшины: «Будь осторожен, Тимур, очень прошу. Иначе не выживешь». Так и сказал: «Будь осторожен, Тимур».
– Тим-мур, – еле слышно прошелестело в воздухе. – Тим-мур, помоги.
У него подкосились ноги. Что-о-о???
– Тим-мур, помоги мне.
Голос доносился словно со дна могилы. И все-таки… Это не могло быть совпадением. Раненый звал его. Но кто мог знать его, Тимура, здесь – в трех-четырех километрах от Капитолия, почитай, в лесу, среди развалин?
И еще. Если его звали по имени, значит, его сейчас видели. Но как и откуда?
Сам Тимур никого не видел. Может быть, этот раненый видит его сквозь траву? Тимур сделал несколько осторожных шагов, напряженно вглядываясь в заросли кустов и высокой травы вдоль левой обочины. Ну, где же он?
– Эй, ты где?! – выкрикнул Тимур.
– Здесь, – прошелестело над травой.
– Где здесь?
– Около стены.
– Я не вижу тебя.
– Подойди ближе.
Тот, кто звал его, рассуждал вполне здраво. Только вот вел себя, как человек-невидимка. И голос звучал еле-еле. Впрочем, если он потерял много крови…
Тимур продвинулся вперед еще на несколько шагов. И снова остановился. Он не хотел приближаться к развалюхе. Странно все как-то… И тут его осенило. Если раненый зовет его по имени, то Тимур тоже должен его знать. Как же он раньше об этом не сообразил?
– Эй, ты кто? – спросил Тимур.
– Сергей я.
– Какой еще Сергей?
– Да Латыпов же…
Тимур оцепенел. Это уже выходило за все рамки разумного. «Как старшина мог здесь очутиться? – лихорадочно закрутилось в голове. – Он же вернулся в Капитолий. Это как же он сумел меня опередить? Бегом, что ли, несся?.. Впрочем, почему бегом? На фенакодусе запросто мог обогнать, если ехал по улицам через Северное Тушино. По той самой дороге, по которой ходили обозы с данью лесных людей. И по которой я сам пробирался неделю назад в составе отряда.
Старшина упоминал, что Хранители могут направить в рейд разведгруппы. Это что же получается? Латыпов вернулся в Капитолий, и ему велели отправиться в разведку? Так, что ли? Пока я пешком шел по берегу реки, а потом по той длинной улице, разведгруппа проехала другой дорогой и оказалась здесь раньше. Вместе с Латыповым. А потом… Потом, видимо, на них кто-то напал. И старшина теперь тяжело ранен и зовет меня. А я все не осмелюсь прийти на помощь. Хотя, если подумать, на моем месте любой бы начал сомневаться».
– Эй, старшина! – позвал Тимур.
– Что?
– Ты как сюда попал?
– С разведгруппой. Хранители направили в рейд. Но на нас напали… Тим-мур, я умираю. Помоги…
Он не мог больше сомневаться. Не имел права. Какие еще нужны доказательства? Да, голос немного странный. Тимур не узнавал его. Но он и доносился еле-еле. Кто знает, как меняется голос тяжелораненого?
Тимур вытащил меч и, держа его перед собой, медленно двинулся по направлению к развалюхе. Пройдя несколько метров, вспомнил о «ярыгине». Он практически не пользовался огнестрельным оружием и сделал за всю жизнь лишь несколько выстрелов. Да и то на учебных занятиях. Однако пистолет придавал уверенность. А ее Тимуру, если честно, сейчас ох как не хватало.
Помешкав, он переложил меч в левую ладонь, взяв «ярыгина» правой. Тимур не был двуруким. Благодаря упорным тренировкам, он умел пользоваться левой рукой почти с тем же эффектом, что и правой. Но лишь в том случае, когда речь шла о холодном оружии.
Например, писать и рисовать левой рукой он не умел. Ну и стрелять, разумеется, тоже. Даже и не пробовал никогда.
– Тим… скор… умир…
Раненый уже не говорил, а выдавливал из себя слова, обрывая окончания. Похоже, что силы покидали его с каждой секундой.
– Сейчас, старшина, я иду, – пробормотал Тимур и ускорил шаг.
Он по-прежнему не мог обнаружить раненого, но перестал ломать голову над этой странностью. На место недоверию и настороженности внезапно, будто в сознании переключили тумблер, пришли противоположные чувства – сострадания и желания помочь. И он неожидано для себя вдруг так заторопился, что едва не перешел на бег.
Около стены валялись горкой куски битого кирпича. Прямо на обломках рос густой и развесистый куст шиповника. Несмотря на конец весны, его уже вовсю покрывали продолговатые листы ядовито-зеленого цвета. Слишком ядовитого. А из-под них высовывались острые фиолетовые шипы.
И хотя Тимур никогда не видел шиповника без колючек, но эти пятисантиметровые шипы показались ему неестественными. А вдобавок, еще и длинные ветви при приближении Тимура начали изгибаться в его сторону. Ни дать ни взять старые приятели, жаждущие заключить друга в тесные объятия. Нет уж, только поцелуев ему не хватало!
Тимур хорошо знал, что такое кустарники-кровопийцы, умело мимикрирующие под разные растения. Поэтому он решил взять вправо, чтобы обогнуть подозрительный куст на безопасном расстоянии. Но, запнувшись о погнутый прут арматуры, споткнулся и шлепнулся на землю. Надо же, ротозей!
Чертыхнувшись, Тимур тут же вскочил. Поднял голову. И увидел ИХ.
При первом рассмотрении они казались людьми. Одеты просто, без доспехов и оружия. Один – рослый и широкий в кости – явно постарше. Второй – совсем еще юнец, невысокий и худой, в забавной вязаной шапочке с помпоном. И, вроде бы, совсем безобидные. Похожие на бедных работников-крестьян, которых Тимур неоднократно видел в посаде за стенами Капитолия.
При иных обстоятельствах Тимур бы их просто окликнул. Мол, кто такие и откуда? Но сейчас он вздрогнул и через мгновение ощутил, как резко заколотилось сердце. Появление этих людей никак не вязалось с тем, что происходило минутой ранее.
– Привет, Тимур. – «Рослый» приветливо махнул рукой и двинулся навстречу. Юнец в шапочке с помпоном засеменил за ним.
– Чего вам надо?! – хрипло выкрикнул Тимур. От волнения у него сдавило горло. Он ничего не понимал. Однако чувствовал, что столкнулся с чем-то ненормальным. Что общего между этими работниками и раненым Сергеем Латыповым?
– Мы здесь с Сергеем, – сказал «рослый», приближаясь. – Он ранен.
У него был странный голос, лишенный тембра. Бестелесный голос, словно струящийся из воздуха. И тут Тимур понял, что «рослый» разговаривает, не шевеля губами. Что еще за чертовщина???
– Как тебя зовут? – быстро спросил Тимур.
– Тебя зовут? – эхом повторил долговязый. – Тебя?
Тимур внимательно смотрел ему в лицо и готов был поклясться, что рот незнакомца не открывался. Голос возникал непонятно откуда и, буквально, просачивался в сознание. А еще, понял Тимур, его элементарный вопрос поставил «рослого» в тупик. Так что же это происходит, удильщик их всех подери?
Он медленно попятился, еще не зная, что предпринять. Но интуитивно ощущая, что от незнакомцев исходит угроза. И вдруг заметил, как из-за стены появился еще один человек. Такой же невыразительный, как и первые двое. Разве что, в отличие от них, одетый в униформу – брюки и китель коричневого цвета.
До этой секунды Тимуру не приходило в голову, в общем-то, простое решение. Смысл которого сводился к фразе «пора делать ноги». Его сбили с толку призывы Сергея Латыпова о помощи, которым он успел поверить. Кроме того, он не видел явной опасности для себя.
Да, незнакомцы находились вдвоем. Но они не имели оружия. А у него меч и кинжал. Да еще пистолет. Короче говоря, вооружен до зубов. Дать деру в такой ситуации, все равно что расписаться в собственной трусости. Позор, да и только.
Так рассуждал Тимур. Бегство не укладывалось в его представления о том, как должен себя вести настоящий воин в минуты опасности. Не укладывалось, и точка. И что с того, что эти представления были пока далеки от реальной жизни? У каждого свои представления. И свой путь познания жизненных реалий.
Представления Тимура запрещали бросать в беде раненого товарища. И отступать без очевидной угрозы тоже запрещали. Тем не менее, обнаружив третьего незнакомца, Тимур засомневался. Что их там, целая шайка окопалась? А старшину он так до сих пор и не увидел. Ни живого, не мертвого. Неужели подстава?
Однако продумать, как следует, версию с подставой, Тимур не успевал. Незнакомцы подошли слишком близко, и ситуация требовала немедленной реакции.
– А ну стоять! – скомандовал Тимур. – А то зарублю на фиг! Говорите, где старшина?!
– Старшина? – повторил «рослый», не шевеля губами. И посмотрел на юнца в шапочке с помпоном. Как будто ждал ответа от него. Но тот молчал. Только зачем-то присел и начал шарить в траве.
А затем случилось неожиданное. «Рослый», наконец-то, открыл рот, и из него вырвался вибрирующий вой – такой, что у Тимура мигом заложило уши. При этом лицо незнакомца сильно перекосило, и оно мгновенно превратилось в харю – жуткую и отвратительную. Мутант?!
Не снижая децибел, «рослый» угрожающе поднял кисти рук со скрюченными пальцами. И хотя между ним и Тимуром оставалось около двух метров, того прошиб холодный пот. Потому что руки мутанта внезапно стали удлиняться, вылезая из суставов, как лента из безразмерной шляпы фокусника. И потянулись к горлу Тимура.
Тот среагировал инстинктивно. Точнее, среагировала часть мозга, привыкшая брать на себя ответственность в сложных ситуациях. Она заставила правую руку поднять пистолет и нажать на спусковой крючок. Грохнул выстрел, и пуля полетела в цель.
Строго говоря, Тимур особо не целился. Он просто вытянул ствол и выстрелил, как ему показалось, в открытую пасть мутанта. Чего тут целиться, когда мишень сама напрашивается на гостинец? А расстояние такое, что попадешь с закрытыми глазами.
И пуля, в общем-то, попала – примерно в область раскрытой пасти. Только вот эффект оказался очень странным. И вовсе не тот, на который рассчитывал Тимур.
Он увидел, как голова «рослого» мгновенно раздулась и деформировалась, превратившись в гигантскую кляксу. И даже, вроде бы, на долю секунды оторвалась от туловища. Затем по воздуху прошла рябь, и фигура мутанта стала непонятным образом меняться.
Если бы Тимур хорошо разбирался в физике, он бы подумал, что имеет дело с оптической иллюзией и голографической картинкой. Но он разбирался плохо (хотя и знал закон Архимеда и законы классической механики Ньютона), поэтому застыл от удивления. И было от чего впасть в ступор.
За очень короткое время субстанция перед ним несколько раз поменяла форму. Сначала она превратилась в шар, из него перетекла в эллипсоид, затем сплющилась. И, наконец, поколебавшись в воздухе, вернулась в первоначальное состояние. То есть приняла форму обычной человеческой фигуры с туловищем, конечностями, головой… И даже почти человеческим лицом.
Дело в том, что рот загадочного существа после произошедших трансформаций закрылся, и пронзительный вибрирующий звук, к облегчению Тимура, исчез. Зато резко увеличились глаза. Они вылезли из орбит и стали напоминать яичницу-глазунью. Но уж шибко неаппетитную.
И тут Тимура прорвало. Он прокричал нечто нечленораздельное. Шагнул вперед. И рубанул мутанта наискось, намереваясь раскроить его от надплечья до пояса.
Меч прошел сквозь тело на удивление легко – почти без сопротивления. И без треска разрубаемых костей. После чего верхняя, попавшая «под разруб», часть тела с головой на мгновение исчезла. Просто испарилась и все.
Но еще через мгновение из сохранившейся нижней части пророс хребет с ребрами грудной клетки. Затем, буквально из воздуха, материализовалась отрубленная левая рука. Точнее, не рука, а ее кости – плечевая, изогнутые лучевые, локтевые и тонкие косточки кисти. И этот набор костей сразу же потянулся к шее Тимура.
Он отпрыгнул назад. И сделал это очень своевременно, потому что хилый юнец с помпоном швырнул в него обломок бетона на арматурине. Нашел-таки в траве, говнюк! И оказался совсем не слабаком, вопреки субтильному телосложению. Обломочек тянул килограммов на шесть, не меньше. И запросто размозжил бы Тимуру голову, если бы тот не отскочил.
«Оружие пролетариата» просвистело рядом, едва не чиркнув Тимура по лицу. А юнец уже поднимал из травы увесистый обрезок трубы. И заварушка, похоже, только начиналась, потому что в нее явно намеревалось включиться третье существо в коричневой униформе. Замешкавшись вначале, оно теперь приближалось к Тимуру, волоча по земле ржавый кусок трака. Видимо, от стоявшего поблизости бронетранспортера.
Существо пока еще не проявляло явной агрессии. В отличие от «рослого» оно не крючило пальцы и не издавало устрашающих звуков. Однако присутствовала в его движениях угрожающая механистическая ритмичность, вызывающая сходство с бездушным роботом.
Маниакальная упертость, с которой тип в униформе пер тяжеленный трак, не оставляла сомнений в его намерениях. Не в мастерскую и не в кузню волок он свою железяку, чтобы заняться мирным трудом. И не в пункт вторчермета. Его целью и жертвой являлся Тимур, дышащий плотью и живой, пульсирующей энергией – и потому особенно желанный.
Однако любитель металлолома оказался не последним гостем на этом жутком «празднике жизни». Вслед за «коричневым», выйдя из-за прикрытия стены, ползла и колыхалась студенистая масса грязно-желтого цвета.
Она напоминала громадную медузу, ибо была в диаметре не менее семи метров. Ее верхняя, округлая часть походила, как и у медуз, на раскрывшийся купол парашюта или зонтик. Но вот вместо длинных щупальцев по низу этой субстанции шевелились короткие ложноножки – много, несколько десятков. «Медуза» быстро перебирала ими и, касаясь земли, ползла в сторону Тимура.
Лишь сейчас, обнаружив «медузу», тот понял с чем столкнулся. Он попал в засаду, устроенную Полем Смерти – Желтым Полем, судя по цвету субстанции. Тимур знал о таких явлениях – слышал на занятиях по ОБЖ. Только вот никогда раньше не видел «живьем» – Полей Смерти поблизости от Капитолия не водилось, а в дальних походах Тимур не бывал.
Теперь он получил возможность познакомиться с чудовищным порождением Зоны Москвы воочию. И ничуть такому «счастью» не обрадовался. Потому что, зная о свойствах Полей Смерти, в секунду сообразил весь расклад.
Суть его сводилась к тому, что никакого раненого старшины не было и в помине. Поле поймало Тимура в хитро расставленную ловушку, создав слуховую галлюцинацию. А материал для «розыгрыша» выудило из сознания самого Тимура. И тот купился.
Затем, когда Тимур стал огибать куст плотоядного шиповника, Поле занервничало. И, решив, что Тимур хочет уйти, направило на подмогу мо́роков — мертвецов, которых Поле само же раньше и убило, высосав из них всю психическую энергию. Но могло в любой момент возродить, создав энергетические копии-фантомы. Их главная задача – заманить жертву и втащить ее в границы Поля.
Ведь само Поле относительно малоподвижно и поймать живое существо не способно – за исключением тех случаев, когда то само попадает в границы Поля. Например, в темноте или тумане. В иных ситуациях Поле создает мороков и натравливает их на жертву.
Всего на какую-то секунду замешкался Тимур, увидев колыхающийся «студень». Но ее хватило «рослому», чтобы вцепиться Тимуру в горло своей костлявой лапой. Еще секунда-другая, и безжалостный энергетический зомби придушил бы жертву. А потом оставалось лишь «подать» ее к столу хозяина.
Слава Юпитеру и покойным родителям! Благодаря им, Тимур обладал великолепной реакцией. А еще имел очень важное для выживания в экстремальных условиях качество – его рефлексы в критических ситуациях срабатывали быстрее, чем у большинства людей. Вот и сейчас глаза Тимура еще продолжали смотреть на Поле, а рука с мечом уже вздернулась вверх. Р-раз! – и костлявая конечность морока оказалась перерубленной в локтевом суставе.
Дальше Тимур действовал инстинктивно, включая и знания, и опыт, и, разумеется, рефлексы. Он помнил, что мороки, являясь порождением Полей Смерти, существуют исключительно за счет их энергии. Из чего следовало, что при удалении от субстанции мороки выдыхались и теряли силу. При этом процесс протекал тем быстрее, чем больше было расстояние между мороком и Полем.
Поэтому Тимур не стал тратить время на заведомо гиблое для него занятие, вступая в схватку с мороками. Ведь поблизости от «матки» они являлись практически бессмертными. А это значило, что у Тимура есть лишь один шанс на спасение. И он заключался в его быстрых ногах.
Развернувшись, Тимур попробовал взять с места в карьер. Но не тут-то было. Во-первых, он сразу почувствовал удушье. Отрубленная кисть и не думала ослаблять хватку на его шее, даже лишившись поддержки остального тела. Тогда Тимур засунул бесполезный пистолет за пояс и попытался оторвать хищный обрубок с помощью своей правой руки.
Он делал это на бегу, не забывая о главной задаче – удалиться от Поля Смерти на максимально возможную дистанцию. Такую, на которой фантомы потеряют свою силу. И отчасти ему это удалось.
Пробежав метров пятнадцать по разбитой дороге, – в чащу Тимур соваться не рискнул, опасаясь дендромутантов, – он почувствовал, что хватка обрубка ослабла. А еще через несколько секунд тот, наконец, освободил шею жертвы. Правда, ободрав ее напоследок до мяса острыми когтями.
Дышать сразу стало легче, и Тимур собрался добавить ходу. Однако не сумел, так как получил болезненный удар под колено. Это гаденыш «помпон» запустил в него обрезком трубы и, к несчастью для Тимура, попал. Да так удачно, что тот споткнулся и полетел на землю.
Тимур еще лежал – лишь успел инстинктивно перевернуться на спину, – когда к нему подскочил неугомонный «рослый». Он опять находился при всех своих конечностях. Более того, они успели обрасти мясом.
Но появился и обнадеживающий момент – морок стал медлительнее в движениях. Возможно, из-за того, что увеличилось расстояние между ним и Полем. А, может, и потому, что материнская субстанция не успевала качественно восстанавливать его «запчасти».
Так или иначе, но в этот раз зомби не сумел доставить Тимуру существенных проблем. Тот, сидя на земле, рубанул морока под коленную чашечку. И тот сразу превратился в одноногого коротышку.
Не дожидаясь, пока морок в очередной раз вернет утраченные конечности, Тимур вскочил и продолжил свой отчаянный забег. Он успел зафиксировать, что «помпон» отстал от него метров на десять. Морок в коричневой униформе отстал еще больше. Он так и не бросил приглянувшийся ему тяжелый трак, продолжая волочить его за собой.
Зачем он это делал, вместо того, чтобы припустить во всю прыть за Тимуром, оставалось загадкой – тут в программе Поля, задающего для своих фантомов алгоритмы действий, обнаруживался некий сбой. Но сильно удивляться подобному поведению морока не следовало. В конце концов, трудно ожидать исключительно разумных поступков от безмозглого существа. Да, Поле Смерти оживляло трупы с помощью энергетического допинга, заставляя их действовать. Но оживить их давно сгнившие мозги оно не могло по определению.
Впрочем, загадки поведения мороков Тимура сейчас совсем не интересовали. Унести бы побыстрее ноги, и удильщик с ними! Он пробежал около полусотни метров, прежде чем рискнул обернуться. А, обернувшись, с облегчением перевел дыхание. И даже замедлил бег.
Мороки не просто отставали. Они еще и явно выдохлись, оставшись без энергетической подпитки своего хозяина. Буквально на глазах Тимура «рослый» морок начал терять очертания, словно карандашный рисунок, стираемый ластиком. А потом вдруг взял и исчез, растворившись в воздухе.
Через несколько секунд то же самое приключилось и с «помпоном». Он остановился и упал на колени, как человек, окончательно выбившийся из сил. Когда Тимур, преодолев трусцой несколько метров, снова обернулся, то уже не обнаружил юнца. Он ушел в небытие, точнее, вернулся туда вслед за «рослым».
И лишь «коричневый» продолжал «отсвечивать» в отдалении. Но, похоже, уже не представлял для Тимура угрозы. Как и само Поле Смерти, которое тихонько кандыбало на своих коротеньких ножках и, наверное, исходило слюной от злости. Надо же! Такая пища смылась из-под самого носа!
– Фиг тебе, упырь гребаный, – не сдержав эмоций, пробормотал Тимур. – Теперь уже не догонишь.
Шагнул – и вскрикнул от резкой боли. Она пронзила правую ступню и отдалась в колене. Тимур попытался отдернуть ногу, но потерял равновесие и упал.
Если бы Тимура когда-нибудь кусала дикая крысособака или руконог, то он бы подумал, что в него вцепилась подобная тварь. Однако в действительности все оказалось не так. И, в каком-то смысле, гораздо хуже.
Когда Тимур осмотрелся и понял, в чем дело, то, не сдержавшись, заплакал. И не только от боли, хотя она была чудовищной. Но и от обуревавших его чувств, среди которых доминирующими являлись отчаянье и злость. Совершить такую промашку мог лишь такой необстрелянный и самонадеянный молокосос, как он. Вы посмотрите на такого идиота! Обрадовался, что убежал от Поля Смерти и попал в ловушку. Ну, разве не идиот?!
Он угодил в капкан. И не просто в капкан, а в настоящий капканище. Настороженный на какое-то крупное животное вроде тура или плотоядного вепря. Или, к примеру, на дикого фенакодуса.
На секунду мелькнула мысль, что ловушку почти наверняка устроили лесные люди. В окру́ге на подобный изощренный способ охоты могли сподобиться лишь они. Лесные нео могли выкопать яму. Но смастерить, а затем насторожить такое хитрое устройство, как дуговой ущемляющий капкан, мохначи были не способны. Значит, это «лесные», у которых он надеялся получить убежище.
Ну и что? Рассуждать о превратностях судьбы Тимур не собирался. Какая тут судьба, когда жизнь снова висит на волоске? И какие тут рассуждения, когда боль сводит с ума? Кто бы ни ставил капкан, он уж точно не собирался ловить с его помощью человека. Тимур сам во всем виноват и теперь вынужден жестоко заплатить за свое разгильдяйство.
Даже беглого взгляда хватило, чтобы понять, что влип он основательно. Стальные зубья на дуге имели в длину не менее трех сантиметров. Они были способны пробить ступню насквозь. Однако Тимура отчасти спас сапог из толстой и плотной кожи фенакодуса. Он принял на себя удар, смягчив его силу и не дав зубьям вонзиться на всю глубину.
Невзирая на эти обстоятельства, Тимур испытывал адскую боль. Плюсневые кости стопы, похоже, ему раздробило. И будет просто чудом, если он не останется калекой на всю жизнь. При условии, конечно, что ему чего-то еще осталось в этой жизни.
Он оглянулся и моментально покрылся холодным потом. Поле Смерти, еще минуту назад ленивое и неторопливое, неожиданно оказалось очень шустрым. Настолько шустрым, что сейчас находилось от Тимура в каких-то трех десятках метров. При этом мороки окончательно исчезли, включая тупого зомби в коричневой униформе.
Этот факт, возможно, объяснял возросшую активность Поля. Вероятно, создание мороков требовало от него повышенного расхода энергии. И сейчас Поле решило сэкономить, считая, что сумеет само настигнуть жертву – без своих псов-мороков. Или каким-то образом убедилось в том, что жертва никуда не денется.
Каким именно образом? Да хотя бы запеленговав мыслеобразы Тимура, которые несли боль и отчаяние. И Поле, уловив это отчаянье, отправилось на свою смертельную охоту – подобно тому, как охотничья собака бросается по следу подранка.
Увидев, как желто-грязное студенистое облако быстро приближается к нему, Тимур попытался отжать пружину капкана. Но рычаг неожиданно обломился – то ли проржавел, то ли конструкция оказалась с дефектом. Заскрипев зубами от боли и бешенства, Тимур подсунул клинок кинжала между станиной и дугой и, наконец, высвободил ногу.
Когда «челюсти» капкана разжались, Тимур испытал резкое чувство облегчения. Но уже через несколько секунд боль вернулась с новой силой. Она раздирала ступню изнутри, как злой и беспощадный зверь. Утихомирить его можно было лишь одним способом – повязкой с анестезирующей мазью и покоем. Однако Тимур не мог позволить себе подобной роскоши.
Он поднялся и попытался сделать шаг, наступив на покалеченную ступню. И хотя он догадывался о том, что задача окажется не из легких, реальность оказалась хуже самых мрачных ожиданий. Настолько хуже, что Тимур, не сдержав крика, рухнул на землю.
В этот момент он понял, что не сможет идти без опоры на костыль. Не сможет и все, точка. И пожалел, что не захватил с собой в дорогу копье – сейчас бы оно очень пригодилось. Ведь искать толстую и крепкую суковатую палку или другой подходящий дрын ему никто не позволит. Вернее, не просто «никто», а зловещая желтая медуза, готовая поглотить его без остатка.
Тогда он решил воспользоваться мечом. В этом месте асфальтобетонное покрытие дороги частично сохранилось, благодаря проросшей крыш-траве, и выглядело относительно твердым. Тимур ткнул в него мечом. Острие, и вправду, ушло в покрытие неглубоко – всего на три-четыре сантиметра. При этом не меньше сантиметра приходилось на толстый слой сопревшей листвы.
Тимур, опираясь на рукоятку меча правой рукой, быстро скакнул вперед здоровой левой ногой. Получилось. Тогда он повторил трюк и совершил еще один прыжок. И тот снова оказался удачным.
В этот момент Тимур не думал о том, что передвигается ненамного быстрее черепахи. Ведь за два прыжка он преодолел не более метра. И это было ничтожно мало для того, чтобы убежать от Поля Смерти. Однако Тимуром двигали упрямство и инстинкт выживания – он продолжал бороться за свою жизнь, потому что обязан был бороться.
Так его учил отец. И это ему внушал старшина Латыпов, проводивший для гимназистов уроки по выживанию: человек должен бороться до конца, если хочет победить. А поражение в этом мире означало только одно – смерть.
И все-таки, упрямо прыгая вперед, как одноногий оловянный солдатик из сказки Андерсена, Тимур не мог не обернуться. Потому что не мог не ощущать приближение Поля, несущего убийственную для любого живого существа энергетику. А когда обернулся, его глаза расширились от ужаса.
Он предполагал, что Поле сокращает расстояние. Хотя и гнал эту мысль от себя, чтобы не впасть в отчаянье. Ведь оно зачастую лишает человека воли к сопротивлению, делая его легкой добычей врага. Он предполагал, но надеялся на лучшее. Увы!
Увы, Поле находилось уже очень близко. Наверное, всего в десятке метров. Многие на месте Тимура в подобной ситуации оцепенели бы или впали в неконтролируемую панику. Тимур, отдадим ему должное, не оцепенел. Но лишь благодаря тому, что его разум в эту секунду полностью отключился. Остались одни инстинкты.
Следуя им, Тимур переставил меч вперед и совершил очередной прыжок. Который оказался неудачным. В момент приземления его левая нога попала в небольшую колдобину, засыпанную листвой и мелкими ветками. Этого оказалось достаточно, чтобы ступня подвернулась, и Тимур упал на бок.
Падая, он попытался удержать меч. Но тот застрял в асфальте, и потная ладонь соскользнула с рукоятки. В результате Тимур остался без меча. Что, впрочем, не имело уже никакого значения.
Когда он попытался привстать на колено, то вдруг ощутил полное бессилие. И безвольно повалился на землю, опрокинувшись на спину. Он не потерял сознания. Но его руки и ноги двигались с трудом, отказываясь выполнять команды мозга. И Тимура начала охватывать апатия – вязкая и душная, словно кошмарный сон.
В этом полусне-полуяви он увидел, как к нему подползла отвратительная грязно-желтая медуза. Ее полусферическое, похожее на густое желе, «туловище» подрагивало и колыхалось. Свисающие щупальца-ножки, напоминающие по консистенции слизь, беспрестанно шевелились и выгибались, как будто «медуза» постоянно ощупывала почву под собой. Даже вися на месте в воздухе.
А вот головы у этой мерзкой субстанции не было вовсе. Не наделила ее природа-матушка такой важной для любого живого существа деталью. То ли не успела впопыхах, то ли фантазии на весь постъядерный мир не хватило. Из чего не вытекало, что Поле находилось на самой низкой ступени биологического развития. Не исключено, что все обстояло ровным счетом наоборот, и оно достигло такой стадии, когда голова уже ни к чему. За полной ненадобностью.
Имелась и еще одна особенность, на которую Тимур почему-то обратил внимание. Внешний вид Поля наводил на мысль о том, что оно должно иметь если и не омерзительный – вроде миазмов сероводорода, – то уж наверняка очень неприятный запах. Однако при ближайшем восприятии выяснилось, что Поле ничем не пахло. Совсем. Вместо запаха оно источало какой-то особый холод. Который не морозил, а погружал Тимура в состояние полного бесчувствия. Возможно, это был леденящий душу холод, который принято называть дыханием смерти.
И вот здесь, прежде чем «оледенеть» окончательно, Тимур приподнял руку и дотронулся до амулета. Того самого – в виде клыка рыжего нео, подаренного на прощание старшиной Латыповым. Трудно сказать, собирался ли он вообще дотрагиваться до амулета – ведь мозг Тимура в тот момент почти не функционировал. Может быть, Тимур рефлекторно потянулся к горлу, потому что почувствовал удушье. Но, так или иначе, в итоге коснулся клыка. И через несколько мгновений потерял сознание.
Поэтому Тимур не видел, как ложноножка Поля Смерти вдруг застыла около его лица. Вслед за этим по «студню» пробежала легкая рябь, словно Поле производило внутри себя некую настройку. А затем в глубине субстанции, превратившейся на время в голографический экран, стали возникать трехмерные изображения.
Это были фигуры разнообразных живых существ, хотя некоторые из них попадали в категорию «живых» с большей долей условности – например, кио или руконоги. Один раз мелькнула морда крысособаки. И специфическая голова осма, лысая и пупырчатая, однажды вынырнула из мутной глубины «экрана», усиливая ощущение кошмарного паноптикума.
Но в основном субстанция проецировала изображения людей и человекообразных: нео, дампов, вормов… Они медленно сменяли друг друга, безмолвные и безжизненные, похожие на восковые куклы. И продолжалось это унылое и жутковатое зрелище до того момента, пока Поле не воссоздало изображение рыжего нео – недавнего знакомца Тимура с деформированной черепушкой и ободранным до мяса туловищем.
Когда рыжий «головастик» возник во всей своей красе, то Поле повращало его туда-сюда несколько секунд, а затем не спеша растворило в своей густой субстанции. И на этом «кино» закончилось. Лишь легкая рябь пробежала по желтой поверхности полусферы. После чего «медуза» застыла холодным студнем, продолжая держать одно из щупалец около лица Тимура. То ли задумалась, то ли собирала дополнительную информацию.
Так прошло несколько минут. Затем Поле колыхнулось и медленно накрыло Тимура своей тушей. Но он ничего этого не видел, не слышал и не ощущал. Даже боли…
Назад: Глава вторая Атака шамов
Дальше: Глава четвертая Оскал судьбы