Часть первая. Скорбящий камень

– Осторожней! – я придержал ученого за локоть.

– Благодарю вас, Александр. Скользко тут… – профессор Шилов неопределенно мотнул головой.

– Тут ещё и аномалии кругом, – предупредил я его, – так что идите след в след.

– Разумеется. – Шилов засеменил за мной, но вновь поскользнулся, проехался на пятой точке по глинистому склону и через полминуты уже лежал внизу, измазанный с ног до головы.

– Отличная маскировка, профессор, – прошипел я в переговорное устройство. – Ваш комбез по цвету теперь не отличить от помёта мутанта.

– Простите, Александр, – слабо пискнул в ответ Шилов, – но, может, вы, наконец, спуститесь и поможете мне встать?

Я присел на корточки, аккуратно съехал с холма.

– Ничего не сломали?

– Н-нет…

– Как там ум, честь и совесть?

– Как у куска помёта, – буркнул ученый, видимо, близко к сердцу принявший мою язвительную реплику.

– Значит, в норме, – я кивнул и слабо улыбнулся. – Просил ведь вас идти след в след. Вот так оступитесь, и потом придётся ваш пепел в рюкзак собирать или наблюдать, как вместо научного сотрудника в аномалии пляшет артефакт.

– Я всё понимаю, Александр, – профессор кивнул, – но и вы меня поймите – я не привык работать в таких условиях.

– А для меня это идеальная обстановка: холод, грязь, нудящий ученый под рукой.

– Я имел в виду не полевые условия, а спешку, с которой нам придется проводить исследования.

– Поверьте, в данном случае спешка необходима не меньше, чем при ловле блох…

– Да, конечно, – Шилов с укором посмотрел на меня, ожидая, что я вновь попытаюсь съязвить, но умолк, так и не услышав продолжения расхожей фразы.

Ну, вот и славно. Не хватало мне ещё потом отчёты начальству строчить, мол, «прошу меня покорнейше простить за ту дерзость, кою я имел неосторожность проявить в адрес глубокоуважаемого научного сотрудника». Тьфу ты! А ведь этот «глубокоуважаемый» может на меня телегу в штаб Объединенной группировки Рубежа накатать. Распишет, как офицер его оскорблял, унижал и вообще пытался спасти.

– Пошевеливайтесь, – буркнул я и щёлкнул по дисплею смартфона.

Тот завибрировал, выдавая сигнал о низком заряде батареи. Просто славно, нет, даже замечательно!

Шилов вновь с укоризной глянул на меня. Видимо, заинтересовался, почему это его проводник забывает зарядить батарею коммуникатора, отчего гаджет голодно урчит. Ну да пусть поломает голову светило науки, мысленно сетуя на нелогичность действий своего спутника. Понимают и принимают причуды Зоны с безысходностью висельников лишь охочие до артефактов сталкеры. Они-то давно уяснили, что разобраться в выкрутасах аномальной территории не представляется возможным, а понять нужно лишь то основное, что поможет выжить. Сталкеры – народ изобретательный и суеверный. Постепенно одни феномены Зоны они начали использовать с выгодой для себя, а в другие просто верить.

Ещё в мою бытность сталкером бродяга по прозвищу Скворец заметил странность: когда батарея смартфона на последнем издыхании, она начинает заряжаться вблизи практически любых аномалий, будто бы от электросети. О своём открытии Скворец поведал напарнику, тот поделился информацией в баре, и через неделю в сети гуляла новость о весьма оригинальном способе обнаружения «сюрпризов» Зоны. Уже потом придумали острые на язык трепачи, что, дескать, Скворец обнаружил сей феномен, когда раненый, оставленный умирать, полз без оружия через аномальные поля. Вот тогда-то и случилось чудо – потухший экран смартфона замерцал, мини-компьютер пискнул, и в местную сеть ушел призыв о помощи, а сам Скворец пополз дальше, с помощью коммуникатора определяя границы смертоносной территории. Зона даровала спасение? Кто знает, быть может, так оно и было на самом деле…

– Куда?! Тут аномалии кругом! – гаркнул я, чтобы ученый не расслаблялся, и улыбнулся собственному способу держать рьяного исследователя в узде.

Перспектива весь день таскаться по грязи с научным сотрудником засекреченного НИИ меня не прельщала. Именно поэтому за сутки до отправки на задание я снарядил двоих ребят «прогуляться» вдоль автострады, пересекающей этот район Зоны. Они нанесли на электронную карту все постоянные аномалии. Уже вечером, накануне отправки группы, я имел представление, что ждёт нас впереди.

– До места не доедете, – докладывал Юровский, – дом в низине. Так что придётся немного пройтись пешочком. Аномалии нанёс на карту. Там несколько сосен растут, так я под самой высокой сделал закладку. Две гранаты. Это на всякий пожарный…

Когда ученый был готов к выходу, я озадачил его тем, что сообщил: «Никуда мы не пойдем».

– Как это понимать, Александр?!

Вот это «Александр» меня больше всего и бесило. Ну сколько раз можно повторять: мое звание – капитан! И кроме как «товарищ капитан» ко мне обращаться не следует. Или это издёвка, чтобы я уразумел, мол, форма и звание – это всё преходящее, а в душе капитан Александр Журавлёв так и останется навсегда сталкером по прозвищу Жура? Чёрт его знает, этого толстолобика.

– Как это понимать, Александр?! – повторился он, когда не дождался моего ответа.

Решил, видимо, что я пошел на попятную, как Коля Демьяненко, который наотрез отказался вести ученого в самую жо… В общем, в самую нехорошую местность.

– Мы не пойдем, – отозвался я, специально затягивая паузу непонимания. – Мы поедем на машине.

– А как же аномалии, Александр? – мне показалось или и впрямь собеседник это выдавил с облегчением?

Честное слово, так хотелось врезать служителю науки, что кулаки сжались сами собой.

– Аномалии ребята вчера обозначили. Блуждающих в этом районе нет. Так что можно смело ехать.

– Это даже хорошо – раньше будем на месте, Александр.

Ну да, хренов оптимист, раньше… И чего он после каждой фразы так приторно-вежливо добавляет: «Александр»? «Я пошел в Зону, Александр, чтобы найти «Камень», Александр…» И как это с ним люди общаются? Я, того и гляди, взвою от этого зануды.

Как бы то ни было, идея с поездкой моим бойцам понравилась. Отряд из бывших сталкеров я набирал лично, поэтому интересы, взгляды на жизнь и вредные привычки у них были точно такие же, как у меня самого. Соответственно, и отношение к собственной безопасности у нас совпадало – понапрасну подставляться, играя в героев, никто не хотел.

Все вместе, а нас пять человек, не считая балласта – многоуважаемого и «многоматюгаемого» профессора Шилова, погрузились на Рубеже в «Тигр» и без происшествий добрались до контрольной точки. Вместо пяти часов ползанья в грязи – двадцать минут езды на неудержимом броневике. Именно тогда Зона решила, что хватит с нас увеселительных прогулок. Чёрт возьми, я опять говорю как помешанный на мистике недоумок! Но ведь Зона и вправду подкинула нам подлянку – когда мы с Шиловым двинулись к цели, за нашими спинами вспыхнуло голубоватое пламя аномалий. Коварная хозяйка пропустила и захлопнула мышеловку… Недоумевающе смотрели с противоположной стороны аномальной стены бойцы, метался из стороны в сторону Шилов.

– Что случилось, Александр?! – вопил он в гарнитуру переговорника, пока, наконец, я не схватил его за плечо, останавливая.

Чёрный Сталкер говаривал, что безвыходных ситуаций не существует, и я поверил легендарному оптимисту. Объявил отряду, что нам с Шиловым негоже оставаться на открытой местности, а потому придётся идти. Без прикрытия. Ребята, конечно, хотели проскочить, но я, не желая терять время, приказал им оставаться на месте, аккуратно искать путь меж аномалий или в обход… С того времени прошел час.

– Александр, а как вы смотрите на то, чтобы на обратном пути заглянуть на старую фабрику, которая возле Озера?

Ученый с мольбой глядел на меня.

– Никак я на эту мутотень не смотрю и смотреть не собираюсь. Бывал там пару раз, но радиация зашкаливает, счётчик Гейгера верещит как припадочный. Да и упыри или, как вы их называете, мимикримы там частенько появляются, а столкнуться с этими тварями я бы не хотел.

– Жалко.

– Жалко у пчёлки. На попке.

Шилов моей ответной реплики, видимо, не услышал. Он вновь выбежал на тропу, и я дернул его за лямки рюкзака:

– Профессор, любить вашу душу! Ну что вы лезете всё время вперёд батьки в пекло?! Как будто и правда шило в заднице – нет от вас покоя…

– Простите, Александр. Полевые работы всегда вызывают у меня прилив сил, и хочется исследовать, творить…

– Так сотворите пару минут тишины и спокойствия, ради бога!

– Я могу молчать, – Шилов смешно мотнул головой, будто кто-то отвесил ему подзатыльник.

– Вот и молчите.

Ожил переговорник:

– Командир, говорит Клапан. У нас тут «язвенники». Пошумим чуток, а то эти черти осмелели. Не пугайтесь.

– Делайте, – только и выдохнул я, – но и про нас не забывайте. Без прикрытия спине зябко.

– Понял вас, командир. Минут через пятнадцать будем выдвигаться следом за вами.

Я глубоко вздохнул, осматривая местность.

– Действуйте, ребята. Конец связи.

Тумана в низинах близ Озера сейчас не было, и я мог без оптики окидывать взглядом обширный котлован, неизвестно для чего вырытый километрах в трёх справа от заболоченного водоёма. Скорее всего, взрывали что-то под землёй, и грунт просел. А может, подземные реки вымыли полости.

– А кто такие «язвенники»? – прервал мои размышления Шилов и, когда я внезапно остановился, пытаясь осмыслить его вопрос, чуть было не ткнулся лицом в висящий у меня за спиной рюкзак.

– Что?

– Ну, вы упомянули «язвенников», Александр.

– Это мы так зомби называем.

– А почему?

– По кочану и кулаком по печени! Вы ведь обещали молчать.

– Да, разумеется. Просто у меня тоже язва, и я подумал…

Вот точно сорвусь и влеплю светилу науки с левой, от души… что зубы посыплются. Язва у него, видите ли!

– У зомби от человечины изжога, – произнес я и усмехнулся, вспомнив анекдот, с которого началось именование их «язвенниками».

– Александр, а откуда вам это известно?

Господи, дай мне сил вытерпеть эту пытку идиотизмом!

– Это шутка такая. Вы ведь знаете, как становятся зомби?

– Разумеется, – кивнул тот. – Необратимые изменения головного мозга, приводящие к доминированию одних участков нейронной сети над другими. Вызывается долговременным воздействием на человеческий мозг аномалий, вроде «звонка».

Выпалив всё это скороговоркой, профессор уставился на меня, надеясь, что вот сейчас-то я и объясню ему всё.

– Они человечину едят.

– Да, – Шилов закивал, – подсознательные стре…

– …А ещё они едят всякую падаль, – прервал я разглагольствования ученого, – и поэтому у них изжога! Шутка такая. Сталкеры так шутят!

– Ясно, Александр, – он глубоко вздохнул, поправил сползшую респираторную маску.

– Профессор, вы по сторонам глядите и не зевайте. Тут Зона, а она не любит тех, кто не воспринимает её всерьез.

– Вы говорите так, будто Зона – живой организм, Александр. Суеверны, как сталкер.

– Суеверен, как человек, который за вас головой отвечает. Я материалист, профессор, но проведи вы в Зоне с мое, устои вашего мировоззрения пошатнутся… Правило не возвращаться по своим следам – тому пример. Есть и другое глупое суеверие – к рукояти ножа нужно привязывать кусок черной ткани. Откуда такая традиция пошла – неизвестно, но ей следуют многие сталкеры. Может, они думают, что в таком случае Зона их хранит, а может, это символизирует что-то ещё. Не знаю точно. Но я носил, ношу и буду носить на ноже обрывок траурной тряпки. Не потому, что верю или не верю, – просто для успокоения. А спасает ли это от мутантов и аномалий, мне неинтересно. Живу и не забиваю себе мозги мыслями о чудесах. Увижу – поверю, а не увижу – нафиг мне это не нужно.

Я умолк, удивляясь собственному многословию. Со стороны «Тигра» донесся сухой стрёкот автоматов. Услышав это, Шилов принялся крутить головой, пытаясь хоть что-то разглядеть в тумане.

– Значит, вы готовы поверить в чудо, только если узрите его. Так, Александр?

– Так, – я вздохнул. – Вот если увижу предмет нашего с вами поиска, то поверю, что «Камень» существует.

– Он существует, – Шилов утвердительно моргнул. – Есть множество свидетельств сталкеров…

Я слабо улыбнулся наивности профессора. Ещё две недели назад в научном лагере на окраине Надеждинска появился сталкер по прозвищу Тарантул. Невысокого роста, худощавый, с цепким, ледяным взглядом. Сообщил, что у него имеется важная информация, и после недолгого разговора с начальником охраны был препровождён в основной корпус, где имел обстоятельную беседу с учёными. Потом все засуетились. Связались с руководством Рубежа, и по решению командования в лагерь были переброшены три подразделения военных сталкеров.

Когда появилась Зона, власти создали международную организацию, под юрисдикцию которой отдали аномальную территорию и близлежащие земли. Названная Рубежом в честь охранного периметра структура включала в себя воинские подразделения, множество научных институтов, как существовавших ранее, так и новообразованных, и пять центров специальной подготовки, в которых муштровали будущих военных сталкеров. В одном из таких лагерей на окраине Надеждинска нас и застал приказ командования. По прибытии известили, что нужны мы учёным в качестве опытных проводников.

Как позже объяснил один весомый начальник, сталкер Тарантул обнаружил в подвале неприметного здания в Зоне некий объект, именуемый в народе просто – «Камень». Что это – аномалия или игры воспаленного воображения, – ученые не знали. Требовалось, чтобы назначенная группа, опытная и малочисленная, дабы не привлекать лишнего внимания, проникла внутрь и подтвердила или опровергла наличие там этого странного «Камня».

О феномене заговорили давно. Когда я впервые попал в Зону, легенда о «Скорбящем Камне» уже переходила из уст в уста. Рассказывали, будто существует загадочный дом, в котором находится это нечто, а с него, стекая, загустевает смола, превращаясь в артефакты «слёзы камня». Они, по легенде, много всего могли сделать – от излечения любых болезней до неуязвимости. В зависимости от того, кто брался рассказывать. И каждый уверял, что знает сталкера, чей приятель нашел «Камень» и с тех пор стал везучим, как сам дьявол. Но ведь легенды не возникают на пустом месте, верно?

В рейд отправили отряд капитана Валерьянова, известного в среде местных под кличкой Вальтер. Его люди дошли до места, благо мутантов в том районе попадалось мало, засвидетельствовали наличие огромной каменной глыбы в подвале двухэтажного панельного здания, после чего связь с ними прервалась. Несколько часов спустя на одном из блокпостов часовые убили двух зомби, которые, судя по жетонам, принадлежали к пропавшей группе Вальтера. Нам об этом сообщили лишь через двое суток, когда ещё три «язвенника» вышли к Рубежу, где были расстреляны. Среди зомби оказался и командир отряда – Валерий Валерьянов.

Ещё через сутки начальник лагеря собрал нас в конференц-зале и сообщил, что для детального изучения «Камня» в Зону отправляется профессор Шилов, специализирующийся на аномальных образованиях. Для его охраны была нужна группа спецов – одна из двух имеющихся. Командир смежного подразделения – Николай Демьяненко по прозвищу Демьян – отказался сразу, аргументируя это тем, что пока не выяснилось, отчего погибла группа Вальтера, он не позволит подвергать опасности своих бойцов.

– Может, эта глыба им мозги выжгла! Вы об этом подумали?

– Но ведь Тарантулу не выжгла, – парировал его реплику начлагеря.

– Я не стану посылать своих людей навстречу неизвестности! Хоть под трибунал меня отдавайте, – категорично отозвался Демьяненко и ни на какие уговоры не шел.

Я понимал – если откажусь вести группу, ребят всё равно отправят в Зону, назначив главным какого-нибудь из более-менее опытных парней – Клапана, например. Заместитель командира группы, конечно, хорош, но он командный игрок… Выбора не осталось – в Зону предстояло отправиться моему отряду. В противном случае руководство могло припомнить старые грешки и вытащить их наружу. Тогда уж точно пострадали бы все…

– А вот и он, Александр, – ученый указал на двухэтажку, расположенную по другую сторону низины. – «Камень» там.

– Посмотрим, посмотрим… – я перевел взгляд на черные провалы окон.

Нехорошее место. Вроде бы тихо здесь, и всё же нет моей интуиции покоя. Слишком идиллично – ненастоящая, хищная тишина.

– Что-то не так, Александр? – заметив моё замешательство, спросил Шилов.

– Пока не знаю.

Я извлёк из кармана компактный монокуляр – подарок покойного Вальтера, внимательно осмотрел низину, затем проверил прилегающую территорию с помощью датчика жизненных форм. Выяснилось, что все «язвенники» сейчас далеко от предполагаемого местонахождения «Камня». Клапан с ребятами поработали на славу – вся нечисть, обитающая в районе Озера, потянулась в их сторону.

Я мысленно представил, как здорово сработала бы моя группа. Один из бойцов, скорее всего Клюв, залёг бы за валунами справа. Бакс – слева. А уж потом мы с Шиловым двинулись бы… Если бы да кабы… Нет у меня в наличии группы прикрытия, и ничего с этим не поделаешь.

– Профессор, шуруйте перебежками к во-о-он тому кусту. Там падайте на брюхо и ждите меня. Как только будете на точке, доставайте детектор и проверяйте, нет ли поблизости аномалий. Поняли?

Шилов кивнул.

– Тогда бегом марш!

Учёный как заправский спринтер рванул к указанному месту, но метров через пятьдесят выдохся, остановился поправить респиратор, и тут же в гарнитуре переговорника послышалось:

– Ой, мамочки… Это рука. Александр, взгляните-ка, тут человеческая рука лежит! Меня стошнит, стошнит! Александр, я могу ненадолго снять маску?

– Маску не снимать! – приказал я. – Иду к вам.

Бредовости ситуации позавидовал бы сценарист тупого трэша – на открытой местности перед зданием, в котором могут прятаться мутанты или, что гораздо хуже, вооруженные люди, стоит человек в заметном издали оранжевом комбезе и что-то бурчит себе под нос. Оставалось надеяться, что за нами не следит сейчас изумлённый нелепостью происходящего снайпер.

На то, чтобы преодолеть расстояние, отделявшее меня от учёного, ушло не больше минуты, и уже вскоре я повалил Шилова на траву.

– Замрите, профессор!

Мой взгляд заметался по чёрным провалам окон. Никто по нам не стрелял.

– Ой, простите… Я не укрылся, да? – непонимающе поинтересовался Шилов. Я нервно выдохнул. – Простите, растерялся…

– Если бы там, – указал я в сторону здания, – был человек с оружием, вас бы застрелили!

Шилов опять кивнул. Баран! Что за привычка – по поводу и без него постоянно кивать?

– Ну, что у вас?

Профессор отполз в сторону и ткнул указательным пальцем под куст:

– Вот.

Напоминал он при этом ребёнка, пытающегося показать родителям нечто интересное. Большой карапуз в оранжевом комбинезоне… А в траве лежала человеческая рука.

– Кто-то слишком много рукоблудил…

– Не шутите так, Александр! Это может быть частью тела кого-то из пропавших сталкеров.

– Вы хотели сказать – военсталов?

– Да, Александр, именно это я и хотел сказать.

Шилов решительно двинулся вперёд, но я остановил его:

– Не приближаться!

Профессор недовольно фыркнул, отчего в гарнитуре противно зашипело. Пришлось объяснять ситуацию:

– Если это рука одного из военных, почему она не разлагается?

– Обескровливание может…

– Это не обескровливание!

– А что это, по-вашему, Александр? – с вызовом воскликнул Шилов.

– Аномалия.

– Но датчик молчит и… У вас точно последняя прошивка детектора, Александр?

– А вы думаете, все аномалии можно распознать с помощью электронных устройств?

– Нет, но… С чего вы вообще взяли, что это аномалия, Александр?

– Представьте себе, профессор, что перед вами обжаренная куриная ножка. От неё веет аппетитным паром, на тарелку стекает жир…

– У меня язва, Александр, – совершенно не понял ход моих мыслей Шилов.

– Да, ё-моё! Рука, профессор, – собрав в кулак остатки терпения, начал я, – для мутантов – как ароматная курятина для здорового человека. Понятно? И не кивайте вы так часто, а то гарнитура слетит. Вопрос в том, почему мутанты не добрались до деликатеса.

– Потому, что деликатес… лежит в аномалии! – победно воздел руки к безжизненному небу источник всех моих бед.

– Именно, – бросил я опасливый взгляд на здание: привет, снайпер, это мы – идиоты…

– Как же я сразу не догадался-то? – сокрушенно заворчал Шилов, пока я безуспешно пытался обнаружить детектором аномалии.

Тщетно. Ложбинка с растущим в ней кустом была девственно чиста – датчик не регистрировал никаких отклонений, а уровень радиации хоть и превышал норму, оставался для Зоны вполне себе среднестатистическим.

– А вы знаете, Александр, что мутанты могут чувствовать аномалии и обходить их? К примеру, химера видит энергетические возмущения. Благодаря особой структуре своего глаза, это суще…

– Заткнитесь, профессор! – процедил я.

Учёный тут же замолчал, но лишь на несколько секунд, а потом затараторил снова:

– Давайте пойдём дальше, Александр. Не стоит тут задерживаться.

Я не ответил. Расстегнув клапан рюкзака, достал оттуда увесистый болт с примотанным к нему куском бинта и зашвырнул под куст. Ничего не случилось. Не вонзились в металлический предмет сотни голубоватых молний, не вспыхнуло яркое пламя. Аномалия, если она и была, никак себя не выдавала.

– Затаилась, сволочь, – произнёс я чуть слышно и обернулся к учёному. – Если это новая аномалия, профессор, я хочу знать, что она собой представляет и как её можно обнаружить. Не хочу после следующего Выброса вляпаться в такую же мерзость. Хотя, может, там вообще нет аномалии.

– А у вас есть другие варианты, почему рука всё ещё цела, Александр? – Шилов словно издевался надо мной.

Казалось, сейчас вечно извиняющимся тоном он скажет: «Неудачник ты, Жура, и сталкер из тебя, как из меня балерина».

Но «яйцеголовый» молча смотрел на место расположения предполагаемой аномалии.

– Если ничего не видно, ещё не значит, что ничего нет. Так вроде говорил один из ваших… военсталов, – наконец примирительно произнёс учёный.

Всё вокруг – одна сплошная аномалия, – внезапно понял я, словно в мою голову, как монету в свинью-копилку, вложили эту мысль. Вся низина – аномалия!

Поудобнее перехватив автомат, я рванул в сторону ближайших построек. На ходу прокричал в гарнитуру переговорника:

– За мной!

Бегом, через пустырь к панельной двухэтажке. Там могут быть снайперы? Плевать! Главное – добежать, главное – не увязнуть в аномалии.

Шилов ещё несколько секунд непонимающе глядел мне вслед.

– За мной, олень! Бегом!

И профессор сорвался с места. Но я уже не видел этих его метаний. Орал не для того, чтобы подстегнуть тормозного попутчика, а чтобы самому бежать на пределе возможного.

Нужно лишь добраться до противоположного, более пологого склона, и мы спасены. Но успеем ли? Вот уже наливаются свинцом ноги. Каждый шаг даётся труднее предыдущего, каждый вздох – со свистом. Мне даже показалось, будто неведомая сила тянет за рюкзак, требует остаться. Сколько времени мы пробыли в зоне действия неизвестной гадины? Сколько энергии успел высосать из нас невидимый хищник, какой срок отмерил самонадеянным homo?

Я не вбежал – влетел на склон, покидая злополучный котлован. Когда аномалия осталась позади, мне показалось, что давление на рюкзак пропало. Упал на траву, со свистом втянул воздух, и по носоглотке словно провели наждаком.

Живой, живой! Я выбрался! Преодолел всё!

Перевернувшись на бок, увидел, что учёный лежит на траве рядом со мной, сорвав с лица респиратор, и жадно вдыхает ядовитый воздух.

– Наденьте мас-кху-кху-кху…

– Александр, вам плохо?

– Маску! – я приподнялся, оглядывая низину, из которой мы только что выбрались. – Наденьте маску от греха подальше!

– Что произошло, Александр? Вы догадались, что это за аномалия под кустом была?

– Если бы только под кустом, профессор. Это всё, – обвёл я широким жестом низину, – и есть аномалия.

– Такая большая? – срывающимся на свист голосом спросил профессор.

– А у вас есть другие варианты? – передразнивая учёного, отозвался я. – Ни одного мутанта, чтоб их! Я-то думал, это Клапан пошумел и вся нечисть к нему сбрелась. Ан нет! «Язвенники» просто вокруг аномалии ходят. Вокруг огромной чёртовой аномалии! Не могли возле Озера подземелья рыть, чтобы так земля просела. Не могли водоотводные каналы копать. Вся эта низина – аномалия. Грунт просел там, где эта мерзость угнездилась!

– Не бывает таких больших аномалий, Александр, – недоверчиво выдал Шилов, дослушав мои рваные реплики.

– Ага, не бывает. Уж не потому ли, профессор, что их никто не видел? Хотя я и сам знаю о постоянных изменениях в Зоне большей частью по сплетням, но ведь в каждой сказке, как говорится…

Учёный молчал. Взгляд его вдруг снова сделался грустным и виноватым.

– В любом случае нам повезло, – констатировал я, оглядывая низину. – Кто знает, сколько времени нужно там пробыть, чтобы человека разметало на атомы? Мы успели выбраться, а Валерка Вальтер, наверное, слишком долго пробыл здесь. Такая вот подлянка, профессор, на коврике перед дверью к «Камню».