В это время из-за леса показалось несколько крупных гусей, собирающихся сесть на воду.

Хищники начали охоту.

Рыба-брызгун сильными и меткими струями сбила одного гуся. Но он упал не сразу в воду, где ожидала хищная рыба, а, потеряв ориентацию и беспорядочно хлопая крыльями, пролетел еще несколько метров и свалился в раскрытые красные листовые пластины, как в пасть, огромной венериной мухоловки.

Она захлопнулась – несчастная птица попалась, продолжая громко гоготать уже внутри ловушки. Однако скоро затихла, и голодный брызгун остался ни с чем.

Второго гуся сбил паук Болас. Сидя на длинной толстой ветке дерева над водой, он раскрутил передними лапами свое паучье лассо и метнул его в пролетающую мимо птицу. Липкий шар на конце паутинного аркана, пропитанный ядовитой слюной, попал точно в цель – в глаз гуся, приклеился и убил его. Но и эта добыча досталась плотоядному растению – тяжелая птица упала на широко раскинувшиеся гигантские листья росянки. Паук-охотник быстро побежал вперед к своей жертве. Однако, неосторожно ступив на листья громадного хищного цветка, он намертво прилип лапами к железистым каплям на длинных щупальцах, и растение начало медленно сворачивать лист-ловушку, удушая паука и подтягивая его вместе с пойманной и убитой птицей к огромной красной розетке для дальнейшего переваривания.

Остальная стая испуганных гусей пролетела дальше, а двухметровая рыба выпрыгнула из воды и громко плюхнулась обратно, подняв тучу брызг.

Гусь, прилипший к листьям росянки, продолжал трубно кричать и яростно биться крыльями, пытаясь освободиться. Этот шум немедленно привлек внимание еще одного голодного хищника – невероятно увеличенного посланцем Хаоса птицееда, который появился из укрытия в корнях дерева и начал охоту.

Громадный мохнатый хищный паук, бросился вперед, намереваясь напасть на беспомощного гуся, но неожиданно сам попал в одну из многочисленных ловушек другого плотоядного гигантского растения. Сразу две его ноги захватил капкан венериных мухоловок. Паук дернулся изо всех сил и сумел вырваться, оторвав и оставив в плотоядной Венериной пасти две толстые дергающиеся ноги. Он успел пробежать еще пару шагов, как был сбит в воду точным попаданием мощной водной струи рыбы-брызгуна. Тут же на барахтающегося и беспомощного в воде паука налетела мощным тараном с открытой зубастой пастью голодная рыба, сразу вцепившаяся в его бок. И сразу же забурлила вода от вездесущих алчных пираний, приступивших к кромсанию острыми, как бритва, зубами толстого тела птицееда; а вокруг уже медленно плавала огромная зеленая альдрованда, хватая плотоядными ловушками потерявших всякую осторожность и одуревших от добычи пираний и подхватывая куски, оторванные от туши птицееда.

Берой, воткнув шест в дно и обездвижив плот, наблюдал вместе с Убобоем за этим бурлящим месивом-пиршеством посередине реки.

– А вот и наши старые знакомые, – сказал студент и показал собаке на двух аллигаторов, подплывающих к месту водной трапезы. Один из них, раскрыв зубастую пасть, хапнул, что попало – откусив голову брызгуну, вцепившемуся в бок паучьего тела, а другой крокодил, одновременно с первым, сцапал и проглотил другую половину рыбины. Потом они быстро разделались с тушей птицееда. Альдрованда тихонько уплыла, сносимая медленный течением и подхватывая плывущие по реке остатки пиршества, пираньи исчезли в речных глубинах, как только еда закончилась, а крокодилы, насытившись, нырнули на дно.

– Зло пожирает зло… – проговорил Берой и погладил Убобоя.

Он направил плот к протоке – узкому проходу в русле между поваленными деревьями. Осторожно отталкиваясь шестом, путешественник миновал опасное место, где им угрожали гигантские и хищные росянка и венерина мухоловка, уже занятые переваривание пищи. Убобой лежал, не двигаясь и высунув от волнения язык. Плот вышел на чистую воду.