Глава 8

Клара проснулась от звонка в дверь. Восемь утра! Кого принесло в такую рань?

Сонно кутаясь в халат, писательница толкнула дверь. На пороге стоял Носов, у его ног крутился Командор. А в руках герой ее романа держал букет белых первоцветов.

– Подснежники?! – не поверила своим глазам Клара и потерла глаза.

Цветы из новогодней сказки, за которыми злая мачеха отправляла в лес падчерицу, никуда не исчезли.

– Гуляли с Командором в парке у моего дома и вот нашли, – Носов с мальчишеской улыбкой протянул ей букет. – Правда чудо?

– Правда, – улыбнулась Клара и приняла цветы, как величайшее сокровище.

Чудо, что Носов проехал через всю Москву, чтобы порадовать ее букетом. На лепестках, словно алмазы, застыли капли.

– Да вы вымокли до нитки! – ахнула Клара.

Писательница только сейчас заметила, что у сыщика мокрые волосы, а с Командора на пол натекла целая лужа.

– На улице дождь. – Носов провел рукой по мокрым волосам, а Командор встряхнулся, обдав ноги Клары брызгами, так что та ойкнула. А Носов, скользнув взглядом по ее голым коленкам и халату, иронично вздернул бровь:

– Так вот в чем ходят дома известные писательницы, когда их никто не видит?

Халат был велюровый, розовый с котиками. Его Кларе подарила Полина, сама бы она такой ни за что не купила. Но халат оказался на удивление уютным и мягким, в нем было приятно пить кофе по утрам и удобно писать домашние сцены, в которых героиня пекла своему любимому имбирный кекс или страдала от одиночества. Надевая этот халат, Клара как будто примеряла жизнь образцовой домохозяйки – из числа тех, что запоем читали ее романы. Однако сейчас сложно было придумать менее подходящий наряд. Любимого мужчину, подарившего ей подснежники, следовало встречать в шелковым кимоно с вышитым драконом. Клара смутилась, а Носов тихо рассмеялся:

– Только не вздумай переодеваться! Ты в нем такая домашняя.

Скажи ей это кто-нибудь другой, Клара сочла бы его слова издевательством. Но Носов смотрел на нее с такой теплотой, что она растаяла, словно мороженое под летним солнцем.

– Кофе будешь? – Клара прошла на кухню, достала с полки вазу, поставила подснежники в центр стола.

– Я приготовлю. – Носов вошел следом за ней и, оглядевшись, взял в руки турку. – Ты иди умывайся, я же тебя разбудил.

Никогда еще мужчина не готовил кофе на ее кухне, и Клара не могла отказать себе в этом маленьком удовольствии. Она вручила Носову банку с кофе и упорхнула в ванную. А когда вернулась, по кухне уже плыл тягучий аромат свежей арабики, а на столе стояли две чашки с эспрессо и бутерброды с сыром.

Клара сделала осторожный глоточек и округлила глаза в восхищении.

– Товарищ частный детектив, кажется, вы напрасно занялись сыском. Ваше призвание – варить кофе!

– Одно другому, как видишь, не мешает. А скорее помогает. За чашкой кофе ко мне часто приходят озарения в тех делах, которые я веду.

– А мне кофе помогает писать романы. – Клара с наслаждением сделала еще один глоток бодрящего напитка и прислушалась к барабанной дроби, которую выстукивал дождь по подоконнику. – На календаре точно декабрь? – Она взглянула на Носова. – А то у меня ощущение, что я проспала до марта. Или я еще не проснулась?

– Точно декабрь, – заверил ее Носов. – До Нового года восемь дней.

– А как ты будешь встречать Новый год? – с замиранием сердца спросила Клара.

– Весело, с салатом оливье и с любимой женщиной, – ни секунды не задумываясь, ответил Носов.

У Клары так все и ухнуло внутри. А Носов серьезно взглянул на нее и спросил:

– Надеюсь, ты умеешь готовить оливье, Клара?

– Я научусь! – горячо пообещала писательница. Она придерживалась здорового питания и уже много лет не покупала майонез, но ради Носова была готова соорудить целое ведро оливье. В конце концов, что это за Новый год без оливье?!

Для Полины утро двадцать четвертого декабря началось куда менее романтично. За окном барабанил дождь, а на лестничной площадке ругались соседи. Даша Невзгодина нападала на супруга Костю, который пятился к лифту. В приоткрытую дверь выглянула взволнованная босая Сонечка, торопливо поздоровалась с Полиной и снова скрылась в квартире.

– Я уж для себя ничего не прошу! – негодовала Даша. – Но у Сони сапоги порвались. Ей в садик босиком идти?! Что ты за отец такой, что заработать не можешь?!

Костя так и не смог устроиться на работу, хотя на собеседования ходил почти каждый день, и финансовая ситуация в семье накалилась до предела. С тех пор как Костя отвез маму и бабушку Полины на вокзал, Даша уже дважды забегала занять денег у Полины.

– Я заработаю, Даш! – Костик запрыгнул в лифт, а Даша безнадежно махнула рукой:

– Я это каждый день слышу, а толку?

Лифт уехал, соседка повернулась к Полине:

– Привет, Полин! Ты уж извини нас… Сил моих больше нет!

– Не ругайтесь, Даш, Новый год ведь скоро.

– Мне что Новый год, что старый – все одна тоска. И никакого просвету!

– Вам бы обстановку сменить, съездили бы куда на каникулы, – предложила Полина.

– Да на какие деньги? – снова завелась Даша. – Вон, Соньке сапоги купить не на что…

– А к родным? К бабушке, в деревню?

– Нет у нас таких бабушек, – вздохнула Даша, – городские мы оба.

Из квартиры выглянула одетая в садик Соня, на ноги она успела обуть розовые в цветочек резиновые сапожки:

– Мам, я в садик в этих сапогах пойду! Вон какой дождь за окном!

– Дожили, – запричитала Даша. – Ребенок в декабре в резиновых сапогах ходит!

– Мам, – строго перебила Сонечка, – я в садик опоздаю!

– Ох ты боже мой! – всплеснула руками одетая в халат и непричесанная Даша. – Подожди, соберусь.

– Давай я Сонечку отведу, – предложила Полина. Садик находился по пути к трамвайной остановке, и она уже пару раз отводила девочку.

– Вот спасибо! – Соседка быстро надела на дочку куртку и шапку и пообещала забрать ее вечером.

Полина взяла Сонечку за руку и зашла в лифт. Девочка вывернула карман куртки, и на пол упал смятый бумажный журавлик.

– Что это у тебя? – улыбнулась Полина.

– Мы в садике журавликов делали. Только у меня не очень хорошо получилось. – Соня расстроенно вздохнула и спрятала журавлика в карман. – А сегодня мы открытки с елочкой вырезать будем, я маме на Новый год подарю.

На улице Полина раскрыла зонт с Эйфелевой башней, и девочка восхищенно округлила глаза:

– Какой красивый! А это что за сказочная башня, теть Полин? В ней Рапунцель живет?

– Это Эйфелева башня, – улыбнулась Полина. – Туда приходят туристы, чтобы посмотреть на Париж с высоты.

– Наверное, тетя Агата там была, – заметила Сонечка. Полина уже не в первый раз слышала о младшей сестре Кости, которая работала стюардессой и летала за границу, но ни разу не видела ее. – А ты, – девочка потянула ее за рукав, – там была?

– Нет. Но очень хотела бы.

– Понимаю. – Сонечка неожиданно проницательно взглянула на нее снизу вверх. – Ты еще не нашла своего принца, да?

– Я нашла. Вот только он меня не нашел.

– Как в «Русалочке», да? – заинтересовалась Сонечка, любившая сказки. – Русалочка была рядом, а принц ее не замечал, потому что его околдовала злая волшебница.

– Все так и есть, – тихо пробормотала Полина.

– Ты должна его расколдовать, – заявила Сонечка. – Иначе принц женится на злой волшебнице и будет несчастлив!

– Если бы все было так просто, – сквозь слезы улыбнулась Полина.

– Иногда мне кажется, что маму тоже заколдовали, – задумчиво сказала девочка. – Она все время ругается на папу, а потом плачет… Вся надежда на Деда Мороза!

– На кого? – удивилась Полина, входя в калитку детского сада.

Но Сонечка уже замахала рукой подружке, а Полина передала девочку воспитательнице и поспешила на работу.

Рабочий день ничего нового не принес. Иван, занятый мыслями об Арине, по-прежнему не замечал Полину и сбежал из офиса ровно в шесть.

– Вся надежда на Деда Мороза, – уныло пробормотала Полина и стала собираться домой.

Иван предпочел бы провести этот вечер вдвоем с Ариной, но она повела его на премьерный показ какой-то новогодней комедии.

– Это просто чудо, что удалось достать пригласительный на новый фильм Гремиславского! – восторженно щебетала Арина, подходя к кинотеатру.

– Кого? – переспросил Иван, любуясь Ариной. Сегодня она выглядела как женщина-вамп: надела короткое черное платье с пояском на талии, густо подвела глаза и накрасила губы красной помадой. На его вкус, макияж получился слишком ярким, но Арину трудно было чем-то испортить.

– Ты что, никогда не слышал про режиссера Славу Гремиславского? – удивилась она. – А фильм, – его название ничего Ивану не сказало, – не смотрел? Сейчас все только о нем и говорят! Неизвестные актеры после его фильмов просыпаются знаменитыми!

В фойе с большой елкой, незатейливо украшенной кинохлопушками, Арина то и дело крутила головой, выискивая знаменитостей, и восторженным шепотом объявляла Ивану их имена. Иван пару раз переспросил – имена ему ни о чем не говорили, но понял, что только расстраивает Арину своим невежеством. Сама она превосходно разбиралась в современном кино, знала всех известных артистов в лицо и явно мечтала попасть в их круг.

– Хочешь стать звездой? – Он притянул Арину к себе, чтобы завладеть ее вниманием.

– Конечно!

Ого, а его любимая амбициозна. И похоже, всерьез мечтает блистать на экранах. В голову Ивана закралась мысль, что наряжалась девушка сегодня не для него одного, а для богемной публики – режиссеров, продюсеров, актеров, которые могли стать ее пропуском в мир кино. Иван представил, как приходит с Ариной в кинотеатр, ее лицо показывают на экране, после сеанса зрители берут у нее автографы, а сам он стоит в стороне и терпеливо ждет свою звезду, чтобы отвезти домой… Не такой он представляет их будущую семейную жизнь!

Они прошли в зал. Потушили свет, Арина положила голову ему на плечо, и в голове у Ивана закрутилось совсем другое кино – их первый Новый год, романтическое путешествие в Париж, свадьба, рождение детей… Арина неотрывно смотрела на экран, ахала и хохотала. А Ивану куда интереснее оказалось наблюдать за ней, ловить жестковатый от лака кудрявый локон и наматывать на палец, целовать в лебединую шею и в теплые губы…

И вот уже в зале включили свет, раздались аплодисменты. Иван неохотно выпустил Арину из своих рук. Показалось, прошло пять минут – на самом деле полтора часа.

– Классный фильм! – с восторгом отозвалась Арина. – Тебе понравился? Гремиславский – гений!

Иван считал гением Эльдара Рязанова, снявшего «Иронию судьбы» и «Служебный роман», но спорить не стал. Не признаваться же, что он совершенно ничего не запомнил из нового фильма! Раз Арина говорит, что фильм классный, он ее вкусу доверяет.

– Смотри, это он! – Арина восторженно подпрыгнула в кресле.

На сцену поднялся долговязый, небрежно одетый парень в смокинге на голое тело, за ним – артисты. Режиссер самодовольно раскланялся под восторженный рев публики, поблагодарил за теплый прием. Красуясь, рассказал пару баек о съемках фильма, актеры тоже высказались о том, как им приятно было работать над фильмом. Иван заскучал и обрадовался, когда киногруппа поздравила зал с наступающим Новым годом и наконец покинула сцену. А вот Арина с явным сожалением проводила выступающих и не спешила уходить из фойе – среди знаменитостей она чувствовала себя как рыба в воде.

– Ты хотела бы сниматься у Гремиславского? – спросил Иван, когда Арина задержалась у картонного плаката с рекламой фильма.

– Шутишь? Это моя самая большая мечта! – Арина сунула ему свой смартфон. – Сфотографируешь меня?

И, заслонив собой главную героиню, она встала рядом с главным героем и лучезарно улыбнулась – как кинозвезда на красной ковровой дорожке.

– Ты ослепительна, – залюбовался ею Иван.

– Правда я лучше этой актрисы? – Арина тряхнула волной черных кудрей.

– Ты самая лучшая!

Арина шагнула к нему, и тут между ними пронеслась толпа телекорреспондентов. Они спешили взять интервью у исполнительницы главной роли, вышедшей в холл. Последний из журналистов толкнул Арину, и она полетела спиной прямо на картонный постер с фильмом. Постер рухнул, Арина упала на него. Иван ринулся на выручку. Позади раздались смешки.

– Как ты? – Он помог Арине подняться.

– Кошмар! – скривилась Арина.

– Где-нибудь болит? – встревожился Иван. – Руки-ноги целы?

– Лучше бы я сломала руку, чем так опозориться на глазах у Гремиславского, – чуть не плача, прошептала Арина.

Иван обернулся – режиссер стоял позади, но даже не смотрел в их сторону, он был увлечен беседой с каким-то солидным бородатым мужчиной.

– Уведи меня отсюда! – Арина вцепилась ему в руку, и Иван с удовольствием исполнил ее просьбу.

Казимировна вот уже час ходила по двору. Благо на улице была оттепель. И это в конце декабря, вы только подумайте! Устав, она присела на скамейку, взглянула на часы. Вчера ухажер привез Арину в девять вечера. Сейчас половина десятого, и Казимировна надеялась, что ей не придется караулить сладкую парочку до глубокой ночи.

Она обернулась на шум мотора. Наконец-то нагулялись голубки! Машина остановилась у подъезда. Мужчина вышел, открыл перед Ариной дверь.

Казимировна встала со скамейки, готовясь выступить. Она весь день повторяла свою речь, чтобы не ошибиться.

– Аринушка, здравствуй! – завопила она.

Мужчина вздрогнул и на всякий случай заслонил собой Арину.

– А я тебя жду, – заторопилась Казимировна, – хотела сказать спасибо за скат!

– За скайп, – с улыбкой пояснила Арина своему ухажеру. – Не за что, пользуйтесь!

– Хорошая ты, Ариша! Я ведь думала, ты лимита бесстыжая, понаехала в столицу, как саранча, музыкой гремишь, старость не уважаешь… Мимо проскочишь – и не поздороваешься. Хорошо, если с ног не собьешь! Все кастинги у тебя какие-то, прости господи. А то я не знаю, как артистки в кино попадают! Знай себе верти задницей, да и…

– Любовь Казимировна, – пролепетала Арина, нервно взглянув на своего кавалера.

– Ой, да какая я тебе Казимировна! Зови меня просто – баба Люба! Уж прости, что я в тебе ошибалась, детка. Золотое у тебя сердце, добрая ты, Ариша. Повезет твоему мужу! – Казимировна многозначительно взглянула на ухажера соседки и еще громче гаркнула: – Ох, повезет!

– Спасибо, баба Люба! – Арина смутилась, точь-в-точь как Настенька в фильме «Морозко».

– У вас, кстати, молодой человек, какие намерения насчет Арины? – Казимировна сурово сдвинула брови. – Серьезные али так? Если так, то не морочьте девочке голову!

– Самые серьезные. – Ухажер тепло взглянул на Арину.

– Вы, наверное, целоваться будете? Не стесняйтесь, я мешать не буду! – И Казимировна с чувством выполненного долга заковыляла к подъезду.