14

Высокий прилив почти полностью скрывал мол, если так можно назвать длинную насыпь из булыжников. Дрифтер подошел к берегу и заглушил мотор, но западный ветер какое-то время подгонял судно вперед. С берега, на фоне полыхающего зимнего заката, суденышко казалось черной тенью, чьи краски поглотили низкие тучи, висевшие над самым горизонтом. Море отливало свинцом, а за дрифтером к ослепительному горизонту тянулся черно-розовый след.

Человек на берегу не тронулся с места. Сапоги его увязали в сухом песке. За спиной виднелся дом и низкие очертания острова.

На корме дрифтера звякнул телеграф, судно резко застопорило ход, выбросив из-под винтов светлые фонтаны воды. Кранец чиркнул по камню. На мол спрыгнули двое и огляделись в поисках отсутствующей швартовной тумбы. Из машинного отделения кто-то махнул рукой. Матросы подобрали канаты и закрутили вокруг камней.

На мол шагнул офицер, быстро прошел к берегу и спрыгнул на песок. Ветер трепал документы в его руке, бумаги шелестели, как пыльные листья в конце лета, но это были единственные листья на острове. Только песок, домик и скалы посреди бесконечного моря. Офицер, тяжело ступая, прошел по песку и остановился в двух шагах от встречавшего.

– Мистер Кэмпбелл?

– Так точно. Вы с Большой земли по поводу?..

– Совершенно верно.

Кэмпбелл приподнял матерчатую кепку и снова надел.

– Вы не слишком-то торопились.

Офицер серьезно взглянул на него.

– Кстати, я – Дэвидсон. Не слишком торопился? Между прочим, мистер Кэмпбелл, я занимаюсь этой работой семь дней в неделю.

Сапоги мистера Кэмпбелла шевельнулись. Он вгляделся в серое осунувшееся лицо.

Изо рта гостя исходил сладковатый запах, а немигающие глаза блестели чуточку неестественно.

Кэмпбелл снял кепку и снова надел.

– Подумать только.

Губы Дэвидсона слегка искривились в невеселой ухмылке.

– Это, знаете ли, большая война.

Кэмпбелл мрачно кивнул.

– Простите мне мои слова. Вы собираете горький урожай. Не понимаю, как вы выдерживаете.

Улыбка исчезла.

– Ничего не поделаешь.

Слегка наклонив голову, Кэмпбелл снова вгляделся в лицо офицера.

– Да. Прошу прощения, сэр. Пойдемте, я покажу, где его нашли.

Он повернулся и пошел, увязая в песке. Остановился и показал на конец галечной косы.

– Вон там. Он так и висел на поясе. Вы сами увидите. Рядом болтались разбитый ящик из-под апельсинов и жестянка. Да еще водоросли – северо-западный ветер всегда их прибивает, а с ними еще что-нибудь.

Дэвидсон искоса взглянул на него.

– Я понимаю, для вас это важно, но мне нужен только личный жетон. Вы сняли его с тела?

– Нет-нет, я ничего не касался… насколько мог.

– Такой коричневый диск размером с пенс, скорее всего на шее.

– Нет, я ничего не трогал.

На лице Дэвидсона снова появилась ухмылка.

– Что ж, тогда можно надеяться.

Кэмпбелл нервно потер руки и откашлялся.

– Вы сегодня тело увезете?

Теперь уже Дэвидсон вгляделся в лицо собеседника.

– Кошмары?

Кэмпбелл отвернулся к горизонту.

– Жена… – пробормотал он.

Он покосился на широко распахнутые глаза, видевшие больше, чем в силах вынести человек. Смущенно опустив голову, неожиданно признался:

– Да.

Дэвидсон понимающе покивал.

На берегу возле дома стояли двое матросов с носилками наготове.

Кэмпбелл вздохнул.

– В пристройке за домом, сэр. Надеюсь, вас там ничто не оскорбит. Мы воспользовались парафином.

– Благодарю вас.

Дэвидсон тяжело двинулся по песку, за ним Кэмпбелл. Внезапно Дэвидсон остановился.

– Так…

Он сунул руку в нагрудный карман кителя и вытащил плоскую бутылку. С мрачной ухмылкой глянул на Кэмпбелла, отвернул крышку и приложился к горлышку. Матросы молча наблюдали.

– Ну что ж…

Достав из кармана брюк фонарик, он подошел к пристройке, нырнул в разбитую дверь и исчез.

Матросы стояли и ждали. Кэмпбелл разглядывал полуразрушенное строение, будто видел его впервые в жизни. Замшелые камни и лишайник на проваленной крыше казались частью совершенного языка, который человеку дано понимать лишь в исключительных обстоятельствах.

Изнутри не доносилось ни звука.

Разговоров не доносилось даже с дрифтера. Единственные звуки издавали волны, накатывавшие на узкую полоску пляжа.

Ш-ш… Ш-ш…

Солнце, опускавшееся в свою пурпурно-серую постель, превратилось в полукруг.

Вновь появился Дэвидсон. В его руке был небольшой коричневый кружок, висевший на шнурке. Другая рука тянулась к нагрудному карману. Он кивнул матросам.

– Давайте.

Кэмпбелл молча смотрел, как он разглядывает кружок и аккуратно записывает что-то в чистый бланк. Наконец Дэвидсон отложил кружок в сторону, присел и обтер руки сухим песком. Кэмпбелл беспомощно развел руками.

– Не понимаю, сэр. Я старше вас, но…

Офицер поднялся на ноги и достал бутылку.

– А у вас тут нет ясновидящих?

Кэмпбелл бросил на пристройку испуганный взгляд.

– Не шутите так, сэр. Это недостойно вас.

Дэвидсон оторвался от горлышка и взглянул на него в упор. Кэмпбелл рассматривал его лицо дюйм за дюймом, как только что пристройку. Затем отвел взгляд и снова взглянул на горизонт, где исчезало солнце – казалось, навсегда.

Матросы вышли из двери. На носилках лежало тело.

– Ладно, парни. Тоже получите по глотку. Несите.

Бережно ступая по песку, они двинулись к морю.

Дэвидсон повернулся к Кэмпбеллу.

– От имени этого несчастного моряка благодарю вас, мистер Кэмпбелл.

Кэмпбелл с трудом оторвал взгляд от носилок.

– Коварная штука этот спасательный пояс. Обнадеживает, когда ни о какой надежде уже и речи нет. Жестоко. Вам не за что меня благодарить, мистер Дэвидсон.

Они вновь встретились глазами. Дэвидсон кивнул.

– Возможно. И все-таки я вас благодарю.

– Не стоит.

Матросы поднимали носилки на невысокий мол.

– Значит, вам приходится делать это каждый день…

– Да, каждый день.

– Мистер Дэвидсон… – Кэмпбелл замолчал, глядя в сторону. – Мы с вами встретились тут случайно, совершенно неожиданно, и вряд ли наша встреча повторится. Поэтому я хотел бы задать вам один вопрос, хотя ответ может оказаться неприятным.

Офицер хмуро сдвинул фуражку на затылок.

Кэмпбелл взглянул на пристройку.

– Грязь, разруха… Стропила сгнили, крыша завалилась. Все возвращается в землю. Не верится, что раньше там кто-то обитал.

На хмуром лице появилось озадаченное выражение.

– Боюсь, я не совсем понимаю вас.

– А эти бедолаги…

– В смысле, те, кого я…

– Жатва, горькая жатва. Я не буду говорить о своих, так сказать, духовных воззрениях, но прожив несколько дней рядом с останками этого несчастного… Как вы думаете, мистер Дэвидсон, что-то остается, выживает?.. Или это конец? Вот как пристройка…

– Если вы хотите спросить о Мартине, страдал он или нет…

Они помолчали. Солнце тонуло в море, словно горящий корабль, не оставляя за собой ничего, кроме похожих на дым облаков.

– Да-да, – со вздохом кивнул Кэмпбелл. – Именно об этом я и хотел спросить.

– Не беспокойтесь, вы же видели тело. У него не было времени даже скинуть сапоги.