Глава 25

Идея залезть в материну почту пришла к Ане в середине рабочего дня. Она сидела в офисе и разбирала корреспонденцию. Работы было завались. Просто странно, сколько народа еще пользуется обычной почтой. Конечно, много было всякой ерунды типа рекламы, информационных писем от партнеров и тому подобного, но среди этого барахла вполне могло заваляться и что-нибудь важное. Заваляться и затем радостно потеряться, так как у Лики, секретарши, руки до почты почти никогда не доходили. Она только выуживала из нее самое важное, остальное копилось и копилось.

Вообще, надо сказать, Лика была завалена работой выше макушки. Кроме обычных секретарских обязанностей, на ней висели сайт компании, реклама, кадровые заморочки и кое-что бухгалтерское, когда у бухгалтеров случался цейтнот или еще какая катастрофа. Удивительно, что при такой загруженности Лика постоянно пребывала в хорошем расположении духа, ни на кого не рычала и даже успевала в рабочее время заниматься личными делами. «Интересно, — подумала Аня, — это ж сколько ей платят?» Других причин излучать такое довольство жизнью Аня не видела. Работают-то все-таки за деньги. Если бы не надо было зарабатывать себе на жизнь, никто бы не работал — в этом она была абсолютно уверена. И рвутся вверх по карьерной лестнице тоже исключительно из соображений зарплаты. Потому что чем выше, тем больше платят. А всякие там амбиции и прочие полудуховные качества — это так, бесплатное приложение к соображениям материальным. Вот она, например, никогда на эту подработку не согласилась бы, если бы не обещанные деньги. Очень, между прочим, нормальная сумма. Как раз на Чехию со всеми ее магазинчиками и клубами.

Может, конечно, Лика не всегда такая сияющая — Аня всего третий день здесь, но почему-то ей казалось, что сияет Лика постоянно. «В небольших порциях это ничего, — не далее как сегодня утром подумала Аня, — но, наверное, если это все время так, то напрягает». Все-таки у человека должны быть эмоциональные перепады, иначе тоска смертная. Вечная веселость может достать так же сильно, как и вечное занудство. Ну, ладно, Лика в ее жизни не навсегда. Всего на пару месяцев. И потом, она ж, скорее всего, так радуется еще и потому, что ей нежданно-негаданно подкинули помощницу, которая наконец-то разгребет завалы с почтой и сайтом.

— Нужно рассортировать письма, — сказала Лика в первый же день.

— Это как? — спросила Аня.

— Разложишь их по темам. И составишь реестры…

— Реестры? — перебила ее Аня.

— К каждой пачке писем — их список. Дата, от кого, тема.

— А-а, — протянула Аня, — поня-ятно.

Блин, вот морока. С другой стороны, а что она хотела? Подработка — это всегда какая-нибудь докука. Важного делать не дадут, все рассказывают, что приходится разгребать то, что валяется где-нибудь в дальнем ящике и уже не надеется, что о нем кто-нибудь вспомнит. Может, когда дело дойдет до сайта, будет немножко поинтереснее. Надо бы поскорее разобраться с этим почтовым завалом. Недельку на него за глаза…

И Аня принялась за дело. Попутно варила кофе для гостей, приезжавших к начальству, отвечала на звонки и печатала какие-то письма. Лика же пахала на бухгалтерской ниве. Близился конец квартала, а в бухгалтерии, кроме главного бухгалтера, никого не было: одна дамочка свалила в декрет, а вторая отбыла в законный отпуск. Вот Лике и пришлось бегать по бухгалтерским делам. Так что Аня очень кстати пришлась. И у этой Ани совершенно не было времени, чтобы подумать о своем. Ни днем, ни ночью, потому что ночью она вырубалась, не успев прикоснуться щекой к подушке. «Ни фига себе, — думала она, просыпаясь утром и с трудом разлепляя глаза, — вот это народ пашет. Типа мамы…» Причем, додумала она эту мысль в метро, пашет так всю жизнь. И ее ждет то же самое. Накатил мрачняк, окутанная им, она вошла в офис. И увидела вечно сияющую Лику. «Нет, — подумала Аня, — ей явно платят миллионы…» И вновь погрузилась в бешеный рабочий ритм.

После обеда, впрочем, наступило затишье.

— Пятница, — сказала Лика, забежав на минутку в приемную.

— По пятницам всегда так? — поинтересовалась Аня.

— Почти.

— Это радует, — пробормотала Аня, перебирая бумаги.

— Ага, — весело согласилась Лика и опять исчезла.

«А папа так не работает», — вдруг подумала Аня. Во всяком случае, он не походил на человека, пашущего изо всех сил. Да и, насколько она помнила, график у него был более чем гибким. Блин, она ведь так ничего и не придумала. Обломавшись тогда с той спортсменкой, Аня растерялась. Хотя идея и казалась идиотской, но дурацкая надежда на то, что спортсменка выслушает их и скажет: «Ну да, он у меня», — видимо, все-таки пряталась где-то в ее душе. Тогда все встало бы на свои места. То есть надо было бы выколупывать папу из его убежища и возвращать на родину. А вышло все не так. И папино местопребывание осталось неизвестным. Хорошо хоть, спортсменка сказала, что с ним все нормально. То есть не то чтобы сказала, но это стало понятно из ее слов о том, что она ему звонила и вот почти только что разговаривала. А раз разговаривала, значит, он жив и здоров. И почему они тогда не заставили ее набрать папин телефон? И кстати, не взяли ее номер. Просто две дурынды. Но у них ведь такое в первый раз, верно? Если бы папа пропадал с частотой раз в месяц, они б уже были тренированными. Так, ладно, все это классно, но где папа?!

И вот тут Аня подумала о почте. Ну, конечно, надо проверить почту! Стоп. Папину? Но как? У него было два ящика: один — на Mail.ru, второй — на Яндексе, но паролей Аня не знала. Папа все время шифровался — наверное, от мамы. Не от Ани же. Но получалось так, что он шифровался от всех, и доступ к его почте остался для Ани тайной за семью печатями. А вот мамин ящик она быстро раскусила. Подобрала пароль. Просто был спортивный интерес: удастся ей или нет. Удалось. Мама смешная такая. Выбрала пароль «львица». Набираешь русскими буквами, а латиницей выходит полная нелепица. Вообще-то было трудновато угадать. Аня все экспериментировала с маминой девичьей фамилией и сочетаниями из дней рождений. Не получалось. А потом решила попробовать мамин знак зодиака. И привет — вот оно, словечко! А папу подбирай, не подбирай — не выходило. Скорее всего, он часто менял пароли.

Конечно, Аня никому о своих изысканиях не говорила. Даже Вадику. Особенно Вадику. У него очень жесткий кодекс чести — он бы в обморок упал, если бы услышал, что она читает почту родителей. А она, собственно говоря, и не читает. Так, иногда заглядывает. Типа просто контролирует, что там у мамы делается. Должна же она хоть что-то знать о родной матери, ведь так? А то мама ничего толком не рассказывает, живет как устрица, все время в скорлупе, а если лезешь к ней с вопросами, она так смотрит, что на всю оставшуюся жизнь отбивает желание повторять этот подвиг. И еще в этот момент чувствуешь себя такой маленькой-маленькой и совсем незначительной, просто молекулой. Ужасно! Аня всегда потом дня два в убийственном настроении. И главное — никак не отыграться. Блин. Вадик бы на этом месте обалдел: «Отыграться? На маме?!» Ну, не отыграться… Аня не знала, каким словом это можно назвать, но желание реванша было почти постоянным ее спутником в отношениях с матерью.

Короче, в почту она заглядывала изредка, писем почти не читала, да, честно сказать, там нечего было читать. Какие-то немногочисленные знакомые, пишущие ни о чем, и письма от разных информационных порталов, где мама была подписана на рассылки. И папа. Папа туда писал. Слал кое-какую информашку. Видно, мама у него просила, вот он и отправлял ей. Ладно, надо бы заглянуть. И Аня кликнула по значку Internet Explorer.

Так, Рамблер… Почта… Входим. Она застыла, не веря своим глазам.

Потом шевельнула мышкой и нажала на последнее письмо в папке «Входящие», полученное, но еще не прочитанное мамой.

«Привет, — писал папа, — я отъеду по делам дней на несколько. Может быть, не будет брать мобильный. Позвоню при первой возможности. Целую. Дима».

Аня перевела взгляд на шапку письма. Понедельник. День, когда папа не пришел ночевать. Он просто уехал. И предупредил. А мама не смотрела почту. И поэтому ничего не знает. А мобильный там не берет. А спортсменке просто повезло. А они в ступоре. А папа спокойно занят своими делами. «Блин! — разозлилась Аня. — Неужели мне позвонить нельзя было?! Перед тем как уехать, к примеру!» Она сильно стукнула кулачками по столу. Блин! Ну, папа! Как ребенок просто! Все-таки маму можно понять, когда она на него периодически заводится. Ну, кто так делает? Мама, правда, тоже хороша — если бы заглядывала регулярно в свою почту, всей этой замороки не было бы. Аня вздохнула, отметила письмо как непрочитанное и вышла из маминого почтового ящика.

И что теперь делать? Маме-то надо сказать. И что, признаться, что рылась в ее ящике? Не-ет уж. Может, сказать, что папа ей написал, а она вот только что обнаружила? Аня поразмышляла немного над этой идеей, потом отказалась от нее. Во-первых, мама не поверит, что она три дня не проверяла свою почту, она ж в нее каждый час лазит. Во-вторых, даже если не заметит этой нестыковки, потребует показать ей письмо. Мама такая, ей надо все видеть своими глазами. Нет, это тоже не годится. Надо бы как-то так устроить, чтобы мама заглянула в свой ящик. Сегодня вечером. Сама. Спровоцировать ее. Вот только как?