Глава 10
И падало питерское солнце…
Василиса и дома не находила себе места. Почему-то сегодня ее безумно раздражал Гриша. Он уже чувствовал себя много лучше, и врачи разрешили ему вставать. Непонятно как, но двоюродный брат постоянно оказывался в той же комнате, что и Василиса. Бродил следом как привязанный и с насквозь фальшивым интересом расспрашивал о лесничестве.
Тетя Катя с дядей Женей, как заметила Василиса, смотрели на сына сочувственно, зато Лера откровенно наслаждалась ситуацией.
Она затащила Василису к себе и бесцеремонно захлопнула дверь перед самым носом брата, крикнув:
— Куда? Нам нужно поболтать о своем, о девичьем, так что изыди! И потом — Васька уже язык стерла, отвечая на твои вопросы! Никогда не думала, что ты настолько интересуешься сельским хозяйством… — и смешливо фыркнула. И показала запертой двери язык. Подтолкнула Василису к дивану. Упала рядом и лукаво зашептала: — Ох и счастливая ты, Васена! Мужики вокруг тебя… ты обратила внимание, что Гришка почти влюбился?
— С ума сошла, — хмуро пробормотала Василиса. — Он мне брат!
— И что? Зато ты — красавица. И потом, я же не говорю, что он этого не понимает и собирается предложить тебе руку и сердце. Это… безответная любовь, чисто платоническая, и я рада…
— Чему?!
— Ну, Гришка никогда в любовь не верил, вечно смеялся надо мной, издевался над моими книжками, а теперь сам вляпался.
— Это тебе кажется, — мрачно буркнула Василиса. — В меня нельзя влюбиться.
— Почему это?
— Я — рыжая.
— Вот дурочка!
— Над рыжими только смеются, любят других.
— Вась, ты сумасшедшая, вот честное слово!
— Пусть.
— Да я в жизни не видела никого красивее!
— Спасибо, ты хорошая сестра.
— Клянусь, я правду говорю!
— Ага, а я тебе верю…
Лера всплеснула руками и подтащила двоюродную сестру к зеркалу. Кивнула на ее отражение и воскликнула:
— Да ты сама посмотри!
— Ну смотрю. — Василиса бросила равнодушный взгляд на зеркало. — Рыжая. Вот ты — темно-русая, повезло тебе, совсем другое дело.
— Да тысячи женщин душу бы продали за такой цвет волос!
— Они просто не жили в нашем лесничестве, и им с детства не твердили, какие они уродины, а рыжий цвет — от нечистого, — хмуро усмехнулась Василиса, невольно любуясь раскрасневшимся личиком сестры.
Как ни странно, влюбившись, Лера здорово похорошела. Василисе иногда казалось — двоюродная сестра будто светится от счастья, и глаза ее стали необыкновенно лучистыми.
— Дурочка, но ты же сейчас не в лесничестве. — Лера шлепнула ее по спине. — Ты в Питере, а в крупных городах, чтоб ты знала, совершенно другие эталоны красоты!
— Смешная ты, Лер. — Василиса вернулась к дивану. — Красота, она или есть, или ее нет. Какая разница, где человек — в городе или в деревне?
— А тот парень?!
— Какой?
Василиса удивилась так искренне, что Лера смешалась. Потерла лоб и неуверенно сказала:
— Ну, высокий такой, широкоплечий, белоголовый… Помнишь, я как-то вас вместе застала, ты тогда первый раз сама в город выбралась?
— А-а-а, тот…
— Поверь — такой красавчик в жизни не обратил бы на тебя внимания, окажись ты дурнушкой.
Василиса пожала печами и с горечью подумала: «Много ты знаешь! Кирилл познакомился со мной из-за чувства вины, а так и близко не подошел бы. Он… вечно смеется надо мной! А если верить книгам, должен таять от одного присутствия… — Она зло фыркнула. — Такой растает, как же!»
— Значит, он не влюблен? — разочарованно пробормотала Лера.
— То есть абсолютно!
— Но ты правда очень красивая. — Лера смотрела почти обиженно.
Василиса заставила себя рассмеяться:
— Мне это уже говорили.
— Кто? — мгновенно оживилась Лера.
— Папа.
— А-а-а…
— И Коська Нарышкин.
— Который не парень, а просто друг?
Василиса кивнула. Лера открыла дверь и выглянула в коридор. Потом обернулась и уверенно сказала:
— Можешь не верить, но Гришка все равно в тебя немножко влюблен, я же вижу. Наверняка страдает, что ты родственница, да еще близкая, и ему ничего не светит…
Василиса улыбнулась и похлопала ладонью по дивану, приглашая сестру сесть рядом.
«Лучше час потрачу, выслушивая откровения, — грустно подумала она, — все быстрее время пойдет, что там еще будет завтра…»
О неизбежной встрече с Рустамом девушка старалась не вспоминать, но получалось плохо. Почему-то казалось, что закончится для нее завтрашнее столкновение паршивенько, ведь у Рустама оружие, он может просто не подпустить ее близко. Выстрелит в спину, и все для Василисы закончится раз и навсегда, так глупо…
Интересно, Кирилл пожалеет о ней или сразу же выбросит из головы? Наверное, снова сочтет себя виноватым — мол, если бы не согласился выйти на работу…
Нет, лучше об этом не думать!
Ей рано умирать, у нее папа, Лелька…
Василиса машинально накручивала на палец кончик косы: правда, Рустам позер, только на это и надежда. Он наверняка захочет напугать ее скорой смертью, а для этого покажется на глаза, выкрикнет что-нибудь типа — «Ты сейчас умрешь, презренная!». Или — «Ты падешь от моих рук, как собака!». Или так — «Я выпущу твою кровь по капле…».
Ф-фу, глупости какие!
Василиса поморщилась, запрещая себе думать о предстоящей встрече, и спросила:
— Лер, скажи: ты по-настоящему влюблена или Оскар тебе просто нравится?
Василиса не угадала. Расстались они с двоюродной сестрой вовсе не через час, а почти через три.
Зато к этому времени Василиса настолько хотела спать, что и мысли в голове не осталось о Рустаме или бессовестном Рокотове. Она заснула, едва уронив голову на подушку.
К удивлению Василисы, Кирилл слово сдержал. Действительно не подошел к ней утром. Лишь кивнул издали, когда она вышла на крыльцо, и неторопливо побрел следом, провожая к автобусу.
Это выглядело бы смешно, если б не было так грустно!
Они двигались рваной цепочкой.
Первой почти бежала через парк к автобусной остановке Лера, они с Оскаром встречались, как всегда, на Невском проспекте.
Следом шла, настороженно поглядывая по сторонам, Василиса. Чужой взгляд в затылок сегодня не пугал и не раздражал ее, скорее, радовал — быстрее бы все закончилось!
Замыкал шествие Кирилл, рассеянный и почему-то мрачный.
Василиса изредка оглядывалась на него и встревоженно думала: «Может, что-то случилось? Мама у него заболела или на работе неприятности? А может… он чувствует неладное? Присутствие Рустама в парке, например…»
Василисе очень хотелось надеяться, что Рустам правильно оценит сегодняшнюю расстановку, поймет, что она с Кириллом поссорилась. И обязательно выйдет на «охоту» вечером, ему тоже должны надоесть бесконечные дежурства.
Василисе взгляд Рустама не нравился. Ненависть ощущалась слабее, чем обычно, Василиса бы сказала — во взгляде чувствовалась растерянность и опасливое недоумение.
Не хватало, чтобы мерзавец заподозрил неладное!
Василиса подумала, что просто не выдержит еще одного сумасшедшего дня. Она и без того почти ненавидела этот пропитанный бензиновыми парами город и на Оскара с Лерой посматривала с неприязнью: из-за них забыла, что такое свободное время.
Василиса обиженно шмыгнула носом: а ведь собиралась перед учебой подыскать какую-нибудь временную работу, у нее лишних денег нет, да и Лельку побаловать хочется…
Лера ушла довольно далеко, и Василиса решилась. Обернулась к Кириллу и скандальным тоненьким голоском крикнула:
— Ну что ты за мной плетешься?! Я же сказала — не хочу больше тебя видеть! — И поежилась, до того противным показался собственный голос.
С другой стороны, Рустам должен ее услышать и понять, что они поссорились. Хорошо бы сейчас Кирилл подтвердил, что вечером его не будет.
— Ты что, оглох?! — возмутилась Василиса. — Катись отсюда!
Будто подслушав ее сумбурные мысли, Кирилл раздраженно отозвался:
— Кончай разоряться. Сказал же, сегодня исчезну. Вечером меня уже не увидишь.
— Вечером! А если я сейчас видеть тебя не хочу?!
— Да пожалуйста! Сейчас так сейчас. — Кирилл зло сплюнул. — Мне твое рыжее величество уже плешь своими истериками проело! Пока, детка!
Василиса с трудом сглотнула плотный комок, но горло все равно перехватило болезненным спазмом, она едва дышала.
Девушка сморгнула внезапно выступившие слезы и отвернулась, гордо вздернув подбородок: мимо нее, насвистывая, прошел Кирилл. Ей показалось — он даже взгляда не бросил в ее сторону.
«Ну и пусть, — угрюмо подумала Василиса. — Даром мне не нужен этот… этот… он снова обозвал меня рыжей!!!»
День сегодня тянулся слишком долго и скучно. Василиса только сейчас поняла, насколько легче «дежурить» с Рокотовым. Пусть он и бесил ее несказанно, зато время летело довольно быстро.
От разъедающей душу тоски Василиса совершенно потеряла осторожность и предельно сократила дистанцию, теперь она порой едва не дышала двоюродной сестре в затылок.
Шла и вяло удивлялась, насколько беспечны и невнимательны влюбленные.
Лера с Оскаром вообще никого не замечали! Получается, зря они с Кириллом прятались, наступи она Лерке на ногу, сестрица лишь рассеянно извинится. Вместо нее.
Василиса фыркнула: недавно так и произошло. Леру бесцеремонно толкнула какая-то высокая плечистая девица — неслась, как на пожар! — а сестра на нее и не оглянулась. Зато вежливо пробормотала: «Извините, пожалуйста».
Слышать «содержательную» беседу влюбленной парочки Василиса уже не могла, ее мутило от чужой глупости. Она не понимала, как можно часами бродить по городу, держась за руки, и болтать всякую чушь. Не считать же обменом информацией следующий разговор:
— Ты любишь ореховый пломбир?
— Да, а еще с изюмом и взбитые сливки сверху.
— И я. Нежные взгляды и продолжительное молчание.
Потом:
— Знаешь, я почему-то больше люблю загорать, а не купаться.
— И я.
— А еще здорово дремать в тенечке.
— И я люблю. И чтоб шум волн слышать… Василисе скоро стало казаться, что ключевым словом в этом бессвязном лепете служило слово «люблю». О чем бы Лера с Оскаром ни говорили, оно присутствовало обязательно.
«Я люблю…»
«И я…»
Причем начать мог любой, и если вначале Василиса веселилась, пытаясь угадать, что еще совместно «любит» забавная парочка, то потом бросила бесперспективное занятие.
Они перебрали все!
Музыкальные группы, фильмы, телевизионные передачи, виды спорта, какие-то книги, страницы Интернета, форумы, которые предпочитали, фрукты, овощи, сладости, мясные блюда русской и кавказской кухни, городские улицы, площади и скверы, политиков, континенты, страны, домашних и диких животных…
Весь огромный мир уместился в этих «люблю».
«Нет, я, конечно, слышала, что влюбленные внезапно глупеют, но чтобы настолько…»
Василиса попыталась представить Кирилла, идущего с ней рука в руку и мечтательно говорящего: «Я люблю смотреть зимой на закат, а ты?» — и ее передернуло. Василиса не сомневалась — такого никогда не будет.
Интересно, что имел в виду Кирилл, когда крикнул, что ее истерики ему плешь проели?
Василисе повезло: Лера сегодня снова забыла о времени, спохватилась уже в восемь вечера, и Оскар отправил ее домой на такси.
Василиса немного повеселела: значит, можно выбросить из головы дурные мысли — не рискнет ли Рустам этим вечером избавиться сразу от обеих.
А что? Огнестрельное оружие у него имеется, наверняка есть и глушитель. Запросто Леру пристрелит, а потом уже за нее возьмется.
Василиса невольно поежилась: в парке они с сестрой оказались бы около девяти вечера, гуляющих там в это время не оставалось, даже у фонтана обычно пусто.
И ближайшие дома от аллеи достаточно далеко, с обеих сторон — дороги, правда, не слишком загруженные. Колядиным повезло — микрорайон довольно тихий. И все равно — кричи не кричи, никто не услышит…
«Лишь бы он не ушел, — встревоженно размышляла Василиса. — Надоест ждать или решит, что мы добрались домой на машине… Да нет! Не дурак же он, наоборот — должен радоваться, что сегодня мы припозднились, парк-то практически опустел… К тому же Рустам знает, что этим вечером я буду одна, а завтра могу и помириться с Рокотовым. Он наверняка считает, что мы…»
Василиса сердито фыркнула и почти побежала от автобуса к парку.
Кирилл нетерпеливо посмотрел на часы: ну и где эта сумасшедшая? Она уже час назад должна быть дома! Обычно Василиса с Лерой спешили опередить Екатерину Васильевну, а она — Кирилл специально узнавал — возвращалась с работы около половины восьмого.
Следить за девушками в городе Кирилл не рискнул: Василиса казалась ему достаточно чуткой, чтобы заметить — или почувствовать? — его присутствие.
Из расспросов — кстати, девчушка держалась как партизан! — он понял, что Василису тренировал односельчанин, парнишка старше ее на добрый десяток лет, ранее воевавший.
Слава богу, между ними ничего не было! Бывший спецназовец считал Василису зеленой девчонкой, все-таки она еще училась в школе. Хорошо — прошлой весной парень навсегда уехал из лесничества.
Василиса сказала о занятиях лишь несколько слов, но Кирилл с удивлением понял, что тренировки шли всерьез. Парнишка со смешным именем Коська обязанностями не манкировал, гонял Василису как сидорову козу, понять бы еще — зачем.
Кирилл хмуро усмехнулся: впрочем, если парень воевал на Кавказе…
Тогда он слишком хорошо понимал, насколько дешево стоит в этом мире человеческая жизнь и как легко ее оборвать любому подонку. Вот и хотел, чтобы Василиса могла себя защитить хотя бы в случае нечаянного столкновения с каким-нибудь мерзавцем.
«Это вырастить человека сложно, — вспоминая материнские слезы по ночам и ее бессильные попытки хоть как-то направлять его жизнь в милом пубертатном возрасте, печально подумал Кирилл, — а убить любого из нас… слишком легко».
В парк Кирилл приехал заранее, чуть ли не к пяти вечера, необходимо было опередить Рустама, узнать место засады и больше не спускать с Бекмуратова глаз ни на секунду.
Кирилл поправил парик и мрачно ухмыльнулся: вряд ли Рустам узнал бы его, даже случайно заметив. Все-таки над внешностью Кирилла поработал профессионал, пусть это и обошлось в три тысячи рублей.
Рокотов не жалел потраченных денег, театральный гример честно отработал их — Кирилл сам не узнал себя в зеркале, перед ним был совершенно другой человек. Не вечно мрачноватый, с жестким взглядом парень, уже мужчина, хорошо знающий себе цену, а легкомысленный и богатенький мальчишка, наверняка балующийся наркотиками и злоупотребляющий спиртным.
Круглые ярко-голубые глаза с чрезмерно пушистыми ресницами — вместо темно-серых, удлиненных. Пышный полудетский рот — вместо губ достаточно твердо очерченных. Забавный носик-картошка, мягкий и безвольный — вместо прямого и жесткого носа. Легкие светлые кудряшки, откровенно девчоночьи — вместо обычной короткой стрижки. Румяные ребячьи щечки — вместо его впалых…
Тихий кошмар!
Для полного преображения потребовалось всего ничего — цветные линзы, мягкие тампоны в нос, такие же накладки под щеки, парик и грим. Да, и, конечно, талант гримера.
Кирилл с коротким смешком поддернул широкие льняные шорты и чуть нервно покосился на ноги, бесстыже выбритые гримером, — слишком гладкие и слишком белые, якобы мальчишеские.
Образ дополняла бежевая футболка, длинная и широкая; короткий льняной жилет со множеством карманов, заполненных всякой чепухой; кожаные сандалии на босу ногу; крошечные черные втулки в ушах, к счастью, плеер Кирилл выключил; кольцо в носу и в правом ухе; серебристые цепи на шее, запястьях и щиколотках: массивные печатки на пальцах и бессменная жвачка в зубах…
Рокотова едва не стошнило, когда он себя рассмотрел.
Кирилл всегда ненавидел так называемую золотую молодежь — жестокую и трусливую, смелую лишь в стае себе подобных или при наличии личного охранника.
У них с пеленок было все, а они бесились с жиру, сжигая собственную жизнь на пьяных тусовках, разбиваясь на дорогих иномарках и погибая от наркотиков.
Слава богу, завтра с утра костюм вернется в театральную костюмерную, как и все аксессуары. Интересно, сколько денег стоило театру все это явно недешевое барахло…
Кирилл видел — Рустам пришел в парк около шести вечера. Совершенно не скрываясь, обошел его, внимательно и настороженно присматриваясь к гуляющим.
Посидел у фонтана и неторопливо выпил банку пива. Потом смял ее, швырнул мимо урны и пошел к дому Колядиных. Метров за двести до конца аллеи Рустам воровато оглянулся — на дорожке никого — и нырнул в кусты.
Кирилла удивила откровенная наглость Бекмуратова — он же отлично знал, что находится на заметке у милиции, но скрываться не спешил. Вел себя как ни в чем не бывало.
Правда, Рустама не искали, по сведениям того же Густелева, он сейчас купался в теплом море и развлекался с девочками.
Кирилл не стал подходить слишком близко. Он уже изучил это место вчера утром — там можно расположиться с удобствами, вряд ли Рустам переместится куда-то еще.
Кирилл раздраженно фыркнул: кто-то оставил в кустах деревянный ящик, почти кресло-качалку в подобных обстоятельствах. То-то там валялось столько окурков и пустых банок из-под пива — убийца на отдыхе, чтоб его!
Вспоминая службу в армии, Кирилл бесшумно передвигался в зарослях сирени, стараясь не наступить ни на один сухой сучок и проклиная собственную глупость, — черт его дернул согласиться на светлый костюм! Теперь приходилось двигаться чуть ли не ползком, чтобы не привлечь чужого внимания.
«Ничего, я не собираюсь долго играть в прятки, — успокоил Кирилл себя. — Мне главное, перехватить Бекмуратова, когда тот нападет на малышку, а потом сразу вызвать милицию…»
Василису Рокотов заметил издали и до боли стиснул зубы, до того девчонка показалась вдруг беззащитной. И… красивой. Чрезмерно, пожалуй.
Кирилл жадно рассматривал тоненькую гибкую фигурку в замшевых потертых бриджах и широкой черной футболке и не замечал, что мягко улыбается.
Нежный овал лица, большие карие глаза, тонкий, чуть вздернутый носик, пухлые яркие губы, округлый подбородок с четко различимой ямочкой по центру, длинная коса, стекающая по спине почти до бедер, рыжая, пушистая, такой же солнечный ореол вокруг лица из легких кудряшек…
У Кирилла внезапно закружилась голова — его ладонь снова чувствовала затылок Василисы, потрясающе нежные упругие губы опять были в миллиметре от его рта, от них одуряюще пахло лесной свежестью, огромные глаза затуманились, зрачки Василисы поплыли, занимая, казалось, всю радужку…
Кирилл изо всех сил стукнул кулаком по стволу старой березы, освобождаясь от наваждения, и зашипел от боли — костяшки пальцев саднило, он по дурости стесал кожу, впрочем, так ему и надо.
Кирилл резко встряхнул головой и невнятно высказался в собственный адрес — нашел время предаваться воспоминаниям!
Он убедился, что Василиса вошла в парк, и быстро отправился на облюбованную позицию.
Кирилл собирался устроиться в тех же кустах сирени, только на противоположной стороне дорожки, и следовать за Василисой тенью — мало ли где решится напасть на нее Бекмуратов, лишь бы не струсил, не отложил все на завтра, и без того эта история излишне затянулась.
Сейчас Кирилл жалел, что морочил себе голову так называемыми «вопросами чести». Лучше бы сдал Рустама Густелеву, чем рисковать сегодня жизнью Василисы, как он не подумал об этом раньше…
Впрочем, рисковать он не собирался!
Василиса вошла в парк с мнимой беспечностью. Она ни в коем случае не хотела спугнуть Рустама, слишком устала от ежедневного, ежесекундного напряжения. Неужели сегодня все закончится, не верилось…
Как она и предполагала — у фонтана уже никого, как и на аллеях. Тишина нарушалась лишь приглушенным шумом мчавшихся мимо парка машин. Даже от автобусной остановки никто не шел, так странно, ведь всего-то начало десятого.
«Всего-то! — с нервным смешком одернула себя Василиса. — В лесничестве в это время уже не первый сон видят, вставать-то людям когда…»
Впрочем, дядя Женя тоже просыпался достаточно рано, еще шести не было, а ложился не раньше часа ночи. Иногда засиживался с книгой или газетой и до половины третьего.
Василиса как-то спросила, почему не ложится, а он грустно ответил — что чересчур устал, хочется покоя, тишины, где он это получит, если не здесь. Лечь же в десять — одиннадцать… выйдет, что в его жизни вообще ничего нет, кроме работы!
Василиса не совсем поняла логику дяди Жени — ведь не высыпается, иногда дремлет со своей любимой газетой в руках прямо у телевизора…
Василиса невольно задержалась у фонтана. Присела на бортик и подставила ладонь под тугую струйку, слегка пахнущую хлоркой, она с детства любила текущую воду.
Девушка настороженно вслушивалась в тишину. Ее по-прежнему ничто не нарушало, даже машин сейчас не было, только листва шелестела над головой да пел фонтан.
Василиса умылась, освежая пропыленное за день лицо. Вытащила носовой платок и вернула его в карман — прохладная вода бодрила.
Девушка неохотно встала и медленно пошла по дорожке, лицо ее казалось задумчивым и отстраненным.
Василиса не решалась уйти «в транс», ее поведение мгновенно изменится, Рустам может что-то заподозрить. Она и без того чувствовала его взгляд — нетерпеливый, подгоняющий, в нем почему-то читалась не столько ненависть, сколько…
Василиса буквально на секунду позволила сознанию коснуться… э-э… души этого крошечного осколка природы и едва не вскрикнула.
Показалось, что она на охоте. Да не на летней, осенней или зимней, когда звери достаточно сыты и благодушны, а на весенней, когда на кону жизнь, своя и чужая.
Нескрываемая жажда крови, неистовая, практически волчья, испугала Василису. Вдруг мелькнула мысль, что ее выслеживает сумасшедший.
Девушку внезапно замутило, еще непролитая кровь — чья?!! — уже сейчас отравляла тихий летний вечер.
Василиса чувствовала ее солоноватый привкус, ее душный запах, пурпурно-алым набухла полоска неба над парком, куда падало низкое питерское солнце.
Может, именно от него пахло кровью? От солнца или — от огромного города…
Василиса буквально выдернула себя из этого состояния. Неистовая злоба Рустама мутила собственный рассудок, такого никогда не случалось с ней.
Периферии сознания коснулось еще что-то, но Василиса не обратила внимания, слишком была потрясена. Да и опасности не уловила, остальная живая и неживая природа оставалась нейтральной и даже доброжелательной.
Василиса едва сдержала порыв окликнуть Рустама, совершенно не хотелось поворачиваться к нему спиной.
А если он не рискнет напасть? В нем сегодня слишком явно читалась звериная сущность, а звери опасность чуют каждой клеточкой, там все на инстинктах…
Василиса заставила себя улыбнуться. Подняла с асфальта гибкий прутик, кто-то искусно вырезал вдоль всей длины узоры, и негромко рассмеялась — красиво. Действительно красиво.
Любуясь сложным витиеватым орнаментом, она пошла дальше и испуганно отпрянула в сторону, когда кто-то грубо вырвал из ее рук прут.
— Т-ты? — пролепетала она.
— А ты кого ждала, своего хахаля? — Рустам зло усмехнулся.
Василиса облегченно отметила отсутствие пистолета. Правда, нож…
Рустам и не думал скрывать кинжал, наоборот, демонстративно подбрасывал его в воздух. Матовое лезвие выглядело острейшим, явно боевое оружие, а не красивая безделушка для украшения стен или ковров.
И все же тяжелый кинжал казался игрушкой. Он пушинкой летал в руках Рустама, сталь то и дело окрашивалась лучами заходящего солнца, и Василисе казалось — кинжал жаждал ее крови ничуть не меньше своего хозяина.
В эти секунды Василиса словно забыла уроки Нарышкина. Летающий кинжал завораживал девушку, она не могла оторвать от него взгляда, недавние планы сдать Рустама в милицию выглядели по-детски наивными.
Да он выше ее на голову!
И массивнее в два раза.
— Что, рыжая ведьма, доигралась? — Рустама ее откровенный страх забавлял.
Он бросил кинжал так, что острейшее лезвие чуть не пропороло девушке щеку, Василиса едва успела отдернуть голову, золотистый локон с виска будто бритвой срезало.
Рустам перехватил кинжал, его зрачки пьяно расширились, оскал зубов стал буквально волчьим, он хрипло хохотнул и пробормотал:
— Ты за мой позор дорого заплатишь. Я еще не знаю, как дорого и хватит ли на это твоей крови…
Оцепеневшая Василиса не сводила глаз с кинжала.
В голове почему-то звенела единственная мысль, что Коська Нарышкин никогда не простит ей такой глупой смерти. Он потратил столько времени, натаскивая Василису именно против вооруженного ножом бандита…
— А моей крови достаточно?! Василиса не сразу поняла, что случилось. Ее снесло в кусты неведомой силой, и девушка пришла в себя, лишь довольно чувствительно напоровшись спиной на обломанные ветки сирени.
Василиса недоуменно моргнула, пальцы касались чего-то мягкого, неприятно податливого. Она брезгливо отбросила в сторону странную белесую массу и со стоном поднялась, тараща глаза на нежданного заступника. Голос показался ей…
Василиса угрюмо усмехнулась: совершенно сошла с ума, Рокотов мерещится ей повсюду!
Василиса никогда в жизни не видела парнишку, застывшего сейчас напротив ошеломленного Рустама. Кудрявый, светловолосый, в светлом летнем костюме, увешанный серьгами и цепочками, как… Оскар, точно.
Но это не Оскар!
Да и откуда бы Леркиному парню тут взяться?
— Откуда тебя черт принес, баран кудрявый? — прорычал и Рустам, изумленно рассматривая неожиданного противника.
— Есть разница? — усмехнулся незнакомец. Василиса вздрогнула — снова голос…
— Да нет. — Рустам нехорошо усмехнулся и неожиданно сделал резкий выпад.
Василиса побелела, у нее даже кончики пальцев похолодели, но незнакомый парнишка слегка качнулся, и лезвие прошло мимо.
— Ах ты… Рустам грязно выругался, не скрывая досады. Он собирался одним ударом покончить с этим жалким щенком, вмешавшимся так не вовремя не в свое дело.
Проклятая девчонка все еще жива!
И позор пока на нем, на Рустаме.
Василиса с ужасом смотрела на дорожку, где легко, будто играючи, двигались в смертельном танце двое: ее нечаянный враг и неведомый друг.
Рустам все больше свирепел. Старинный кинжал порхал в его руках странной птицей, острейшее лезвие бросало на застывшие, напряженные лица противников кровавые блики. Тишина вокруг стала осязаемой, вязкой, кружева безумного танца выплетались все затейливее…
«Я сошла с ума. Я смотрю на них, будто нахожусь в театре, сижу в партере, а ведь одно неловкое движение этого парня… — Василиса стиснула зубы. — Я должна помочь, я могу помочь, я просто обязана помочь…»
Василиса порвала футболку, выбираясь из кустарника, и досадливо поморщилась, удивляясь собственной глупости, — нашла о чем жалеть в такие минуты…
Она сузившимися глазами смотрела на бой, выбирая момент вмешаться и перехватить как-то кинжал, выбить его из рук Рустама.
А лучше — просто вырубить этого подонка, смазав кроссовкой вон там, под ухом, осторожно задев нужную точку. Главное, не убить Рустама, пока незачем, только бы правильно рассчитать силу удара…
Василиса уже примерилась, поймав момент, когда Рустам наконец раскрылся, но не успела сделать выпад. Незнакомец краем глаза заметил ее движение и, обернувшись, бешено рыкнул:
— Исчезни!!!
Василиса задохнулась от ужаса: Рустам не зевал, мгновенно поднырнул под руку так глупо отвлекшегося противника, и светлая футболка тут же окрасилась кровью. Лезвие, правда, прошло по касательной, незнакомец успел чуть отклониться.
Рустам гортанно вскрикнул, глаза его засветились торжеством, тонкие ноздри раздувались, жадно вдыхая запах крови, на губах выступила пена.
— Убью, — выдохнул он, не отводя взгляда от набухающей красной влагой футболки. — Обоих убью! Как собак…
— Ага, как же. — Незнакомец с трудом ушел от лезвия, Рустам наскакивал на него как безумный, забыв об осторожности. — Раскатал губу…
Отступая, Кирилл умело подсек Василису и с силой толкнул ее плечом, девчонка снова полетела в сирень.
Кирилл с трудом сдержал стон, от резкого движения едва не свело плечо, а кровь побежала обильнее. Глупая девчонка крутилась рядом, пытаясь помочь, но только мешала и отвлекала, приходилось думать еще и о ее безопасности.
«Бой врукопашную там, на поляне, это не бой с противником, вооруженным ножом, хоть бы не лезла, дурочка…»
Кирилл с силой ударил Рустама ногой в солнечное сплетение и получил короткую передышку — вскользь, но попал, и Бекмуратов тут же отпрянул, хватая ртом воздух и шипя от боли.
Кирилл слышал, как трещали ветки кустарника, и с беспомощной злостью думал, что если еще раз отвлечется на Василису…
«Лучше всего, если б малышка догадалась позвонить в милицию», — вяло размышлял он, чувствуя, что быстро слабеет: не очень опасная рана оборачивалась нешуточной потерей крови.
Вооруженное нападение налицо, он, Кирилл, пытался вступиться за девчонку и тут же получил ножевое ранение, статья Рустаму обеспечена, к гадалке ходить не нужно.
К тому же выяснится, что Бекмуратов не в Турции, никакого алиби нет и в помине, тут же всплывет ограбление ювелирного и раненая продавщица…
Кирилл почему-то не сомневался: глупейшая история с угоном отцовской машины останется за кадром. Рустам о ней вспоминать не захочет, даже желая утопить его, к чему Бекмуратову лишние «эпизоды» в уголовном деле? Ведь кроме неудавшегося угона машины, там еще и травмированный мальчишка, да и младшего брата Рустаму сдать придется за компанию, не надеяться же, что Кирилл промолчит…
Василиса обеспокоенно и растерянно наблюдала за незнакомцем, не решаясь вновь выбраться на тротуар. Парень ясно дал понять, что в ее помощи не нуждается, что Василиса больше отвлекает, а это опасно.
Крикнуть, что отлично умеет драться, девушка не осмелилась, это выглядело бы смешно. Но и видеть, как ее защитник все больше слабеет, она не могла.
К тревоге Василисы, незнакомец продолжал терять кровь. Уже не только футболка и шорты пропитались ею, но и черные в летних сумерках капли на дорожке отчетливо показывали траекторию движения раненого.
Рустам же слишком быстро пришел в себя и теперь кружил вокруг белоголового незнакомца, как стервятник, поджидая удобный момент, чтобы одним ударом покончить с ним. И вряд ли ему долго ждать…
Стараясь не шуметь, Василиса снова выбралась на дорожку. Оглянулась и горестно шмыгнула носом — никого.
Сейчас Василиса радовалась бы любому прохожему — он мог вызвать милицию, а она, дурочка, снова оставила дома телефон. Заменила звонок вибрацией, чтобы не мешал слежке, и все равно забыла.
Василиса бросила взгляд на часы и мысленно ахнула — почти десять! Тетя Катя наверняка с ума сходит, думает — как бы с ней ничего плохого не случилось в чужом и малознакомом городе, хорошо, если не обзванивает сейчас морги и больницы. А Лера уже обнаружила на столе забытый сотовый и сто процентов — злится, в который раз обзывая Василису деревенщиной…
Отвлекая себя — уж слишком страшными, почти безумными казались Василисе глаза Рустама, — она бесшумно подбиралась к Бекмуратову со спины. Девушка очень надеялась, что останется незамеченной и незнакомцем, его внимание без остатка поглощено боем, на большее просто не оставалось сил.
Естественно, Василиса не знала, что Кирилл каждым нервом чувствовал ее присутствие.
Он не сомневался — Рустам пырнет девчонку ножом, как только улучит момент, Бекмуратов не мог оставлять в живых таких опасных свидетелей.
И без того удивительно, что в парке до сих пор никого нет. В любую секунду появятся люди, рядом большой продовольственный магазин и автобусная остановка.
Кирилл видел, как нервно вздрагивал Бекмуратов каждый раз, заслышав шум транспорта, как усиливал напор, забывая о собственной безопасности, лишь бы достать его кинжалом.
И доставал пару раз.
Кириллу все сложнее уходить от лезвия. Движения стали замедленными, воздух сгустился, обессиленный Кирилл словно в киселе болтался. Рустам чуял его нарастающую слабость, как дикий зверь, только что не ронял слюну. Еще один зевок и…
Бекмуратов не должен добраться до малышки!
Иначе все зря.
Вся его жизнь.
И смерть.
Проклиная мысленно глупую девчонку, Кирилл пытался выстроить бой так, чтобы достать Рустама в любом случае, пусть и на последнем издыхании, даже если проклятый кинжал останется в его теле, всаженный по самую рукоять. Некоторые движения не остановить, главное, не промахнуться, главное, правильно выбрать точку…
Кирилл старался забыть о существовании Василисы, сосредотачивался на единственном ударе.
Сейчас вся оставшаяся сила, вся жизнь Кирилла перетекала в два пальца, указательный и средний. Остальное становилось не важным, мир вокруг будто замер в ожидании.
Кирилл понимал, что придется раскрыться. Видел, как жадно ловит это мгновение Рустам, и подыгрывал ему, преувеличивая собственную слабость.
Последние секунды его жизни растянулись в минуты, часы, вечность. Вот он споткнулся. Вот беспомощно схватил второй рукой воздух, всей ладонью схватил, словно стараясь опереться на него и остаться на ногах. Вот Рустам победно зарычал, и они буквально упали в объятия друг другу…
Кирилл в последнем усилии нанес-таки свой коронный удар, едва не ломая напряженно сведенные вместе пальцы.
Рустам в те же растянувшиеся на века мгновения вогнал ему кинжал в грудную клетку, Кирилл почти задохнулся от неожиданной и острой боли. И, уже оседая на такую близкую и далекую землю, радостно улыбнулся: Рустам составил ему компанию, причем явно потерял сознание, а значит…
«Еще тридцать секунд жизни, Господи, если ты есть, — взмолился Кирилл, пытаясь отыскать взглядом безбашенную девчонку. — И не дай этому подонку очнуться раньше времени…»
Он старался не шевелиться и даже не дышать, опасаясь потревожить проклятый кинжал, почему-то казалось: пока он на месте, все в порядке.
Ждать Кириллу не пришлось, сумасшедшая девчонка бросилась к нему тут же, не давая даже опуститься на асфальт, придерживая под спину и пачкая руки его кровью. Она тоненько всхлипывала, огромные золотистые глаза показались сейчас Кириллу почти черными, щеки были мокрыми от слез, она что-то бессвязно лепетала.
— Слушай меня, — прохрипел Кирилл, с отвращением чувствуя, как рот наполняется тошнотворной солоноватой кровью.
— Да! Да, я слушаю!
— Вытащи из правого кармана жилета — я его сбросил в траву, вон там, — Кирилл слабо кивнул в нужную сторону, — мой сотовый и вызови милицию, Рустам может в любую секунду очнуться…
— Нет, — всхлипнула Василиса, — я не дам!
— Звони. Хочу слышать…
Василиса сморгнула слезы и растерянно оглянулась на брошенный жилет. Она не представляла, как отойдет к нему, оставив раненого Рокотова.
Теперь Василиса не понимала, почему не узнала Кирилла сразу. Только когда он потерял во время боя свой дурацкий парик…
Она же слышала его голос! Но не поверила себе.
— Иди! Потом… Скорую. Упоминание о скорой помощи подействовало лучше любых уговоров. Василиса помогла Кириллу лечь и одним прыжком оказалась у жилета. На рукоять кинжала она старалась не смотреть, мгновенно вскипали слезы, и она слепла.
— Быстрее!
— Сейчас…
Кирилл мысленно выругался: невозможная девчонка звонила в скорую помощь, довольно толково описывая ножевое ранение, его хрипы и кровавую пену изо рта. Потом — Кирилл слабо улыбнулся — дошла очередь и до милиции.
Словно сквозь вату Кирилл слышал нехитрый рассказ, прерываемый жалобными всхлипами, — на Василису в парке напал с ножом какой-то сумасшедший, она студентка и возвращалась домой, шла от автобусной остановки. За нее вступился прохожий, парень какой-то, теперь он истекает кровью, нож она боится из него вытащить — не нож даже, кинжал настоящий! — зато только что вызвала скорую…
Нет, убийца рядом. Нет, у него ножевых ранений нет, просто он без сознания, удачно стукнули. Понимаете, парень этот, ее защитник, какой-то борьбой владеет, может, карате…
Нет-нет, она ни на шаг от него не отойдет! Она не оставит раненого до приезда врачей! О-о, если этот подонок, этот бандюга придет в себя…
Кирилл потерял сознание и не видел, как Василиса безжалостно стукнула Рустама по затылку подобранной деревяшкой, едва тот застонал. И не слышал, как приехали почти одновременно милиция и скорая помощь.
