Глава 9
Сколько стоит грудное вскармливание?

Варя сидела, бессмысленно уставившись в листок: раздумья, смешанные с чувством вины перед каждым, кто оказался под подозрением, накатили усталостью.

«Если сейчас придется умножить два на два, не смогу: мозги закипят!» – подумала она и уронила голову на стол. Потом легла на прохладное стекло щекой, глянула на электронные часы, встроенные в плиту, изумрудные циферки показывали 12:14.

Варя подскочила: того и гляди, придет врач, а ребенок не выгулян, не вымыт. Ну и мать!

Она суетливо пробежала по квартире, не зная, за что схватиться: быстрее, быстрее! Принять душ, попить кофе со сгущенкой, приготовить еду Джульетте, застелить постель, прибраться в комнате.

После слова «прибраться» Варя остановилась посреди прихожей: «Что там Оксана говорила про прислугу? Стыд какой, живу в чужом доме, на всем готовом, ни разу не спросила: Маргарита Святославовна, чем вам помочь?»

Она огляделась: «Решено! Каждый день буду делать генеральную уборку в одном из помещений, а начну с прихожей».

Варя свернула ковер: наверняка Маргарита Святославовна чистила его только пылесосом, а это пустое дело! В Кириллове ковры всегда выколачивали на улице: зимой – на снегу, летом – на перекладине или заборе.

Она аккуратно расставила безделушки на медном столике, мазнула на зеркало зубной пасты, до блеска растерла комком туалетной бумаги, вымыла пол, протерла плинтус и обувь на подставке. Потом подхватила ковер, пошла во двор.

В лифте Варя заволновалась: как посмотреть в глаза Анне Кондратьевне? Консьержка приглядывала за Джульеттой, пока Варя бегала по магазинам, принесла и вымыла ванночку и вообще – явно питала к гостье теплые чувства. А она внесла старушку в список грабителей…

Лифт сыграл короткую мелодию, на табло зажглась цифра «1», Варя зажмурилась, склонила голову, торопливо побежала по холлу в надежде проскочить незамеченной или хотя бы не вступать с Анной Кондратьевной в беседу. Конечно, она кивнет старушке, надо как-то общаться, в конце концов, невозможно же теперь вечно скрываться в квартире!

Девушка искоса глянула на дежурную. Анна Кондратьевна улыбнулась из будочки. Шея Вари пошла пунцовыми пятнами, зачесался висок – с той стороны, с которой за стеклом сидела консьержка. Слава богу, еще пара шагов, и – тамбур, а за ним – спасительный двор.

В дверях Варя попыталась протиснуться между двумя мужчинами, но один из них схватил угол ковра.

– И куда это мы несем ценные вещи? – спросил строгий голос.

Варя подняла голову и чуть не выронила поклажу: перед ней стоял Николай. Он улыбался, но Варю огнем обожгла догадка: водитель неспроста задал такой вопрос, намекает… Наверняка Маргарита Святославовна рассказала про медальон, и они решили, что украсть его могла только она, Варя.

– Вытрясти хочу, – хмуро сказала девушка.

– Давай помогу, – предложил Николай.

– Спасибо, не надо.

– Неудобно доктора задерживать! – заметил Николай и вытянул ковер из Вариных ослабевших рук.

Только сейчас Варя обратила внимание на второго мужчину: он терпеливо улыбался и поджидал, пока окончится разговор.

– Ой, здравствуйте, вы детский врач, из поликлиники? – спросила Варя.

– Из медицинского центра, – поправил доктор.

В комнате врач раскрыл дорогой кожаный портфель, извлек сверток в голубой одноразовой салфетке, разложил его на тахте, надел тонкие резиновые перчатки, почему-то фиолетового цвета, поглядел на спящую малышку и сказал:

– Это и есть наш чудесный ребенок с замечательным именем Джульетта?

И Варя сразу поняла: доктор действительно не из районной поликлиники, а значит, платный, дорогой…

Она кинулась было расправлять покрывало на тахте и вытаскивать Джульетту из колыбельки, но доктор остановил:

– Ни о чем не беспокойтесь, я все сделаю сам, это моя работа.

И осторожно, но уверенно переложил малышку на одноразовую пеленку.

В прихожей послышался шум: пришел Николай, свалил на пол ковер.

Затем водитель вошел в комнату, поднял ладони, показывая, как тихо он будет себя вести, и присел на краешек стула.

– Все сделал, – шепнул он Варе.

– Ага, спасибо, быстро! – шепотом ответила девушка.

– Тряхнул два раза… Маргарита Святославовна на дом фирму вызывает, они ей моющим пылесосом все чистят. В Москве никто на улице ковры не выколачивает, белье во дворах тоже не сушат, его там и повесить негде. А жаль, с морозца-то белье снегом пахнет, это тебе не «Ленор».

Варя порозовела, ей казалось, Николай насмехается над ее провинциальными привычками.

Она нахмурилась и проворчала:

– Не знаю, по-моему, вычистить ковер на снегу – это не то что химией грязь разводить.

– Понятное дело, – согласился Николай. – А ты молодец, хозяйственная.

Варя сердито покосилась на водителя и отвернулась к малышке.

Пока врач обмерял Джульетту сантиметровой лентой и взвешивал на миниатюрных электронных весах, девочка крепко спала. Но когда снял распашонку и приложил фонендоскоп, кроха открыла глазки, обиженно изогнула ротик и запищала.

– Варвара Владимировна, чем вы кормите ребенка? – спросил доктор.

– Смесью разной с гречневой мукой, – сообщила Варя. – Вчера первый раз пюре из банана дали.

– Грудью кормили?

– Нет… – испуганно ответила Варя. И зачем-то соврала: – Вернее, кормили, но мало очень.

Доктор ловко заглянул Джульетте в горлышко и сказал:

– Предлагаю вам встретиться с консультантом по грудному вскармливанию, квалифицированный специалист, обучалась в Великобритании, она проведет с вами целый день…

– Но у меня молока вообще нет!.. – пробормотала Варя.

– Пока ребенку не исполнилось шесть-семь месяцев, молоко можно вернуть, – настаивал доктор. – Однодневная консультация стоит всего двести долларов, согласитесь, это не дорого, когда речь идет о здоровье вашего ребенка.

– У Джульетты проблемы со здоровьем? – испугалась Варя.

– Пока ничего страшного, в кишечнике небольшое урчание, это может быть признаком неправильно подобранного питания. Я вам выпишу смесь, выкупите ее в аптеке в нашем центре, адрес на рецепте, принимайте в течение месяца. И все-таки очень рекомендую вернуться к естественному вскармливанию. Специалист у нас такой, что не только у вас, у меня и у Николая молоко появится. Шучу, конечно. Ребенок в целом здоров, нужно будет, когда сможете, конечно, подъехать и сделать анализ крови.

– Обязательно подъедем, – заверила Варя. – Только у нас полиса нет.

Доктор обворожительно улыбнулся:

– Полис ОМС в нашем медцентре не требуется, а договор дополнительного страхования на год ребенку уже оформляется, через пару дней можете заехать и получить.

– А сколько этот договор стоит? Просто чтобы знать, сколько денег с собой брать? – спросила Варя.

– Не дорого, учитывая количество обследований, которые входят в пакет услуг: двенадцать тысяч рублей.

Варя вздрогнула.

– Но вам денег брать не нужно, Маргарита Святославовна уже все проплатила, – сообщил врач. – Это рецепт на смесь, это визитная карточка с телефонами, звоните в любое время. А насчет консультанта по грудному вскармливанию подумайте!

– Да, я подумаю, – промямлила Варя и вдруг встрепенулась: – Скажите, какой у Джульетты рост и вес?

– Замечательный рост, 63 сантиметра, вес 4350, красавица, вся в маму.

Доктор обворожительно улыбнулся, прикрыл Джульетту пеленкой, которую она немедленно стянула, сложил инструменты в портфель и взглянул на Николая.

Водитель поднялся со стула:

– Варвара, давай рецепт на смесь, выкуплю.

– Спасибо большое, – сказала Варя. – Подожди, я деньги дам. Ты можешь завтра в институте Маргарите Святославовне все передать, чтобы взад-вперед не ездить.

– Разберусь, – отрезал Николай и снова нахмурился.

Варя обхватила виски ладонями, с силой вцепилась в волосы и так яростно втянула ртом воздух, что заныли зубы.

Все очень странно. Николай явно знал о пропаже, вон с какой издевкой спросил про ковер. Если бы это он украл медальон, разве стал бы намекать на воровство? Он же не дурак, себя выдавать? Рассказать водителю о краже могла только Маргарита Святославовна. Но если она поделилась с Николаем, значит, все-таки подозревает ее, Варю? И, несмотря на это, не вызвала милицию, пригласила к Джульке врача да еще заплатила двенадцать тысяч за обслуживание в медцентре! Двенадцать тысяч! В Москве такие цены!

Варя наморщила лоб, припоминая слова врача… Он сказал: договор страхования заключен на год. С чего вдруг такие траты, на год вперед, на чужого ребенка?

Сердце девушки екнуло, замерло – и через мгновение заколотилось от ужасной догадки: Маргарита Святославовна хочет отобрать Джульетту!

Все дети, когда им страшно, зовут маму.

Варя всегда кричала «папа».

«Папа, она заберет у меня Джульку, она нарочно все подстроила, чтоб меня выгнать!»

Варя невидяще глядела в дверной проем, пальцы бессмысленно теребили шов на халате.

«Что у вас с матерью за манера панику наводить? Курицы заполошные! – сердито сказал отец. – Разберись во всем, ты еще со списком до конца дело не довела, пропажу не нашла, а уже страсти-мордасти разводишь».

В квартире стояла тишина, затем в кухне с оглушительным грохотом хлопнула от сквозняка дверь, в полумраке прихожей блеснуло зеркало.

Варя вздрогнула, нашарила в кармане халатика листок с колонкой имен, прочитала четвертое – М.С. – и нарисовала рядышком жирный плюс.

Под номером пять шла Варвара Кручинина.

Варя решительно прочертила возле своего имени длинный минус: «Не брала я ваш рубин!»

Последним, шестым подозреваемым была ничего не подозревающая Джульетта.

Варя без раздумий нарисовала жирный минус и возле цифры шесть, поцеловала теплый, слюнявый кулачок малышки, потрясла погремушкой и жалобно сказала:

– Что, моя зайка, и тебя в грабители записали? Моя сладкая, мама никому тебя не отдаст. Сегодня же расплачусь за квартиру, а побольше заработаю – и за рубин деньги верну. Узнаю, сколько такой стоит, и все до копеечки выплачу. И за книжку, и за смесь Николаю деньги отдам, мы с тобой не нищие. Ну-ка, где наши финансы?

Девушка приподняла матрасик и вытащила смятые в комок трусики с пристегнутыми деньгами. На булавке висел медальон.

Варя, не слушая себя, декламировала Джульетте стихи, та дрыгала ножками, пыталась толкнуть маму пятками.

Голова разламывалась, мысли вспыхивали и разлетались, как искры из костра, и так же мгновенно исчезали впотьмах. Варя никак не могла ухватить хотя бы одну из них.

Она уже несколько раз примерялась, просовывала руку под матрасик и каждый раз убеждалась: даже если медальон был в руке у Джульетты, зацепился за ползунки, завалился в колыбельку, он не мог оказаться в этом месте, ровно посередине, слишком большое расстояние от края.

Вещицу кто-то подложил.

Рубин украли не ради наживы, украли для того, чтобы подставить ее, Варю.

Девушка глядела на список: получалось, Лера и Анна Кондратьевна ни при чем, Джулька и она сама тоже не засовывали украшение в колыбельку. Оставались Николай и Маргарита Святославовна. Но кто из них двоих? А может, пара сговорилась? Тогда одинокой как перст Маргарите Святославовне достается ребенок, а Николаю она, изгнанная из дома Варвара?

Варя пыталась припомнить разговоры, взгляды водителя и дамы и то убеждалась в их многозначительности, то растерянно пожимала плечами: ничего особенного, так, обычные фразы.

«Но неужели такое возможно? – в отчаянии думала девушка. – Ласково улыбались, чуть ли по голове, как родную, не гладили: «Варюша, Варенька». А сами такую подлость задумали…»

Запел телефон, Варя поплелась в прихожую, едва не выронила светящуюся трубку, устало сказала:

– Слушаю вас.

– Варвара? – спросил женский голос.

– Да, это я.

– Имей в виду, мошенница, эта квартира тебе не достанется, даже не рассчитывай, – процедила женщина.

Варя растерянно молчала.

– Не ожидала, что мне все известно? Думала, весь дом разжалобила своим младенцем?

– А вы кто? – наконец выдавила девушка.

– Я – дочь Маргариты Святославовны.

– Дочь? – переспросила Варя. – Маргарита Святославовна ничего не говорила…

– Да-да, я – дочь, – подтвердила женщина. – А ты – кто? Из какой дыры такая умная приехала? Решила воспользоваться тем, что мама по старой советской привычке и в память об отце рвется помогать каждому заезжему юному дарованию? Да, актриса ты талантливая, играешь хорошо: чемодан у нее украли, ни расчески, ни трусов, пожалейте бедную.

– Нет, все не так… Я не жаловалась, Маргарита Святославовна сама… Я не знала, что у нее вы, в смысле дочь…

– Ну вот что, Варвара Владимировна Кручинина, – перебила женщина. – Имей в виду: если я узнаю, что ты пытаешься провернуть аферу с маминой квартирой, тебя посадят не за медальон под матрасом, а за покушение на убийство.

– Какое убийство?.. Подождите, откуда вы знаете про медальон?.. – опешила Варя. В голове взлетела стая черных птиц, от их крыльев в глазах потемнело. Девушка покачнулась: – Это вы… Вы его туда положили?

– Медальон – это тебе предупреждение, чтобы помнила: мне известен каждый твой шаг.

Когда кровь перестала стучать в виски, как молоток в стену, и к Варе вернулась способность связно мыслить, она сразу твердо решила: Маргарита Святославовна никогда не узнает, что на самом деле приключилось в ее квартире с медальоном.

«Она не должна знать такое о своей дочери… – подумала девушка и вздохнула. – Эту женщину тоже можно понять, по телевизору каждый день только и видишь: банда врачей грабила одиноких москвичей, чеченская группировка отобрала у пожилых жителей столицы сотни квартир. Поневоле будешь в каждом видеть мошенника. Главное, что медальон нашелся. Но как она засунула его в колыбельку? Неужели вошла в квартиру ночью, когда все спали? Вряд ли, это уж совсем триллер… А может, приходила, пока я бегала по магазинам и Анна Кондратьевна караулила у подъезда колыбельку? Точно, увидела старушку с ребенком, спросила – чей? Консьержка, конечно, все выложила… Вернуться позже, подняться в квартиру матери, взять медальон и сунуть под матрас – минутное дело».

Щелкнул замок.

Варя выскочила в прихожую, готовая выпалить радостную для хозяйки новость, но, взглянув на Маргариту Святославовну, почувствовала вину за усталые глаза, скорбно сведенные брови, обвисшую прядь сухих волос. Девушка осеклась, поспешно подхватила из рук женщины пакет с продуктами, выдержала паузу и наконец испуганно сообщила:

– Медальон нашелся. Я в вашу комнату его отнесла.

Маргарита Святославовна подняла голову и расцвела в улыбке:

– Нашелся? Боже мой, детка, какое хорошее известие, если бы ты только могла представить! Я, конечно, делала вид, что не очень расстроена, но теперь могу признаться, очень переживала потерю. Этот медальон моей маме подарила ее мать, когда мама стала девушкой. А бабушке он достался от ее матери в честь такого же события. Да, дорогая, такие в нашей семье были традиции.

– Как интересно, никогда ничего подобного не слышала! – удивилась Варя.

– В нашем роду по линии мамы есть кровь венгерских цыган, – заметила Маргарита Святославовна, сняла туфли и вздохнула: – Уф, еле дошла, жара страшная, ноги отекли. А я должна буду передать рубин моей внучке, ей сейчас девять лет…

Дама вошла в ванную и подставила руки под холодную воду.

– Ваша дочь звонила, – сказала Варя, глядя на заколку в тяжелой прическе.

Маргарита Святославовна обернулась:

– Катюша звонила? Очень приятно, наконец-то вспомнила про мать. Сегодня просто необыкновенный день: все нашлось, вещи и дети. Варенька, а где же был медальон? Я, кажется, все обыскала…

– Представляете, у Джульки в колыбельке, завалился за матрасик. Она же им играла, помните?

Хозяйка вытерла руки пушистым полотенцем, украшенным кружевом, и сказала:

– Конечно, помню: я сама его ей дала. И, несмотря на глупую пропажу, остаюсь верна мнению: дети должны с рождения видеть, слышать и иметь возможность играть во все самое изысканное, отличать не красный цвет от зеленого, а пурпурный от алого, ля от ля-бемоль и Бродского от Мандельштама.

Она вошла в комнату и просюсюкала:

– Где наша красавица из Вероны?

Джульетта лежала на тахте и сосала угол красно-зеленого кубика-клубники.