Глава 7

– Ну, что там у нас? – сразу после приветствия, еще в дверях, спрашивает меня Жаннета.

Вторник. Наш день. Мы встречаемся «на троих» обычно по вторникам. Не оттого, что день этот нам чем-то показался, просто у Жаннеты муж по вторникам ходит играть в преферанс. Сегодня тоже пойдет. Но похоже, он еще дома.

– Твой-то не ушел, что ли? – Я касаюсь рукой плаща на вешалке.

– Сейчас отбудет, – успокаивает меня Жаннета. – Они сегодня решили собраться чуть позже. – И опять заинтересованно спрашивает: – Ну, что там у нас насчет диет? Как твои поиски?

– Все смертельно запущено, – сбрасывая туфли, морщусь я. – Не думаю, что нам это подходит. А где Галка?

– Едет, – отвечает Жаннета, принимая у меня куртку. – Почему не подходит?

– Ты будешь таскать с собой на работу кусок сваренной без соли белой рыбы?

– Нет, – брезгливо передергивает плечами Жаннета. – Я вообще вареную рыбу не желала бы видеть.

– Ну вот, я как раз об этом.

Мы проходим в гостиную и падаем в кресла.

– Это цена за осуществление мечты о похудании. – Я запускаю руку в вазочку с орешками, стоящую на журнальном столике. – Отказ от любимых продуктов и вкушание всякой, извини за выражение, мерзости. Без соли, без сахара и прочего сладкого, без хлеба, без майонеза, без соленых огурчиков, без…

– Хватит, – испуганно прерывает меня Жаннета, – я поняла.

– Это не все, – сурово продолжаю я. – Еще – постоянный контроль. С утра до вечера. Что ешь, сколько ешь, сочетается или не сочетается, за сколько часов перед сном ешь, ну и так далее.

– С ума сойти, – с ужасом в голосе шепчет Жаннета.

– А ты как думала? – усмехаюсь я, зачерпывая орешки. – Хотела избавиться от жирка и ничего не изменить в своей жизни?

– Не совсем так… – смущается Жаннета, – но, честно говоря…

– Привет! – в дверях появляется Олег. – Как жизнь молодая?

– Прекрасно! – Я изображаю на лице максимально возможный восторг. Олег совершенно не способен понять иных проявлений чувств, у него всегда все «прекрасно», «схвачено» и «здорово».

– Да? – Он неожиданно демонстрирует нетипичную для себя проницательность: – А почему тогда лица похоронные?

– Да вот, – я пожимаю плечами, – пытаемся подобрать себе диету…

– Зачем это? – Он подозрительно вглядывается в Жаннету.

– Это для Ольки, – торопливо отвечает та. – Чтобы найти ей все же жениха.

Что такое? Я с недоумением смотрю на Жаннету. Да если бы не их с Галкой бредни, я никогда бы и не прикоснулась ни к одному журналу о здоровом образе жизни и прочей чепухе. Будто бы мне больше нечем заняться! Жаннета старательно избегает моего взгляда. Олег хмурится. Похоже, я чего-то не знаю…

– Ольга, – грохочет двухметровый великан Олег, – только посмей совратить мою жену с пути истинного – больше тебя в дом не пущу! Если хочешь измываться над своими костями, твое дело, но чтоб Жаннулю не смела трогать!

– А? – Я судорожно хватаю ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.

– И кстати, – добавляет Олег, направляясь к выходу из комнаты, – я бы на твоем месте задумался – может, все твои беды от худобы?

– То есть? – ошалело бормочу я.

– Мужики, извини, не собаки, чтобы на кости бросаться, – выдает он избитую «истину», исчезает в холле и уже оттуда кричит: – Все, пока!

– Что это было? – поворачиваюсь я к Жаннете.

– Он не любит худых, – поясняет она, расслабленно откидываясь в кресле.

– Я уже сообразила, – киваю я. – И вообще говорю не об этом. Ты-то какого черта ищешь диету, если Олег твой не любит худых?

– Не знаю… – растерянно тянет Жаннета. – Все же худеют… Вот я и подумала… Все равно до костей я не сброшу, а вот чуть-чуть…

Я хмыкаю. До костей она точно не сбросит. Жаннета худобой никогда не страдала, а в третьем замужестве набрала кучу килограммов, через которые до костей добирался разве только массажист. Впрочем, ей шло. И желание ее «сбросить чуть-чуть» – не что иное, как тяга к «тусовке». Жаннета не могла оставаться в стороне от процессов, которыми были охвачены все. «Все же худеют…» Так как же ей остаться на обочине? А о чем тогда разговаривать в компании?

– Но рыба?.. – напоминаю я. – Да и потом, Олег же заметит твои ухищрения.

– Заметит. – Она морщит лоб. – А может, есть какие-нибудь разгрузочные дни?

– Есть. – Я со вздохом лезу в сумочку. – Я специально захватила распечатку, чтобы вас повеселить.

– Ого! – восторженно вскрикивает Жаннета, терзая вынутый мною листок. – Как много! Можно выбрать то, что мне больше всего понравится.

– Ага, – лениво соглашаюсь я, – ты только прочитай сначала, потом будешь радоваться.

– Так, так, – мурлычет Жаннета, – яблочная – пошли они к черту, картофельная – ох, ну ни фига себе! Полтора кило картошки – это сильно. Молочная, творожная… Ненавижу всю эту кисломолочную братию. Сухофрукты… Боже мой! Ну и ужас! – Она вскидывает на меня глаза.

Я поднимаю брови в знак согласия и продолжаю уничтожать калорийные орешки.

– О! – Жаннета возвращается к списку. – Вот это мне подходит. Салатно-мясная диета.

Ну-ну.

– Э? – Она внезапно хмурится. – Ольк, а ты уверена, что все правильно?

Я фыркаю.

– Что такое? – На Жаннетином лице появляется обиженная мина. – Ты меня дуришь?

– Жаннета, – говорю я, – посмотри в мои честные глаза, – выдерживаю паузу, в течение которой Жаннета действительно пристально смотрит на меня, и заканчиваю: – Я просто распечатала страницу из Интернета. Ничего не добавила, ничего не убавила.

– Но как же? – Жаннета растерянно мнет листок. – 400-500 граммов мяса и 500-700 граммов овощей в день! Это же уму непостижимо! Я столько и в загрузочные дни не ем!

– А я тебе о чем! – подхватываю я. – Все это чушь собачья.

– А как тогда худеть? – кручинится Жаннета.

Я мрачно смотрю на нее.

– Нет! – Она машет руками, как будто отгоняя страшное видение. – Не говори мне этого! Слушать даже не хочу.

Слушать она не желает о спорте. Жаннета не просто не любит спорт, она его страстно ненавидит. Весь ее спорт – это визит к массажисту и косметологу.

– Увы, – все-таки роняю я.

И мы погружаемся в раздумья, периодически ныряя ладошками в ореховую вазочку. Появившаяся наконец полвосьмого Галка застает нас в той стадии меланхолии, за которой уже начинается депрессия. Нужно заметить, что сама она пребывает явно не в благодушном настроении. Но пока выглядит гораздо лучше нас с Жаннетой.

– Что такое? – интересуется она, обводя взглядом наши перекошенные физиономии. – Я что-то пропустила?

Мы наперебой вываливаем ей наши сомнения.

– О господи! – взвивается она. – Нашли тоже о чем беспокоиться! – И яростно швыряет на пол сумку.

Мы с Жаннетой переглядываемся.

– Рассказывай, – требует Жаннета.

– Сначала покормите меня, – бурчит Галка, – иначе ничего рассказывать не буду. Мне сегодня так и не дали пообедать. Ты же видела. – Она поворачивается ко мне.

Видела. Мы только собрались перекусить, как Галку дернули к начальству.

– Так ты что, там так и торчала до вечера? – изумляюсь я.

– Практически.

Жаннета зовет нас к столу. Галка плюхается на свое любимое место у окна и принимается грести себе на тарелку всего понемногу. Мы с Жаннетой клюем, как птички, – листок с диетами до сих пор стоит у нас перед глазами.

– Все плохо, – наконец сообщает нам Галка, устраиваясь поудобнее в кресле с чашкой кофе в одной руке и пирожным в другой.

– Неужели нас будут сокращать? – спрашиваю я.

– Да не то чтобы сокращать… – Галка отпивает кофе. – Просто твой М.А…

– Пардон, – возражаю я, – он не мой.

Галка машет рукой, как будто говоря: «Какое это имеет значение?» – и продолжает:

– Он тащит своих людей.

– Но это нормально, – вмешивается в разговор Жаннета. – Любой руководитель стремится привести свою команду.

– Ну да, – кивает Галка, – но вы бы видели, кого он тащит первым!

– Ну?! – хором говорим мы с Жаннетой.

– Бабу! – выплевывает Галка.

Нечего сказать – здорово!

– И какую! – добавляет Галка. – Не оставляет нашей Лельке никаких шансов.

– Так ли уж? – миролюбиво говорит Жаннета. – Олька наша любого заткнет за пояс.

Галка молча доедает пирожное, облизывает крем с пальцев, запивает все это кофе. Мы терпеливо ждем.

– Я видела ее, – наконец сообщает она нам. – Полный аут.

Новая «баба», по ее словам, высока, стройна, спортивна (ох!), хороша собой до чертиков и самоуверенна до безобразия. То есть полная противоположность мне.

– Небось старая? – с надеждой спрашивает Жаннета, кося глазом в мою сторону.

– Тридцать один, – изрекает Галка.

Да-а… Дела-а… Я чувствую, как где-то внутри кольнуло. Обидно, черт возьми. Стоп! Обидно? А разве я что-то планировала?

– Не очень-то и хотелось, – дергаю я плечом.

Галка с Жаннетой смотрят на меня с сочувствием.

– Может, все-таки стоит повоевать? – робко предлагает Жаннета.

Нет уж. Воевать из-за мужика – не мой профиль. Для меня самое главное качество в мужчине – чтобы он был свободен. Все эти «битвы в долине» за мужское внимание кажутся мне пустой тратой времени. Моего времени, которое с каждым новым годом моей жизни становится все ценнее. Нет, пусть обнимается со своей брюнеткой и – скатертью дорога! Тем более, что это была исключительно Галкина затея. А все-таки каким он оказался примитивным! Как все, ничем не лучше. Первое, что сделал, только освоившись на новом месте, – притащил свою любовницу.

– Никаких «воевать», – решительно отвечаю я на Жаннетино предложение и тут же озвучиваю свои мысли. – Нет, ну он ничем не лучше прочих. Такой же предсказуемый. Просто противно, что вокруг одно и то же.

Девчонки обмениваются странными взглядами, но молчат.

– Наверняка она ни черта не умеет, – продолжаю бурлить я. – Длинные ноги и красивая мордашка – вот все ее заслуги. – И умоляюще взглядываю на Галку – мол, поддержи меня.

– Не знаю, – нехотя тянет та, – послужной список у нее впечатляющий.

– Да ладно тебе, – включается в игру альтруистка Жаннета, – знаем мы эти резюме. Там только половина правды. Хорошо, если половина. Никто ведь не напишет: я – стерва, которая только и знает, что полировать ногти и интриговать. За какое резюме ни возьмешься, везде: «неконфликтна, коммуникабельна, умею работать в команде».

– Вот именно, – благодарно подхватываю я, – надо еще посмотреть, что она собой представляет, а потом уже паниковать.

Что это я несу? Кто тут паникует? Кого я успокаиваю? Девчонок, которые ищут мне очередного партнера, или… себя?!!

– Конечно, надо посмотреть, – усмехается Галка. – Вот вам точно скажу: день сегодня был неудачный. Наверное, поэтому у меня такой мрачняк. Может, все и не так уж страшно. Надо посмотреть на нее в деталях.

Посмотреть в деталях на протеже М.А. мне удается прямо на следующий день. В одиннадцать двадцать она распахивает двери моего кабинета и с порога заявляет:

– Здравствуйте! Я знаю, мы с вами тезки. Меня тоже зовут Ольга, но, честно говоря, я предпочитаю, чтобы меня называли Аленой, – и протягивает мне руку.

Я осторожно жму ее.

– Вас не было на утреннем совещании… – Она вопросительно смотрит на меня.

А я ведь даже не спросила у Галки, на какую должность ее берут. Вдруг она приходится мне начальником? И сейчас ждет, когда я примусь объяснять причины своего утреннего отсутствия. Я индифферентно бормочу:

– Неплановый визит к врачу. Секретарь была в курсе.

– Да, она так и сказала, – улыбается Алена. – А я решила, что раз вас не было на планерке, где меня представляли, то пойду познакомлюсь с вами сама. Ничего, что я так запросто?

Откуда мне знать? И почему такое внимание к моей персоне? Личный визит, улыбка до ушей и все такое прочее. Точно – будет мной руководить. Вот уж не было печали…

– Конечно, все нормально, – тем не менее отвечаю я. – А, простите, кем вы…

– Ах да, разумеется, – восклицает Алена, – вы же не в курсе! Я буду у вас рулить маркетингом.

Я перевожу дух. Горизонтальные связи, не более того. Это радует.

– Надеюсь, мы сработаемся, – продолжает Алена.

– Конечно, – киваю я.

– Не против, если мы сразу же перейдем на «ты»? – спрашивает она. – Иначе начинаешь ощущать себя развалиной.

– Конечно, – похоже, что другие слова у меня закончились.

– Прекрасно! – смеется она. – Ну, удачного тебе дня. Пойду осваивать новое место.

– Вам… ой, тебе… тоже удачи, – с заминкой отвечаю я.

Она еще раз ослепительно улыбается и открывает дверь. Я выхожу вслед за ней в коридор и провожаю ее взглядом. Полный отпад. Кароль Буке в русском варианте. Длинные густые черные волосы, зеленые глаза, скулы, о которых простым смертным мечтать и мечтать. Обалденная грудь и бесконечные ноги. Если она умеет еще и работать… Хотя предназначение таких женщин – не работать, а служить живым подтверждением того, что гармония в этом мире все же существует. И еще – развивать в прочих разнообразные и в основном неистребимые комплексы.

Я чуть не плачу. Конечно, я и раньше знала, что у меня широковатая талия, за которой нужен глаз да глаз, что ноги растут не от ушей, а все-таки из того места, из которого природа и предназначила им расти, что лицо мое никогда не будет красоваться на обложках глянцевых журналов, потому что в нем нет абсолютно ни одной черточки, достойной восхищения. Знала и когда-то давно уже с этим смирилась. Нельзя получить от жизни все. Спасибо и за то, что не вызываю ни в ком отвращения. Но иногда случались мгновения, когда я начинала чувствовать свою «среднесть» с удвоенной силой. Как, например, сейчас. Я стою, держась за ручку двери в кабинет, не в силах оторвать взгляд от Алениных нейлоновых ног, не просто переступающих по ковровому покрытию коридора, но как бы пританцовывающих, как вдруг… Боковым зрением я замечаю какое-то движение слева от себя и тут же слышу:

– Что с вами?

Поворачиваю голову и… утыкаюсь взглядом в М.А. Он озабоченно смотрит на меня:

– У вас все в порядке?

Любопытно, какое нужно иметь выражение лица, что тебе задали такой вопрос? Но ведь не спросишь же его. А он стоит и явно не собирается никуда уходить. Неплохо бы быстро собраться с силами и выдать обычную безмятежность, но – к черту! Имею я право быть в плохом настроении? Имею. И я отвечаю:

– Не очень.

Он удивляется. Поднимает левую бровь, хмурится.

– Необычное явление для вас, – замечает М.А. – Я думал, у вас всегда все о'кей.

Издевается? Нет, смотрит чуть ли не с сочувствием. И спрашивает заботливо:

– Что-то случилось?

Я вздрагиваю. Что это? Дежа вю? Это ведь уже было в моей жизни. Пятнадцать лет назад. Я ежусь под его испытующим взглядом. Опускаю глаза и бормочу:

– Нет, все нормально. Так, настроение… Извините, – и перешагиваю порог своего кабинета, – мне пора.

– Да-да, разумеется. – Лицо его становится непроницаемым, он кивает и быстрым шагом уходит.