Глава 4
Внезапно автобус очень резко затормозил и остановился как вкопанный. Все произошло так неожиданно и резко, что находящиеся в нем пассажиры чуть не попадали со своих сидений. В салоне послышались возмущенные крики в адрес водителя, язвительные комментарии, поднялась суматоха. Народ очень бурно отреагировал на непонятные, с их точки зрения, действия водителя.
Шофер повернулся к пассажирам. Выглядел он очень странно – лицо напоминало застывшую в страхе бледную маску, оно невольно наводило ужас. Глядя на перекошенное лицо водителя, толком не понимая, что происходит, взбудораженная публика очень быстро стала затихать. Скоро в салоне наступила напряженная тишина. Что могло случиться? Может быть, человеку неожиданно стало плохо за рулем?
– Все, – осевшим голосом, с абсолютно безжизненной интонацией произнес водитель, – кажись, ребята, приехали.
Дальше события начали развиваться слишком стремительно и походили на плохой боевик. Передняя дверь автобуса открылась, и в салон как-то очень по-будничному стали друг за другом подниматься мужские фигуры в камуфлированной одежде, черных масках и с оружием в руках – всего шесть человек.
Они очень быстро, со знанием дела заняли почти все свободное пространство, профессионально контролируя каждого пассажира.
– Внимание, господа, – зычно произнес один из них, – добрый день! Вас приветствует дальневосточный рэкет! Попрошу оставаться на своих местах. Без паники!
Сидящих в автобусе на какое-то мгновение парализовало, через секунду истошно, как на деревенском погосте, заголосила тетка разбитного вида, а ее спутник – простоватый дядька лет сорока с курносым лицом и выразительной плешью на голове – почему-то сразу после оборвавшегося бабского крика начал громко и часто икать.
– Цыц, – строго погрозил указательным пальцем бандит непослушной парочке. – Не перебивать дядю. Дядя еще не все сказал.
Остальные бандиты дружно загоготали.
После этого он продолжил свою речь хорошо поставленным голосом, как будто заранее тренировался, гад:
– Господа челночники, попрошу не волноваться, крови мы не жаждем, просто у вас свой бизнес, а у нас – свой. Поэтому сейчас спокойно, без паники готовим кошельки и заначки, не забываем о ювелирных изделиях и все аккуратно в порядке очереди сдаем. Начинаем с первых рядов. Сдавшие деньги покидают автобус через переднюю дверь, мы больше к ним претензий не имеем.
На секунду он замолчал. В автобусе царило гробовое молчание. Оцепеневшие люди не могли выйти из шокового состояния. А бандит продолжал изгаляться над несчастными:
– И для особо одаренных еще раз повторяю: не создаем паники, сдаем все добровольно, и умоляю, господа, ничего не утаивайте. Не унижайтесь до того, чтобы моим ребятам пришлось вас обыскивать.
Направив на икающего мужика указательный палец, резко повысив тон, он вдруг рявкнул так, что в автобусе задрожали стекла, а пассажиры невольно втянули головы в плечи.
– Ты, икунчик, первый! Пошел! Не задерживай движение!
Мужик, продолжая громко икать, как-то боком неловко поднялся со своего места, трясущимися руками отстегнул поясной кошелек и протянул его бандиту.
После этого он зачем-то поднял руки вверх, добрел на полусогнутых ногах до открытой двери и буквально выпал из автобуса под веселый гогот бандитов.
Это выглядело настолько нелепо и смешно, что, несмотря на весь ужас происходящего, Юлька не могла не отметить комичность ситуации.
В абсолютной тишине пассажиры автобуса отдавали свои кровные и постепенно покидали салон. Подруги, остолбенев, уставились друг на друга остановившимися глазами.
– Юлька, – еле шевеля побелевшими губами, чуть слышно спросила Алена, пользуясь тем, что внимание грабителей было сосредоточено на первых рядах, а они занимали предпоследние кресла, – твои деньги где?
– В кошельке, – прошелестела та в ответ.
– Все?
– Угу.
– Так, все понятно, съездили…
– Девочки, – раздался за их спинами торопливый шепот Константина, – не бойтесь, все будет хорошо, просто выполняйте их требования. Вас не тронут, они здесь по мою душу.
– Да отстань ты! Подумаешь, какая персона, шесть головорезов по его душу прислали, господин какой. Тут всем мало не покажется, – раздраженно прошипела в ответ Алена.
– Я вам все потом объясню, – продолжал настойчиво шептать Костя, – поверьте на слово. И Христом Богом прошу, помогите, заберите у меня эту вещь. Вас обыскивать не станут. Пусть у вас побудет некоторое время. И не ищите меня, я вас сам найду.
Юлька словно во сне отвела опущенную правую руку чуть назад и сразу почувствовала на ладони небольшой, но довольно увесистый сверток. Очень плохо соображая, зачем она все это делает, не сводя отчаянного взгляда с приближающихся бандитов, как в замедленной киносъемке, взяла другой рукой с колен ветровку, нащупала внутренний карман и бережно положила в него предмет.
Действовала она машинально, как автомат, словно загипнотизированная, не отдавая себе отчета, зачем ей нужна чужая головная боль, да и этот Костя с его проблемами. Тут собственная жизнь висит на волоске, а она какой-то ерундой страдает, спасительница мира. Но все ее силы и помыслы каким-то странным образом в этот момент сконцентрировались на одной идее – спрятать переданный Костей предмет. Способность соображать и размышлять куда-то испарилась, вела и чувствовала она себя так, будто от успеха этой операции зависела ее собственная жизнь.
Понемногу салон становился все свободнее, камуфляжники уже приближались к подругам.
Поравнявшись с ними, один бандит принял шутовскую театрально-галантную позу и щелкнул каблуками.
– Опаньки! Мужики! Какие козочки! – заорал он оглушительно и ликующе.
Подруги вздрогнули от этого радостного вопля. И так все замечательно, просто лучше не бывает, еще не хватало, чтобы бандиты заинтересовались их прелестями.
– Отвянь, Кактус, мы сегодня не по этим делам, в следующий раз как-нибудь, успеем, – остановил его главарь. – Девки! – Это уже явно относилось к подругам. – Живо деньги на базу и брысь отсюда, сваливайте, пока целы. Мы сегодня мальчики добрые, – и заржал как ненормальный.
Чуть дыша, со слезами на глазах, обмирая от собственного бессилия, унижения и ужаса перед происходящим, Юлька протянула бандиту кошелек, провожая его плавное перемещение в чужие загребущие лапы завороженно-безумным взглядом. Кошелек свободно и легко уплывал в руки бандитов вместе со злосчастной тысячей долларов. Целой тысячей, которая была собрана с таким трудом по крупицам у приятелей и знакомым. Хватило нескольких секунд для того, чтобы навсегда похерить задуманное предприятие и поставить жирнющий крест на мечте о благополучии, легкой и беззаботной жизни.
Кошелек упал в матерчатую сумку с бандитскими трофеями, издав отчетливый глуховатый звук. С такими сумками в мелкий синий горошек бабульки обычно ходят на рынок за овощами.
Алена, гримасничая и тяжело вздыхая, проделала точно такую же несложную манипуляцию со своим кошельком.
Вся операция заняла совсем немного времени. Через несколько минут подруги оказались на шоссе, вместе со своими совсем недавно такими жизнерадостными и беззаботными попутчиками.
Теперь люди совсем не напоминали веселую и беззаботную компанию, сейчас они больше походили на всполошенно-испуганную стаю молчаливых животных, тесно сбившуюся перед лицом смертельной опасности. Обобранная, униженная и бессильная перед бандитским натиском, враз онемевшая кучка несчастных людей.
– Послушай, Юлька, – потянув товарку за рукав в сторону от толпы, негромко проговорила Алена, – я, честно говоря, слышала про такие истории на дорогах и знаю, что будет дальше. Сейчас эти козлы уедут отсюда на нашем автобусе и бросят нас, горемычных, среди родных просторов. Мы потом неделю отсюда выбираться будем, а следующую неделю будем давать показания в письменном виде родной милиции, которая нас никогда не бережет. Затаскают блюстители вусмерть. Не только нам, но и мужикам нашим придется объясняться перед своим начальством и глупые рапорты писать. В результате никого из бандитов не найдут, можешь не сомневаться. А уж денежек наших нам теперь точно не видать как своих ушей.
– А что, у нас есть какой-то выход? – непроизвольно лязгая зубами, спросила Юлька.
– Выход всегда есть. Пока эти, – кивок в сторону обобранных, – толпятся и жмутся друг к другу как бараны, а те, – кивок в сторону автобуса, – еще вполне благостны и лояльны, попытаемся нырнуть в багажник, он ведь свободный. Если получится, то не важно, куда нас привезут, главное, чтобы поближе к цивилизации, а там разберемся.
Юлька, дрожа всем телом, молча внимала Алене, еще толком не понимая, к чему та клонит. У нее в голове рациональных предложений и мыслей в этот момент не было, только одна бездонная пустота и ужас.
– Ты ведь помнишь, Юлечка, – вдруг запричитала Алена, видимо, тоже стали нервы сдавать, – в городах все есть: и телеграф, и телефон, и люди добрые по улицам ходят. Так что давай сделаем так. Медленно двигаем к багажнику и по возможности не привлекаем внимание. Нам сейчас ни те, ни эти не нужны, мы сами по себе.
Скороговоркой произнеся свой монолог, Алена, не теряя времени даром, начала подталкивать Юльку в сторону багажного отделения «икаруса».
В этот момент произошло страшное. Из автобуса раздался выстрел, один-единственный, но прозвучал он так неожиданно и дико, что присмиревшие и безропотные челночники заголосили на все мыслимые лады и бросились, как по команде, в разные стороны.
Только Юлька застыла, словно соляной столп, на месте. Может быть, она и побежала бы вместе со всеми куда глаза глядят, но не смогла двинуться с места, скованная нечеловеческим страхом. Соображать она была не в состоянии, бежать, как все, подальше от места ограбления, у нее не осталось физических сил. Никогда в жизни ей не приходилось испытывать подобное потрясение.
Из автобуса суетливо и беспорядочно стали выпрыгивать бандиты. При этом все они почему-то орали и страшно матерились, от этого становилось еще хуже. Юлька сразу же поняла, что произошло что-то непредвиденное и наверняка непоправимое, а то с чего так суетиться и орать. Двое последних выволокли из салона и бросили на обочину дороги безжизненное тело Константина, который еще пятнадцать минут назад угощал подруг кофе и так любезно, почти по-светски их развлекал. За что они его убили?
Звери, настоящие звери! А может быть, он еще жив, просто ранен? Нет, не нужно врать самой себе. Костя мертв, мертвее не бывает.
Бандиты принялись срывать с безжизненного тела верхнюю одежду, прощупывали каждый сантиметр сначала на куртке, потом на брюках. Они явно что-то искали. Теперь они проводили посмертный обыск молча, только злобно пыхтели и иногда со злостью пинали ногами неподвижное тело жертвы.
– Идиоты! – Главарь рэкетиров сорвался на крик. – Придурки отмороженные! Кто стрелял? Нам шеф всем теперь бошки свернет! Вы нашли то, что должны были найти? У вас какое было задание? Челноков щипать или взять Капитана? Уроды, блин, недоделанные! Отвечайте, есть что-нибудь или нет? – Он был вне себя от ярости.
– Пустой он. Может, развели нас, как лохов, а? А может, просто глаза отвели?
– Шефу будешь свои умные мысли высказывать, если успеешь, умник! Все, сворачиваемся. Быстро все в автобус! Жмурика в салон! Валим отсюда! – приказал главарь.
Пока бандиты выясняли отношения, а народ разбегался в разных направлениях, Алена не теряла времени даром. Она одна сумела сохранить хладнокровие в этой стремительно развивающейся, почти непредсказуемой ситуации. Мысль о спасении прочно засела у нее в голове и заставляла контролировать свои поступки.
Шаг за шагом, соблюдая звериную осторожность, она сумела незаметно продвинуться вдоль автобуса, нащупала дрожащей рукой дверцу багажника и сделала попытку ее приподнять. Та на удивление легко поддалась и свободно заскользила вверх. Еще до конца не веря в свою удачу, Алена быстренько сиганула в багажник и опустила спасительную дверцу.
Юлька, в отличие от приятельницы, все не могла оправиться от шока. Какой-то невероятный кошмар. Средь белого дня на глазах огромного количества людей так просто и легко убили человека. И ничего не происходит. Все разбежались, каждый спасает свою шкуру. Люди, вы с ума сошли!
Вдруг раздался сдавленный Аленин шепот:
– Савельева, ныряй!
Юлька рефлекторно ринулась на знакомый голос. В одно мгновение, как заправский герой боевика, нырнула в приоткрытый люк багажника, из которого подавала сигналы Алена.
Подруги распластались на дне багажного отделения, из последних сил уцепились за какие-то внутренние скобы и стали отчаянно тянуть дверцу вниз. Та захлопнулась достаточно легко; конечно, она не была закрыта по-настоящему, однако внешне выглядела нетронутой.
Еще до конца не веря в свою удачу, обе горе-путешественницы не смогли сразу отцепиться от спасительных скоб. Они практически всей массой тел повисли на них. Никакая сила сейчас не заставила бы разжать сведенные судорогой страха пальцы. Даже когда автобус тронулся, мгновенно набрав скорость, они упорно продолжали тянуть дверцу багажника на себя. Смысла в этом не было ни малейшего, но как-то не думалось сейчас об этом самом смысле, просто хотелось выжить и спастись.
Никто из них потом так и не смог вспомнить, сколько времени они провели в таком полувисячем положении, может быть, десять минут, а может быть, и несколько часов. Постепенно они начали приходить в себя и стали, осторожно отклеиваясь от скоб, сползать по стенке на дно багажника.
Автобус трясло невероятно, в багажном отделении было темно, холодно и ужасно пыльно. Мчались они на предельной скорости неизвестно куда, надеяться особо было не на что, особенно учитывая компанию, в которой они невольно оказались.
Подруги в кромешной тьме подползли друг к другу, обнялись и, не сговариваясь, зарыдали-заголосили в голос.
– Боже, – причитала Юлька, – сидела бы сейчас дома в своем уютном кресле, штопала бы проклятые носки-и-и-и…
– Дура! – простонала в ответ Алена. – Какая же ты дура! Какие носки? При чем тут носки? Может, ты того, Савельева, маленько умом тронулась со страха? Тут надо шкуру свою спасать, думать, что дальше делать, а ее на каких-то носках заклинило. Ненормальная! И зачем я только с тобой связалась? Сто раз ездила в этот несчастный Китай. И никогда, слышишь, никогда ничего подобного со мной не происходило. Ты уж лучше заткнись и посапывай в две дырочки, удачливая ты моя!
Обидевшись неизвестно за что друг на друга, приятельницы демонстративно расселись по разным углам багажника и замолчали. Бешеная автобусная гонка по пересеченной местности продолжалась. Время, казалось, остановилось.
Первой не выдержала Алена.
– Чувствую, – произнесла она, как бы ни к кому не обращаясь, – если не успеют убить бандиты, то околеем точно. Холодрыга страшная, да и курить ужасно хочется.
– Возьми, Ален. – Юлька протянула приятельнице ветровку, которую все это время не выпускала из рук. Почему она в нее вцепилась, было непонятно, да и не важно на самом деле. Вероятнее всего, это произошло непроизвольно. – Там в левом кармане должны быть сигареты и зажигалка. Только мне кажется, что здесь курить небезопасно, что-то уж больно бензином воняет. Осталось нам только на воздух взлететь вместе с бандитами в виде заключительного аккорда под девизом и никто не узнает, где могилка моя, – вяло промямлила Савельева.
– Тьфу на вас еще раз! Юля, какая могилка! Чувствую, договоришься ты, девка. То носки какие-то, то могилка. У тебя с головой точно все в порядке? Я уже не на шутку волнуюсь.
– В порядке, не переживай. А Костю-то как жалко, а, Ален? И чего людям спокойно не живется, что они вечно делят, эти мужики, за что воюют? Раз – и нет человека. Только что разговаривал, смеялся, кофе пил, и вот тебе, пожалуйста, уже на небесах.
Вспомнив о Косте, подруги как-то сразу попритихни и впали с состояние глубокой меланхолии. С одной стороны, Костю ужасно жалко, да и не каждый день у тебя на глазах убивают человека, но ему теперь, по большому счету, все равно, а вот что им предстоит – совершенно непонятно.
Так в кромешной тьме, холоде, пыли и бензиновой вони автобус увозил подруг все дальше в неизвестность. Усталость и напряжение последних часов постепенно сделали свое дело, и приятельницы незаметно для самих себя задремали.
