Глава двадцать седьмая

Иллидан опустился на трон в зале совета. Прошло уже несколько недель с тех пор, как он вернулся из Аукиндона, а силы так и не восстановились.

Не первый раз в голову пришла мысль отправить карательный отряд против некромантов. Но нет, не время было разбрасываться ресурсами. Иллидан взглянул на карту: его армии терпели поражение за поражением, империя разваливалась. Альянс, Орда – и вдобавок Пылающий Легион – раздирали его владения на куски. Помощники Предателя кое-как удерживали последние позиции в Долине Призрачной Луны. Донесения от капитанов – когда Иллидан находил в себе силы их выслушать – звучали неутешительно.

Винить было некого, кроме себя самого: Иллидан спустился в город мертвых в сопровождении лишь отряда телохранителей, а охотников на демонов решил приберечь для последнего сражения. Он не сумел предвидеть, что за опасности ждут его в некрополе, и это еще дорого встанет и ему, и, возможно, всему живому.

Иллидан поспешил прогнать мрачные мысли. Сейчас он не мог себе их позволить. Должен быть шанс, надежда на победу. Если он не сумеет победить сам, то может, получится у охотников на демонов. Они сильны, обучены сражаться. Возможно, все они полягут, но победы добьются.

«Повторяй это почаще, – сказал себе Иллидан. – Может, и сам поверишь». От этой мысли избавиться не удалось. От демона по имени «сомнение» защиты у Предателя не осталось.

Один за другим явились советники – эльфы крови. Судя по их лицам, новости Иллидана ждали не из приятных. Он встал и, старательно скрывая боль, спустился к остальным. За каждым его движением пристально следили, оценивали. Ох уж эти син’дорай – безжалостные, беспринципные, амбициозные гадюки. Они смотрели на Предателя, как волки – на стареющего вожака. Империя, может, и уменьшилась, но она оставалась империей, и каждый из присутствующих, несомненно, полагал себя способным возглавить ее и даже отвоевать потерянное. Возможно, правильно полагал…

Неважно. Иллидану надоело оставаться здесь, надоело ломать голову над этой загадкой. Каждая минута, что он успокаивал советников, была упущенной, потраченной зря. За это время Предатель мог бы завершить план избавления миров от Пылающего Легиона. Иллидан через силу оглядел собравшихся, чтобы каждый ощутил тяжесть и злобу его слепого взгляда.

Первым заговорил Верховный пустомант Зеревор:

– Из Пустоверти пришли интересные новости: пала Крепость Бурь и наш перебежчик, бывший принц. Не знаю, правда, хорошо это или плохо для нас…

Иллидан прервал его нетерпеливым жестом. Кель’тас связался с Кил’джеденом и заслужил постигшую его судьбу. Этот син’дорай больше не стоил внимания Иллидана.

Предатель обернулся к леди Маланде.

– А что происходит в Острогорье?

– Владыка Иллидан, Груул Драконобой пал. Я могу найти других союзников, мне лишь понадобится немного времени.

Советница ошибалась. Впредь горцы помощи не окажут. Впрочем, Иллидан кивнул, делая вид, что одобряет решение Маланды. Ее дела его не волновали, пора было возвращаться к строительству портала в Аргус. Провести последний ритуал и установить конечную точку перехода.

– При всем уважении, владыка Иллидан, – обратился к нему Гатиос, – время – один из тех ресурсов, которых нам не хватает. Мы должны ответить Альянсу и Орде, заставить их бояться нас, отбить захваченные территории.

Гатиос вот уже несколько недель уговаривал Иллидана нанести ответные удары по армиям Азерота – с тех самых пор, как стало ясно, что они захватывают Запределье. С точки зрения стратегии, Изувер был совершенно прав: если Иллидан намеревался удержать Запределье, то следовало контратаковать. Однако было уже поздно: Предатель не мог позволить себе сражаться на трех фронтах сразу.

– Мы, – подтверждая это, предлагал Верас Глубокий Мрак, – можем заключить союз с одной из сторон. Стравить наших врагов друг с другом. Выиграем немного времени.

Верас хотел угодить Иллидану. К тому же с таким предложением вряд ли согласились бы Зеревор и Маланда.

Пока эльфы крови ссорились и спорили, Иллидан мысленно вернулся к планам портала. Сделать предстояло еще так много. Требовалось больше истинного серебра для насечек и вставок, а еще – усилить заклинания, которые направят энергию от вытягивателя на сам портал. Потоки энергии должны быть ровными и устойчивыми, чтобы и врата открылись плавно. Визуализация должна быть четкой и ясной. Ошибок быть не должно. Шанс сделать все правильно – один. Пока что Иллидан мог лишь отворить врата, но сам проход открытым не останется, его нужно будет поддерживать. Предстояло найти способ, как удержать его, когда Иллидан с армией отправится в Аргус. Сколько еще нужно успеть сделать…

– Твой ответ, владыка? – спросил Гатиос. – Что нам делать?

Внезапно навалилась усталость. Иллидана утомили пустые перебранки по поводам, которые больше его не интересовали. Утомило чувство слабости и измождения.

Время истекало, а у него еще остались незавершенные дела. Иллидан решил, что хватит ему отвлекаться по пустякам.

– Прочь с глаз моих, – сказал он, взмахом руки прогоняя советников.

Иллидан оглядел огромную комнату перемещения. День за днем, час за часом, минута за минутой создавал он последнее и самое мощное в своей жизни портальное заклинание. Все до единой насечки на полу он сделал собственноручно. Сам расплавил в тиглях истинное серебро и заполнил борозды. Вдоль краев ихором, смешанным с собственной кровью, начертил руны. На каждой стене теперь имелись сложные охранные знаки, узор которых был основан на татуировках Иллидана. Там, где пересекались линии рисунка, он установил черепа демонов и чародеев, и на каждом начертил миниатюрную версию той части рисунка, в которой стояла реликвия, – чтобы помочь направить поток энергии. Дополнения отражали звездные маяки в небе над Аргусом, а в самом центре узора лежала Печать. Сейчас в этом ключе, что приведет в мир Кил’джедена и направит энергию портала, пульсировала сила.

Однако все это было еще не готово. Машины заклинаний, которые перенаправят энергию душ от вытягивателя к узору в полу, пока не испытывали. Генераторы – огромные машины из меди, латуни и оскверненного железа, сложные, как гномьи агрегаты, – еще предстояло закончить. Процесс близился к завершению, но слишком медленно. Свое слабеющее тело Иллидан укрепил при помощи магии, добившись силы и способности к сосредоточению дюжины малых чародеев, однако и этого было недостаточно. На завершение такого сложного и большого заклинания требовалось еще несколько лун, тогда как песок в часах Иллидана убегал чересчур быстро.

Он, впрочем, не поддавался панике. Торопливость могла привести к ошибке, а в столь крупном предприятии малейшая оплошность означала катастрофу. Надо было лишь сосредоточиться на работе, сделать все, что требовалось от него сегодня, в этот час, в эту минуту: окончательно установить связь между Запредельем и Аргусом. Закончить направляющие руны.

Иллидан воскурил благовония и произнес заклинание. Один за другим ожили магические генераторы, наполняя воздух запахом озона и сернистой вонью. От машин потянулись крохотные ручейки силы. Легчайшее дыхание – по сравнению с бурей, которая разразится с открытием портала. Отлитые из истинного серебра линии в полу замерцали, и в воздухе над ними повисло их зеркальное отражение, спроецированное Печатью Аргуса. Дух Иллидана покинул усталое тело.

На сей раз выйти оказалось проще – наверное, используя вытягиватель в Аукиндоне, Иллидан неким образом ослабил связь души и тела. Он соединил потоки силы от рисунка и, сплетя их в тончайшее кружево, подключил к своему духу.

Следуя сложным узором рун, Предатель вышел в Круговерть Пустоты и вновь пронесся через бездну над Аргусом. Взглянув на некогда прекрасный и сверкающий мир, Иллидан, соблюдая предельную осторожность, устремился вниз, навстречу хрустальным каньонам и алмазным горам.

Он искал место, где можно было установить маяк для портала. С Запредельем его связывала паутина магической энергии – Предатель, как мог, постарался скрыть ее, однако умелый чародей, все равно сумел бы его засечь. Потому Иллидан и действовал осторожно.

Его тревожила мысль о существе, с которым он столкнулся в прошлый раз. Оно как будто спасло Иллидана, однако демоны могут быть очень и очень искусны, вводя врага в заблуждение. Кил’джедена не зря прозвали Искусителем.

Приближаясь к городу, где обитали командиры Пылающего Легиона, Иллидан боялся, что, несмотря на все предосторожности и защитные, скрывающие чары, его заметят – по следу магии. Иллидан замедлился до черепашьей скорости.

Призрачное чутье сообщило, что за ним наблюдают, но сколько ни старался Предатель, а засечь соглядатая так и не смог. Иллидан не на шутку встревожился: неизвестный намного превосходил его в способностях, раз уж сумел укрыться от мага такой силы. Это создание могло внезапно напасть, пока Предатель будет устанавливать точки резонанса с порталом.

Иллидан подождал, но ничего не произошло. Наверное, он угодил под излучение от какого-нибудь защитного заклятия, вызывающего тревогу и смуту. Кил’джеден любил такие тонкие магические трюки. Предатель чувствовал, что тратит время впустую, рискуя в любой момент быть раскрытым. Пора либо действовать, либо возвращаться и ждать более удачного момента.

И он решил: сейчас или никогда. Устремился к дворцу Кил’джедена, отыскал нужное место и принялся творить чары. Закрутилась небольшая воронка силы – крохотное эхо проснувшегося в Черном Храме огромного узора. Иллидан огляделся, в любой момент ожидая удара. Если его заметили, то сейчас и накроют. Но нет, не пробудилось ни одно охранное заклинание, не прозвучал сигнал тревоги. Воронка сделалась практически невидимой, будто ее и не было, оставив едва приметный магический след.

Иллидан снова почуял слежку, еще отчетливее ощутив чье-то присутствие: за ним следили с большим любопытством. И снова он не сумел определить, кто за ним наблюдает и откуда.

«Постойте! Что это было?» Иллидан мельком разглядел слабую мерцающую ауру света. Сосредоточился на ней, но тут она опять ускользнула от его чувств, словно ее обладатель как-то сумел спрятаться под тканью Вселенной.

Нужно было сосредоточиться на работе, а его отвлекали в самый неподходящий момент. Иллидан пролетел коридорами дворца к следующей точке – в просторную комнату, где суккубы танцевали для генералов-демонов. Там он как можно быстрее сотворил заклинание-привязку. Предатель все ближе подбирался к тронному залу, и опасность быть раскрытым возрастала неимоверно.

Над Иллиданом как будто нависло огромное и могущественное создание. Оно следило за его действиями: как он плетет чары, как устанавливает привязки. Но чародей эльф не посмел отвлечься от процесса – иначе все пойдет насмарку. Даже перед лицом такой опасности ему ничего не оставалось, кроме как работать дальше. Одним ударом его могли отправить в небытие, однако он продолжал сосредоточенно трудиться. Заставив себя сосредоточиться на завершении заклинания, Иллидан попытался сделать наблюдателя видимым – и вновь тщетно.

Даже в своей астральной форме, лишенной телесных эмоций, Иллидан разозлился. С ним играли, а он ненавидел, когда с ним забавляются. Сейчас Кил’джеден позволит ему приблизиться к концу работ и после – в решающий момент – схватит.

Осталось установить всего три якоря, а потом – так или иначе – все завершится. Часть Иллидана хотела попытаться бежать или вызвать преследователя на поединок и дать бой. Неважно, что силы могут быть неравны.

Следующие две привязки удалось оставить легко и быстро. Все это время за Иллиданом продолжали следить – с тем же неизменным любопытством, – однако попытки обнаружить наблюдателя успехом, как и прежде, не увенчались.

Иллидан осторожно приблизился к тронному залу, в котором ощущалось невероятное сосредоточение демонической силы. Кил’джеден восседал на троне, а вместе с ним в комнату набилось множество генералов. Теперь предстояло действовать чрезвычайно скрытно и осторожно. Вся эта демоническая свора способна была раздавить дух Иллидана, как жука. Многие из генералов как чародеи запросто могли засечь вторжение, если бы он не окружил себя непроницаемой защитой и не устанавливал якоря предельно аккуратно.

Иллидан замер, мысленно проклиная невидимого преследователя и ожидая атаки в любой момент. Он понимал тщетность предпринятых усилий, но выбора не было. Возможно, если его сейчас захватят, кто-нибудь другой завершит его великие труды – на то была самая отчаянная из надежд. К несчастью, в Азероте и Запределье осталось слишком мало достойных чародеев, и вряд ли они сумели бы закончить за Иллидана его работу. Но что поделать, Предатель зашел слишком далеко и не мог отступиться.

Все-таки сумев успокоиться, он произнес заклинание. Настал опаснейший момент: последняя воронка не просто оформилась и сделалась невидимой, она послала импульс самому дальнему из якорей, а потом – следующему, образуя большой пентакль и заполняя сложную сеть рун до тех пор, пока полностью не воспроизвела магический контур на полу в убежище Предателя.

Принцип гармонического резонанса связал два больших символа. Несмотря на настороженность, Иллидан почувствовал, как его наполняет триумф. Он установил связь между Аргусом и Запредельем; осталось только закончить приготовления – и можно открывать портал. Правда, наслаждался победой Предатель недолго – всего один удар сердца, а потом последовала атака.

Удар был поразительной мощи. Дух Иллидана подбросило вверх, точно младенца, подхваченного орком. Чародей ощутил себя пловцом, которого снесло подводным течением. Сколько он ни боролся, освободиться не смог, и тогда решил оставить попытки вырваться, чтобы приберечь силы. И приготовился к самому худшему.

Оказавшись на равнине чистого света, он увидел перед собой сияющее создание: оно то исчезало, то появлялось, меняя формы – и каждая была геометрически совершенна. За его быстрыми и текучими метаморфозами уследить было невозможно.

Иллидан приготовился обрушить на незнакомца самое разрушительное заклятие, какое мог сотворить в астральном теле, но существо не атаковало. И тут он вспомнил, что видел подобных ему прежде – на Террасе Света в Шаттрате. К тому же этот ша’тар обладал куда большей силой, чем тот же А’дал и его последователи.

– Ты – наару, – устав от тишины, произнес Иллидан.

– Старейшина. Наверное, самый старый в этой Вселенной.

– Зачем ты здесь? Служишь Саргерасу или Кил’джедену?

Наару весело замерцал и заискрился.

– Нет, все не так.

Иллидан испытал облегчение – увы, мимолетное. Все же это могла быть очередная уловка.

– Тогда что ты здесь делаешь?

– Жду тебя.

– Ты знал, что я приду?

– Ты или кто-то вроде тебя. Когда Вселенной грозит разрушение, она посылает навстречу врагу своих защитников.

– Могла бы выбрать кого получше, – не думая, ответил Иллидан.

– Вряд ли. Ты – тот, кто ты есть. Вся твоя жизнь готовила тебя, ковала из тебя оружие, которое пронзит сердце великого демона.

– Не хотелось бы думать, что я – лишь бездушный предмет вроде моих клинков.

– У тебя есть воля, и потому ты опасен.

– Так значит, Вселенная избрала меня, чтобы убить Кил’джедена? – насмешливо произнес Иллидан, однако в сердце его вспыхнула искорка надежды: если наару говорит правду, то есть еще шанс победить.

Вокруг ша’тар закрутился вихрь огоньков.

– Нет. Твой враг – не Кил’джеден, а кое-кто величественнее. Величественнее самого Саргераса и всего Пылающего Легиона.

– Замечательно. Как будто их мне было мало.

Наверное, это все же была ловушка, и Кил’джеден так насмехался над Иллиданом.

Предатель подавил растущее отчаяние. Выходит, все жертвы были напрасны: если это ловушка, то его борьба окончена. Если нет, то все обстоит намного хуже, чем он думал.

– Бездна куда страшнее Пылающего Легиона. Она – исконный враг Света, и чтобы противостоять ей, потребуется объединить народы Азерота и Запределья. – Наару вдруг перестал пульсировать. – Ты думаешь, я лгу? Теряешь надежду и веру? Тогда тебе следует знать вот что…

Не успел Иллидан даже попробовать защититься, как из наару в него ударила стрела чистого света. Направленная прямо в пустые глазницы, она наполнила их золотистым свечением. Иллидан приготовился к взрыву боли, но ничего не произошло, хотя в прошлом подобная магия всегда вызывала жуткие мучения. Она вызывала их у всякого, кто практикует магию Скверны. Кругом все задрожало и померкло, сменилось картиной ужасного сражения.

Среди гор трупов крылатая фигура вела вперед легионы Света. Ее клинки окружала золотистая аура. Могучими ударами воин рассекал демонов надвое. Собственные солдаты взирали на полководца с благоговейным трепетом. Иллидан не сразу признал в нем самого себя: глаза его, преображенного, сияли двумя солнцами. Эта аватара Света была спокойна, сильна, невозмутима. Она излучала уверенность и отсутствие страданий.

И вот этот крылатый воин взлетел над полем боя, бросая вызов исполинским порождениям тьмы, созданиям зла из Бездны. Голову его осенял нимб, а тело сияло все ярче – ярче самого солнца. Вот из рук его, сокрушая врагов, ударили лучи Света.

Чувствовалось, что все так и должно быть, что это – образ еще не наступившего будущего. На мгновение Предатель поверил ему, но потом сомнения вернулись. Такого попросту не могло быть. Иллидан прежде не ступал на этот путь, и не сможет измениться. Он – воин и льет кровь, следует не только чувству долга, но и тьме, и собственным устремлениям.

– Ты отринешь саму смерть, – произнес наару, когда видение померкло. – Я это видел. Неважно, кем ты был, неважно, кто ты сейчас. Ты станешь поборником Света.

В голосе наару не было и тени сомнения, его уверенность передалась Иллидану. На мгновение он погрузился в Свет, и сердце его успокоилось. Его ждало искупление, на какое он и не смел надеяться. Умиротворенный, он соединился с наару – всего на миг, который показался Иллидану длиною в жизнь.

– Ты станешь героем, – сказал наару. – Однако у всего есть цена.

– Да, у всего.

Наконец, исполненный умиротворения, Иллидан очнулся. Сеть Света и мерцающая равнина, исчезли, и он снова оказался в Аргусе – вместе с наару. Да они никуда отсюда и не уходили: место, где они общались, было иллюзией, созданной магией Света.

Иллидан ощутил внезапный укол страха: его могли заметить. Что если солдаты Пылающего Легиона окружают его? Может, наару и друг Иллидану, но он подвергает опасности их обоих.

– Прощай, – сказал наару. Щупальце света коснулось лба Иллидана. Возникло странное ощущение, будто на лбу у него осталась новая метка. Она немного жгла и явно боролась со Скверной в татуировках, а потом соединилась с ними и исчезла.

Втянув щупальце, наару исчез, будто его и не было, а перед мысленным взором Иллидана снова возник его собственный образ как аватары Света. Возможно ли такое? Сумеет ли Предатель заслужить искупление? Он о таком и думать не смел, однако наару верил в то, что так и будет. На мгновение поверил и сам Иллидан, но потом избавился от мыслей о будущем, потому как в настоящем его ждало еще много работы.

Предатель мысленно проверил точки привязки для портала – чувствовал, что они на местах. Если повезет, то никакой демон их не обнаружит. Пора было возвращаться. Что-то он задержался в Аргусе.

Иллидан прервал заклинание астрального путешествия: его дух понесся назад сквозь Круговерть Пустоты и, не замедляясь, ворвался в тело. Прямо передо лбом чародея, видимая только призрачным зрением, висела в воздухе руна. Она зеркально отражала метку наару у него на челе. Стоило так подумать, как руна исчезла, будто Иллидан и не встречался с созданием Света.

Предатель постарался вспомнить подробности разговора, используя все приемы, доступные его чародейскому разуму. Встреча и правда состоялась, в этом он больше не сомневался, и видение тоже казалось правдоподобным. Правда, это еще ничего не значило, если наару просто играл с разумом Иллидана. Но если создание Света настолько сильно, то…

От таких мыслей и с ума сойти было недолго.

Заново привыкнув к плотному телу, Иллидан услышал, как в дверь колотят: звук проникал даже сквозь слои защитных чар. Он произнес заклинание, и заслоны пали. Дверь открылась, и Предатель увидел на пороге советников.

– Владыка Иллидан, – обратился к нему Верховный пустомант Зеревор, – идем с нами! Ты должен сам увидеть, что творится. На Черный Храм напали!

Голос мага был предельно встревоженным, и только поэтому Иллидан не отослал его прочь сразу же. Встав из позы для медитации, он последовал за советниками… одного из которых, кстати, не хватало.

«Акама. Куда он делся?»