Глава двадцать пятая

Иллидан стоял во главе стола-карты. Советники приходили и уходили – как и гонцы с последними известиями. Эльфы крови спорили с Акамой, Ванделем и другими командирами охотников на демонов.

Иллидан потер виски, прямо под рогами. Он почти оправился после астрального путешествия, восстановил силы и не мог медлить. Нужно было пользоваться достижениями и находками, как можно скорее встретиться с Кил’джеденом – пока тот не разгадал его планы и не приготовился.

Иллидан так глубоко задумался, что не заметил, как к нему обращается леди Маланда.

– Что прикажешь, владыка Иллидан? – настойчиво спрашивала она. Предатель посмотрел на жрицу син’дорай так, что ей, не наделенной призрачным зрением, стало не по себе.

– Насчет чего? – нарочито раздраженно спросил Иллидан.

– Резервуара Кривого Клыка. Новости удручают: леди Вайш потерпела поражение, и насосы перестали работать.

Водохранилище… Иллидан представил себе огромную насосную станцию и магические агрегаты, подземные пещеры и протянувшиеся на мили трубы. Когда леди Вайш только представила план захватить водные ресурсы, замысел показался Иллидану очень важным. Теперь, когда события ускорили свой бег, он едва ли был достоин внимания. Предателю было о чем позаботиться.

– Что прикажешь делать, владыка Иллидан? – спросил Гатиос Изувер, поглаживая подбородок рукой в латной перчатке. – Альянс и Орда закрепились на полуострове Адского Пламени, захватили цитадель и уничтожили Магтеридона. Нам ударить в ответ?

Иллидан подумал над вопросом паладина: что можно сделать? Азеротцы ударили не только по Легиону, они захватили одну из самых больших крепостей иллидари. И это – лишь последняя из череды неудач, которой предстояло аукнуться. Без крови властителя преисподней Иллидан больше не мог создавать орков Скверны.

Другое дело, что Иллидана это больше не волновало: скоро он все устроит, вот только битва состоится не в Запределье, а в Аргусе. Предатель отыскал убежище Кил’джедена, но отыскал он его в астральной форме. Теперь нужно было переправить к престолу демона армию – во плоти. Портал такой силы потребует энергии, неимоверное количество энергии. Источник силы имелся лишь один: души. Правда, на сей раз их требовалось гораздо больше, чем для портала в Натрезу.

Гатиос выпрямился во весь немалый рост и ударил себя в стальной нагрудник.

– Что нам делать, владыка Иллидан? Альянс и Орда наступают по всем фронтам. Они теснят и нас, Пылающий Легион. Нам отступить в Черный Храм? Или удерживать позиции и отбросить неприятеля?

Выходит, Иллидан ошибся, понадеявшись, что армия Азерота сосредоточится на Легионе. Так сильна была ненависть к Предателю, что Альянс и Орда позволили себе забыть о главной угрозе. Круул, наверное, знал, что азеротцы жаждут мести не меньше, чем Майев Песнь Теней, потому и заманил их в Запределье. Ничего, Иллидан заставил его поплатиться за это. Как-нибудь он навестит Стража, и тогда уже она познает на себе его гнев.

Правда, пока у Предателя не было на это времени. От его действий зависела судьба всего живого.

– Делайте, что считаете нужным, – наконец ответил Иллидан. Взмахом когтистой руки он смел фигурки на карте. – У меня пока другие заботы.

В зале повисла гробовая тишина. Все в ужасе уставились на Предателя, ожидая решений, приказов. Иллидан ошибся: он по-прежнему нуждался в советниках, в их вере и преданности, ведь главная битва еще не состоялась. Упершись руками в стол-карту, он по очереди глянул на каждого: на командиров охотников, на Акаму, на Гатиоса и прочих советников…

– Мы воюем, чтобы защитить от ярости Пылающего Легиона саму жизнь, – сказал он. – Неважно, сумеем ли мы удержаться в Запределье еще несколько лет. Легиону достаточно собраться с силами, и тогда он возьмет нас числом. То, что происходит здесь и сейчас, не имеет значения, если только это не связано с нашей подлинной целью.

Тишина сделалась плотнее. Охотники на демонов согласно кивнули – они-то знали, что такое Пылающий Легион. Знали, какую угрозу он несет для обитателей Вселенной. Прочие же сомневались. Разъяренный этим неверием, Иллидан чуть было не набросился на советников.

Совладав с собой, Предатель постарался взглянуть на вещи их глазами. Советники не видели дальше своего носа. Ограничивались пределами данной им власти – которую, кстати, теряли. Совет боялся за свои жизни, как будто они что-то значили перед угрозой вторжения Легиона. Не понимал, что победа здесь, в Запределье только отсрочила их смерть на несколько месяцев или же лет, и эта смерть придет за ними, если только не убить Кил’джедена, не уничтожить Пылающий Легион.

Однако в том не было их вины. Иллидан сам решил не показывать Совету картину в целом, полагаясь на жадность, амбиции подручных. Используя эти чувства, чтобы держать их в узде. Пришла пора открыть им правду.

– Нужно дать бой Кил’джедену, – объявил Иллидан.

– Об этом ты уже говорил, владыка, – напомнил Акама. – И, разумеется, мы все согласны. – Однако судя по его тону и выражениям на лицах советников, никто с Иллиданом соглашаться не спешил. – Но нам просто необходимо сохранить за собой позиции, чтобы подготовить крупное наступление.

Иллидан покачал головой, только сильнее распалив огонь любопытства советников.

– Позиции нужно держать лишь до тех пор, пока не отворим врата в Аргус.

Акама посмотрел на него одновременно с ужасом и благоговейным трепетом.

– Ты готов отвоевать изначальную родину моего народа?

– Готов. Хочу узреть окончательную и бесповоротную гибель тех, кто ее оскверняет. И мне известно, как этого добиться.

– Мы покинули Аргус тысячелетия назад, и он отошел союзникам Саргераса, последователям Архимонда и Кил’джедена. От Запределья наш мир отделяет тысяча других миров, и попасть туда можно лишь через тысячу порталов.

Верховный пустомант Зеревор усмехнулся, словно уже знал ответ. Верас Глубокий Мрак слушал молча, а среди охотников на демонов Иллидан ощутил растущее возбуждение.

– Да, если идти путями, по которым отступали дренеи, – сказал Иллидан. – Я же открою прямую дорогу.

– Хочешь навести портал через Круговерть Пустоты до самого Аргуса? Прости, владыка, но это невозможно.

– Как раз наоборот, Акама. Всего лишь невероятно сложно. И я могу открыть такой портал. Когда используешь магию и располагаешь достаточными ресурсами и знаниями, осуществимо все.

Акама принялся что-то быстро обдумывать.

– Энергию тебе придется собирать как тогда, когда ты открывал проход в Натрезу.

Иллидан кивнул, давая знак Акаме, чтобы тот продолжал развивать мысль. Как ни странно, вместо Сломленного заговорил Вандель:

– Оно того стоит, владыка? Мы правда сможем избавиться от угрозы Пылающего Легиона?

Иллидан по очереди всмотрелся в лица советников. Сказать по правде, он не знал. Просто готовился совершить прыжок в неизвестность. Возможно, Легион был совершенно неуязвим, и смерть Кил’джедена ничего не изменит. Но кое в чем Иллидан не сомневался.

– Над этим я размышлял десять тысяч лет и даже дольше, Вандель, – сказал он. – С тех самых пор, как узнал Саргераса, как понял, что такое на самом деле Пылающий Легион.

Он умолк, вспоминая видения – те же, которыми делился с будущими охотниками на демонов, только ярче, в сотню раз. Его пытались убедить, что Легион неуязвим, что бесполезно противостоять воле Саргераса, что самое разумное – примкнуть к Легиону, помочь ему перекроить Вселенную. Однако разум Иллидана выдержал. Предатель остался самим собой, использовав увиденное, чтобы воодушевиться на века борьбы с противником.

– Меня десять тысяч лет держали в заточении, но я не бездействовал. Размышлял над тем, что удалось узнать о Легионе, обдумывал каждую возможность сокрушить его. Возможность для любого. Потому и примкнул к демонам – хотел узнать их лучше. Отдал за это все. Теперь о Пылающем Легионе мне известно больше, чем любому из живых существ, кроме разве что его хозяев… если считать их за живых. Я многое выведал, однако все сводятся к одной ужасной истине.

Дожидаясь, пока Легион нападет на тебя, его не уничтожишь.

Демоны слишком сильны: дашь им отпор, и они вернутся. Хоть тысячу раз обращай их в бегство, они будут приходить снова. И с каждым разом силы их будут прибавляться. Их командиры учатся на ошибках, генералы заранее просчитывают твои ходы.

Они бессмертны. В большинстве миров их души невозможно уничтожить – только вернуть в Круговерть Пустоты. Там демоны перерождаются, сохраняя все знания из предыдущего воплощения. Представьте, что деретесь с воином, который каждый раз, как вы его убьете, возвращается. Мало того, он помнит, какой уловкой вы воспользовались, и готов к ней. В итоге запас хитростей иссякает, и нет больше надежды на удачу. Вот почему в Азероте Легион не побить. Духи демонов можно уничтожить в Круговерти Пустоты, там, где она имеет выход в миры смертных, или в мирах, предельно насыщенных демоническими энергиями Пылающего Легиона. Одно из таких мест – Натреза. Другое – Аргус.

Были те, кто думал, будто победил Пылающий Легион. Ныне повелители ужаса попирают их кости, а инферналы оскверняют могилы детей этих глупцов. Нельзя победить Легион, если сражаешься по его правилам. Так можно лишь проиграть.

Путь к победе один: напасть на Легион там, где он уязвим. Шанс небольшой, но кроме него, других нет. Нет у нас и выбора: мы либо ждем и погибаем, либо сами идем войной на Саргераса и его прислужников. Убьем военачальников, воодушевляющих демонические силы Легиона. Убьем и Архимонда, если он переродился, с Кил’джеденом. Саргерасу нужны командиры, чтобы управлять солдатами – без них эредары передерутся, и мы мало-помалу их всех уничтожим.

Акама и почти все остальные советники смотрели на Иллидана с ужасом и восхищением. Охотники на демонов кивали.

– Я дам бой Легиону в Аргусе. Вы, охотники на демонов! – Иллидан жестом руки обвел татуированных эльфов. – Вы все хотели отомстить Пылающему Легиону. Каждый из вас доказал, что готов биться со мной бок о бок. И вот я предлагаю небывалый шанс: мы, как жнецы косой, пройдемся по рядам демонов, убьем их командиров там, где они более не воскреснут.

Иллидан замолчал, давая эльфам осмыслить сказанное. Он не просил идти за ним. Он утверждал, что они достойные воины, и это была правда. Один за другим командиры охотников кивнули в знак согласия.

– Идите и передайте мои слова остальным. Готовьтесь к открытию пути в Аргус.

– Куда ты собрался? – сиплым шепотом спросил Акама, в ужасе теребя щупальца на подбородке.

– Туда, где масса душ только и ждет, чтобы их уничтожили. В Аукиндон.

– В Мавзолей дренеев, владыка? Это же священное место!

Иллидан взглянул на Акаму. Неужто Сломленный вздумал воспротивиться?

– Не для меня, верный Акама.

Пеплоуст медленно понурил голову и сгорбился. Иллидан прекрасно понимал, что Акаме его решение не по душе, но ради этой самой души – и душ своего племени – пеплоусту разумнее было смириться.

– Как скажешь, владыка.

Иллидан широко развел руки и расправил крылья.

– Все, уходите. Скоро вы получите указания.

Вандель проводил взглядом советников и последний раз посмотрел на стол-карту и сметенные фигурки, обозначавшие разбросанные по Запределью армии. Теперь все это больше напоминало игрушку, детскую головоломку, не имеющую ничего общего с предстоящим делом.

Покидая зал совета, Вандель думал о словах Иллидана и о видении, которое явилось ему во время ритуала.

Вандель ни на мгновение не сомневался в словах хозяина: Пылающий Легион – это и правда неуязвимая армия, которую не победить обычными средствами. Нельзя выстоять против полчищ бессмертных солдат, ряды которых постоянно пополняются. Вопрос в другом: что меняет задумка Предателя? За прошедшие месяцы он, казалось, лишился остатков рассудка. Теперь-то Вандель понимал почему: Иллидан в своих планах и схемах приблизился к кульминации.

Судьба Запределья не волновала Предателя. Не волновали его и цитадель Адского Пламени, и резервуар Кривого Клыка. Разве что в качестве вех на пути к главной цели.

Вандель видел то, что упускали из виду прочие советники: дальше Иллидан ничего и не планировал. Он стоял на краю великой бездны, собираясь броситься во тьму. Все, что происходило – взятие крепостей, прибытие Альянса и Орды, – было для него делом второстепенным. Вандель знал: несмотря ни на что, в ближайшие месяцы все это пойдет прахом. Не выживет никто. И неважно, пойдут иллидари за владыкой или останутся в Запределье воевать с Легионом или Альянсом и Ордой – погибнут все. Главное – чтобы смерть не была напрасной. И если сказанное Иллиданом хоть сколько-нибудь правдиво, тогда и думать нечего.

Вандель коснулся амулета, который так давно сделал для сына, Хариэля. Он пошел за Иллиданом с одной целью – отомстить Пылающему Легиону. И пойдет до конца, даже если ему предстоит умереть.

Было видно, что остальные охотники на демонов приняли то же решение. Эльфы крови, похоже, традиционно думали, как бы обратить ситуацию в свою пользу.

Вандель приготовился последовать за Иллиданом, что бы ни случилось.

Предатель в зале совета зябко обхватил себя крыльями. Сделал девять шагов и развернулся, а почувствовав на себе чужой взгляд, выпрямился, расправил крылья и скрестил на груди руки. Двери закрылись, и Вандель понял: даже хозяин, и тот сомневается.

Опустевший зал совета казался просторнее, а в абсолютной тишине он и вовсе напоминал склеп. Иллидан подошел к столу и посмотрел на захваченные врагом крепости: каждая из опрокинутых резных фигурок означала тысячи смертей, реки крови. А ведь он уже давно перестал следить за подобными вещами. В игре, которую вел Предатель, десятки тысяч потерянных жизней были малой ценой.

Когда-то давно подобные потери еще обеспокоили бы его. Головой он это понимал, однако сердце оставалось глухо; он не испытывал даже тени былых чувств, и это его тревожило. Иллидан так долго подавлял в себе сомнения, заставлял себя беспокоиться лишь о том, что касается его войны. И вот, стоя в пустом зале совета, он слышал только эхо умолкших голосов.

И Вандель, и Акама не зря сомневались: вполне возможно, Иллидан не прав. Вполне возможно, его не зря называют безумцем. Он взял со стола вырезанную из кости копытня фигурку орка и повертел ее в пальцах. Сколько орков Скверны он без раздумий отправил на бойню? При необходимости Иллидан мог назвать точное число: его память чародея вмещала списки всех воинов. Но смысл был не в этом.

Он почти забыл, что охотники на демонов одной с ним крови, что они ему ближе других иллидари. Предатель шел дорогами, которые отдалили его от родного племени. Он десять тысяч лет провел в заточении, в темнице, где рядом были только Майев и Стражи, да и те с ним почти не общались. Десять тысяч лет в одиночестве, наедине с собственными мыслями, планами и видениями. Десять тысяч лет он лелеял темные мысли, пробуя на прочность оковы, которые никак не мог разорвать, – пока, наконец, Тиранда его не освободила. Иллидан подумал, что пора бы навестить Майев и осуществить часть заслуженного ею наказания.

Раздавив фигурку орка, он швырнул ее на стол. Не время было отвлекаться. Надвигалась война. Тут же шевельнулся червячок сомнения и принялся грызть его изнутри: что если он ошибся? Что если просчитался? Видения – не обязательно достоверны. Возможно, есть иной путь, а Иллидан его проглядел. Возможно, он слеп и не видит пути, который может привести к победе без стольких жертв. Предатель искал и искал, но не находил его, однако это еще не значило, что такого пути не существует вовсе.

Иллидана прозвали Предателем, Предателем его и запомнят… если, конечно, выживут, да и то лишь благодаря ему (хотя никогда о том не узнают).

Эта мысль доставила Иллидану мрачное удовольствие.

Расправив плечи и крылья, он вышел из зала. На ходу он ни разу не обернулся. Пришла пора отправиться в Аукиндон, к неприкаянным душам.

Отослав часовых, Акама приблизился к клетке Майев. Когда он поведал о последнем совете у Иллидана, Песнь Теней побледнела еще сильнее. Акама сильно рисковал, приходя к ней в такое время, но нужно было поговорить хоть с кем-то, кто разделял его жгучую ненависть к Предателю.

Сердце Сломленного сковало ужасом: владыка затеял осквернить очередную святыню дренеев. Для него не осталось ничего запретного, и даже величайшее кладбище народа Акамы стало жертвой растущего безумия Иллидана. Теперь вождь пеплоустов знал, чувствовал каждой фиброй души: что бы ни случилось, даже ценой души его надо остановить. Пришла пора последнего, отчаянного хода.

– Он совсем свихнулся, – сказала Майев. – Точнее, свихнулся он давно, но это – самая безумная его затея. Открыть портал в Аргус! Ты уверен, что он не собирается призвать оттуда подкрепление и разбить Альянс с Ордой?

Акама покачал головой.

– Тебя там не было, и ты его не слышала: Иллидан говорил совершенно серьезно, и он намерен претворить задуманное в жизнь. Больше его ничто не заботит. Последние несколько недель он совершенно забыл о делах в Запределье и занимался только этим планом. Забросил все, лишь пробовал открыть этот свой проход. Сплетал чары за чарами, составлял астромантические таблицы, одну за другой. Его ничто не заботит, даже развал империи.

– А может, он задумал открыть портал и бежать? – предположила Майев. Она тревожилась, как будто у нее еще оставался шанс поймать Иллидана. – Может, он ищет путь в далекое и недостижимое убежище? Тебе ли не знать – так поступил твой собственный народ.

– Иллидан не из тех, кто бежит от опасности. По-моему, он искренне намерен добраться до Кил’джедена и биться с ним насмерть.

– Он проиграет! – презрительно расхохоталась Майев. – Все его труды пойдут прахом. И твои, кстати, тоже: твой драгоценный храм отойдет Альянсу и Орде. Освободи меня, и тогда, если святыню получит Альянс, я замолвлю за тебя словечко, позабочусь, чтобы ее вернули дренеям.

Акама улыбнулся.

– На этот счет тебе не стоит беспокоиться – я составил кое-какие планы. Тебе лишь нужно запастись терпением.

– Ты за этим навещал меня так часто, Сломленный? По-прежнему хочешь использовать меня в своих целях?

– Что, если так? Что, если я выпущу тебя отсюда и открою дорогу к отмщению?

– Ты и прежде мне это обещал.

– Тогда было неподходящее время. Зато теперь – иное дело.

Акама ушел, довольный тем, как замолчала и задумалась Майев. Где-то вдали содрогнулась земля – это извергалась Рука Гул’дана. В последнее время вулкан не спал. Зловещее было предзнаменование.