9-я ГЛ. ЕВАНГЕЛИЯ ОТ ИОАННА

()

«Руководство для сельского пастыря», 1868

На третьем году Своего общественного служения Господь Иисус Христос в один из субботних дней, проходя подле здания храма, где обыкновенно сидели увечные разного рода и просили милостыни, увидел человека слепого от рождения: и мимо идый виде человека слепа от рождества (ст. 1). Особенное внимание, с каким, вероятно, Спаситель посмотрел на слепца, заняло учеников Его, и они спросили: Равви! Кто согреши, сей ли, или родители его, яко слеп родися? (ст. 2). В своем вопросе ученики замечают, что сидевший пред ними слепец слепым и родился: это они могли узнать или из возгласов слепца, или же от кого-нибудь стороннего. Дилемма, заключавшаяся в вопросе их, предполагает, что они считали то и другое свое предположение возможным. Они были, во-первых, совершенно вправе почесть слепоту этого человека наказанием за грехи его родителей. В книге Исход (20:5, ср. ; ) они читали, что Бог наказывает детей за грехи родителей до третьего и четвертого рода, а на основании строгого иудейского учения о возмездии они также уверены были, что всякое земное несчастие, всякое зло, постигающее человека, имеет последнее свое основание в грехе, будет ли это собственный его грех или чужой. В основании этого учения лежит глубокая истина. В семействе господствует внутреннейшее, духовное общение добра и зла; счастие или несчастие, как мы нередко видим в жизни, переходит от родителей к детям. Но как же, во-вторых, ученики могли почесть слепоту этого человека следствием его собственных грехов, когда, по их же словам, он слепым родился? Вопрос этот решают различным образом. Основательнее других думают те, которые толкуют, что ученики при вопросе своем имели в виду Божественное предведение будущих грехов этого человека и сообразно с этим предварение (anticipatio) наказания его. У них при этом могла предноситься в уме история Исава, над которым отяготел уже приговор, когда он находился еще в матерней утробе (), хотя Исав уже впоследствии презрением права первородства и продажею его совершил грех, за который объявлено наказание (ср. Рим. 9и 9). Бог предвидит злое как свободное действие человека, не желая, конечно, совершения его, и так как всякое земное наказание заключает в себе и возмездие, и переход к освобождению от него, то Он и посылает наказание прежде греха, чтобы ослабить грех в его совершении и тем сильнее возбудить чувство раскаяния.

Иисус Христос отрицает обе указанные в вопросе причины слепоты: причина эта, говорит Он, не заключается ни в собственных грехах слепого, ни в грехах его родителей. К словам ни сей согреши, ни родителя его нужно, следовательно, присовокупить «что он ради этого родился слепым»; потому что Спаситель здесь говорит, конечно, не о совершенной безгрешности слепого и его родителей. Не входя в исследование причины, Иисус Христос указывает цель слепоты этого человека, именно, показать Его Божественную спасительную силу. Ученики должны только иметь в виду это предназначение, которое Он тотчас исполнит, и вопрос о причине слепоты разрешится сам собою. Да явятся дела Божия на нем (ст. 3). Иисус Христос хотел этим сказать не то, что этот человек родился слепым единственно для той цели, чтобы на нем явились дела Божии, но что это несчастие, это зло как уже существующее должно теперь по воле Божией служить к тому, чтобы в нем через Христа открылся, явил Свою силу Бог. Следовательно, не исключается, что это зло могло служить и для других целей. Дела Божии — это дела, совершенные Богом чрез Христа, и в этом случае — чудесное исцеление слепорожденного.

В виду Своего близкого отшествия из мира Иисус Христос говорит: Мне подобает делати дела Пославшего Мя, дондеже день есть: приидет нощь, егда никтоже может делати (ст. 4). Спаситель сравнивает здесь продолжение Своей земной деятельности со днем, временем труда для людей, а смерть Свою с ночью, временем покоя, и хочет сказать: «Мне нужно пользоваться всяким представляющимся случаем для совершения порученных Мне Богом дел и для засвидетельствования, что Я посланник Божий». Может быть, Он также хотел наперед оправдать этим и то, что предпринимает исцеление в субботу. Егда в мире есмь, то есть находясь в мире, свет есмь миру (ст. 5). Иисус Христос называет здесь Себя светом миру имея в виду предстоящее исцеление слепорожденного. Этим предварительным замечанием Он хочет поставить Своих слушателей на надлежащую точку зрения, с которой они должны смотреть на имевшее последовать чудо. Чудеса Господа имели своею целью не только засвидетельствовать Его Божественное посланничество, но и вместе с тем служить внешними символами Его внутренней духовной деятельности и как бы объяснением Его учения. Христос учил, что Он есть духовный свет миру (8:18), и внешним образом засвидетельствовал это тем, что возвращал физическое зрение телесно слепым. Он сказал: «Отпускаются твои грехи» () и, чтобы показать, что Он имеет власть очищать и от духовной проказы греха, сказал прокаженному телесно: «Хочу, очистись» (). Он называл Себя в духовном смысле жизнию и воскресением (11:25) — и воскресил из гроба умершего Лазаря (11и далее); Он называл Себя хлебом жизни (6:32) — и насытил тысячи несколькими хлебами (6:11 и далее).

Сия рек, плюну на землю, и сотвори брение от плюновения и помаза очи брением слепому. И рече ему: иди, умыйся в купели Силоамсте, еже сказается: послан. Иде убо, и умыся, и прииде видя (ст. 6—7). Еврейское имя Силоам евангелист переводит словом посланный и находит в этом названии купели прообразовательное значение, но не в отношении к Мессии как посланнику Божию, а в отношении к слепому, который был послан в купель; данное прежде название этой купели, по мнению евангелиста, было пророчеством на посольство слепого к этой купели и на совершившееся чудо. Силоамский источник на южной стороне храмовой горы вытекал из известковых скал и по свидетельству Иосифа Флавия, в долине образовал собою водоем, купель, место для купания, названное Силоам (). Спаситель здесь, как нередко и в других случаях, употребил внешний знак или средство для обнаружения Своей чудотворящей силы. Помазание очей брением из плюновения и вода были физическими знаками, посредством которых Он передал и сообщил слепому чудотворную силу, так же как и в Церкви Христовой сообщение Его благодати происходит посредством внешних знаков. Господь употребил здесь эти внешние средства главным образом, без сомнения, для того, чтобы возбудить доверие в слепом и этаким образом приготовить его к вере.

Далее евангелист повествует, какое впечатление произвело исцеление. Наглядность изображения приводит к предположению, что святой Иоанн весь ход происшествия узнал из уст самого исцеленного. Соседи же и иже бяху видели его прежде, яко слеп бе, глаголаху: не сей ли есть седяй и просяй?

Итак, как мнения разделились, овии глаголаху, яко сей есть, инии же глаголаху яко подобен ему есть, то исцеленный сам открыто объявляет: аз есмь. И, будучи спрошен: како ти отверзостеся очи? — он вкратце рассказывает ход дела: человек нарицаемый Иисус брение сотвори и помаза очи мои, и рече ми: иди в купель Солоамлю, и умыйся! Шед же и умывся, прозрех (ст. 11). Судя по тому, как исцеленный говорит здесь об Иисусе Христе, очевидно, что молва о Нем как о Мессии еще не достигла до него. Нельзя с точностью определить, по каким побуждениям соседи и знакомые исцеленного привели его к фарисеям, были ли у них какие-нибудь злобные намерения или они просто хотели узнать мнение начальства касательно такого небывалого явления. Формальность дальнейшего расследования показывает, что оно происходило перед судом. Замечание евангелиста (ст. 14), что исцеление произошло в субботу, сделано им не для того, чтобы представить основание, почему соседи и знакомые исцеленного привели его к фарисеям, но потому, что это обстоятельство некоторыми из фарисеев (ст. 16) выставлено было, чтобы подорвать значение чуда. Паки же вопрошаху его и фарисее, како прозре? (ст. 15). Паки, именно после вопросов соседей (ст. 10) фарисеи возобновили этот вопрос, так как надеялись, что исцеленный будет говорить согласно их желаниям. Но он остается при прежнем и говорит: Брение положи мне на очи, и умыхся, и вижду. Как правдолюбивый человек, он точно говорит только то, что сам он чувствовал; поэтому он и не упоминает о плюновении. Глаголаху убо от фарисей нецыи: несть Сей от Бога человек, яко субботу не хранит; овии глаголаху: како может человек грешен сицева знамения творити? — И распря бе в них (ст. 16). Многие из фарисеев в своей мелочности доходили до того, что считали непозволительным в субботу мазать слепому глазные веки, хотя и считалось полезным для больных глаз. Подобного рода законники были и здесь. Другие, напротив, справедливо заключали: если Иисус действительно нарушил субботу, то Он грешник; если же Он грешник, то у Него не было бы Божественной помощи, необходимой для совершения чуда. Но Он совершил чудо, следовательно, и т. д. И так как мнения судей были различны, то для них важно было узнать собственное мнение исцеленного. Поэтому они обращается к нему с вопросом: Ты что глаголеши о Нем, яко отверзе очи твои? Он же рече, яко пророк есть (ст. 17).

Поелику же исцеленный не обинуясь объявил Иисуса Христа пророком, то иудеи, то есть те из фарисеев, которые больше всего были враждебны к Иисусу, вообразили себе, что исцеленный согласился с Иисусом распространять ложное, по их мнению, чудо, и приказали позвать родителей исцеленного: не яша убо веры Иудее о нем, яко слеп бе и прозре, дондеже возгласиша родителей того прозревшего (ст. 18). Из слова дондеже не следует, что после они поверили; напротив, из того, что они и после оставались так же враждебны, видно, что они не верили, чтобы исцеленный был слеп от рождения.

И вопросиша их (родителей), глаголюще: сей ли есть сын ваш, егоже вы глаголете, яко слеп родися? Како убо ныне видит? (ст. 19). Вопрос, предложенный родителям исцеленного, был, собственно, троякий: ваш ли это сын? Слепым ли он, как вы утверждаете, родился? Как он прозрел? Родители отвечают на оба первые вопроса: Вемы, яко сей есть сын наш и яко слеп родися. За ответом же на третий вопрос они предлагают обратиться к своему сыну, который уже сам возрастен и лучше всего может ответить на их вопрос: како же ныне видит, не вемы, или Кто отверзе ему очи, мы не вемы: сам возраст имать, самого вопросите, сам о себе, да глаголет (ст. 21). К этому евангелист присоединяет замечание: сия рекоста родители его, яко бояшася жидов. Уже бо бяху сложилися жидове, да аще кто Его исповесть Христа, отлучен от сонмища будет. Сего ради родителя его рекоста, яко возраст имать, самого вопросите (ст. 22—23). Слова, с которыми иудеи обратились снова к исцеленному, даждь славу Богу, составляли клятвенную формулу (Иис. ). Богу воздается слава и честь, когда в данном случае единого признают непогрешимым Судьею. Но в устах иудеев эта формула была совершенным лицемерием: они хотели показать, что они первее и главнее всего заботятся о славе Божией. Говоря далее: мы (со своей стороны) вемы, яко Человек Сей грешен есть, — они влагают исцеленному в уста ответ, какой желали бы они слышать от него. Они хотят, чтобы он признал, это Иисус не совершил чуда, так как Он, будучи грешным человеком, и не мог совершить его. Со своей стороны они давно уже составили свое суждение об Иисусе и теперь стараются только своим авторитетом ободрить исцеленного. Но он отвечает им: Аще грешен есть, не вем; едино вем, яко слеп бе, ныне же вижу (ст. 25). Таков был ответ этого прямого, здравомыслящего человека, который твердо стоял в том, что знал. С благоразумною сдержанностью он рассказывает о случившемся, но не решается произносить суждение об Иисусе.

Не достигши своей цели довести исцеленного до отрицания чуда, иудеи, чтобы запутать его, возвращаются снова (ст. 15) к вопросу о том, как произошло исцеление. Они спрашивают его: Что сотвори тебе? Како отверзе очи твои? (ст. 26). Исцеленный отвечает: Рекох вам уже, и не слышасте, то есть не поверили; что паки хощете слышати? Еда и вы ученицы Его хощете быти? Ответ этот совершенно психологический. Когда простой необразованный человек замечает, что к нему пристают с хитрыми насмешливыми вопросами о таких предмета, в которых он вполне убежден, и приступают только для того, чтобы запугать его, тогда он становится строптив, груб и язвителен.

Простодушная смелость необразованного человека в отношении к высокообразованным людям воспламенила яркость фарисеев. Его слова: Еда и вы ученицы Его хощете быти? — они возвращают ему назад: Ты ученик еси Того, с оттенком презрения в последнем слове. Осмеянные фарисеи думали, что этими словами они бранят исцеленного и в слепоте своей не видели, что говорят ему самую лучшую похвалу. С гордостью они присовокупляют: Мы же Моисеови есмы ученицы. Мы вемы, яко Моисеови глагола Бог (и поэтому мы его ученики); Сего же не вемы, откуду есть, то есть кем Он послан.

Страстное увлечение судей делает исцеленного теперь еще смелее в своем исповедании. Он говорит: О сем бо (при этом-то) дивно есть, яко вы не весте, откуду есть, и отверзе очи мои. Вы — ученые люди и должны бы это знать. Вемы же (то есть общеизвестная истина), яко грешники Бог не послушает; но аще кто Богочтец есть и волю Его творит, того послушает. От века несть слышано, яко кто отверзе очи слепу рождену: аще не бы был Сей от Бога, не могл бы творити ничесоже (то есть таких чудных дел). Как логически доказывает здесь простой, без предвзятых мыслей, человек: чудо свидетельствует, что Бог слушает молитвы того, кто совершает чудо, и вместе с тем он доказывает, что чудотворец есть посланный Божий. Исцеление слепорожденного есть чудо; и так как это чудо совершил Иисус, то значит, Он послан Богом.

Высокомерные фарисеи не могли слушать такой убедительности в доказательствах простого необразованного человека; ожесточение их довело их до неприличной брани: Во гресех ты родился еси весь, и ты ли ны учиши? И изгнаша его вон (ст. 34). Они объявляют его человеком вполне испорченным и никуда не годным и отлучают его от синагоги, как объясняют толковники слова: изгнаша его вон. Судя по тому, что фарисеи решились отлучать от синагоги всякого, кто только будет исповедывать Иисуса Христа (ст. 22), нельзя представить, чтобы ожесточенные фарисеи оставили ненаказанным такого смелого приверженца Иисусова (в 35 стихе также указывается на значительное наказание).

При исцелении слепорожденного Иисус Христос, не побуждая его к вере, предоставил его сначала тому впечатлению, какое произвело на него исцеление. Когда же испытана была уже твердость исцеленного и мерцающая его вера только укрепилась вследствие нападений фарисеев, Спаситель хотел привести его к более глубокому познанию Себя как Сына Божия, без чего и вера исцеленного в чудо не могла принести никакой пользы. Услыша Иисус, яко изгнаша его вон: и обрет его, рече ему: ты веруеши ли в Сына Божия, то есть в Мессию? Если он хочет исцелиться от духовной своей слепоты, то должен сначала веровать во Христа как Спасителя. Исцеленный отвечает: И Кто есть, Господи, да верую в Него? Он предчувствует смысл вопроса предложенного Иисусом Христом, и поэтому с такою живостью чувства схватился за него. И видел еси Его, говорит Иисус Христос, и Глаголяй с тобою. Той есть. Видел относится не ко времени чуда, так как тогда слепой не видел Иисуса, и от Силоама он не возвращался к Нему, — но к настоящей встрече, так что здесь прошедшая форма глагола имеет значение формы настоящего времени. Исцеленный исповедует теперь свою веру словами: верую, Господи! и поклонившись Ему, признал в Нем Сына Божия, и поклонися Ему. Таким образом он прозрел теперь и духовно.

Искренняя вера исцеленного, которого Иисус Христос видит поверженным у ног Своих, в противоположность гордому упорству фарисеев, подала Ему повод сказать: на суд Аз в мир сей приидох, да невидящии видят, а видящии слепи будут (ст. 39). Слова Спасителя на суд приидох значат: необходимое следствие Моего пришествия в мир есть разделение людей на верующих и неверующих. Видящие — это те, которые сами считали себя видящими и разумными, и поэтому не чувствовали потребности в высшей истине во Христе; это те «мудрые мира сего», о которых говорит апостол Павел, что для них учение о кресте юродство есть ( 1и далее). В противоположность им невидящии — это смиренные, нищие духом ().

Присутствовавшие при этом фарисеи только наполовину поняли слова Иисуса Христа; без всякого сомнения, они понимали, что Он говорит о духовном видении и о духовной слепоте, но не заметили, что Он причисляет их к видящим; напротив, они думали, что Он относит к числу невидящих. Гордые своим значением руководителей народа, они поэтому спрашивают: Еда и мы слепи есмы? Иисус Христос ответствует: Аще бысте слепи были, то есть если бы не имели никакой внутренней способности, как бы органов, к восприятию в себя духовного света, который явился во Мне, не бысте имели греха, ваше неверие было бы извинительно. Ныне же глаголете, яко видим, считаете, следовательно, себя видящими, знатоками Божественной истины; вследствие этого произошло то, что грех ваш пребывает. Они не находятся в совершенной слепоте; у них есть откровение Божие в совести и в Ветхом Завете; это откровение могло и должно было привести их к высшему откровению Божию во Христе. Но в своей горделивой тьме они считают себя совершенно видящими и потому не имеют никакого стремления к высшему просвещению; поэтому они не веруют во Христа, а упорствуют в неверии, которое есть грех по преимуществу.