( гл. 7)

Горский. «Евангельская история»

Ст. 1—2. Более года Иисус пробыл в Галилее, не заходя в Иудею, потому что иудеи хотели убить Его. В праздник Кущей, около полугода после происшествия при озере Тивериадском, описанном в шестой главе (ибо то было до Пасхи, раннею весною, а праздник Кущей совершается осенью), Иисус опять приходит в Иерусалим.

Ст. 3—5. Перед праздником Кущей братья Иисуса уговаривают Его идти в Иерусалим. Привыкнув смотреть на Него как на близкого себе родственника, они тогда еще не веровали в Него. Им трудно было мыслить, что Иисус не такой же человек, как и они, а великий пророк или даже Мессия. С другой стороны, они были свидетелями Его чудес и видели влияние Его учения на народ. Все это приводило их в смущение; они не знали, что думать об Иисусе.

Понуждая Его теперь идти в Иерусалим, они надеялись, что если Он действительно Мессия, то это в Иерусалиме окончательно выяснится, и они таким образом будут наконец выведены из томящего их недоумения.

Ст. 6—8. Иисус отвечает им, что не пойдет еще на сей праздник, потому что Его время не исполнилось. Вместе с тем Он объясняет братьям, почему мир Его ненавидит: Он обличает зло мира, а это людям неприятно, ибо они не желают слышать, что дела их злы.

Ст. 9—14. Иисус не сказал, что не пойдет в Иерусалим, но что Он не пойдет еще на сей праздник. Идти на праздник значило участвовать в паломничестве, то есть шествовать со всем народом и совершать в самом Иерусалиме разные подготовительные к празднику публичные обряды. При этом Иисус постоянно находился бы на виду, и начальники, желавшие Его смерти, легко могли бы найти удобное время и место, чтобы схватить Его. Даже при совершенно неожиданном появлении Иисуса в храме они послали слуг схватить Его, как повествует евангелист.

В середине праздника Иисус пришел в Иерусалим — как бы тайно, то есть не вместе с другими паломниками, — и стал учить во храме.

Между тем народ, собравшийся сюда из других стран и городов, уже ожидал Его. И много было толков о Нем: одни говорили, что Он добр, а другие говорили: нет, но обольщает народ. Впрочем, явно не смели высказывать своих мнений, боясь иудеев. (Апостолы, пришедшие в Иерусалим ранее Господа, могли быть очевидцами этого. — «Опыт краткого изъяснения на Иоанна» Тернера).

Ст. 15. Явиться учителем во храме или в училище, которое помещалось в зданиях храма, не всякий мог, кто бы хотел. По правилам раввинским надлежало быть наперед несколько лет в звании талмид (ученика), потом в звании хабер (товарища) при каком-нибудь раввине, чтобы таким образом получить власть, как тогда говорили, εξουσίαν λαμβάνειν. И хабер мог изъяснять изречения других, а когда становился сам раввином, тогда уже мог и сам учить. Иудеи, зная, что Иисус ни в какой школе, ни у какого раввина не учился, дивились, как Он мог выступить с учением во храме. (Весть Писания означает ученость вообще и по характеру учености раввинскую, в особенности умение изъяснять Писания.)

Ст. 16—19. В ответ на такие мысли Господь говорил, что и учение Его, и право учения Он не усвояет Себе, но оно от Пославшего Его. Что Его учение не свое вымышленное, это может узнать каждый, кто хочет творить волю Божию, по внутреннему опыту. Что право учения не самоприсвоенное, об этом достаточно свидетельствует и то, что Он Себе не ищет славы, но Пославшему Его; следовательно, Ему можно верить. И проникая в их мысли, зная, что они хотят противопоставить словам Его нарушение закона Божия — по их мнению, в исцелении расслабленного — обращает этот упрек против них самих, указывая как на ближайшее доказательство сего противления закону на то, что они ищут Его жизни.

Ст. 20—24. Уловленные в своих собственных сетях, иудеи с наглостью и негодованием возражают Ему: «Не бес ли в Тебе? Кто хочет убить Тебя?» Однако Господь продолжал еще более раскрывать несправедливость, с какою они представляли исцеление расслабленного в субботу нарушением покоя субботы, и заключил: «Не судите по наружности, но судите судом праведным». Смотрите на то, из какого намерения проистекало это действие — исцеление.

Ст. 25—27. Слыша такой разговор между Иисусом и иудеями и видя, как те самые, которые прежде горячо вступались за нарушение субботы и искали жизни Нарушителя ее, теперь отступаются от своих мыслей. Некоторые иерусалимляне подумали было уже, что об Иисусе переменили мнение самые начальники иудейские и признают Его за Христа. С своей стороны, и сами они готовы бы признать Его таким; но не всем ли известно, думали они, откуда происходит Он? (Жителю столицы веры и народа — Назарет дает Мессию!) А Мессия должен явиться не так. Сердце их было на стороне Иисуса, а ум или, точнее, предрассудки, неправильное толкование учения пророков о Мессии и недостаточное разумение Самого Спасителя — против Него. (Пророки говорили о недоведомости вечного происхождения Мессии как Сына Божия; народ относил это ко временному, не думая, как с этим согласить мысль о том, что Мессия должен быть сыном Давида и родиться в Вифлееме.)

Ст. 28—29. Видя искренность расположения в некоторых из этих сомневающихся, Господь не оставил их колебаться в недоумениях, но вместе дал пробный камень для испытания сего расположения. Он сказал: «Вы думаете, что уже знаете Меня, когда знаете, Кто Я и откуда Я? Но знать Меня так еще не значит вполне Меня знать. Кто из вас знает другое отечество Мое? Того, Кто послал Меня? Вот если бы вы знали Его, как должно знать, тогда бы могли сказать, что и Меня знаете». Этим заключил Господь Свои наставления в первый день Своего явления в Иерусалиме.

Ст. 30—32. Слова сии произвели различное действие: одни из слушателей Его, которым, при их просвещении и высоком мнении о них в народе, нелегко было сознаться в таком неведении самого существенного и неохотно было уступить первенство Иисусу (может быть, те самые, которые искали Его жизни и прежде), услышав снова такие объявления о Себе Иисуса, старались схватить Его и, вероятно, представить синедриону. Но Господь скрылся от них. В то же время другие, зная о всех чудесах, какие Он совершал доселе, готовы были дать полную веру Его словам о Себе и говорили: можно ли более ожидать чудес от Мессии? Таким образом, народные толки об Иисусе, возбужденные в начале праздника, после появления Самого Иисуса еще более усилились, так что члены синедриона признали за нужное принять для укрощения их свои, достойные их, меры: они поручили некоторым схватить Иисуса не теперь именно, а как-нибудь на празднике.

Ст. 33—34. Узнав об этом, Господь в угрозу безумной злобе объявил Своим гонителям: «Еще недолго быть Мне с вами, и пойду к Пославшему Меня. Будете искать Меня (в нужде, в бедствиях возбудится желание Избавителя, Мессии); но где буду (тогда) Я, вы туда не можете прийти».

Ст. 35—36. Перетолковывая сии слова по-своему, чтобы вывести из них новое обвинение, ослепленные неверием и злобою, иудеи с насмешливою наглостью говорили: «Не хочет ли Он идти в Эллинское рассеяние (к язычникам) и учить эллинов — что мы не можем найти Его? У нас Ему нет успеха!» (Может быть, повод к такому толкованию слов Иисуса злобные враги взяли как вообще из кроткого обращения Его с язычниками, так и из Его путешествий по окрестностям Галилеи языческой, недавно Им совершенных).

Ст. 37—39. В таком положении дела оставались до последнего, самого торжественного дня праздника. Праздник сей, напоминавший успокоение народа в земле обетования от трудов странствования, был праздником вместе закона, поелику тогда наиболее занимались чтением его, и у пророка Захарии (14:16) он символически означал время собрания в Иерусалиме всех народов на поклонение Богу истинному. В последний день сего праздника по обычаю совершалось символическое возлияние воды из источника Силоамского (на эту воду есть указание в той же главе Захарии и у Иезекииля), протекавшего под горою храма, при пении из пророка Исаии: жаждущии, приидите на воду (12:9).

Вероятно, по применению к сему значению праздника и действию, и Господь, явившись в этот день снова в собрание народа, произнес «Кто жаждет, иди ко Мне и пей». И, сравнивая Самого Себя с храмом, из-под которого течет вода, прилагает это сравнение и к верующим в Него. Как Он источает воду живую, так и верующие во имя Его, получив Духа, не только будут иметь эту воду в себе, в своем сердце, но и изливать другим, распространяя всюду свет Богопознания (из 46 ст. видно, что проповедь была обширная).

Ст. 40—46. Голос Божественный умолк. Начались опять суждения и споры об Иисусе. Одни видели в Нем пророка, другие Самого Мессию, но в то же время одни говорили, что Мессии, как сына Давидова, надобно ждать не из Галилеи, а из Иудеи, именно из Вифлеема; другие говорили, что из Галилеи даже и пророков не бывало (ст. 52). Были даже такие, которые изъявляли желание схватить Его. Но и служители храма, на которых сие возложено было от синедриона, возвратились по окончании праздника без успеха, объявив, что они не могли взять Его, потому что ни один человек никогда не говорил так, как Сей Человек.

Ст. 47—53. Наконец, в самом синедрионе при рассуждении по сему случаю оказалось разделение, которое еще более должно было вооружить против Иисуса врагов Его. С негодованием выслушав донесение посланных, они отвечали им: «Неужели и вы прельстились? Да уверовал ли в Него кто из начальников или из фарисеев? В Него верует один народ. Но этот народ невежда в законе — прокляты они». В это время Никодим осмелился было заметить членам синедриона, что несправедливо они поступают, заключая так свое суждение о Человеке, Которого дела хорошо не знают и не выслушали. «Да чего и разыскивать? Из Галилеи никакого пророка не бывало», — отвечали ему прочие, забыв в помрачении ума своего, что оттуда были Илия, Иона и, может быть, даже И ему заметили с насмешкою: «Не из Галилеи ли сам ты, что так вступаешься за галилеянина?» Таким образом, не входя в дальнейшее исследование дела, положили отлучать от синагоги каждого, кто признал Иисуса Мессиею (9:22).