(; 9:1)

«Воскресное чтение», 1825

Намереваясь преподать Свое учение, Спаситель Сам подозвал к Себе народ с апостолами; это значило, что Он хотел им сообщить нечто в особенности важное и для всех необходимое. Рассмотрим прежде ход главных мыслей этой проповеди, а потом обратим внимание на те особенности, которые в ней представляются.

Спаситель начал так: иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой и по Мне грядет (ст. 34); «кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, возьми крест свой и последуй Мне». Беседа начинается простою речью о последовании Христу. Предмет этот был всякому понятен больше или меньше, потому что с появлением Христа, как нового и великого Учителя, естественно, должен был образоваться особенный круг Его приверженцев или последователей в среде людей, сочувствовавших Ему и доверявших Его учению. А при постоянном видимом обращении Христа с народом во время Его земной жизни многие осуществляли это даже (буквально) видимым образом, на деле, то есть следовали за Христом повсюду и разделяли с Ним труды Его, путешествия, оставляя прежние житейские дела свои и будучи заняты одним лишь тем, что Христос делал и говорил на поприще Своего служения. И это было делом не малой важности. Спаситель Сам некоторых призывал к тому, как, например, апостолов Матфея, Петра, Иоанна и других лиц, а другие высказывали собственное желание ходить за Ним, тоже, разумеется, в качестве учеников Его. Но здесь же и обнаружилось, что не все призываемые были одинаково приготовлены следовать за Ним, да и Сам Он, без сомнения, соображаясь с теми же различиями внутренних настроений, не всякому дозволял это (см. ).

В отношении ко всем нам вообще это последование Христу, очевидно, должно принимать в первом, более обширном смысле, то есть как сердечное и твердое последование примеру и учению Христову во всех поступках своей жизни. На все указанные случаи Спаситель хочет теперь сделать открытое объяснение касательно того, кто именно и при каких условиях может войти в число Его последователей. Относительно того, кто может быть последователем Христа, не делается собственно никакого ограничения, а дается на то право всякому, «кто хочет», у кого есть добрая воля; одно только здесь и усматривается разграничение, определяемое самим ходом дела, — разграничение между желающими и нежелающими. Но вот зато определяются далее и точные условия, среди которых должен проходить путь истинного последования Христу. Здесь-то и делается испытание доброй воле человека. «Кто хочет идти за Мною, — говорит Спаситель, — отвергнись себя». Что значит отвергаться себя? Как бы ни объясняли себе это выражение, — во всяком случае, оно, по своему решительному тону с первого же раза внушает человеку отношения к самому себе, не совсем благоприятные, по крайней мере с обыкновенной, житейской точки зрения. В другом месте Спаситель выражается еще решительнее: аще кто грядет ко Мне, и не возненавидит отца своего, и матерь, и жену, и чад, и братию, и сестр, еще же и душу свою, не может Мой быти ученик (); тут прямо как бы внушается человеку чувство ненависти к самому себе. При взгляде на те необузданные проявления самолюбия, из которых вообще слагается жизнь человека ветхого, становится понятным, почему Спаситель требует от Своего последователя таких с виду непримирительньх чувств в отношении к самому себе. Что же делать, когда человек естественный иначе не умеет теперь и действовать в отношении к самому себе и заботиться о себе, как только под влиянием неумеренных и безрассудных внушений самолюбия, которое, между тем, губит, растлевает внутреннюю жизнь его, унижает человеческое его достоинство, порабощая его низким, чувственным стремлениям, и в то же время развивает в нем скудное собственными силами самомнение? Поневоле теперь приходится человеку как можно более стараться забывать о своем «я», о своих личных интересах, чтобы противопоставить закоренелой болезни решительное противодействие, и по необходимости все это обращается теперь для него в исключительную обязанность и становится в числе первых условий нравственного совершенства. Впрочем, вовсе не предписывается человеку какого-нибудь самоубийственного посягательства на жизнь свою и не делается какого-либо решительного насилия его естественному чувству самосохранения. Обратим внимание на те частные случаи, когда Христос призывал других следовать за Ним или вел с ними беседу об этом предмете. Чего именно Он требовал при этом? Он требовал, чтобы человек отказывался от своего имения, или, точнее, от пристрастия к имению, отстранялся от сродства, житейских связей, и т. п., — словом, отрешался от земных привязанностей, чтобы не имели они в душе нашей своего прежнего, самостоятельного и господствующего значения; — в этом, следовательно, Он полагал и существо истинного самоотвержения. Житейские привязанности, действуя в человеке невозрожденном, постоянно принимают у него преувеличенный и неправильный вид, обращаясь часто в безумные страсти, и в то же время до такой степени срастаются с его естественным чувством самосохранения и собственною его личностью, что всякий отказ их непомерным требованиям стоит человеку усиленной борьбы с самим собою, и борьба эта так трудна для него, что равняется как бы отказу от собственной своей личности.

Для окончательного их препобеждения становится необходимо человеку идти страдальческим путем жизни, путем терпения: это есть естественный плод самоотвержения и вместе поприще дальнейших его успехов при духовном обновлении человека. Чтобы войти со Христом в славу Его, нужно прежде сделаться участником Его в страдании. Это Спаситель и выражает далее, говоря, что последователь Его должен взять крест «свой». Выражение образное, но оно могло быть понятно внимательным из слушателей Иисуса, как указание на тяжкую участь жизненных страданий, ожидающую последователя Христова; потому что крестная казнь была известна всем, одна из самых позорных и мучительных, а выражение «взять крест свой» указывает на существовавший обычай заставлять осужденных нести свой крест на место казни. Следовательно, когда Спаситель требовал крестоношения, — это означало, что последователь Его должен быть готов переносить на своем пути всякие неприятности — до самых позорных и болезненных. Для нас, наученных словом крестным, верующих во Христа распятого, слова Спасителя становятся еще понятнее: они указывают нам на необходимость подражать Христу в терпении страданий, под которыми здесь можно разуметь всякого рода испытания и скорби жизни, подобно тому, как и жертва искупительных страданий Самого Христа слагается из всех видов Его земного уничижения и скорби, для которых крест Его служит уже венцом и совершением. После всего этого Спаситель уже приглашает верующего «последовать Ему», то есть прилагать к жизни все те добрые примеры и нравственные правила, которые оставлены для нас Христом. Затем Спаситель предлагает некоторые побуждения к принятию и соблюдению указанных условий. Строгие требования христианского самоотвержения, сказали мы, представляются тяжкими для естественного чувства самосохранения, и чувство это, подстрекаемое самолюбием, может вооружать человека против них; поэтому Спаситель объявляет наперед, что кто думал бы таким образом сберечь свою душу, избегая самоотвержения, тот потеряет ее, а кто решится на эту кажущуюся ее потерю, тот спасает ее. Христос вовсе не требует, чтобы человек губил себя решительно и бесплодно; напротив, Он только требует тех жертв, которые необходимы для блага собственной души человека, Он внушает человеку отвергаться самого себя ради любви к Богу и ради спасительных целей Евангелия: «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот спасет ее» (ст. 35). Отсюда выводится у Него новое побуждение, основанное на понятии о достоинстве человеческой души: какая польза человеку, ежели он приобретет весь мир, а свою потеряет? Или: какой выкуп даст человек за свою? (ст. 36—37), то есть в случае, если потеряет ее, отказываясь от самоотвержения и крестоношения. В самом деле, что? мир этот может представить взамен души нашей, бессмертной и духовной? Таков ход главных мыслей в речи Спасителя. Мы встречаем много замечательного относительно свойств и требований жизни христианской. Стоит, во-первых, обратить внимание на то, как соединяется неприкосновенность прав свободы человеческой со строгими условиями христианской нравственности: они предлагаются желающим. То самое, что сии строгие условия высказываются наперед со всею точностью и прямотою, всего лучше соответствует характеру свободы человеческой, потому что сразу определяется для человека предмет его свободного выбора. Между тем свободное произволение человека тут само собою состоит в ряду условий; после этого не будет для него стеснительно принятие и дальнейших условий. Далее можем обратить внимание на то, как все сии условия в своем соединении облегчаются одно другим при их выполнении. Заповеди Христовы все такого свойства: чем более мы будем стараться выполнять неопустительно «всё» требуемое от нас, тем больше будем получать уверений в опыте, что заповеди сии тяжки не суть (). Отречься самого себя, а в особенности поднять на себя бремя крестоношения — труд немалый и болезненный; но если только из призываемых кто-нибудь хочет, действительно хочет истинно и твердо идти по следам Христовым, то это доброе хотение, и при всяких многотрудных предприятиях, в самом начале облегчит собою труд и будет подавать силы к оному. Потом, Спаситель требует от нас самоотвержения; это посильная жертва доброго хотения, но вместе и пособие к дальнейшему подвигу крестоношения. Кто искренно желает быть соучастником страдания Христова, тот сам скоро почувствует необходимость самоотвержения. Большая, можно сказать, часть тяжести, которую испытывает человек при различных неприятностях жизни, происходит не от собственного подавляющего влияния этой тяжести, а от сильного развития земных пристрастий в душе человека, с отсечением которых необходимо ослабляется и то неприятное чувство, которое производят на нее лишения на крестном пути. Затем — от христианина требуется, чтобы он взял крест свой: это значит, что на него не возлагается вся та тяжесть крестного подвига, которую подъял за нас Искупитель, но что каждому предназначается Промыслом Божиим свой крест, применительно к силам и состоянию человека, — крест, уготовляемый самими же обстоятельствами его жизни и потребностями его нравственного положения. Так точно и апостол уверяет, что Бог не попустит нам искуситися паче, нежели сколько можем, но сотворит со искушением и избытие, то есть послабление, так чтобы возмощи и нам понести (). Пусть только человек сам постарается точнее с этим сообразоваться по своему крайнему разумению, вынося с терпением всё то, что будет послано от руки Божией, пусть не усиливается в ложной самоуверенности налагать на себя бремена не по силам и бросаться в трудности и скорби без нарочитого к тому вызова со стороны долга или обстоятельств, как это бывает иногда у людей; тогда он сам увидит, что путь крестоношения, открытый для него Богом, следуя высокому направлению пути Христова, в то же время не превышает ограниченной меры сил человека и всегда может быть пройден благополучно. Но, призывая человека взять свой крест, Спаситель в то же время приглашает человека неуклонно следовать за Ним: это главный предмет предварительных условий, но вместе это самое тут служит и облегчением для человека. Если бы все труды крестоношения, которые предпринимает человек, совершались без определенной цели и без высшего направления, тогда действительно он мог бы легко падать на каждом шагу, не получая ободрения и оживления. Но он идет за Христом: здесь Сам Христос Своим близким присутствием облегчает тяжесть человеческого креста; кроме того, личный пример Спасителя здесь действует и очищающим и ободряющим образом. Далее затем — Христов последователь ясно видит при трудах своих высокую указанную цель; это вечное спасение души. Судя по всему этому, мы можем заключать, как вообще много человеколюбия в предложенных Спасителем условиях. Он прямо выразил, что хочет заставить каждого из нас подумать о своей душе, позаботиться серьезнее о ее целости: чего нужно желать более?

В заключение Спаситель указывает один из частных случаев, где верующему представляется необходимость жертвовать собою для спасения души своей. Это говорится о том обстоятельстве, когда ложно направленное мнение других относительно достоинства учения Христова, преследующее верных блюстителей его стыдом и презрением, вызывает их к смелому и открытому исповеданию имени Христова словом или делом. Кто пожалеет в этом случае себя для временной выгоды, тот, очевидно, потеряет право на участие в Царстве Христовом; ибо как Христос признает его Своим, когда сам он отступился от Христа? Иже аще постыдится Мене и Моих словес в роде сем прелюбодейнем и грешнем, — и Сын Человеческий постыдится его, егда приидет во славе Отца Своего со Ангелы святыми (). А это откровение Царства Божия будет непременно: там только в блаженном и вечном сожитии со Христом верные и мужественные слуги Его получат совершенное спасение души. Подтверждая мысль эту, Спаситель говорит, что некоторым из Его слушателей будет сие в опыте показано еще до смерти их: «Истинно говорю вам, что некоторые из стоящих здесь не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе» (9:1). Слова эти объясняются различно. По толкованию некоторых, что, впрочем, соответствует и ходу евангельской истории, здесь нужно подразумевать указание на чудо Преображения Христова, которое скоро затем было трем избранным ученикам, и в котором сии последние увидели образец того будущего состояния, когда Царство Божие явится во всей силе своей.