()

«Воскресное чтение», 1818

Мытарь издалеча стоя, не хотяше ни очию возвести на небо, но бияше перси своя, глаголя: Боже, милостив буди мне, грешнику (18:13). Почему такое моление Мытаря было приятно Богу? Потому что оно принесено было в духе истинного покаяния, с сердцем сокрушенным и смиренным. Все это можно видеть в каждой черте сего моления.

1. Мытарь становится на молитву вдалеке от святилища. Он не почитает себя достойным стать в ряду прочих, а избирает место позади всех. Пусть другие идут мимо него и указывают на него как на известного всем грешника. Никто не обвинит его более, как он винит сам себя. Теперь не скрывать грехи свои пришел он, а открыть их пред Богом; и много ли значит, если люди будут смотреть на него как на грешника?

2. Кающийся мытарь не смеет взирать на небо и очи преклоняет долу. Кого стыдится он? Не столько людей, сколько самого себя. Если внешние очи его склонены к земле, то внутренние погружены во глубину сердцам здесь видят все безобразие и мерзость грехов. Как же подняться очам его к небу? Чистота неба еще более откроет нечистоты души грешника; свет солнечный не разгонит внутренней тьмы его, а еще более даст почувствовать ему, как далек он от благодатного Света Божия. Притом, и не подъемля очей к жилищу Славы Божией, мытарь, сознающий грехи свои, чувствует, что он весь открыт пред всевидящим оком Божиим, сознает даже, что взор вечной правды и святости теперь особенно остановился на нем и как бы жжет душу его; не потому ли кающийся и не смеет поднять очей к небу, чтобы не встретить ему здесь гневного взора небесного правосудия? Грешник, весь занятый чувством грехов своих, хотел бы теперь не видеть самого себя. Но он не может не чувствовать самого себя. Потому

3. Бьет себя в грудь. Здесь, в сердце, чувствует мытарь мучения своей совести; здесь преимущественно отзывается болезнь души его. Что ж, не хочет ли он внешними ударами в грудь заглушить внутреннюю скорбь свою? Нет! Он хочет более сокрушить сердце свое, хочет заставить его еще сильнее сознать свое бедствие от грехов. Так свойственно поступать тем, которые во всей силе чувствуют свое бедственное состояние и в этом бедствии обвиняют одних самих себя. Это можно было бы почитать даже выражением отчаяния, если бы мы не слышали из уст мытаря следующей молитвы:

4. Боже, милостив буди мне грешнику. Ничем не извиняет себя мытарь; ничем не умаляет тяжести грехов своих. Не говорит: призри, Боже, на мои слабости, на соблазны и льстивые искушения, окружившие меня в жизни, среди которых никто не может остаться невинным. Не говорит итак: помяни, Господи, мои милостыни и жертвы, и я иногда вместе с другими совершал повеленное Твоим законом. Одно говорит: я грешник — помилуй меня! Я грешник — и только! Более ничего не вижу в себе, нет доброго во мне, нет ничего, за что бы ожидать мне пощады. Прибегаю к Твоему бесконечному милосердию: оно одно может спасти меня. Боже! Будь ко мне милостив. По велицей милости Твоей помилуй мя, по множеству щедрот Твоих очисти беззакония моя. Бесконечная благость Твоя да победит бесчисленные грехи мои!

И услышана эта смиренная и искренняя молитва. Открылось, что стоявший в отдалении от святилища стал ближе многих в Святому святых; на того, кто не смел взирать на небо, с любовию воззрело всевидящее око Божие, и в того, кто бил себя в грудь, сокрушая сердце свое, в то же время излит бальзам утешения, врачевство благодати. И сниде сей оправдан в дом свой. Не только отпущены грехи этому покаявшемуся грешнику, но и дарована правда Божия; не только освобожден он от наказания, но и включен в число наследников Царства Господня. Ибо если Бог оправдал этого мытаря, то не очистился ли он от всех грехов? Не прилично ли и о нем, как о Закхее, сказать теперь: и сей сын Авраамль есть? Таким образом смиренному мытарю дарована правда большая и лучшая, нежели та, какую давал или мог дать сам себе фарисей, хвалившийся делами закона. Если такова сила молитвы мытаревой, то почему, спросят, мы, столь часто повторяющие эту молитву, немного получаем от нее пользы? Потому что эту молитву не так совершаем мы, как совершал мытарь. Быть может, по наружности молитва наша такова же, как у мытаря, но такова ли она внутренне, так ли совершается в самых сердцах наших, как совершалась в его сердце сокрушенном и смиренном? Один Бог видит, как эта смиренная молитва действует в сердцах истинно кающихся; Он и оправдывает их. Бог же видит и то, как действует эта молитва в сердцах не хотящих расстаться со грехами, и отвергает ее, потому что она не одушевляется духом истинного покаяния. Всего более препятствует успеху покаяния нашего то, что мы большею частью почитаем себя лучшими, нежели каковы на самом деле, и осуждаем не столько себя, сколько других. Заметим же, что Господь направил именно против этого недуга нашего притчу Свою: ибо изрек ее ко уповающим собою, яко суть праведницы и уничижающим прочих, а в заключение ее сказал: всяк возносяйся смирится, смиряй же себе вознесется.