Жалоба иудеев и суд над ап. Павлом пред Фестом (XXV, 1 —12). Мы видели, что Феликс оставил Павла в темнице. Едва прибыл в эту страну его преемник Фест, как первосвященник и знатнейшие из иудеев явились к нему с жалобой на Павла (). Анании между ними не было: он убит был разбойниками. Итак, враги апостола два года ждали случая убить Павла, ибо они просили Феста, «чтобы он сделал им милость, вызвал (Павла) в Иерусалим», злоумышляя убить его на дороге. Прибыв в Иерусалим только на короткое время, Фест объявил, что скоро он возвратится в Кесарию и там выслушает их. Они последовали за ним, и на другой день после своего прибытия, седши на судейское место, (Фест) повелел привести Павла». Когда явился Павел, послышались прежние обвинения Против него, посему и Павел повторял прежнюю защиту и в оправдание говорил, что он «не сделал никакого преступления ни против закона иудейского, ни против кесаря». Подобно Феликсу, Фест не нашел в нем никакой вины, и хотя был справедливее и уважительнее Феликса, но не осмелился оскорбить иудеев освобождением апостола. Посему, желая сделать угодное иудеям, он спросил Павла: не хочет ли он отправиться в Иерусалим и там судиться иудеями, желая выразить тем, что он не оставит его на произвол Синедриона. Но Павел отказался от такого обещания косвенного покровительства. «Я стою пред судом императора», — отвечал он, и отвечал справедливо, потому что суд римского наместника почитался судом самого императора. Затем он заметил, что если Фест не нашел в нем вины, то, как официальный представитель императора, не может передать его в руки низшего суда. Но есть другой, высший верховного, суд, где он желает судиться. «Я требую суда Кесарева», — говорил он. Всякий гражданин имел право на такую апелляцию, и произнесение ее уничтожало силу предшествовавшего суда. «Фест, поговорив с советом, отвечал: ты потребовал суда Кесарева, к Кесарю и отправишься».

Императором (Кесарем) в это время был Нерон. Жизнь ап. Павла настолько безупречна, что нет никакой надобности украшать ее, приписывая, как иногда делали, мысль отправиться в Рим для мучения. До того времени Нерон еще не сделал ничего враждебного христианам, да притом и Павел явился пред Феликсом и Фестом по обвинению не в христианстве, а в возмущении, таковым он должен явиться и пред императором. Подобно Феликсу, Фест не осмелился возбудить неудовольствие со стороны иудеев, освободив его. Посему Павел требует такого суда, который чужд подобного страха. Такой суд был в Риме. Так как Нерон в это время не был еще кровожадным историческим Нероном, то Павел надеялся найти у него правосудие, тем более, что тот же Нерон низложил Феликса и назначил на его место честного правителя.

Но если нет основания предполагать, что Павел добровольно отправился в Рим, зная, что его ожидает там смерть, то, с другой стороны, нельзя отвергнуть и того, что в этом решении верховная воля влияла на волю Павла и тем ускорила развязку. «Надлежит тебе свидетельствовать обо Мне и в Риме», — сказал ему Господь, и эти слова ускорили его решение отправиться туда; если он не мог отправиться в Рим свободным, то пойдет узником. Сам Бог уже решит, в чем будет состоять его свидетельство в его узах и смерти, или в смелой проповеди Евангелия, или в том и другом, т.е., сначала в узничестве, потом в мученической смерти.