Ефес, подобно Коринфу, был город многолюдный, торговый, но очень испорченный. Он, кроме того, служил центром поклонения Диане Ефесской и потому занимал весьма видное место в языческом мире. Диана Ефесская нисколько, впрочем, не похожа на Диану греческую и римскую, сестру Аполлона, — божество гораздо низшее. Диана Ефесская — это восточная Астарта, олицетворение природы и божество высшее. Храм ее был ионической архитектуры, близкий к греческой; статуя ее, уцелевшая от пожара Эрострата, была древнего происхождения; по вероятию азийцев, она упала с неба. Это был де-ревянный идол, грубой работы, покрытый таинственными эмбле-мами. Среди упадка древних языческих богов Диана Ефесская сохранила свое значение. Как богине природы, ей поклонялись все пантеисты, рассеянные здесь под разными именами. Как богине таинственной, как силе страшной или поэтической, смотря по вкусу и нуждам почитателей, ей поклонялись мудрые и простые, знатные, философы, поэты, мужчины и женщины. Основанное на силе верования, значение этой богини поддерживалось еще тем, что храм ее был в таком богатом и многолюдном городе, имевшем громкое прошедшее. Прежде Ефес был в числе первых греческих городов, в отношении искусств, но вследствие различных обстоятельств нравы его упали, и в глазах греков он стал пользоваться дурной славой. Исключительная важность культа Дианы подавила здесь науку, развила суеверие, и Ефес — родина Гераклита и Парразия, несмотря на уцелевшие памятники искусств, сделался городом портиков, гимназий, театров, тщеславия. По торговым делам сюда стекалось множество иностранцев, приносивших с собой различные социальные взгляды и убеждения. Город изобиловал магами, колдунами, актерами, музыкантами, певцами, евнухами, ювелирами, торговцами амулетами, слагателями романов. Вследствие расслабляющего климата, серьезные занятия были в пренебрежении. Танцы и музыка были единственным развлечением; демонология и теургия увлекали всех. Суеверие господствовало здесь бесконтрольно... Около того времени, когда прибыл в Ефес ап. Павел, здесь жил известный Аполлоний Тианский.

Ст. 1—12. Прибыв в Ефес, ап. Павел нашел там «некоторых учеников» (). Что это за ученики — ап. Павел не объясняет; но следующий рассказ не дозволяет видеть в них некоторых христиан, которые были в Ефесе и к которым он писал из Коринфа. Можно думать, что апостол говорит здесь не о них, а о тех, которые по вере своей были не чужды христианству; в начале пребывания Павла в Ефесе их было около 12 человек. «Приняли ли вы Святого Духа, уверовав?» — спросил их Павел. Вопрос этот распадается на две части: уверовали ли вы и приняли ли вы Св. Духа, как печать своего обращения? Принимая во внимание краткость рассказа в этом месте, можно видеть, что апостол о многом хотел говорить с ними, и настоящий вопрос кратко определяет характер дальнейшей беседы их и указывает, в каком духе велась она. «Мы даже не слыхали, есть ли Дух Святой», — отвечали они. Ответ странный и даже не совсем понятный и вежливый, если мм будем понимать его буквально; но, как сокращение многих их ответов, он ясно изображает нам душевное настроение их. Они приняли, как сами говорят далее, крещение Иоанново, которое было для них началом обращения к Евангелию, Но они остановились на полдороге. Действительно ли они не знали,что есть Дух Святой? Нет. Они признавали, что Дух Божий говорит через пророков, через Иоанна и через Иисуса Христа — (Он был известен им), — но не знали основания нового домостроительства Божия, в котором Дух Св. обещан и дан всем, в Иисусе Христе, как единственный деятель возрождения душ. Вот этому-то и хочет научить их апостол, как немного прежде Акила и Прискилла научили тому же Аполлоса. «Иоанн, — говорит им Павел (), — крестил крещением покаяния, говоря людям, чтобы веровали в Гря-душего по нем. Таким образом, «крещение покаяния» есть первый шаг на путь обращения, но конец его — спасение возможно только во Христе. Узнав это, они «крестились во имя Господа Иисуса». Но так как они должны непосредственно помочь ему в служении делу Господню, то Павел испрашивает им Св. Духа, силу и значение Которого они теперь поняли. «Когда Павел возложил на них руку, нисшел на них Дух Св. и они стали говорить иными языками и пророчествовать». Под пророчеством здесь нужно понимать проповедование, зависящее от вдохновения свыше.

В послании к Коринфянам (из Ефеса), ап. Павел говорит: великое поле открылось ему там, он надеется на успех, — хотя и многочисленны враги. Вот две причины долгого пребывания его в Ефесе. Впрочем, поле проповеднической деятельности его не ограничивалось на этот раз одним городом, но выходило далеко за пределы его, так что «все жители Азии слышали проповедь о Господе Иисусе, как иудеи, так и эллины» (). К этому-то времени нужно, кажется, отнести основание или утверждение «семи церквей Азии», о которых говорит св. Иоанн в Апокалипсисе.

В течение трех месяцев Павел каждую субботу посещал синагогу, проповедовал там, привлекая к Господу одних и возбуждая против себя других. Но, когда последние ожесточились против него, он оставил синагогу и, взяв с собой своих последователей, стал учить в школе некоего философа или ритора Тиранна, вероятно, обращенного в христианство. Удаление из синагоги имело хорошие последствия: не предубежденные против Евангелия, слушатели обращались в большем числе.

Ст. 13—20. Но в Ефесе, более чем где-нибудь, было много скитающихся иудейских заклинателей, приписывавших себе чудесную силу. По мнению их, сила заклинания заключалась в таинственных формулах, приписываемых ими Соломону. Не понимая силы истинной веры, они и чудеса Павла приписывали более могущественной формуле и, не смея спросить его о том, начали наудачу совершать заклинания над больными «во имя Иисуса, Которого Павел проповедует». Один больной, над которым они совершали свои заклинания, находился, как кажется, в припадке беснования, не исключавшем некоторой доли ясновидения; бросившись на несчастных заклинателей, он закричал: «Иисуса я знаю, и Павел мне известен, а вы кто?» Павел воспользовался впечатлением, произведенным этим случаем, чтобы уничтожить веру в волшебство, пустившее глубокие корни в Ефесе и увлекшее, как кажется, некоторых христиан. Убежденные Павлом, некоторые решились сжечь волшебные книги, приготовлявшиеся в большом количестве в Ефесе: всего сожжено было, по словам Деяний, на пятьдесят тысяч драхм. И таким образом, прибавляет историк: «Слово Господне возрастало и возмогло».

Ст. 21—40. Св. апостол уже готовился оставить Ефес, чтобы посетить Грецию, Иерусалим и потом плыть в Рим, как вдруг в Ефесе произошло сильное волнение под влиянием суеверия и корысти. Некто серебренник, именем Димитрий, делал серебряные модели храма Артемиды. Он имел много рабочих. В одно время он созвал их и других подобных ремесленников и сказал: «Этот человек (Павел) не только в Ефесе, но почти во всей Азии, своими убеждениями совратил немалое число людей, говоря, что делаемые руками человеческими не суть боги» (). К этому Димитрий прибавил, что «опасность угрожает не только их ремеслу, но и самому культу Дианы, которую почитает вся Азия и вселенная». Тогда рабочие, как бы для защиты Дианы, стали неистово кричать: «Велика Артемида ефесская!» Затем они рассыпались по городу, схватили двух спутников Павла, Гаия и Аристарха, пришедших с ним из Македонии, и привели их в театр, служивший местом сборища для народа. Узнав об этом, Павел хотел идти к своим спутникам, но «ученики не допустили его. Также некоторые из асийских начальников, будучи друзьями его, послав к нему, просили не показываться на зрелище» (в театре). Асийские начальники имели власть религиозную. Как представители городов ионийских, они жили в Ефесе» — как в святом городе национального культа. Они первенствовали при церемониях великого храма, во время общественных игр; самое название их (Асиархии) указывает на значительную силу власти их. Хотя дружба их с Павлом и не показывает, чтобы они были христиане, но во всяком случае мы видим из этого, до какой степени Евангелие имело успех среди язычников и каким уважением среди них пользовался Павел. Расположение к Павлу обнаружилось при дальнейшем ходе дела. Иудеи, которые в понятии толпы смешивались с христианами, воспользовались настоящим случаем, чтобы показать свое отличие от христиан; их оратор, Александр, хотел говорить на этот счет, но его не слушали и около двух часов кричали в один голос: «Велика Артемида ефесская!» Блюстители порядка дали успокоиться волнению; потом один из них, секретарь города, обратился к народу, сказав несколько слов о богине, почитании ее, несокрушимом величии; он прибавил, что двое приведенных сюда мужей невинны ни в оскорблении храма, ни в порицании богини; что если Димитрий имел жалобу на кого-нибудь, то в Ефесе есть проконсул, могущий справедливо рассудить это дело; что если нужно дело повести законным порядком, то должно ожидать полного собрания народа; что настоящее собрание не имеет законной силы и, по своему возмутительному настроению, бесчестит город; что римляне могут видеть в этом деле возмущение, и что, наконец, лучше всего — разойтись. Толпа разошлась.