В те дни, когда Павел, называемый Савлом, был жесточайшим гонителем христиан, ни один из иудеев не мог равняться с ним в ревности к истреблению нового учения. Он проникал во все самые тайные собрания христиан, предавал их мучителям и даже сам поступал с ними бесчеловечно.

Все, что Савл ни предпринимал против христиан, предпринимал в полной уверенности, что он поступает справедливо. Он почитал их не иным чем, как отступниками от прежней религии; людьми, отвергающими Моисея и пророков, нарушителями закона, данного Богом на Синайской горе.

Когда он был на пути к Дамаску, дабы открыть там поклонников Иисусовых и, связав, привести на суд в Иерусалим; тогда осиял его свет с небес, и он, в трепете повергшись на землю, услышал голос: Савл! Савл! что ты Меня гонишь?

Сие явление произвело в нем действие на всю последующую жизнь его. Он переменил свои мысли. Он познал Божество Иисуса Искупителя, Которого преследовал, и с того самого часа сделался вернейшим Его последователем. С того часа он сам решился подвергнуться гонениям, которые недавно воздвигал на других. Он сам претерпел за Иисуса обиды, узы темницы, которые прежде давал другим за Иисуса. Он крестился, не удержал ничего из прежнего состояния своего и отложил даже самое имя, под которым был столько страшен для первых христиан.

И ныне каждый человек, подобно Павлу, слышит голос Божества. Сей голос часто вещает человеку в решительные минуты его жизни: Что ты Меня гонишь?

Каждый человек, подобно Савлу, имеет какое-либо сильное желание, к достижению которого он стремится с великим рвением, с напряжением всех сил своих. Не всегда цель его бывает благородна: редко намерение его бывает и столько извинительно, сколько намерение Савла; и однако, он стремится к избранному однажды предмету. Его покушения не удаются; но каждая неудача тем сильнее подстрекает его к достижению своих желаний. Среди усилий своих, он познает, что в плане Провидения находится нечто совершенно отличное от его намерений: он видит, что обманывается в своих желаниях, надеждах, ожиданиях; он видит, что его воля противна воле Правителя вселенной. Однако, он противоборствует, напрягается, как будто бы слабая рука его могла остановить сильное, все ниспровергающее течение судьбы. Таким образом он приготовляет только собственное несчастие, которое наконец страшно поражает его. Тогда он слышит предостерегающий его голос: Что ты меня гонишь? Но тщетно: он столько горд, что не хочет переменить своих намерений и обратиться на путь правый. Жестокость страсти влечет его к падению. Он видит бездну, к которой приблизился; но не перестает обольщать себя и, по упорству своего самовольства, силится невозможное сделать возможным. Тогда настает конец его поприща: Бог судит его, и он погибает в полноте своего развращения.

Каждый, рано или поздно, слышит в сердце своем голос Божий, иногда кроткий и дружелюбный, иногда строгий и страшный.

Когда мы с сердцем, исполненным забот и низких страстей, с сознанием наших слабостей и пороков, рассматриваем летнее великолепие природы, в которой все — от капли росы, дрожащей на стебле, до звездного неба, от червя, пресмыкающегося в пыли, до орла, парящего в облаках — все возвещает нам благость, любовь и святость Творца; когда взор наш с восторгом усматривает величие и славу Бога во всех Его делах; когда тихое умиление наполняет душу нашу, и внутреннее чувство вещает, как благ Бог, и как мы злы; как чисто все, происходящее из руки Его, и как нечисты наши мысли и желания: то это есть тихий, исполненный любви, голос, который говорит нашему сердцу: Что ты Меня гонишь?

Когда осень осыпает нас всеми дарами Божия благословения; когда поля, луга и леса покрываются плодами, дабы люди и звери изобильно находили пищу свою: когда мы, неблагодарные, помыслим в сие время, сколько страждущих отвергли мы жестокосердечно без всякого утешения, сколько плачущих оставили с неосушенными слезами; когда мы сравним, как много даровал нам Бог, и как мало сделали мы ко благу ближних, несмотря на то, что Господь дал нам великие к тому средства: то не должно ли внутреннее чувство укорять нас в наших поступках? Сие чувство есть голос Бога, Который с кротостью и любовью говорит: Что ты Меня гонишь?

Когда кровавая война обращает в пепел города и села, опустошает поля, отнимает у детей отца и у матери сына: то это страшный голос Бога, Который говорит человеческому роду: Что ты Меня гонишь?

Когда из черной тучи раздается треск грома; когда сверкающая молния воспламеняет чертоги сластолюбца или хижину нищего; когда язва опустошает целые страны; когда свирепая буря исторгает дубы, опровергает домы, погружает корабли в морских безднах: то это есть страшный голос Всемогущего, Который говорит человеку: Что ты Меня гонишь?

Часто среди сладкого шума земного блаженства постигает нас тяжкая судьба; часто исторгается у нас то, к чему сердце наше более всего прилеплено было, что мы делали своим идолом; часто теряет все свое имущество тот, кто жил только для собирания сокровищ на земле; часто лишается всей своей чести тот, кто для достижения славы перед человеками забывал все обязанности свои; часто лишается нежно любимого друга, отца, сына тот, кто в такой любви забывал, что в жизни сей нет ничего продолжительного, что не земное, но вечное, обитающее в земном, достойно истинной любви. — И в разрушенном счастье сластолюбца, в нищете любостяжателя, в поношении честолюбивого, в горести плачущего над гробом — строго вещает ему голос Божий: Что ты Меня гонишь?

Но как смертный может гнать Вечного? Как может гнать Иисуса? Мы не можем гнать Его, как гнали иудеи, когда схватили Его, как разбойника, покрыли ругательствами и ранами и пригвоздили ко кресту. Да и самый Павел не мог гнать лично Иисуса, воскресшего и восшедшего на небо; и однако, он слышал голос с небес: Савл! Савл! Что ты Меня гонишь?

Кто с завистью и недоброжелательством унижает своего ближнего, посмеивается над ним, старается омрачить его имя, тот гонит Иисуса, кто во гневе за мнимую или действительную обиду дышит мщением и не успокаивается, пока не отяготит противника своего бедствием, тот гонит Иисуса, кто обременяет нищету лихвою, утаивает чужое добро, обманывает неопытного, тот гонит Иисуса; кто дары благословения Божия корыстолюбиво употребляет для одного себя и изобилие свое охотнее расточает на роскошные пиршества, великолепные одежды и дорого стоящие забавы, нежели на облегчение участи страждущего болезнью и нищетой, на содействие к общему благу; тот гонит Иисуса. Кто по сластолюбивым замыслам разрушает чистоту и спокойствие невинности, погубляет телесные и душевные силы неопытной юности; тот гонит Иисуса. Ибо Иисус говорит: Поелику вы сделали сие одному из братьев Моих меньших, то Мне сделали ().

Мы гоним Бога пренебрежением святых заповедей Его. Так гонят дети своих родителей, когда не исполняют их приказаний и советов, когда совершенно их забывают, или даже с гордостью отрекаются от них перед миром. Так и человек отрекается от Бога, ежели не устами, то, по крайней мере, сердцем, когда он поступает так, как будто бы не было всеведущего Мздовоздаятеля.

Есть Бог! — вопиет совесть грешника. Нет Бога! — вопиют дела грешника. Он носит в груди своей вечные законы правды и истины и совершает дела неправды и лжи. Вот отречение от Бога! Он вступает в храм высочайшего существа, видит множество христиан, погруженных в благоговение и молитву, слышит благовествование святого слова, слышит напоминание о своих обязанностях — и выходит из храма, не помышляя о своем исправлении, даже не имея желания отложить свои пороки. Вот презрение Бога и Его законов! Являются торжественные минуты, в которые сердце его становится чувствительнее и мягче, когда он счастливо избегает великой опасности или получает неожиданную радость, или простерт на мучительном одре болезни, или проливает слезы на гроб любимого человека; тогда он чувствует могущество и силу Божию, чувствует свое недостоинство перед Всевышним, и голос Божий говорит в его сердце: Что ты Меня гонишь! Он входит в себя, раскаивается, усматривает ничтожность всего земного, усматривает необходимость прилепиться к Богу, к добродетели; он молится и дает торжественный обет переменить себя. Но торжественная минута проходит, и все предается забвению. Он нарушает обеты, в которых клялся перед Всеведущим. Мир снова становится ему дороже вечности. Вот презрение величия Всевышнего! Он, может быть, сохранил бы слово, данное всякому человеку; но нарушает обеты, данные Богу. Он хочет казаться честным перед очами тленного человека, но не перед очами вечного Бога. Он страшится наказания и укоризны человеков, но не боится воздаяния праведного Судии.

Самое непостоянство, по которому мы в известную минуту намереваемся творить добро, но в следующую за нею творим зло, есть нарушение того глубокого почитания, которым мы обязаны Виновнику нашего бытия. Легкомыслие, с каковым мы предаемся скоропреходящим впечатлениям внешних обстоятельств и никогда не поступаем так, как заповедал Иисус, но как нам приятнее, — сие легкомыслие есть оскорбление великого Бога, Которому мы отказываем в каждом пожертвовании, требующем самопобеждения, между тем как чувственным похотям нашим приносим столь тяжкие жертвы.

Посему-то так часто голос Божий взывает к грешному человеческому сердцу: Что ты Меня гонишь!

За что гнать Того, Который простирает к нам бесконечную любовь Свою? За что презирать Того, Который нас хранит и ограждает? За что отрекаться Того, Который нам являет Себя в великолепии всей вселенной, в дарах природы, в самых плачевных приключениях жизни, о Котором совесть дает нам вечное свидетельство?

Обратись, кто понимает сей голос Божий! Обратись, раскайся, подобно Павлу, и из. гонителя Иисусова сделайся верным Его свидетелем, живым Его образом в делах, словах и помышлениях. Обратись, и чешуя грехов твоих отпадет от глаз души твоей, и ты увидишь свет, просвещающий тебя на всяком шагу жизни твоей! (Христ. чт. 1824 г., ч. 15, стр. 226).