Св. Иоанн Златоуст. «Воскресное чтение», 1809

Многие спрашивают и говорят: почему Господь по воскресении не явился тотчас всем иудеям? Вопрос тщетный и суетный. Если бы Своим явлением Он мог обратить всех к вере, то не преминул бы явиться всем. Но Он никак не преклонил бы иудеев к вере, если бы явился им по воскресении: сему Он научает нас чрез Лазаря. Ибо когда Христос воскресил сего четверодневного мертвеца, смердящего и тлевшего, когда по гласу Его сей мертвец, обвитый погребальными пеленами, встал пред лицом всех, то и тогда не только не обратил их к вере, но еще раздражил против Себя. Пришедшие туда совещались убить и самого Лазаря за то, что он был предметом чуда Христова (). Итак, если они за то, что Господь другого воскресил из мертвых, не уверовали в Него, то каким неистовством воспылали бы против Него, если бы Он явил им Себя Самого, воскресшего собственною силою? Хотя они ничего не могли бы Ему сделать, однако с большим неистовством устремились бы к нечестию. Посему, желая избавить их от напрасного неистовства, Он скрывался от них. Притом они подверглись бы и более жестокому наказанию, если бы Он явился им после Своих страданий. Потому-то, щадя их, хотя Сам и скрывался от очей их, но в то же время (для обращения их) и открывался в знамениях и чудесах. Так, слышать Петра, говорящего: Во имя Иисуса Христа востани и ходи (), не менее значило, как и видеть Христа воскресшего. И что первое служило весьма сильным доказательством воскресения (Христова) и, удобнее располагало к вере, нежели последнее, то есть что сердца человеческие скорее могли быть утверждены в вере видением чудес, совершенных во имя Его, нежели явлением Его Самого по воскресении, это явствует из следующего: Христос воскрес и явился Своим ученикам; нашелся, однако, и между ними один неверующий — Фома, называемый Дидим. Для уверения своего он требовал вложить персты свои в язвы гвоздинные, осязать ребра Христовы. Если же ученик оный, который три года жил со Христом, участвовал в трапезе Господней, был свидетелем величайших Его знамений и чудес, слушал Его беседы и уже видел Его воскресшим, и при всем том не прежде поверил, как когда узрел самые язвы от гвоздей и копия, то скажи мне, как уверовал бы в Него весь мир потому только, что все видели Его в то время воскресшим? Кто дерзнет утверждать сие? Но не сей только, а и другие укажем примеры на то, что чудеса гораздо более имели силы убеждения, нежели явление воскресшего пред очами других. Вот — когда народ услышал Петра, говорящего хромому: Во имя Иисуса Христа востани и ходи, — вдруг пять тысяч мужей обратились к вере во Христа (); а ученик, видевший Самого Воскресшего, оставался в неверии. Видишь ли, как это чудо гораздо скорее возбудило веру в воскресение? Одно явление Христа воскресшего не вывело из неверия даже ближайшего ученика Его; а свидетели чуда, сотворенного Петром, из врагов Христовых сделались верующими. Столько-то последнее доказательство (чудо) было важнее и очевиднее первого (явления) и больше имело силы расположить и преклонить людей к вере в воскресение! Но что я говорю о Фоме? Если хочешь знать, что и прочие ученики, увидев Господа по воскресении, не вдруг поверили, выслушай разумно. Только не осуждай их, возлюбленный. Если Христос их не осудил, то и ты не осуждай; ибо ученики видели необыкновенное и чудное видение Самого Первородного воскресшим из мертвых, а столь великие чудеса сначала обыкновенно поражают ужасом, доколе, спустя несколько времени в сердцах верующих не водворится спокойствие. Это самое и случилось тогда с учениками. Ибо после того как Христос, воскресший из мертвых, приветствовал их словами: «Мир вам», они, как сказано, убоявшеся и пристрашни бывше, мняху дух видети. И рече им Иисус: что смущени есте? Потом показа им руце и нозе; еще же им неверующим от радости и чудящимся, рече им: имате ли что снедно зде? (). Вот каким способом желал Он уверить учеников Своих в воскресении! Если, говорит, не убеждают вас прободенные копием ребра Мои, не убеждают и прочие язвы, то пусть убедит трапеза… Итак, когда ты слышишь, что Он пред ними (учениками) постави Себе жива, денми четыредесятми являлся им, с ними же и ядый (), то причиною сего ядения признавай не то, чтобы Он Сам имел нужду в пище, но то, что Он желал уврачевать немощь учеников; а отсюда ясно разумей, что знамения и чудеса самих апостолов служили самым непререкаемым доказательством Христова воскресения.