«Воскресное чтение», 1825

Вскоре после Нагорной проповеди, во вторую Пасху Своего служения, Иисус Христос вошел в Капернаум, город Галилейский, принадлежавший колену Неффалимову. Здесь, как передает нам евангелист Матфей, приступил ко Христу сотник, ища врачевания расслабленному слуге своему. Это был один из римских военных чинов, заведовавший одною из центурий или сотен, на которые делилось римское войско. Так как Иудея находилась в то время под властью римлян, то в ней можно было нередко иметь подобные встречи. Евангелист Лука, у которого, судя по всем признакам, излагается та же история с сотником (ст. ), представляет это дело несколько иначе. Он говорит, что сотник не сам лично явился ко Христу с просьбою, а послал к Нему иудейских старейшин города, с которыми, заметно, находился в хороших отношениях, и чрез них просил Спасителя прийти на помощь слуге его. Евангелист сообщает при этом даже некоторые подробности просьбы их: они начали усильно ходатайствовать пред Иисусом о сотнике, выставляя заслуги его, — и именно то, что он любит народ иудейский и построил им в городе синагогу. Иисус послушался их и вместе с ними отправился к сотнику. Между тем, сколько видно из слов евангелиста Матфея, сотник явился сам к Иисусу, и даже не относился к Нему прямо с просьбою своею, а только объясни Ему тяжелое положение слуги своего и ожидал Его милости. «Господи, — сказал сотник, — слуга у меня лежит дома расслаблен и жестоко страдает»; услышав это, Иисус вызывается Сам пойти и помочь ему: «Я приду, исцелю его». Эта видимая разница между сказаниями двух евангелистов. по замечанию святого Иоанна Златоуста, объясняется тем, что оба они. говоря об одном и том же событии, касаются различных обстоятельств дела и взаимно пополняют друг друга. Нет несообразности в том, если сотник, из благоговейного уважения к Иисусу, которое впоследствии так ясно высказал, не решался прежде сам просить Его, но употребил к тому посредство единоплеменных Спасителю старейшин, а потом, видя снисходительную предупредительность Его, счел долгом явиться к Нему лично. С другой же стороны, можно и то заметить, что святой Матфей не столько имеет в виду частные — определенные подробности, сколько общие и существенные черты события, в котором сотник, после Иисуса, разумеется, был действующим лицом, сам ли непосредственно, заочно ли. Главное то, скажем словами того же святого отца, что каждый из евангелистов изобразил усердие этого человека.

Можно было ожидать, что высказанное Спасителем намерение прийти в дом к сотнику обрадует последнего как нельзя более; потому что ничем не мог он быть столько успокоен относительно исполнения просьбы своей, как подобною внимательностью великого Чудотворца. Кроме того, самое посещение дома его таким Лицом было бы уже для него величайшим благодеянием. Мы знаем, как дорожили подобными посещениями другие лица, с какою радостью, с каким усердием принимали у себя Спасителя и старались услужить Ему, чем можно, как например Марфа. И все это имело свою цену в очах Спасителя, потому служило выражением теплой веры в Него. Но вера сотника обнаружила себя иначе. Услышав, что Спаситель хочет идти к нему, он стал этому противоречить: он считал себя недостойным такого счастия. «Господи, сказал он, несмь достоин, да под кров мой внидеши: но токмо рцы слово, и исцелеет отрок мой» (). «Я, — говорит, — не стою того, Господи, чтобы вступил Ты под кровлю дома моего; я уверен, что если Ты скажешь одно слово, — мой слуга будет здоров». К этому он прибавляет: «ибо аз человек есьм под властию, имый под собою воины; и глаголю сему: иди, идет; и другому: прииди, и приходит; и рабу моему: сотвори сие, и сотворит» (). То есть: «Вот я и подвластный человек, но меня слушаются все те, которые подчинены мне: Твое ли слово не исполнится, когда Ты скажешь моему слуге быть здоровым?» Из этого видно, какое высокое понятие сотник имел о Христе: он считал Его полновластным Повелителем природы.

Хорошо было бы, если бы и все облеченные властью приучались, глядя на свои относительные преимущества над другими, чтить и уважать священное могущество Того, Которому «дадеся всяка власть на небеси и на земли» (); это вместе побуждало бы их скромнее судить о своей власти над другими и подкрепило бы ее сильною опорою — опорою умеренности, здравомыслия, пример которого показал собою сотник. Другой на его месте, даже не имея слишком горячего усердия к Спасителю, рад бы был воспользоваться предупредительностью Иисуса и принять это за честь, которую делают ему, как лицу начальственному; но этот, отложив в сторону всякие помыслы о правах своих на предпочтение, не упускает из виду своего зависимого положения и к своим начальственным правам обращается за тем только, чтобы тем живее представить себе неограниченную силу власти высшей — небесной. Такие чувства и расположения возбудили удивление в Самом Иисусе, и Он высказал оное пред теми, которые сопутствовали Ему: «аминь глаголю вам, ни во Израили (т.е. между Израильтянами) толики веры обретох» (). Само собою очевидно, чем эта вера заслужила внимание. Мы, разумеется, не вправе унижать пред нею достоинство той веры, которая искала видимых и частых общений со Христом Спасителем, как это мы усматриваем, например, у приближенных учеников Его — апостолов и у некоторых других лиц. Как Бог Своею благодатью разделяет людям меру веры (), так могут быть различные обнаружения и со стороны ее самой, не противореча одно другому, лишь бы сила и дух ее всюду оставались неприкосновенны.

Но то, в чем она высказалась у сотника, действительно составляет и будет всегда составлять превосходную, ничем незаменимую черту истинной веры, без которой эта вера и в других случаях не могла бы удерживать своего евангельского характера. В сотнике высказалась вера, проникнутая глубоким чувством смирения, сознанием собственного недостоинства; вот что было в ней достойно внимания. Вера во Христа — Сына Божия тогда и становится для нас верою спасающею, когда бывает проникнута у нас чувством собственного недостоинства; потому что она тогда прямым путем ведет нас к Богу от греха, — путем спасительного покаяния. В таком случае, как бы ни были на вид различны ее проявления у разных лиц, она сама всюду ручается за свое преданное стремление в Богу. У сынов Израиля, полагавшихся на свое внешнее исполнение дел закона, во многих случаях не доставало этого спасительного чувства самоосуждения; недостаток этот замечался даже у тех из них, которые принимали веру Христову, так что апостолу стоило немало труда вразумлять их. Между тем, когда слово спасения пронеслось между язычниками и, освещая тьму, в которой жил здесь человек естественный, стало лицом к лицу со всею наготою его, всем безобразием, и показало, что в нем все повреждено до глубины, — на этой истощенной почве стали здесь и там во множестве возникать живые и свежие ростки покаянного сокрушения и самоуничижения, явилось много достойных сынов Авраама по вере и участников его благословения. Об этом Спаситель наперед заметил здесь же, похваляя веру сотника: «глаголю вам: яко мнози от восток и запад приидут и возлягут со Авраамом и Исааком и Иаковом во Царствии Небесам; сынове же Царствия, то есть иудеи, ближайшие наследники Царства по призванию, изгнаны будут во тьму кромешную» (ст. ). Вера сотника была вознаграждена достойным образом. Иисус сказал ему: «иди, и якоже веровал еси, буди тебе», и слуга его выздоровел в же час (ст. ); посланные прежде к Иисусу сотником дру3ья его, как сообщает евангелист Лука, возвратись домой, нашли слугу его уже здоровым ().