Археологический эскиз.

«Воскресное чтение», 1875 Мнения ученых археологов и экзегетов о цели, значении и смысле молитвы, данной Господом Своим ученикам (; ср. ), очень разнообразны. Мы приведем три замечательные мнения относительно этой молитвы. По первому из них, Христос не давал Своим ученикам, а еще менее всем христианам последующих веков, всеобщей молитвенной формулы, а сообщил только дух детской любви и доверия к Богу, которым должен быть движим молящийся христианин. Христос, говорят защитники этого мнения, хотел в противоположость иудейскому и языческому многоглаголанию (πολυλαλὶ

α, βαττολογὶ

α) показать на примере, как с немногими словами может быть соединено богатое содержание, и как в краткой речи могут быть высказаны все главные нужды жизни, духа и сердца. (В таком случае слово ου

τωζ так понимается в смысле: например). Некоторые же из ученых археологов в противоположность этому взгляду на молитву Господню считают ее за предписанную формулу молитвы, которою должны дорожить все христиане, древние и новые, и приравнивают ее к данной Христом апостолам формуле крещения (). Что же касается до содержания и формы этой молитвы, то защитники рассматриваемого мнения говорят, что в этом случае она очень подходит к иудейским молитвам и что Христос, применяясь в ее составлении к иудейским воззрениям, имел в виду ту цель, чтобы эта молитва легче могла утвердиться в народе. Наконец, третье мнение принимает семь прошений молитвы Господней за начальные слова различных, бывших в употреблении при иудейском богослужении молитв, — слова, данные Христом вместо других длинных, нецелесообразных молитв. «Ученики, — говорит один толковник, — как видно из ответа Иисуса, желали от Него не указания, как молиться, но о чем молиться и что они только должны принять за образец… И Христос не говорит: Я хочу показать вам, как должно выражать в молитве свои благочестивые чувствования. Ученики просили нечто другое, чем формулы молитвы». А так как Иисус Христос вообще был терпелив к иудейскому богослужению, был далек от того, чтобы совершенно отвергать все иудейские молитвы, то и выбрал начальные слова из лучших молитв для Своих учеников. «Да и был ли бы Он в таком уважении у апостолов — заключает этот толковник, — если бы отверг все молитвы, к которым они из детства привыкли?» Эта гипотеза наиболее принимается западными толковниками. И действительно, она не представляет ничего такого, что было бы несогласно с образом действий и учения Христа Спасителя, нуждами Его учеников и отношениями времени. Для Иисуса Христа нет ничего недостойного в заимствовании наиболее подходящих к христианскому мировоззрению молитв иудейских, особенно в виду скорейшего распространения и утверждения в их среде первых Своих последователей. Но тем не менее православные толковники основательнее принимают второе мнение.

Переходя теперь на почву литургико-археологическую, мы задаемся вопросом: была ли молитва Господня в употреблении при богослужении в первые века христианства? При апостолах эта молитва не была в богослужебном употреблении. В книге Деяний апостольских, в тех местах ее, где идет речь об общественной молитве, нигде нет следов молитвы Господней. Так же мало сведений об этой молитве дают нам и послания апостольские. Правда, слова некоторые приводят в доказательство богослужебного употребления этой молитвы при апостолах, но неосновательно: тут идет речь, как видно из контекста, о свободных, импровизаторских молитвах, после которых присутствовавшие так же говорили «аминь», как после говорили по окончании молитвы Господней.

В писаниях мужей апостольских также мало встречаем следов употребления этой молитвы при богослужении. Иустин Мученик (Apolog. 1) сообщает, что в христианских собраниях предстоятель возносил молитвы и благодарения сколько мог, и потом народ восклицал «аминь». Это место некоторые принимают за свидетельство об употреблении молитвы Господней в богослужебных собраниях христиан II века; но лучше всего считать это место за упоминание о молитве от духа и сердца, которую дозволено было произносить предстоятелям, сообразуясь со своими силами и потребностями их общины. Впрочем, кажется, у Иустина, есть намек на «Отче наш» в другом месте, именно при описании обрядов, сопровождавших крещение (там же), где можно думать, что он имеет в виду молитву Господню.

Так же неопределенно говорит об употреблении этой молитвы и святой Ириней, хотя ему и нельзя отказать в знании ее, ибо в книге «Против ересей» он ясно говорит: «Посему и в молитве научил нас говорить (Христос): «И остави нам долги наша», поелику Он есть Отец наш, Которого мы были должниками, преступивши Его заповедь».

Древнейшие же и яснейшие свидетельства о богослужебном употреблении этой молитвы содержат в себе постановления апостольские; однако и они не могут свидетельствовать об употреблении этой молитвы во времена апостолов, так как новая критика относит их происхождение к IV веку, и только свидетельства Тертуллиана, Киприана и Оригена о церковном употреблении «Отче наш» во II и III вв. стоят вне всякого сомнения.

Тертуллиан (220) не только упоминает об употреблении этой молитвы, но и сам далее написал сочинение «De oratione», которое представляет не что иное, как объяснение молитвы Господней, с примечаниями относительно обыкновений при совершении молитвы. В этом сочинении, которое он написал еще пред уклонением в монтанизм (следовательно, еще до 200 года), он не только принимает эту молитву за предписанную, но и называет ее основанием всех молитв, сокращением всего Евангелия. Из контекста речи, где Тертуллиан говорит об употреблении этой молитвы, видно, что она была употребляема только верующими (fidelibus, в противоположность оглашенным).

Киприан (358) во всем почти согласен с Тертуллианом, которого он называет своим учителем и мысли которого дополняет и распространяет. Он также написал введение и объяснение на «Отче наш» (De oratione Dominica — О молитве Господней) и дает такие же высокие отзывы о значении молитвы Господней, как и Тертуллиан, называя ее любезною и приятною для Бога.

Ориген (258) написал также обстоятельное сочинение о молитве (περὶ

εὑ

πχη

σ), вторая часть которого посвящена изъяснению молитвы «Отче наш». Кроме этих древних писателей, у известных отцов Церкви IV и V вв. находится много свидетельств о всеобщности употребления «Отче наш». Так, Августин в письме к Гиларию говорит, что эта молитва для христиан необходима и что она будет употребляться до конца мира. Также у св. Иоанна Златоуста (Нот. 64) говорится о ежедневном прошении: да приидет Царствие Твое, как свидетельство о надежде христиан на воскресение (ср. Кирилла Иерусалимского тайновод. поуч. 5 и др. места).

Употребление этой молитвы, как уже выше было замечено, ограничивалось одними верными. Важнейшие свидетельства об этом можно найти у св. Иоанна Златоуста во 2-й Беседе на где он говорит о неосвященных, что им не сообщалась никогда введенная Христом и узаконенная молитва, и в Беседе 62-й, где он говорит, что никто не может называть Бога Отцем, прежде нежели не будет очищен от грехов крещением. Это подтверждает Феодорит (в haeret. fabul. с. 28) и Августин (Sermo 62); причем последний замечает, что молитва Господня, которую он называет «ежедневною молитвою верных», в первый раз делалась известною оглашенным в тот день, когда они приготовлялись ко крещению (dies competentium). Но почему же эта молитва не сообщалась оглашенным до крещения, когда она находится в Священном Писании, которое известно было и язычникам? Это недоумение разрешается тем, что от оглашенных скрывали не сами слова молитвы, но догматико-мистическое толкование их, о чем говорят Киприан и другие отцы Церкви.

Таким образом, относительно богослужебного употребления молитвы Господней можно сказать, что она начала входить в употребление уже после апостолов и знанием таинственного значения ее призываний обладали только одни верующие.