Еп. Агафангел и архим. Феодор.

«Православный собеседник», 1856

В пятой главе Святого Евангелия от Матфея объясняется сущность истинной праведности и раскрывается дух ветхозаветных заповедей, забытый иудеями, привязывавшимися к букве. От заповедей Господь переходит теперь к добрым делам, которые служат средством к нравственному преуспеянию человека и которые так же, как и заповеди, не были совершаемы иудеями в том духе, в каком должно совершать их. Спаситель не отвергает закона, но изменяет побуждение и цель, с какою иудеи упражнялись в добродетели. Не слава человеческая и земное счастье должны побуждать к добродетели, но мысль о Боге — вечном Мздовоздаятеле, Которому должно покланяться не наружно только и видимо, но в духе и истине. «Сначала Господь ничего не говорил о сем, — пишет святой Иоанн Златоуст — ибо не прилично было бы, не убедив наперед к исполнению должного, учить, как надобно исполнять то и доводить до совершенства. Но когда уже научил благочестию, тогда истребляет и ту язву, которая неприметным образом заражает оное. Ибо болезнь не вдруг зарождается, но тогда, когда исполним многое из повеленного нам. Итак, должно было прежде насадить добродетель, а потом уничтожить страсть, повреждающую плод ее».

Из добродетелей Спаситель избирает милостыню, молитву и пост, и святой Иоанн Златоуст говорит, что тщеславие преимущественно прилипает к этим добродетелям. Притом почти этими добродетелями ограничиваются все жертвы, требуемые от нас святою верою в отношении к Богу, к ближним и к нам самим. Милостыня заключает в себе всякое благодеяние, всякое дело любви к ближнему, молитва — всякую обязанность в отношении к Богу, пост — умерщвление тела, всякое дело покаяния.

Ст. 1. Внемлите милостыни ¹ вашея не творити ² пред человеки, да ³ видими будете ими: аще ли же ни, мзды не имате от Отца вашего, Иже есть на небесех. 2. Егда убо твориши милостыню, не воструби пред собою ⁴, якоже лицемери творят в сонмищах и в стогнах ⁵, яко да прославятся от человек: аминь глаголю вам, восприемлют мзду свою. 3. Тебе же творящу милостыню, да не увесть шуйца твоя, что творит десница твоя. 4. Яко да будет милостыня твоя в тайне: и Отец твой видяй в тайне ⁶, Той воздаст тебе яве.

Комментарии:

¹

Милостыни —

Ἐ

λεημοσύνην. Так читается почти во всех восточных рукописях. Но в кодексе Ватиканском и Кантабрижском, в Вульгате, в иерусалимско-сирийском переводе, в общепринятом тексте греческом, у Исидора Пелусиота, у древних латинских учителей Церкви стоит δικαιοσύνη — праведность. Одно слово заменено другим, без сомнения, потому, что они у эллинистов часто имеют одно значение. Δικαιοσύνη — праведность, в отношении к грешнику, требующему милостыни, выражается в благодеянии, милосердии, милостыне; почему у раввинов цедака — δικαιοσύνην всегда почти замкнется словом - милостыня

ἐ

λεημοσύνην

, и в Новом Завете Siraiocwri иногда значит благотворительность (). Но у евангелиста, всего вероятнее, стояло первоначально ἐ

λεημοσύνην, ибо ниже три раза употреблено ἐ

λεημοσύνην, а сии слова стоят в тесной связи с первым стихом и заключают в себе следствие, выведенное из него, как показывает частица οὕν

убо (ст. 2). Спаситель имел намерение раскрыть дух главных добродетелей, как показывает ход Его объяснения. Главными добродетелями, как ныне почитаются, так и фарисеями, которых имеет в виду здесь Спаситель, признаваемы были милостыня, молитва, пост.

²

Ποιειι

ν — творити, вместо подавать. Творить милостыню, — выражение, соответствующее еврейскому аса цедака.

³

Πρόσ (с тем чтобы) означает цель. Ср. ; 26:12;

⁴

Пред собою. Трубу обыкновенно держат пред лицем, когда сообщают ей звуки.

⁵

Ἐ

ν

ται

σ συναγωγαι

σ καὶ

ἐ

ν ται

σ ῥύμαισ. Слову συναγωγή некоторые толковники дают значение стечения и разумеют толпы народа, собирающиеся на улицах. Но если бы речь была о толпах народа, то вместо συναγωγἡ стояло бы ὅχλοσ или сказано было бы ἐ

ν

ται

σ συναγωγαι

σ

τω

ν ῥυμω

ν

в сонмищех улиц. ῥύμη то же, чтоστενωπόσ

тесный переулок; πλατει

α — широкая улица; ῥύμη употреблено потому, что на Востоке во всех древних городах улицы были тесные, для предохранения проходящих от зноя солнечного.

⁶ Вλέπων

ἐ

ν

τω @

κυρπτω @. При βλέπων не нужно подразумевать τω @ (ἐ

ν

τω @

κυρπτω @) видящий тайное, ни σέ — видящий тебя в тайне, ἐ

ν имеет здесь значение движения к месту, как ει

σ — в, то есть который смотрит на сокровенное. Явно (ἐ

ν

τω @

φανερω @) относится ко дню последнего суда, когда все откроется (; ; ).

Говоря о милостыне, Спаситель поучает, чего должно остерегаться в подаянии ее (ст. 1—2) и о чем стараться, чтобы она была богоугодною (ст. 3). Он говорит, что цель милостыни должна состоять не в славе человеческой, но в угождении одному Богу, дабы и возмездие могли мы получить от Бога (ст. 4).

Говоря о том, чего должно остерегаться в подаянии милостыни, Господь предостерегает нас от тщеславия и указывает на пример фарисеев как людей, которые хотя много по видимости делали благотворений, но благотворения их не имели никакой цены в очах Божиих, потому что фарисеи совершали их не для славы Божией, а по тщеславию. Тщеславие, или желание славы человеческой, незаметно вкрадывается в дела, приобретающие уважение людей, и для спасения души опаснее самых плотских пожеланий. Последние имеют власть над людьми чувственными; чистые души легко замечают и с отвращением отвергают их; но славолюбие преследует и добродетельных людей, как говорит святой Иоанн Златоуст, преследует тем с большею опасностью, чем незаметнее обольстительная воня его входит в сердце. Оно подобно змию, который скрывается под прекрасными благовонными цветами, и часто не прежде усматривается, как когда уже поражает человека своим жалом. У зараженных дыханием славолюбия блекнут все цветы добрых дел, сохнут все плоды заслуг. «Будем избегать духа тщеславия и славолюбия, — увещевает святой Василий Великий, — этого обаяющего похитителя духовных дел, этой моли добродетелей, этого злодея, вкрадывающегося в сердце с благовонным ядом».

Заповедь Спасителя — не творить милостыни пред людьми — не противоречит другому изречению Его (5:16), по которому свет жизни христианина должен светить пред человеками, дабы они видели добрые дела его. Спаситель отвергает этой заповедью нечистую цель, которую имеют лицемеры при совершении добрых дел. Это-то намерение при подавании милостыни лишает человека награды; оно-то греховно, но не самое подавание пред очами человеческими. Делать добро часто не иначе бывает возможно, как в глазах других; нередко самое звание требует, чтоб оно было видимо. «Если ты творишь дело милосердия, — говорит блаженный Феофилакт, — и пред человеками, но не с тем, чтоб на тебя смотрели, не будешь осужден и не потеряешь мзды. Но если делаешь то из тщеславия, то потеряешь награду и будешь осужден, хотя бы ты делал то и в клети своей: Бог карает или увенчивает намерение». Святой Иоанн Златоуст находит в самых словах Господа указание на то, что Он не вовсе отвергает милостыню, подаваемую пред человеками. «Сказав, — говорит он, — не творите пред человеки, Господь присовокупил: да видими будете ими… Ибо и пред людьми делающий добро может делать не для того, чтобы его видели, равно как и делающий не пред людьми может делать с тем, чтоб его видели. Почему Бог наказывает или увенчивает не самое наше дело, но намерение». Итак, всегда должно делать добро, не заботясь о том, видят ли нас люди, но довольствуясь одним тем, что Сам Бог есть невидимый свидетель наших действий. Посему не должно останавливать благотворение и тогда, когда оно не может быть сокрыто от очей человеческих. Надобно только молиться при этом: Не нам, не нам, Господи, но имени Твоему даждь славу ().

Побуждением к истинной нелицемерной благотворительности Спаситель представляет награду Отца Небесного. Так, в Новом Завете часто указывается на возмездие за чистую добродетель и говорится, что оно уготовано и соблюдается на небесах (; ; ). Хотя сие побуждение не может иметь совершенно равного достоинства с другим побуждением, с чистою, детскою любовию к Богу, по которой человек творит добрые дела, не думая о будущем воздаянии на небесах, впрочем, в делах благочестия и оно имеет великую важность; поелику не все люди способны водиться одним высшим побуждением и поелику на земле подвиги самоотвержения более облегчаются для человека мыслью о возмездии на небесах. Чтобы показать яснее, чего должно остерегаться во время благотворения, Спаситель указывает на превратный пример, близкий к Его слушателям, на пример фарисеев: не воструби, говорит Он, пред собою, якоже лицемери творят в сонмищих и стогнах. Сих слов не должно принимать в буквальном значении; иначе надобно бы допустить, что лицемерные праведники в самом деле имели обыкновение сзывать бедных посредством труб, дабы обратить внимание посторонних зрителей на свои благодеяния. Хотя подобный образ действования был очень сообразен с духом фарисеев, но в этом случае страсть тщеславия была бы слишком заметна; лицемеры, конечно, постарались бы сколько-нибудь прикрыть ее. Святой Иоанн Златоуст в объяснение сих слов пишет: «Господь говорит так не потому, чтобы они имели трубы, но желает показать великое безумие их, обличая и осуждая их таким иносказанием». Блаженный Феодорит говорит, что трубою часто Священное Писание называет громкое воззвание, и потом о настоящем изречении он пишет: «Господь как бы так сказал: не разглашай, не делай явною для всех твою милостыню, чтобы суетною славою не погубить плода человеколюбия». Так объясняет сии слова и блаженный Феофилакт: «Господь говорит так не потому, будто лицемеры носили при себе трубы, но чтобы более опорочить их намерение, так как они желали, чтобы об их милостыне трубили».

Итак, изречение Спасителя имеет следующий смысл: «Не объявляй другим, когда подаешь милостыню нищему: не выбирай для подавания таких мест, где бы видна была твоя милостыня, и, подавая, не употребляй таких средств, чтобы благодеяние твое заметили другие».

Синагоги, как после христианские церкви, были местами, где между прочим собиралась милостыня для бедных и где для сей цели находились кружки. Но нищие не могли просить милостыни в синагогах, дабы не воспрепятствовать богослужению; они обыкновенно собирались у дверей синагог (), как это доныне продолжается в христианских церквах. Впрочем, фарисеи и пред дверьми подавали так, что обращали на себя внимание всех, и в кружку клали в виду всех; а иногда не стыдились привлекать нищих в самые синагоги и там делали милостыню. Они имели совершенно превратную цель при благотворении. Они искали собственной славы, вместо того, чтобы творить добро для славы Божией (5:16). Посему от Бога они не должны были ожидать награды за свои дела, ибо получали ее здесь на земле. Это — человеческая похвала, которой они искали. Ничтожная мзда! «Хорошо Господь назвал их лицемерами, — говорит святой Иоанн Златоуст; — ибо милостыня их имела одну только личину милостыни, а сердце их было исполнено жестокости и бесчеловечия. Они творили оную не из милосердия к ближнему, но для получение славы. Крайняя жестокость — искать для себя чести и не избавлять от несчастья другого, когда он погибает от глада».

В словах: тебе же творящу милостыню, да не увесть шуйца твоя, что творит десница твоя, — дается положительное правило, что милостыню должно подавать в глубокой сокровенности. Правило предложено в переносных словах. Господь говорит о шуйце и деснице, то есть о левой и правой руке. В древнее время название телесных членов часто употреблялось в значении ближайших и вернейших друзей. Брат и друг нередко назывался десною, или правою рукой. Такое значение имеют сии слова и здесь. Милостыню должно подавать так тайно, чтобы не знали о том самые ближайшие друзья и родственники, но видел только один Отец Небесный. Чего желаешь ты, объясняет святой Иоанн Златоуст, не того ли, чтобы иметь каких-либо зрителей дел твоих? Вот ты имеешь не ангелов, не архангелов, но Бога всяческих. Если же ты желаешь и человеков иметь своими зрителями, то Он в надлежащее время исполнит и сие твое желание, и даже в величайшем избытке удовлетворит оное. Ибо если ныне ты захочешь показываться, то можешь показаться только десяти или двадцати, или ста человекам; а если стараешься скрыться ныне, то тогда Сам Бог возвестит о тебе пред всею вселенною. Итак, если ты наипаче желаешь того, чтоб люди видели твои добродетели, то скрой их ныне, дабы все, к большей тебе чести, увидели их тогда, когда Бог сделает их явными, откроет и возвестит пред всеми. Видящие ныне обвинят тебя как тщеславного, а когда увидят тебя венчаемого, тогда не только не обвинят тебя, но и все удивятся тебе. Таким образом, когда ты можешь получить от Бога величайшую награду и всех привести в удивление, если только потерпишь малое время, то подумай, какое было бы безумие лишиться того и другого, прося у Бога награды за свои добрые дела, а между тем соделывая людей зрителями оных тогда, когда Бог взирает на оные?.. Кто был бы так жалок, чтобы, презрев Царя, поспешающего узреть его блистательные подвиги, захотел быть видимым одними только бедными и нищими? Вот какие великие награды уготованы на небе истинному благотворителю! Но Бог воздает ему еще и здесь Своею благодатью и часто земными благами.

Ст. 5. И егда молишися, не буди ¹ якоже лицемери ², яко любят ³ в сонмищих и в стогнах путий ⁴ стояще

⁵

молитися, яко да явятся человеком. Аминь глаголю вам, яко восприемлют мзду свою.

Комментарии:

¹

Οὕκ

ἔ

σῃ в будущем вместо повелительного, как выше 5:48.2 Якоже лицемери. Выражение — лицемер встречается очень часто в Евангелиях, например ст. 16; 7:5; 15:7; 16:3; 23:13; ; 11и другие. Глагол ὐ

ποκρίνεσθαι находится только у Луки 20:20; Первоначальное значение его — одно с ὐ

ποκρίνεσθαι — отвечать, потом отвечать под чужим именем, вообще принимать, представлять чужой вид. В Новом Завете употребляется всегда в значении наружной праведности, набожности, которой не соответствует внутреннее расположение.

³ Фιλούσι.Фιλει

ν

в соединении с предыдущим неокончательным так же, как и означает охоту к действию, желание, соединенное с сердечным удовольствием, также как еврейское — агаф, хафец (; ; ; ); у греческих писателей иногда значит оно то же, что είωθέναι, ἔ

θοσ

ἔ

χειν — иметь обыкновение. Но имел ли такое значение сей глагол у святых писателей Нового Завета — сомнительно, по крайней мере нет примеров.

⁴ Гωνίαι τω

ν πλατειω

ν. Это перекрестки, где пересекаются две улицы и где таким образом, можно быть видимым многими людьми; выражение равнозначно другому διέκσοδοσ

τω

ν

ὁ

δω

ν () исходища путей — перекрестки дорог (ср. ).

⁵

Ἐ

στω

τεσ. Это слово употреблено не просто в значении находиться, быть. Им означается цель — показать пред людьми стояние в молитве; лицемеры любят молиться стоя, или останавливаться для молитвы. Хотя молиться стоя заповедано было иудеям законом, но лицемеры поступали так единственно для того, чтобы молитву их видели другие; потому что можно было совершать тайную молитву ходя или сидя. Впрочем, и они умели прикрывать свое лицемерие. У иудеев, как после и у магометан, назначены были известные часы для молитвы, так что и ныне магометанин, или совестный иудей, как скоро ударит определенный час, совершает свою молитву, где бы он ни находился. Лицемер мог так расположить время, что именно ему в эти часы приходилось быть на улице или на перекрестке; и он тогда совершал молитву, со всею точностью исполняя суеверную заповедь, принятую после в Талмуд, что «если бы приветствовал тебя царь во время молитвы, ты ему не ответствуй; если бы змий уязвил ногу, не прерывай своей молитвы».

Научая молитве, Спаситель говорит, как должно молиться вообще (ст. 5—8), и потом показывает самый образец молитвы (ст. 9—15). Он говорит, что наша молитва не должна быть лицемерною и рассеянною (ст. 5—6), не должна быть набором пустых слов (ст. 7—8), а в образце молитвы поучает, о чем нам должно молиться (ст. 9—15).

Молитва есть беседа, в которую вступает человек с невидимым Отцем на Небе. Она основывается на мысли о любви и всемогуществе Божием, а вместе и на чувстве нищеты духа и тела, на чувстве полной зависимости человека от Бога, его Творца и Промыслителя, его Господа и Отца. Итак, она есть беседа с одним Богом, а не с людьми. Но фарисеи в молитвах искали человеческой славы. Бога, Который должен быть целью и главным предметом молитвы, они ставили ниже себя, делая себя самих идолом, пред которым люди должны были воскурять фимиам хвалы. От сих-то нечистых расположений предохраняет нас здесь Спаситель. Он не требует, чтобы мы скрывали свои молитвы от других; этого часто невозможно исполнять; нередко звание и обязанность понуждают к молитве, которую должны видеть другие. Посему наставление Спасителя имеет следующий смысл: «Не выставляйте на вид вашего благочестия; не притворяйтесь, что вы молитесь Богу, когда не имеете внутреннего расположение к молитве; не молитесь для того, чтоб другие почитали и прославляли вас».

Ст. 6. Ты же, егда молишися, вниди в клеть твою и, затворив двери твоя помолися Отцу твоему, Иже в тайне: и Отец твой, видяй в тайне, воздаст тебе яве.

Спаситель дает здесь положительное наставление, что нам должно делать, чтобы молитва наша не была лицемерною и рассеянною. Он говорит: войди в клеть твою.

На Востоке устроялись в домах верхние помещения, назначавшиеся для особенных целей, большею же частью для благочестивых упражнений, для молитвы (). В такую-то клеть Господь заповедует уединяться, чтобы молиться без развлечений, не для славы человеческой, — и заповедует не просто уединяться, но и запереть сию клеть для большего удаление от людей.

Сия заповедь заключает в себе не один буквальный, но и духовный смысл. Она вообще научает нас избегать человеческой славы и рассеяния во время молитвы. Где бы мы ни совершали молитву, в уединении ли, среди ли людей, никогда не должны желать другого зрителя, кроме Бога; должны забывать все, что окружает нас, и ни о чем не должны помышлять, как только о своих нуждах, о своей нищете, о своем недостоинстве, о бесконечном достоинстве благ, которых просим, о величии и благости Того, Кого просим и с Кем беседуем. Посему не без основания святые отцы Церкви разумеют под клетью сердце человека. Чтобы молиться свято, надобно войти в глубину сердца и заключить вход в него всем посторонним мыслям: «Вот клеть молитвы, — говорит святой Амвросий, — которую ты всегда имеешь с собою». В сию клеть преимущественно должно уединяться, хотя б мы находились и между людьми. «Бог, — говорит святой Иоанн Златоуст, — везде смотрит на цель дел. Если и в клеть войдешь и затворишь за собою двери, то, ежели делаешь это по тщеславию, затворенные двери не принесут тебе пользы…Господь желает, чтоб ты, прежде нежели затворишь их, изгнал из себя тщеславие и заключил дверь сердца твоего. Ибо совершенно доброе дело всегда свободным должно быть от тщеславия, а особенно во время молитвы. Если и без сего порока во время молитвы всюду блуждаем своими мыслями, то, когда приступим к молитве с болезнью тщеславия, тогда и сами не услышим молитв своих. Если же и мы сами не слышим молитв и прошений своих, то как можем надеяться, что Он услышит нас».

Итак, сими словами Спаситель отнюдь не запрещает молитвы, совершаемой в церкви, в обществе верных. «Что же, — говорит блаженный Феофилакт, — ужели не должно мне молиться в церкви? Напротив! Должно, только с чистым намерением, а не с тем, чтобы видели это люди; потому что не место вредит нам, но внутреннее расположение и цель. Многие, и в тайне молясь, делают это для того, чтобы нравиться людям». Общественная молитва, по своей торжественности и по участию в ней многих, более соответствует величию Господа Бога, общего нашего Отца, нежели частная, в которой мы одни предстоим пред Ним; общественная молитва более способна назидать нас, возбуждать и поддерживать в нас чувство благоговения к Богу и чувство любви к ближним, нежели молитва частная, в которой мы лишены и примера и возбуждения постороннего, в которой, именуя Бога Отцем нашим, мы не можем даже ощущать вполне всей силы сих слов. Молитва церковная, совершаемая многими в одно и то же время, в одном и том же месте, имеет большую силу пред Господом Богом, нежели частная, ибо возносится людьми, Самим Богом избранными для сего и украшенными благодатию священства, при посредстве которой нисходят и на нас от Господа Бога благодатные дары и благословение. «Говорят: могу молиться дома, — пишет святой Иоанн Златоуст. — Ты сам себя обманываешь, друг мой. Правда, ты можешь и дома молиться, но не можешь молиться так, как в церкви, где собрано столько отцов, где возносится к Богу единодушный глас. Ты не можешь так возноситься, когда один станешь призывать Господа, как возноситься можешь, когда стоишь вместе с братьями; ибо здесь есть нечто большее, — единение многих, союз любви, молитвы священников. Для того и поставлены священники, чтобы молитвы народа, которые могут быть слабы, соединяя с более сильными, возносить на небо».

Итак, заблудшие братия наши понимают ложно слова Господа, когда говорят, что можно обойтись без Церкви, что будто и дома можно так же молиться, как в церкви. Послушаем еще, что говорит об этом предмете один из отечественных наших святителей, именно святой Алексий, митрополит Московский. Он так поучает: «Князи, бояре, и купцы и всякий правоверный христианин! Оставя все дела своя, на церковную молитву стекайтеся без лености и не рцыте тако: отпоем себе дома. Не может бо та молитва успети ничтоже без церковныя молитвы. Я коже бо храмина дымом без огня не может согретися: тако и та молитва без церковныя. Церковь бо наречется земное небо, в ней же закалается Агнец, Сын, Слово Божие, за очищение грехов всего мира, верных, и людей трепещущих словес Божиих, в ней же проповедуется Евангелие благовещения Царства Божия, и святых Апостол Деяния, и Соборные послания, и светлого нашего учителя Павла апостола 14 посланий, и святых Вселенских Отец 7 Соборов почитаются, и престол Божия славы херувимы невидимо осеняется и священническими руками Тело и Кровь Божественная приемлется и верным людям подается на спасение и на очищение душам и телам. И таковое и страшное, и грозное, и преславное чудо Божие, еже есть церковное управление, — и хощете домашним своим пением обрести себе пользу?»

Ст. 7. Молящеся же не лише глаголите ¹, якоже язычницы: мнят бо, яко во многоглаголании своем услышаны будут. 8. Не подобитеся убо им: весть бо Отец ваш, ихже требуете, прежде прошения вашего.

Комментарии:

¹

Βαττολογήσητε. Βαττολογία у Симплиция значит то же, что πολυλογία

— многословие.

Βατταρίσειν у Лукиана значит беспорядочно и глупо говорить. В одном же месте у блаженного Феодорита βατταρισμοί параллельно выражению τὰ

άλημελω

σ εἰ

ρημένα

нерачительно, бессмысленно сказанное. Глоссаторы слову βαττοσ дают значение заики, с трудом говорящего, — βαττολογει

ν

с трудом говорить, потом оно значит у них многословие и, наконец, пустословие, бессмыслица; сии значения сходятся в одном — пустое многословие.

Здесь заключается наставление в том, что мы должны избегать еще другого вида лицемерия в молитве, то есть длинных прошений, состоящих в пышном наборе слов и чуждых сердечного расположения.

Язычники произносили в молитвах своих многие и неприличные слова. У латинян молиться значило обременять, утомлять богов. Эллин не довольствовался тем, что взывал ко всем своим 30000 богам, как насчитывает их Гесиод, но он призывал каждого порознь. О мавританской жрице в «Энеиде» говорится: триста раз она произносит имена богов, дерева, хаоса и т.д. К именам язычники прилагали бесчисленное множество эпитетов, которые исчислялись в торжественных молитвах. У Платона сказано об одном эллине: он много молился Аполлону, перечисляя наименования бога. Подобные исчисления, осмеиваемые Лукианом, встречаются в гимнах Орфея.

К сим именам они присовокупляли прошения, неважные по содержанию или недостойные Бога, и повторяли их до нескольких тысяч раз. Древнейший пример таких повторений находим в , где жрецы Вааловы целую половину дня кричали к Ваалу: «Послушай нас». Особенно часты сии повторения у индийских и магометанских факиров, тогда как предмет молений их относится к земным благам и к удовольствиям, часто греховным и богопротивным. С длинными и пустыми молитвами язычники соединяли ложные понятия о богах. Они думали, что боги их находятся в отсутствии или чем-нибудь развлечены и не могут слышать их молитв, или в известные времена находят особенное удовольствие в том или другом имени. Посему они говорили много, чтобы угодить богам и, так сказать, заставить их услышать свои прошения.

Сии то моления язычников и преимущественно ложные понятия их Спаситель имеет в виду, когда запрещает совершать длинные молитвы. Так разумели заповедь Его древние учители Церкви. Святой Григорий Нисский говорит: «Мне кажется, Господь указывает словами не лишние глаголите на пустые мысли и на суетные и бесполезные желания молящихся. Ибо благоразумные прошения означают словом моление

; но молитвы, касающиеся преходящих удовольствий, не суть моление, а многословие или, яснее, пустая, пошлая речь, болтовня». — Святой Василий Великий приводит заповедь Спасителя при изъяснении слов пророка Исаии: и аще умножите, моление, не услышу вас (), и относит многословие молитвы к прошению о земных предметах, сравнивая с сими словами изречение Соломона: от многословия не избежиши греха (), которому он противополагает другое в Псалме 26:4:едино просих от Господа, то взыщу, еже жити ми в дому Господни. Подобным образом объясняет сие место святой Иоанн Златоуст. «Под многоглаголанием, — говорит он, — разумеется здесь пустословие; например, когда просим у Бога неприличного, как то: власти, славы, победы над врагами, множества богатства, словом, всего того, что бесполезно для нас». Подобным образом блаженный Феофилакт говорит, что многоглаголание есть пустословие, когда, например, молимся о чем-либо земном, — о власти, славе, богатстве. «К сему объяснению приближаются эфиопский и персидский переводчики Святого Евангелия, которые вместо слов не лишше глаголите поставили в своих переводах: «не говорите неприличного».

Итак, смысл слов Спасителя следующий: не употребляйте во время молитвы многих слов, не согласных с вашим спасением и истинными понятиями о Боге. Отец ваш, Которому вы молитесь, не имеет нужды в самых словах; Он не так далек от вас, чтобы не мог слышать; Он не рассеян, чтобы вам нужно было обращать на себя Его внимание; Он не несведущ, чтоб вы показывали Ему, в чем имеете нужду; Он не смотрит на слова, но на расположение и знает прежде, нежели вы Ему молитесь, в чем имеете нужду.

Впрочем, Спаситель не имел намерения совсем запретить длинные и усиленные молитвы, как это видно из других наставлений и из собственного примера Его. Он представляет нам в пример вдову, которая единственно усильными просьбами смягчила жестокого судью (); Он изображает человека, который получил желаемое от своего друга только докучливым прошением (). Спаситель Сам проводил в молитве целые ночи (; 21:31) и в саду Гефсиманском молился долго и усильно, повторяя одну и ту же молитву (; ср. ). Апостолы заповедуют быть постоянными, то есть твердыми и усильными просителями (; ; ). Если сердце определяет время молитвы, а чувство благоговения, веры и любви внушает слова, то кратко или долго будем молиться, минуту или час, в кратких или многих словах, изменяя или повторяя выражения, в немых вздохах или ясным голосом, — мы молимся правильно, и наша молитва благоугодна Богу. «Лишнее говорить в молитве, — говорит один из древних учителей Святой Церкви, — значит необходимое дело запутывать излишними словами, а долго молиться значит продолжительным и благочестивым усилием сердца толкаться к Тому, Кому молимся; потому что это дело совершается более стенанием и вздохами, нежели словами». Господь повелел нам, говорит святой Иоанн Златоуст, не воссылать к Нему молитвы, составленной из многочисленных стихов, а просто открывать Ему наши прошения. Подобным образом пишет блаженный Феодорит: «Не должно совершать молитв, составленных из многочисленных слов, а должно молиться немногими словами, но сердечно и непрестанно». Итак, в сих словах заключается обличение заблудших братий наших, которые, привязываясь к тому и другому способу совершения молитв, к тем или другим словам молитв, не входят в дух молитвы, и, что особенно противно заповеди Господа, молясь, обнаруживают упорное противление Святой Православной Церкви.

Весть бо Отец ваш, ихже требуете, прежде прошения вашего. Было бы богопротивно, если бы из сих слов мы заключили, что нам не нужно молиться. Кто освободит сына от обязанности просить о чем-либо отца, только потому, что отец его знает, что ему нужно? Возношение мыслей к Богу очищает сердце молящегося и соделывает его более способным к принятию Божией благодати. Бог готов уделять нам Свои дары, но мы не всегда готовы принимать их.