Святоотеческие толкования

1) Св. Иоанн Златоуст. О посольстве иудеев к Крестителю (). «Воскресное чтение», 1809.

2) Блж. Феофилакт. Изъяснение Евангелия, читаемого в первую неделю Великого поста (). «Воскресное чтение», 1810.

3) Прп. Исидор Пелусиот на сказанное Господом: посмотрите на Меня.

Новейшие толкования в духовных журналах

4) Свидетельство св. Иоанна Предтечи об Иисусе Христе как обетованном Мессии пред посольством синедриона иудейского. «Воскресное чтение», 1815.

5) «Аз глас вопиющего в пустыне: исправите путь Господень, якоже рече Исаия пророк» (). «Воскресное чтение», 1874.

6) Вифавара (). Б. п. сл. «Воскресное чтение», 1874.

7) Се Ангел Божий ... ст. 29; Иисус Христос, искупительная жертва за грехи людей. «Духовная беседа», 1860.

8) Евангельское чтение в 1-ю нед. Великого поста. «Воскресное чтение», 1825.

9) Искреннее отношение к истине (). «Православное обозрение», 1860.

10) Святая простота (). «Воскресное чтение», 1876.

11) Андрей Первозванный. «Воскресное чтение», 1802.

12) Андрей (). Б. п. сл. «Воскресное чтение», 1874.

13) Петр (). Б п. сл. «Воскресное чтение», 1877.

14) Св. апостол Филипп (). «Воскресное чтение», 1808.

15)Нафанаил (ст. ). Б. п. сл. «Воскресное чтение», 1876.

16) Вифсаида (ст. ). Б. п. сл. «Воскресное чтение», 1874.

17) Краткое историческое сведение о святом апостоле Филиппе. «Христианское чтение», 1838.

18) Н. Думитрашко. Материалы беседы с прихожанами о святых апостолах. Святой апостол Филипп. «Руководство для сельского пастыря», 1869.

19) Св. Андрей Первозванный. Там же.

20) П. Троицкий. Святой апостол Андрей Первозванный. «Воскресное чтение», 1880.

21) О лице Иисуса Христа. Иоанн, еп. Смоленский. О призвании учеников (), «Христианское чтение», 1876.

В Словах и беседах

22) Ст. 43. Арсений, митр. Киевский. О призвании ко Христу каждого человека. Черты истинного последователя Христова.

23) Он же. Что такое вера и в чем она должна npоявляться?

Претворение воды в вино ()

Это начало чудес есть истинное введение ко всем прочим чудесам, которые совершил Христос, подобно, как притча о Сеятеле есть введение к прочим Его притчам (). Никакое другое чудо не содержит в себе столько пророчеств, никакое другое не предызобразило бы с такою верностью всего будущего делания Сына Божия. Ветхозаветный законодатель Моисей своим первым чудом хотел наказать безбожников и устрашить иудеев, и потому претворил воду в кровь. Иисус Христос претворяет воду в вино, дабы успокоить и обрадовать бывших на браке. Не есть ли это ясное доказательство того, что главная цель пришествия Искупителя на землю не та, чтобы покрыть все предметы траурной одеждой, но та, чтобы возвеселить, обрадовать человечество? Но не станем забегать нашими замечаниями, которые найдут должное себе место по рассмотрении самого чуда.

Ст. 1—2. «На третий день был брак в Кане Галилейской» — на третий день, без сомнения, после того, как Филипп и Нафанаил, согласно предшествовавшему повествованию () последовали за Христом. Он Сам и два Его новоизбранные ученика, из которых один был родом из Каны (), без затруднения могли перейти в два дня от берегов Иордана в Кану и таким образом на третий день могли присутствовать на браке или на брачном пиршестве.

«И матерь Иисуса была там. Был также зван Иисус и ученики Его». Молчание евангелистов не оставляет сомнения в том, что Иосиф не дожил до времени открытого служения Христова. В последний раз упоминается о нем, когда Иисус, будучи еще отроком, приходил в Иерусалимский храм (), после чего, однако, Иосиф жил несколько лет (ст. ). «По мнению отцов Церкви, дом, где совершался брак, был дом родственников Богоматери. Женихом был апостол Симон, по прозванию Кананит или Зилот. Этот Симон был сын Клеопы, брата святого Иосифа, и, следовательно, племянник Пресвятой Девы и двоюродный брат Иисусу Христу».

Ст. 3. «И когда не достало вина, то Матерь Иисуса говорит Ему: вина нет у них». Присутствие Его и учеников Его, может быть, непредусмотренное, так как они зашли с дороги, могло неожиданно умножить число гостей, а чрез это запас вина оказался недостаточным. Матерь Господа, по той или другой причине, не сочла неприличным принять участие и некоторым образом оказать помощь в праздничных распоряжениях. Может быть, Она была в близком родстве с женихом или невестой, во всяком случае, Она обеспокоилась затруднением скромного хозяйства и желала оное устранить. Трудно, однако, определить, чего именно Она ожидала от Своего Божественного Сына, объясняя Ему нужду хозяев. Прежние опыты Его могущества и благости (см. ст. ) не могли Ей внушить такую смелость, чтобы ожидать дальнейшего их проявления. Некоторые действительно не отрицали безусловно предшествовавших чудес, разумея, что это было первое из чудес, в котором Он явил славу Свою, другие же дела Он мог совершать в более тесном семейном кругу и чрез то подать повод к ожиданию более явного раскрытая Его благодати и могущества. Но, не обходя прямого заявления евангелиста Иоанна, мы можем представить, как Она, сохраняя в сердце Своем все пророческие указания о будущей славе Своего Сына (), верила, что в Нем сокрываются силы, еще сдерживаемые, но которые обнаружатся, когда наступит к тому время. Это вероятнее того предположения, что ее слова были произнесены без определенной цели и что Она к Нему теперь обратилась, находя в Нем всегда мудрого советника, как в малейших, так и в важнейших делах. Бенгель позволяет себе странную догадку, будто Она хотела Ему сказать, время оставить пиршество и дать чрез это пример прочим гостям, прежде чем недостаток обнаружился.

Но каковы бы ни были побудительные причины Ее вмешательства, оно сначала не обещает доброго успеха.

Первое объяснение 4-го стиха

«Иисус говорит Ей: что Мне, и Тебе, Жено? еще не пришел, час Мой». Римско-католические толкователи очень старались снять с этого ответа всякую тень какого-то упрека или порицания. Целые трактаты были написаны для такой только цели. Но в этом обращении —. Жено — поистине нет ни строгости, ни суровости, хотя в нем слышится для нашего уха нечто подобное. В полном любви слове со креста, обращенном к Своей Матери, Он употребляет то же воззвание: «Жено, вот сын Твой» (). В самом деле здесь выражается нечто торжественное и вместе свойственное достоинству женщины. Иное слышится в словах: «Жено, что Мне и Тебе». Все толкователи первых веков Церкви находили в них более или менее неодобрение и холодность. Сами римские католики допускают видимость чего-то подобного, отрицая только действительность. Он отвечал таким образом, — говорят они, чтобы научить нас, а не Ее, что не плоть и кровь, а высшие соображения побудили Его избрать этот случай для первого явления Своей Божественной власти. Всего вернее, имелась цель преподать этот урок, но прежде всего преподать Ей, Благословенной в женах, Которая по Своему высокому положению более других подвергалась опасности забыть его, а в лице Ее и всем. «Она, — говорит св. Иоанн Златоуст, —еще не имела о Нем того мнения, какое должно было иметь; но, как родившая, думает, по примеру других матерей, что может приказывать Тому, перед Кем Ей надлежало благоговеть как перед Своим Господом». С этим можно сопоставить служащий к пояснению текст ().

Некоторая строгость этого ответа, приметная при чтении, без сомнения, была смягчена самым тоном Говорившего, который показывал скорую готовность удовлетворить просьбе Ее. Ибо из того, что тотчас же (ст. ) «Матерь Его сказала служителям: что скажет Он вам, то сделайте», очевидно, что в кажущемся отказе Его Она слышала не отрицание, а согласие. Она в нем читает лучший ответ на Свою просьбу, питает в Себе такую уверенность, которой не поколебала и кажущаяся нерешительность оного; Она так уверена, что даже ясно предугадывает самый способ ожидаемого удовлетворения. Между тем уверенность при непосредственно следующем возражении — «еще не пришел час Мой» — представляет новую трудность. Если бы это изречение не объяснилось самим событием, то чрез него проявление славы отдалялось бы не на кратчайший срок, а относилось бы к какому-либо позднейшему периоду Его служения. В повествовании евангелиста Иоанна час Его вообще означает время страстей или отшествие из этого мира (). Здесь же, а может быть, и в другом месте (), означается ближайший срок. Так правильно Она это и понимала. Час Его пришел не прежде, как по истощении запаса вина. Когда нет никакой другой помощи, — тогда, а не прежде, пробьет час великого Помощника. Тогда настанет пора действовать, когда при совершенном недостатке вина, явном для всех, чудо окажется выше всякого сомнения; иначе, по словам Августина, скорее показалось бы, что Он смешал элементы, а не претворил их.

Прекрасна готовность, с какою Господь наш удовлетворяет не только безусловным нуждам, но и вспомоществует в менее важных потребностях, и в настоящем случае, как более вероятно, не столько ради гостей, сколько ради брачной четы, свадебное торжество которой по непредусмотренному недостатку вина могло подвергнуться насмешкам и порицанию. Такую готовность к пособию должно сопоставить со строгим самоотречением от Своего всемогущества при удовлетворении собственным крайним нуждам. Он, Который претворил воду в вино, мог также повелеть, чтобы камни сделались хлебами (), и уготовляющий трапезу другим, Сам терпеливо переносил голод и жажду. (Трепч. Чудеса Господа нашего Иисуса Христа; Скворцов. Жизнь Иисуса Христа).

Второе объяснение 4-го стиха

«Что Мне и Тебе, Жено?» Некоторые из учителей Церкви так объясняют эта слова Христовы: Христос, сказав: Что Мне и Тебе, Жено? — как бы так говорил: мы приглашены на брак, заботиться же о вине, необходимом для брачного пира, есть дело не приглашенных, а тех, которые приглашали. Поэтому какое нам дело заботиться о том, что не должно составлять предмет нашей заботы? Да кроме того, сейчас не для всех еще заметна и недостача вина, а когда сделается заметною всем, — тогда Я покажу силу Своего Божества, теперь же «еще не прииде час Мой». Это была дружественная беседа Христа со Своею Матерью, а не обличение или укоризна.

Понимают иногда и так слова Христовы: не с негодованием Христос сказал: «что Мне и Тебе, Жено?», так как Он исполнил прошение Своей Матери, но сказал так ради нас, чтобы мы в обращении нашем к Богу не руководились заботами плотских родителей наших, и чтобы суета мира сего не развращала наших духовных помыслов.

Понимают и так: «Что Мне и Тебе?» то есть забота о недостаче вина — не наше дело, но если Ты по обычному Тебе добросердечию желаешь, чтобы не было этой недостачи, то скажи услугам, чтобы они сделали то, что Я прикажу им». Итак, не отринул, значит, Христос Своей Матери и словами, почтив Ее делом (претворения воды в вино).

Наконец, одни из учителей церковных разделяют дела Христовы и говорят, что одни дела Христос творил как Бог, другие же — как человек. Пречистая Дева, Матерь Божия, просила у Сына Своего такого дела (претворения воды в вино), которое Он мог совершить не по человеческому естеству, по которому Он имел Матерь, но по естеству Божественному, по которому Христос имел только Отца. Поэтому Он и сказал: Что Мне и Тебе! — то есть «Ты просишь у Меня такого дела, которое Я могу сотворить не как человек, в чем имею общее с Тобою, будучи Твоим Сыном, но как Бог, в чем Ты Мне уже не Мать и не имеешь ничего общего со Мною. Итак, что может быть у нас общего в сотворении такого чуда, как претворение воды в вино?» Это сказано было Христом не с негодованием на Матерь Свою, но ради наставления тех, которые находились на брачном пире, дабы явить Себя им не человеком только, но и Богом. Отсюда мы научаемся, что Христос в том, яже Отца Его бяху, не смотрел на родство по плоти, но творил волю Отца Своего Небесного (из «Камня веры» Стефана Яворского).

Третье объяснение 4-го стиха

«Что Мне и Тебе, Жено?»Когда Пресвятая Дева, узнавши о недостатке вина на свадьбе, к празднованию которой приглашена была Она и ее возлюбленный Сын со Своими учениками, обратилась к Иисусу со словами: «Вина нет у них» (), то услышала в ответ: «Что Мне и Тебе, Жено? Еще не пришел час Мой». Этот ответ Иисуса Христа Своей Матери звучит, несомненно, строго. Отчего же такая строгость к Матери, Которая, очевидно, руководилась в Своем обращении к Нему единственно чувством расположения к бедным людям, поставленным в затруднительное положение? Для того, чтобы правильно понять ответ Христа, нужно вникнуть в слова Матери.

Обращение Пресвятой Марии к Своему Сыну есть не что иное, как кроткая просьба, напоминающая просьбу сестер Лазаря: «Господи, тот, кого Ты любишь, болен» (). Но как Пресвятая Дева пришла к мысли обратиться в данном случае к Своему Сыну? Прежде всего это обращение естественно объясняется тем, что Иисус Христос и ученики пришли в Кану неожиданно и поэтому были собственно лишними гостями на свадьбе; таким образом, Пресвятая Дева и обратилась к Нему с просьбой как-нибудь поправить неловкость, в которой остались приглашавшие Иисуса и не рассчитавшие своих достатков хозяева. Но, кроме того, нужно принять во внимание при этом и тот подъем духа, который должны были при виде Иисуса чувствовать все свадебные гости и в особенности Его Мать. Разговор, естественно, вращался около тех событий, которые недавно совершились в Иудее и главное действующее Лице в которых теперь присутствовало на свадьбе. Несколько дней назад Иоанн Креститель пред своими учениками на том месте, где собиралось много народу, засвидетельствовал, что Иисус из Назарета есть Тот Мессия, Которого с таким нетерпением ожидали иудеи, что он видел сходившего на Иисуса во время крещения Духа Божия. Ученики Иисуса со своей стороны могли добавить о явлении необыкновенного прозрения Иисуса при встрече с Нафанаилом и сообщить о том торжественном обещании Христовом, по которому с этого времени должно отверзнуться небо и Ангелы Божии восходить и нисходить на Сына Человеческого, то есть на Того Иисуса, Которого они видели пред собой. Наконец, и самое явление Иисуса не в одиночестве, но окруженным учениками, уже должно было в свадебных гостях возбуждать мысль о новой эпохе, которая должна отсюда начаться. Все эти обстоятельства не могли не пробудить в душе Богоматери тех надежд, которые Она таила в Себе с самого чудесного рождения Иисуса. Естественно Ей было прийти к мысли, что теперь-то наконец настал час Его выступления пред народом израильским в качестве Избавителя (), и Она ясно хочет побудить Его к решительному действию, к заявлению чем-нибудь Своего мессианского достоинства.

Обращение Иисуса Христа в Своем ответе Ей может быть поставлено в параллель с , где служителям святилища вменяется в обязанность говорить отцу и матери: «Я не смотрю на вас», и указывает на то, что в делах Своего мессианского служения Христос не был поставлен под условия пятой заповеди. Еще будучи двенадцатилетним Отроком, Он разорвал узы плоти и крови из послушания Своему Богу и Отцу, чтобы соткать новую связь между Собою и Своими родителями. Теперь, придя уже в совершенный возраст и выступая на общественное служение, Он окончательно разрывает естественные узы, которые еще связывали Его с Матерью. Пресвят Мария должна узнать теперь в Нем Своего Господа, должна вступить к Нему в совершенно иные отношения, чем какие прежде существовали в Ее сознании, если только Она желает иметь часть в Господе и Спасителе, Которого Она родила миру, если только желает получить вечное спасение. И Господь Иисус Христос, Своим строгим словом указывая Ей на терпение и на неуместность вмешательства в Его дела как Мессии, этим самым даровал Ей помощь, в которой Она нуждалась, чтобы от чувства материнской любви возвыситься до веры в Него в Своего Господа и Спасителя.

Для нее труднее было, чем для всех прочих людей, покориться Ему как Своему Искупителю, в Которого Она должна веровать так же, как и другие; нужно помнить, что вообще все родители, которые постоянно имели пред глазами своих детей, видели их слабыми и неразвитыми, привыкают смотреть на них как на низших себя и давать им указания в разных обстоятельствах их жизни, тогда как сами не любят слушать поучения от своих детей. Если же именно в таком положении находилась и Пресвятая Мария, то Иисус Христос не иначе мог выразить к Ней Свою любовь, как указав Ей, что Она не может рассчитывать ни на какие преимущества пред другими в тех случаях, когда Он действует как Мессия. Поставляя Ее в настоящее положение, в известные границы, как и прочих людей, Он облегчает для Нее, насколько возможно, веру в Него и дает противовес установившимся привычкам совместной жизни. Он почитает Ее как Мать, но не в ущерб Своему Отцу, Своему призванию и истинной любви к Ней Самой, и потому, с точки зрения Мессии, называет Ее не Матерью, но просто Женщиною. Таким образом, в Своем ответе Господь хочет выразить ту мысль, что не Мария вместе с Ним должна решить, не пора ли выступить Ему в качестве Мессии, а только Бог Отец («Чтения в Обществе любителей духовного просвещения», 1874 к Янв.).

Условия, при которых совершилось чудо, по замечанию св. Иоанна Златоуста, исключают подозрение во всякой стачке.

Ст. 6—7. «Было же тут шесть каменных водоносов, стоявших по обычаю очищения иудейского, вмещавших по две или по три меры. Иисус говорит им, наполните сосуды водою. И наполнили их до верха». Это были сосуды ддя воды, а не для вина: таким образом, нельзя заподозрить, что в них оставались подонки вина, которые, сообщив налитой на них воде запах или вкус вина, были бы приняты за слабейший сорт вина, да и всякое подобное предположение исключается похвалою распорядителя новому запасу (ст. ). Упомянуто, для чего сосуды находились в готовности. Они тут стояли не вследствие какого-либо задуманного плана, а согласно обычаю и преданно об омовении, соблюдавшемуся у иудеев (; ; ); и это гораздо правдоподобнее предположения, что они были нужны для какого-либо особо установленного обряда. Притом они вмещали огромное количество, какого нельзя было пронести незаметно, «по две или по три меры». Эти сосуды были пустые; получившие приказание их наполнить водою сами сделались чрез то свидетелями действительности чуда; иначе казалось бы только, как действительно показалось лишь распорядителю пира, что вино получено откуда-то неожиданно: «а он не знал, откуда это вино; знали только служители, почерпавшие воду)», то есть не воду, уже теперь ставшую вином, а простейший элемент, на который Господь наш подействовал Своими претворяющими силами.

Ст. 8. «И говорит им: теперь почерпните и несите к распорядителю пира. И понесли». Происходили споры о том, был ли распорядитель один из гостей, по общему согласию или по выбору хозяина поставляемый начальником пира, или главный служитель, наблюдавший за порядком и надзиравший за прочими слугами. Согласно обычаю греков и римлян, это был один из гостей, временно исполнявший эту обязанность; следуя же Сираху (), у иудеев также был обычай избирать такого старшину распорядителем угощения. В самом деле, смелость замечания, с которым он отнесся к жениху, решительно определяет, что это было лицо, равное ему, а не подвластное: ему надлежало отведать и разливать вино в чаши; следовательно ему первому приказал поднести вино Господь, и в этом незначительном обстоятельстве внимательный к обычаям общества и воздающий всякому должное.

«И понесли» теперь уже не воду, а вино. Подобно другим актам творения — или, точнее, претворения — здесь это превращение воды в вино сокрыто от нашего взора. В сосуды была влита вода; из них почерпается вино, но мы напрасно усиливались бы постигнуть действительный процесс претворения, и, отступя назад, можем только опереться на глубокомысленное правило: subtilitas naturae longa superat subtilitatem mentis humanae (тонкость природы много превосходит тонкость человеческого ума). Между тем поистине все это, исключая быстроту претворения, нисколько не разительнее того, что каждодневно происходит пред нами; но правильное повторение и привычка до того притупили наши глаза, что мы вовсе тому не дивимся, и, найдя пригодное для того имя, думаем, что открыли тайну, или скорее, что нет никакой тайны и вовсе нечего доискиваться. Кто ежегодно подготовляет вино в винограде, определив ему поглощать земную и небесную влагу, наливаться ею и превращать ее в свои благороднейшие соки, Тот сосредоточил теперь в один момент все те медленные процессы и мгновенно совершил то, на что по обычному порядку требовались месяцы. «Вот вино, падающее с неба» — довольно обычное восклицание французских крестьян, когда дождь в надлежащее время падает на их виноградники. Эта аналогия, конечно, не помогает уразуметь, что Господь тогда делал, но поясняет, что Он действовал в высшем направлении, не в превратном и не в противном ежедневным не замечаемым нами чудесам природы. Что же было исключительною особенностью, что было изъятием из порядка природы, — это могущество и воля, действием коих все посредствующая стадии медленных процессов быстро совершились и мгновенно цель была достигнута.

Ст. 9—10. «Когда же распорядитель отведал воды, сделавшейся вином, – а он не знал, откуда это вино, знали только служители, почерпавшие воду, – тогда распорядитель зовет жениха», то есть, называя его, обращается к нему и с восклицанием, не неприличным веселому пиру, говорит: «всякий хозяин подает сперва хорошее вино, а когда на пьются, тогда худшее». Многие толкователи соблазнялись выражением «упиться» и старались оное смягчить, дабы не показалось, что здесь происходила непристойная попойка (у Киприана temulenta convivia), подобная тем, которые столь часто бесславят брачное торжество. Еще большие трудности находили в том, что Господь не только почтил Своим присутствием собрание, где много злоупотребляли дарами Божиими, но, что еще страннее, Своею чудотворною силою способствовал к вящему излишеству. Но вовсе нет нужды тревожиться словом и придавать ему столь великое значение. Мы совершенно можем быть уверены, что здесь подобное излишество не имело места; ибо в противном случае Господь не соизволил бы почтить это брачное пиршество Своим присутствием, а еще менее поощрял бы излишества и невоздержности таким особенным, специальным чудотворением. Распорядитель пира говорит только об общем практическом наблюдении и объясняет оное весьма просто причиною, приложимою и к настоящему случаю, а именно, что люди, притупившие вкус, менее способны различать хорошее и дурное. Итак, все это нимало не показывает безнравственного поведения настоящих гостей, а касается вообще испорченных светских обычаев, и конечно, не найдется человека, который теперь счел бы предосудительным присутствие Того, Кто был образом совершенной святости.

Такого же свойства и недостойное возражение тех, кому чудо представляется невероятным и которые полагают, что если Господь и не способствовал разгулу уже начавшемуся, то сотворением столь обильного количества вина (количество было огромное) Он подвергал опасности человеческую слабость. С тою же справедливостью всякий благий Божий дар, который может быть употреблен во зло, всякий обильный урожай полевых плодов, богатый сбор винограда. может искушать человеческую слабость, а чрез то в некотором роде (ср. ) испытывать умеренность людей среди изобилия. Ибо человек может достигать совершенства не изъятием от искушений, но скорее победою среди искушений, и та только умеренность высоко ценится и заслуживает это имя, которая имеет своим источником не скудость средств, а строгое самообладание или самоограничение. Что здесь дар долженствовал быть весьма велик, можно было предвидеть. Он, Царь, жаловал по-царски. Нескупой Податель среди обычного обилия Своего царства природы (), Он не был скупым Подателем теперь, внося Свои обычные дары в Царство благодати и непосредственно подчиняя их Своему служению ().

Ст. 11. «Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской», где задолго пред тем было пророчество, «что народ, сидящий во тьме, увидит свет великий» (; ). Евангелист вовсе не упоминает о чудесах отроческого возраста Иисуса, о которых так много говорится почти во всех апокрифических Евангелиях; ибо, конечно, нельзя понимать слов его так, что это было первое чудо из тех, которые Он совершил в Кане, но что это действительно было первое чудо и совершилось в Кане, и Церковь всегда в этом смысле принимала слова Евангелия прямо и реально Это указание важно и находив в связи с одною главною мыслью евангелиста, а именно — он отстраняет и отвергает все ни на чем не основанные понятия о лице Господа, понятия, коими держались неверные и вымышленные предания о Его младенчестве, благоприятствовавшие еретическим учениям.

Только о Сыне могло быть сказано, что Он явил славу Свою, ибо слава (δο’ξα) выражает здесь не атрибут, свойственный твари, а Божественную славу, нераздельную от идеи Слова (Λο’γος), абсолютного света, — всякий другой проявил бы славу Бога, и только Он, сущий Бог, мог явить Свою собственную: как Бог Он озаряется Своим светом, и это светоозарение есть Его слава (; ; ). Евангелист, как нельзя сомневаться, имеет в виду пророчество (): «явится слава Господня», указуя, что в этом событии оно оправдано! Об этой славе Господа мы весьма часто слышим в Ветхом Завете (; ). Пока Он пребывал на земле как Сын Человеческий, все это большею частью от всех было сокрыто. Телесный покров, в который Он благоволил облечься, был непроницаем для человеческих глаз. Но теперь в этом действии благодати и могущества слава Его проникла сквозь внешнюю оболочку и проявилась для учеников Его, и они увидели славу Его как Единородного от Отца. «И ученики Его уверовали в Него» (ср. ). Чудо, кроме удовлетворения непосредственной нужды, имело свои дальнейшие результаты: оно укрепило, усилило, возвысило веру тех, которые, уже веруя в Него, сделались более способными к возрастанию в вере — могли возвышаться от веры в веру, от веры в земного учителя до веры в Небесного Господа. (Трепч. Чудеса Господа нашего Иисуса Христа).