30. Вашингтон

Нечего было и думать о сне во время перелета из Сан-Паулу в Вашингтон. После взлета он ненадолго задремал, но стоило ему закрыть глаза, как в памяти всплывали фотографии изуродованной девушки. Он закончил свою работу. Отчет судмедэксперта, который отправил ему Барак на смартфон, был похож на протокол операции из фильма ужасов.

Ее нос был размозжен и наполнен чужеродным хрящом, из-за чего превратился в причудливое образование, напоминавшее по форме птичий клюв. В нескольких местах под ее кожу, особенно на животе и в верхней части бедер, впрыснули жир. Ее собственный жир отсосали там, где в этом не было необходимости, изменив таким образом соединительные ткани до неузнаваемости и создав в них настоящие кратеры. На очередной фотографии была запечатлена одна ее грудь, которую, похоже, удалили. От нее остался только кожаный мешок, висевший на ребрах. Другую грудь так нашпиговали силиконом, что, судя по отчету, она могла лопнуть в любой момент. Серьезно обеспокоило врачей интенсивное применение ботулотоксина, из-за которого лицо девушки превратилось в уродливую маску, чему способствовало также впрыскивание силикона под кожу. Тот факт, что ее обрили наголо, на фоне всего остального казался весьма незначительным. Волосы вырастут снова. Что ж, если верить отчету, девушка хотя бы не страдала. Операцию проводили под общим наркозом. Когда ее нашли, она все еще была напичкана обезболивающим. Это указывало на другие виды физического насилия, возможно, даже сексуального.

Миллнер взял телефон и снова открыл последнюю серию фотографий, приложенных к медицинскому заключению. Пролистал их до тех снимков, где были запечатлены голени девушки, на которые, как казалось на первый взгляд, нанесли сеть татуировок. Нарисованные волосы были такими густыми, что можно было подумать, будто ее голени и икры покрыты шерстью. Врачи определили, что здесь применили не по назначению средства для перманентного макияжа. Насколько было известно Миллнеру, такие косметические татуировки выцветали через несколько лет. В отличие от той, которую ей накололи прямо посреди лба. Сначала Миллнер подумал, что ошибся, но, увеличив фотографию на экране телефона, понял, что на лбу у девушки красовалась черно-желтая пчела. С этим фактом смириться было тяжело. Пару часов назад он еще сидел на веранде дома бразильского пасечника и говорил с ним о загадочной гибели пчел, а теперь смотрел на обезображенное лицо похищенной и изувеченной в Мексике девушки, на лбу у которой было изображение пчелы.

Он провел на этом свете достаточно долго, чтобы понимать: в жизни порой случаются самые странные совпадения. Но, кроме того, он был слишком опытным следователем, чтобы не знать: на самом деле они происходят крайне редко. Тот, кто называет стечение нескольких событий случайностью, скорее всего, лишь пытается отказаться от поисков их причины. Миллнер был очень хорош в своем деле, поскольку находил взаимосвязь там, где остальные ее не замечали. И внутренний голос подсказывал ему, что здесь она тоже есть. Тем не менее он злился на себя с самого момента вылета из Сан-Паулу, потому что его чутье ничего не говорило ему об увиденном на фотографиях.

Гибель пчел и королевы красоты. Увечья отпущенной на свободу Мисс Алабамы выглядели как предупреждение, попытка поднять цену выкупа. Впрочем, таких требований все еще никто не выдвигал. Возможно ли, чтобы кто-то взял на прицел королев красоты Америки и одновременно с этим – популяцию пчел?

Размышления утомляли его. Миллнер потер ладонью лоб и взял виски, который заказал у стюардессы, чтобы справиться со страхом полета. Бросив в стакан таблетку, он залпом опрокинул в себя напиток, поднял столик, убрал пустой пластиковый стаканчик в сетку перед собой и, расстроенный, откинулся на спинку кресла.

Он как раз собирался закрыть глаза, когда его заставил насторожиться разговор женщин, сидевших перед ним.

– Похожа на зомби! – смеясь, заметила одна из них. Судя по голосу, она была довольно молода. – Кошмар какой!

– Я никогда прежде не видела ничего подобного в газетах. Ты только посмотри на эти фотографии!

Миллнер наклонился, чтобы заглянуть в проем между сиденьями, но увидел только куртку, которую кто-то туда положил. Хихиканье впереди стало еще громче.

– Все мутировали и стали уродами! Ты посмотри, какие титьки! Одна совсем маленькая, а вторая огроменная.

Миллнер вскочил, шагнул вперед и схватил газету, заслонявшую сиденья. За ней он увидел лица двух девушек, испуганно глядевших на него. Но ему было все равно – он с изумлением рассматривал газету.

Там обнаружилось не фото Мисс Алабамы, а объявление с изображением полуголой женщины, изуродованной графически. Лицо действительно походило на морду зомби, тело напоминало карикатуру из настенного календаря.

– Эй, мистер, вы что? – запротестовала более симпатичная из девушек, сидевшая у прохода, то есть ближе к нему.

Не обращая на нее внимания, он пробежал глазами страницу и остановился на портретной фотографии мужчины, размещенной рядом со статьей. Его лицо тоже выглядело так, будто редактор позволил себе над ним жестоко пошутить: нос увеличен, глаза странным образом перекошены. С расстоянием между ртом, носом и глазами тоже словно поиграли.

– Они в газете все такие, – произнесла вторая девушка, сидевшая сбоку.

Миллнер перевернул страницу. Он нашел несколько снимков людей с увеличенными головами и другими нарушенными пропорциями, из-за чего все они выглядели как инопланетяне или актеры из фильма ужасов. На следующей странице было то же самое.

– Можно мне взять ее? – пробормотал Миллнер.

Не дожидаясь ответа, он вернулся на свое место и рухнул в кресло.

– С удовольствием! Очень вежливо с вашей стороны, – донеслось из переднего ряда, а кто-то прошипел в ответ:

– Оставь его, наверное, он пьян.

Наконец среди перемешанных страниц газеты Миллнер отыскал заглавную. Там черными буквами было напечатано название: «Вашингтон пост». Ниже он увидел фотографию, на которой, если верить подписи, был запечатлен президент федерации, но на деле там оказался изуродованный человек.

А потом он увидел ее. Прямо между словами «Вашингтон» и «пост». Сначала он решил, что это часть надписи, потом подумал, что это, должно быть, клякса типографской краски. Но наконец он сумел разглядеть ее – крошечную пчелу.