61

Кабинет Кристине Тиис был не таким опрятным, как то в первое утро, когда они приступили к расследованию. Когда Вистинг вошел, она сидела за большим письменным столом с чашкой чая и стопкой сегодняшних газет. Дело вернулось на первые страницы. Чаще всего в заголовках фигурировало словосочетание «Третий труп».

– Добро пожаловать домой, – улыбнулась полицейский адвокат и пригубила кофе.

– Ты отлично все обставила, – ответил Вистинг, кивнув в сторону газет. Тот факт, что полиция не нашла труп раньше в той местности, которую в поисках убийцы прочесывали с вертолетами и собаками, легко мог превратиться в заголовок о полицейском провале. Вместо этого журналисты цитировали Кристине Тиис, которая говорила, что это случилось благодаря прорыву в расследовании. Полиция решила провести более внимательные поиски в непроходимой лесной чаще возле той территории, где чуть меньше недели назад было обнаружено два тела. Кроме того, Кристине Тиис подтвердила, что был найден труп мужчины около тридцати лет и, вероятно, связь с ведущимся расследованием существует. Кристине Тиис была весьма сдержана в деталях и в интересах следствия не комментировала, удалось ли уже установить личность жертв. В сумме высказывание создавало впечатление, что полиция занимает наступательные позиции и скоро преступление будет раскрыто. Именно так чувствовал и Вистинг.

– Как дела у детей? – спросил он и принялся листать газету. Пресса также не оставляла тему с птицами, которые пачками падали мертвые с неба.

– Хорошо, – ответила молодая женщина. – Мама побудет с ними на выходных.

Они проработали основные детали дела, прежде чем вышли к коллегам, ожидавшим в большой комнате для совещаний.

На утренней повестке было пять вещей. Вистинг начал с конца и попросил Эспена Мортенсена подробнее рассказать о том, о чем сообщалось на первых страницах газет.

– Тогда самое главное сразу, – вступил коллега и достал из фотопапки копии изображений с места находки. – Погибший идентифицирован по отпечаткам пальцев как Мальте Анкер, двадцать девять лет, из Ольборга. Сегодня будет произведено вскрытие, но я полагаю, что нам вернется отчет с заключением о том, что причиной смерти послужила тупая травма головы, повреждения согласуются с версией, что это было падение. Так что мы говорим о несчастном случае.

– Мы допросили Гуннара Б. Хюстада, – выпалила Торунн Борг.

– Кого?

– Наблюдателя за птицами, он сфотографировал другого датчанина, Клауса Банга.

Вистинг кивнул. Свидетель, на которого вышла Лине.

– Если вкратце, все сводится к тому, что лодка была возле берега почти всю субботу, – подытожила Торунн Борг. – Будто ждала кого-то или что-то.

Мобильный телефон на столе перед Вистингом завибрировал. На экране высветился номер Лейфа Мальма. Он не стал поднимать трубку и попросил Эспена Мортенсена продолжать.

– Внутри в расселине также была найдена черная сумка. Она порвалась и часть содержимого выпала. Проведенный вчера экспресс-тест показал, что внутри кокаин. Примерно десять килограммов.

– Как многие уже знают, мы подтвердили личность найденного в лодке мужчины, – Вистинг взял слово и перешел к следующей части встречи, в которой он обрисовал, какую информацию ему удалось получить в Литве.

– Официальные заявления будут переведены и поступят к нам в течение дня, – завершил он свой рассказ.

В третьей части говорилось о том, что приходится иметь дело с закрытой информации. Несмотря на то что для всех в следственной группе не было секретом, что расследование вертится вокруг некоей формы наркоторговли, на распространение части сведений осведомитель накладывал ограничения. У Вистинга также сложилось ощущение, что получаемые от Лейфа Мальма сведения основательно просеивались, прежде чем оказаться у него.

Вистинг посмотрел на ключевые слова повестки сегодняшней встречи и продолжил.

– Вы знаете мою дочь, Лине, – сказал он и поднял глаза. – Некоторые из вас знают, что она жила в Осло с Томми Квантером и что много лет назад он был осужден за преступление, связанное с наркотиками. Я хочу, чтобы все вы знали: он знакомый Руди Мюллера и они оба владеют долями в «Шазам Стейшн». Полиция Осло, которая работает с осведомителем и осуществляет негласное наблюдение за Руди Мюллером, разумеется, тоже в курсе. Отношения с Лине закончены, и судя по тому, как все обстоит сейчас, мне не кажется, что это должно создать проблемы для моей беспристрастности к расследованию, но я буду обращать на это особое внимание.

Он снова заглянул в свои бумаги. Произносить эти слова было больно, но вместе с тем он почувствовал облегчение. Факт того, что машина Лине была связана с делом, он собирался обсудить с Нильсом Хаммером наедине до того, как будут получены свидетельские показания из Литвы.

Он собирался двигаться дальше, когда Беньямин Фьелль поднял в воздух руку.

– Томми Квантер разве не датчанин? – спросил он.

– Датчанин, – кивнул Вистинг, не комментируя дальше.

– Здесь ведь существует очевидная связь с Данией, – указал Беньямин Фьелль. – Мы знаем, есть какая-нибудь связь между ним и Клаусом Бангом или Мальте Анкером?

Вистинг внимательно посмотрел на молодого следователя. Удивительно, как хорошо Фьелль осведомлен о личной жизни его дочери. Возможность существования связи была настолько очевидна, что Вистинг не понимал, почему его собственные мысли не пошли в этом направлении. Все же он смог ответить достойно.

– Следственный отдел Осло занимается этим вопросом, – сказал он и был очень рад беседе, которая состоялась у них с Лейфом Мальмом накануне вечером.

Он обвел взглядом стол, но не видел, что кому-то было некомфортно узнать эту информацию. Вистинг встал с места и подошел к маркерной доске в другом конце комнаты.

– Мы вообще довольно много знаем о том, что произошло, – сказал он, и началась четвертая часть встречи. В этот момент его телефон опять завибрировал. Новый звонок от Лейфа Мальма.

– Датчане пересекают Скагеррак, чтобы доставить десять килограммов кокаина, – сказал он, не став брать трубку. – Это постоянный маршрут, и они отправляют заранее условленное сообщение, когда оказываются на месте.

Он проиллюстрировал теорию на доске простым рисунком синим маркером: лодка и фигура человечка.

– Получатели – Руди Мюллер и его будущий шурин Тронд Хольмберг, – продолжил он и выбрал зеленый маркер, чтобы нарисовать автомобиль и двоих мужчин.

– Передача кокаина осуществляется в условленном месте, – сообщил Вистинг и схематично начертил летний дом. – Случайность приводит к тому, что четыре грабителя-гастролера из Литвы из своего укрытия наблюдают эту передачу.

Четыре красных человечка появились на доске.

– Один из них берет сумку с деньгами, но за ним гонятся Мюллер и Хольмберг. Все трое вооружены, и все используют свое оружие. В Дариуса попадают пули из двух пистолетов, но ему удается спрятаться от преследователей в старой вёсельной лодке. Ее уносит в море, где он погибает от ран.

Один из красных мужчин принял горизонтальное положение на доске.

– Тронд Хольмберг тоже получает ранение и ищет убежище в ближайшем доме.

Он нарисовал новый домик, а внутри лежащего зеленого человечка.

– Остальные три литовца ищут Дариуса и натыкаются на одного из датчан.

– Мальте Анкер, – выпалил Мортенсен.

Вистинг кивнул и стер синего человечка.

– Он убегает в лес с набитой кокаином сумкой и попадает прямо в лапы к смерти, – Вистинг нарисовал новую позицию датчанина. – Клаус Банг ждет в лодке, но должен вернуться в Данию один. Три оставшихся литовца уходят, когда начинают появляться полицейские. Руди Мюллер тоже должен покинуть место преступления, и когда он благодаря журналистам узнает, что Тронд Хольмберг мертв, он делает все, чтобы его нельзя было связать с делом, ведь теперь речь идет не только о контрабанде наркотиков, но и об убийстве. Он похищает тело Хольмберга, помещает его в квартире молодого человека, после чего совершает поджог.

Вистинг закрыл маркер колпачком. Доска позади него иллюстрировала простой и понятный ход развития событий. Но, по мнению Вистинга, все равно оставалось два больших вопроса. Следователь вновь повернулся к доске и выбрал черный маркер.

– Кто убил Тронда Хольмберга? – спросил он и нарисовал знак вопроса над зеленым человечком. – И куда подевалась сумка с деньгами?

Молчание длилось секунду, потом все заговорили разом. Вистинг попытался модерировать беседу и дал слово одному из следователей из другого полицейского округа, помогавшему в расследовании.

– Проверили ли Томаса Рённингена? – спросил он и показал на дом, нарисованный Вистингом на доске.

– Его подружка обеспечила ему алиби.

– Этого достаточно? Он ведь мог быть там и застать взломщика врасплох.

– Мы проверим это, если не появится другой информации, – ответил Вистинг. – К тому же Тронд Хольмберг не был взломщиком. Литовцы подтвердили, что опустошили дом до того, как объявились Хольмберг с Мюллером.

Кристине Тиис заговорила, не дожидаясь своей очереди.

– А мы вообще знаем, Мюллер ли был там с Хольмбергом? – спросила она.

Вистинг покачал головой.

– Мы основываемся на предположениях полицейского источника и того факта, что Мюллер едва ли стал бы похищать катафалк, убивать водителя и уничтожать труп младшего брата своей женщины, если бы не намеревался скрыть свою связь с этим делом.

– Мы точно знаем, что катафалк угнал Мюллер?

– Это по-прежнему только теория, – подчеркнул Вистинг. – Если бы мы могли это доказать, Руди Мюллера уже бы арестовали.

У многих коллег были свои мнения и вопросы. Вистинг стоял за стулом, обхватив спинку руками, как капитан, крепко держащий штурвал своей шхуны в неспокойных водах. Он позволил всем высказаться, прежде чем перешел к последней части встречи.

– У нас есть надежные сведения о том, что Руди Мюллер и его окружение планируют ограбление, – сказал он и крепче обхватил стул. – Выбранная цель – это расчетно-кассовый центр инкассаторской службы на улице Эльвевейен в Ларвике, – продолжил он и кратко передал информацию, полученную от осведомителя, а затем сел и предоставил слово Нильсу Хаммеру.

– Инкассаторская служба, о которой идет речь, третья по величине в Скандинавии, – сообщил Хаммер. – В Норвегии у них более двух с половиной тысяч сотрудников, и они являются самыми крупными среди поставщиков комплексных систем безопасности. Что касается инкассаторских услуг и работы с наличными, они практически единственные.

Он включил проектор и опустил экран поверх нарисованного Вистингом наброска.

– Расчетно-кассовый центр в Ларвике будет закрыт уже в январе, – объяснил он, когда на экране появились фотографии красно-коричневого кирпичного здания. Рекламные вывески на фасаде рассказывали, что в том же здании располагаются еще пять других компаний.

Расчетно-кассовый центр – это депозитарий и перевалочный пункт для монет и купюр из банков и торговых точек «Вестфолла» и «Телемарка». Администрация находится на втором этаже, а сам депозитарий на минус первом, там есть отдельный вход сзади.

Хаммер сменил фотографию. Здание находилось на небольшом уклоне. Вокруг него и позади шла дорога. На фотографии виднелся вход через въездные ворота и стальную дверь.

– Здание оснащено сигнализацией против взлома. Также есть система уведомления об ограблении и об угрозе.

– Что имеется в виду под уведомлением об угрозе? – спросила Кристине Тиис.

– Если сотруднику угрожают, чтобы он отключил сигнализацию, существует инструкция нажать дополнительную цифру, которая включит тихую сигнализацию в круглосуточном дежурном центре в Осло, – объяснил Хаммер. – Снаружи установлены камеры, в подвальном этаже тоже повсюду камеры. Видео транслируется прямо в дежурный центр.

Он снова сменил изображение, теперь стала видна внутренняя часть расчетно-кассового центра. Первая комната напоминала обычный гараж с инструментами и шинами на сезонном хранении. По длинной стене была широкая дверь.

– Она ведет в кассовую комнату, – объяснил Хаммер и в очередной раз сменил слайд. На фотографии было несколько паллет со стальными ящиками, в которых, очевидно, хранились монеты. Посреди комнаты стояли два ручных погрузчика. – Для ограбления не подходит. Ценности слишком тяжелые.

Он показал на зеленую стальную дверь и продолжил:

– В самой глубине находится комната с купюрами.

На фотографии была изображена тесная комната с четырьмя большими сейфами.

– Комната оборудована системой тревоги с дымовой завесой, она затягивает все здание туманом, когда срабатывает сигнализация.

– И как же в таком случае они собрались справиться?

Нильс Хаммер выключил проектор, но на место не сел.

– Слабое звено всегда – тот момент, когда деньги загружают и выгружают из инкассаторского автомобиля, – объяснил он. – Есть постоянный маршрут, машина приезжает из Осло сегодня с 21 до 22 часов вечера. К тому же есть еще два слабых места. Одно – это боковая дверь гаража другого арендатора. Другое – магазин инструментов, расположенный этажом выше, прямо над комнатой с купюрами.

– Каков наш план?

– Эту операцию проводит полиция Осло и отряд быстрого реагирования. Прямо сейчас в депозитарии находится порядка сорока миллионов крон. В течение дня сейфы очистят, и мы заполним здание нашими людьми. Инкассаторская машина с наличными – это самая вероятная цель. Машиной будут управлять силы отряда быстрого реагирования, и она будет следовать по обычному маршруту.

– Какова будет наша задача?

Вистинг снова поднялся с места. Воздух в комнате стал плотным.

– Наш отдел не получил никаких оперативных заданий, – сообщил он. – Был составлен план, по которому мы будем находиться на отдельных штатских постах наблюдения. Ближайшее здание к расчетно-кассовому центру – это пожарная станция. Мы разобьем там базу и будем следить за видеокартинкой.

– Вооружение?

– Начальник участка распорядился о вооружении наших сил. Решение действует с текущего момента и до принятия нового решения.

Телефон перед ним завибрировал в третий раз. Вистинг поднял его, но не ответил на звонок.

– Вопросы? – спросил он.

Добавлений ни у кого не было. Встреча закончилась. Заскрипели стулья. Вистинг разглядывал коллег, покидавших комнату. Серьезные и сосредоточенные лица. Сжатые кулаки. Он почувствовал, как его собственный пульс стучит в висках. Уже неделю они не могли найти решение, отставали. Теперь им предстояло поработать в реальном времени. Через несколько часов они получат ответы.