Глава 30
Правила Арнольда

Мне всегда хотелось быть для окружающих источником вдохновения, но я никогда не ставил перед собой задачу быть идеалом во всем. Да и как мог я надеяться на это, если во мне столько противоречий и подводных течений? Я европеец, ставший видным американским политиком; я республиканец, любящий демократов; я бизнесмен, зарабатывающий на жизнь, снимаясь в боевиках; я сверхдисциплинированный человек, привыкший добиваться успеха во всех начинаниях, но при этом я далеко не всегда бывал дисциплинированным; я проповедник здорового образа жизни, обожающий крепкие сигары; я борец за охрану окружающей среды, разъезжающий в огромном «Хаммере»; я по-детски люблю веселье и смех, но прославился я, «убивая» людей. Как тут разобраться, какому моему качеству подражать?

Однако многие считают, что я все равно должен быть идеалом. Когда я катаюсь на велосипеде по Санта-Монике без шлема, кто-нибудь обязательно жалуется: «Какой пример он подает?» Но я вовсе не подаю пример!

Как правило, главным упреком по поводу моих сигар становится то, что я вот уже много лет пропагандирую здоровый образ жизни. Но я помню, как однажды, когда я работал в Сакраменто, какой-то журналист спросил: «Мы рассмотрели под большим увеличением снимок, где у вас из кармана пиджака торчит сигара. Нам удалось разглядеть, что на ней написано „Коиба“. Это кубинская сигара. Вы губернатор. Как вы можете нарушать закон?»

— Я курю «Коибу», потому что это замечательные сигары, — сказал я.

И то же самое с насилием в кино. Я убиваю на экране, потому что, в отличие от критиков, не верю в то, что насилие на экране порождает насилие на улицах и дома. В противном случае до появления кино убийств не было бы, однако в Священном Писании крови предостаточно.

Разумеется, я хочу быть для вас примером. Я хочу вдохновлять вас заниматься спортом, поддерживать себя в форме, отказаться от мусора из заведений быстрого питания, ставить перед собой цель и всеми силами ее добиваться. Я хочу, чтобы вы выбросили зеркала, как призывал Сарджент Шрайвер, и посвятили бы себя общественной работе. Я хочу, чтобы вы охраняли окружающую среду, а не уничтожали ее. Если вы иммигрант, я хочу, чтобы вы всем сердцем полюбили Америку. Я буду счастлив, если при всем этом возьму факел и поведу за собой, стану примером для подражания, потому что у меня самого всегда были великие кумиры, с которых я брал пример: Редж Парк, Мухаммед Али, Сарджент Шрайвер, Милтон Берл, Нельсон Мандела и Милтон Фридман. Но я никогда не ставил перед собой задачу быть примером во всем, что делаю.

Порой мне хочется отойти от правил и шокировать окружающих. Отчасти именно бунтарский дух заставил меня в свое время покинуть Австрию. Я не хотел быть таким, как все вокруг. Я считал себя единственным и неповторимым, а не каким-нибудь средним Гансом или Францем.

Бросить вызов устоявшимся порядкам — верный способ добиться успеха. Когда я стал Мистером Олимпия, культуризм был никому не известным спортом. Мы боролись за то, чтобы привлечь внимание средств массовой информации. И тогда я начал рассказывать журналистам, что наращивать мускулатуру гораздо приятнее, чем спать с женщиной. Это утверждение было совершенно нелепым, однако оно произвело фурор. Услышав это, многие задумались: «Если силовые упражнения лучше секса, надо будет обязательно попробовать!»

Меня нельзя было втиснуть ни в какие рамки. Когда я был губернатором и мне говорили: «Другие губернаторы в подобных случаях поступали так», «Раз вы республиканец, вам нельзя так поступать» или «В Капитолии никто не курит, это неполиткорректно», я воспринимал это как сигнал сделать все с точностью до наоборот. Если ты идешь на уступки, все жалуются, что ты ведешь себя как политик. Однако я выполнял губернаторские обязанности так, как никто ни до, ни после. То, как я одевался, как говорил, — все это было неповторимым. Да, меня выбрали, чтобы я решил проблемы, стоявшие перед штатом, представил свое видение того, каким он должен стать в будущем, однако при этом люди также хотели чего-то нового. Они хотели губернатора, который также был бы и Терминатором. Конечно, неповторимость — это как раз по мне. Мое тело не было таким, как у всех остальных, и я ездил на машине, которой больше ни у кого не было.

Однако я особенно об этом не задумывался. Не сомневаюсь, мозговед-психолог написал бы какой-нибудь солидный труд. Наверняка моему земляку Зигмунду Фрейду нашлось бы что сказать о сигарах — сам он также любил крепкие сигары. Но жизнь становится гораздо богаче, когда мы принимаем себя во всем своем многообразии, даже несмотря на наше непостоянство и на то, что наши поступки не всегда имеют смысл даже для нас самих.

Выступая перед студентами, я всегда кратко излагаю историю своей жизни и предлагаю уроки, которые могут быть полезны всем: ставить перед собой цель, верить в свои силы, ломать устоявшиеся правила, не обращать внимания на нытиков, не бояться ошибиться. Через всю эту книгу красной нитью прослеживаются некоторые основополагающие принципы, которые помогали мне добиваться успеха.

• Превращай свои слабые места в преимущества. Когда я захотел стать звездой кино, голливудские агенты, к которым я обращался, в один голос советовали выбросить подобные мысли из головы — мое тело, моя фамилия и мой акцент были слишком странными и непривычными. Я работал над произношением и актерским мастерством так же упорно, как до того занимался культуризмом, добиваясь того, чтобы меня приглашали на главные роли. С «Конаном» и «Терминатором» пришел прорыв: все то, что, по словам агентов, было моими недостатками и закрывало мне путь в кино, внезапно превратило меня в звезду кинобоевиков. Или, как сказал Джон Милиус, работая над «Конаном-варваром»: «Если бы у нас не было Шварценеггера, нам пришлось бы его создать».

• Когда тебе говорят «нет», нужно слышать «да». На посту губернатора я никогда не обращал внимания на слово «невозможно». Мне говорили, что невозможно убедить калифорнийцев построить миллион солнечных батарей на крышах своих домов, невозможно провести реформу системы здравоохранения, невозможно добиться кардинальных сдвигов в противодействии глобальному потеплению. Но я, наоборот, только укреплялся в решимости взяться за эти проблемы, именно потому, что до сих пор никто не мог их решить. Сделать возможное возможным можно, только если попробовать что-то невозможное. И что с того, если ты потерпишь неудачу? Этого и так все от тебя ожидали. Но если ты добьешься успеха, наш мир станет чуточку лучше.

• Никогда не следуй за толпой. Иди туда, где пусто. Как говорят в Лос-Анджелесе, в час пик лучше избегать магистралей, выбирая маленькие улицы. Не надо ходить в кинотеатр в субботу вечером — лучше отправиться на утренний сеанс. Если ты знаешь, что в девять вечера в ресторане не будет свободных столиков, почему бы не поужинать раньше? В своей повседневной жизни люди постоянно принимают подобные решения, основанные на здравом смысле, однако когда речь заходит об их карьере, они начисто все забывают. В то время как все мои знакомые иммигранты копили деньги, чтобы купить квартиру, я купил целый многоквартирный жилой дом. В то время как все подающие надежды актеры мечтали об эпизодических ролях, я настроился на то, чтобы стать звездой. В то время как все политики начинают свой путь с местных органов власти, я сразу же включился в борьбу за губернаторскую должность. Выделиться гораздо проще, когда ты нацелен прямо на самую вершину.

• Чем бы ты ни занимался в жизни, обязательно нужно уметь продавать свой товар. Мне было недостаточно завоевать титул Мистер Олимпия. Я должен был сделать так, чтобы весь мир узнал о такой вещи, как состязания людей с самой накачанной мускулатурой. Я должен был показать всем, что могут дать силовые упражнения помимо создания мускулистого тела, — я должен был показать всем, что занятия спортом укрепляют здоровье, а это в конечном счете повышает качество жизни. Вот это и есть продажа своего товара. Бывают великие поэты, великие писатели, великие ученые. Однако можно творить замечательные вещи, но если никто об этом не узнает, ты ничего не получишь! И то же самое в политике: чем бы ты ни занимался — охраной окружающей среды, образованием или ростом экономики, — самое главное, чтобы об этом узнали люди.

Встречаясь с великим человеком — а я никогда не упускаю такую возможность, — я всегда спрашиваю, как они добились успеха в жизни, и стараюсь определить, какие факторы помогли им в этом. Я знаю, что существует тысяча ключей к успеху, и мне нравится выводить новые правила на основе чужого и своего собственного опыта. И вот десять принципов, которыми мне хотелось бы поделиться.

1. Никогда не задирай нос от гордости. Мы с Мухаммедом Али неоднократно вместе принимали участие в различных телепередачах. Я всегда восхищался им, потому что он был чемпионом, выдающейся личностью, но также потому, что он был щедрым и внимательным по отношению к другим. Если бы все спортсмены были на него похожи, наш мир был бы лучше. Мы с Али встречались в артистических уборных и говорили обо всем. Однажды он в шутку предложил мне попробовать прижать его к стене. Наверное, кто-то посоветовал ему заниматься силовыми упражнениями, как это делал Джордж Формен, потому что в боксе главными качествами самого Али были скорость и психология. Али подумывал о том, чтобы добавить к своим «порхает, как бабочка, и жалит, как пчела» еще и «сильный, как бык», и решил проверить, насколько сильны культуристы. Я прижал его к стене, и он сказал: «Ого, а от этих гантелей и гирь и вправду есть толк. Классно. Просто классно!»

Когда мы встретились в следующий раз, Али был со своими приятелями. Он сказал им: «А теперь смотрите. Эй, Арнольд, попробуй прижать меня к стене».

«Несомненно, тут что-то нечисто, — подумал я. — Никому не хочется проигрывать на глазах у своих друзей».

Я начал толкать Али и в конце концов снова прижал его к стене. «Ну что, ребята, я был прав? — воскликнул он. — Как я и говорил! У этого парня силенок хоть отбавляй. Вот чего можно добиться, занимаясь гирями».

Ему было наплевать на то, что он проиграл. Он просто хотел продемонстрировать своим друзьям эффективность силовых упражнений. Такие упражнения позволяют добиться сильных ног и бедер, что полезно в боксе.

2. Никогда не раздумывай слишком долго. Если постоянно думать, рассудок не может расслабиться. Необходимо обеспечить свободный полет и душе, и телу. А затем, когда придет время принять решение и со всей энергией взяться за проблему, ты будешь готов сделать это максимально эффективно. Это вовсе не означает, что мозги совсем не нужно использовать, но необходимо какие-то вещи делать интуитивно. Не вдаваясь во все мелочи, ты избавляешься от груза ненужного мусора, который только обременяет тебя. Отключение сознания — это настоящее искусство. Особая форма медитации. Знания крайне важны для принятия решений, однако причина этого не вполне очевидна. Чем больше у тебя знаний, тем свободнее ты полагаешься на свою интуицию. Тебе не нужно тратить время на то, чтобы изучить какой-то вопрос. Однако в большинстве случаев те, кто обладает необходимыми знаниями, вязнут в них и не могут действовать. Чем больше ты знаешь, тем больше сомневаешься, — вот почему толковые люди ломают дрова по-крупному. Боксер выходит на ринг, обремененный знаниями — когда нанести удар, уклониться, отойти назад, поставить блок. Но если он будет думать обо всем этом в тот момент, когда противник наносит ему удар, для него все будет кончено. Все свои знания он должен использовать в одну десятую долю секунды. Если ты не уверен в том, как принимаешь решения, этот процесс замедляется еще больше.

Часто люди не могут заснуть ночью: их мозг напряженно работает, продолжая анализировать информацию, и им никак не удается его отключить. Но чрезмерная загрузка разума приносит только один вред. В далеком 1980 году, когда мы с Элом Эрингером собирались реконструировать квартал в конце Главной улицы Санта-Моники, инвесторы, боровшиеся с нами за права на эту недвижимость, пали жертвами своей осторожности. Мы также провели необходимые исследования и понимали, что различные неопределенные факторы могут существенно ограничить потенциал сделки. Земля находилась в полосе отчуждения старой трамвайной линии и не предназначалась для продажи, а могла быть только взята в долгосрочную аренду. Соседний участок был загрязнен химическими отходами — а что, если и у этой земли тоже есть какие-то проблемы? Квартал находился на границе Санта-Моники и Вениса, так что было неясно, какие местные законы налогообложения и постановления в нем действуют. Мы не заморачивали себе голову всеми этими проблемами, но наши конкуренты медлили, не в силах принять решение, и в конце концов они стали видеть только одни проблемы. Поэтому, когда мы подняли цену, они вышли из игры, и участок достался нам. Через два года нам удалось превратить аренду в право собственности, и наш рискованный ход начал приносить плоды: квартал 3100 по Главной улице оказался фантастически выгодным вложением. В кино многие сделки заключаются под давлением времени, и если ты промедлил, ты проиграл. Когда мы занимались «Близнецами», нам был предъявлен ультиматум: киностудия «Юниверсал» хотела знать, насколько серьезные намерения у меня, Дэнни Де Вито и Айвена Райтмана. Времени на консультации с агентами не было. Дэнни, Айвен и я набросали соглашение за обедом на салфетке. Мы подписали его и встали из-за стола. Впоследствии Дэнни заключил эту салфетку в рамочку и повесил на стену.

3. Никаких запасных вариантов. Для того чтобы в полной мере испытать себя и расти дальше, нужно действовать без страховочной сетки. В начале 2004 года результаты опросов общественного мнения показывали невысокие шансы моих новых предложений, выдвинутых на референдум, в которых мы просили избирателей одобрить выделение 15 миллиардов долларов на рефинансирование бюджетного долга. Наши экономисты в отчаянии ломали руки: «Что мы будем делать, если наши предложения будут отвергнуты? Нам нужен запасный вариант».

— Зачем вставать на пораженческие позиции? — возразил я. — Если никакого запасного варианта не будет, значит, должен будет сработать основной план. Мы только что обнародовали свои предложения. Мы еще многое можем сделать, чтобы приблизиться к цели.

Если уж тревога не дает покоя, вместо того чтобы готовить пути отхода, подумай о том худшем, что может случиться в случае неудачи. Насколько все будет плохо? И ты быстро поймешь, что на самом деле это пустяки. Если тебя не изберут губернатором, ты испытаешь унижение, однако это худшее, что может с тобой произойти. Подумай обо всех тех кандидатах в президенты, которые проиграли. Люди понимают, что может случиться всякое. Я думал, что если проиграю губернаторские выборы, то просто вернусь в кино и заработаю кучу денег. Я буду свободным человеком, буду есть вкусную еду, кататься на мотоцикле и проводить больше времени с семьей. Поэтому я сделал все, чтобы добиться своей цели, — собрал лучших людей, достал деньги и провел великолепную избирательную кампанию. И если бы я потерпел поражение, то просто сказал бы: «Что ж, на этот раз не получилось». Когда в 2005 году на референдуме были отклонены все мои предложения, меня это не убило. Жизнь продолжалась, и я добился потрясающих успехов, съездив с торговой делегацией в Китай. А год спустя я был переизбран на второй срок.

Для меня мерилом отчаяния являются бедняги, работавшие на алмазных копях в Южной Африке, когда я приезжал туда в шестидесятых. Копи уходили в глубь земли на 1400 футов, жара там доходила до ста десяти градусов по Фаренгейту, рабочим платили по доллару в день и разрешали съездить домой и повидаться с семьей только раз в году. Вот что значит быть в глубокой заднице. Все, что хоть немного лучше, можно уже считать отличными условиями.

4. Отвечая на грубые нападки, можно прибегать к самым вызывающим остротам. В 2009 году мой друг Уилли Браун, бывший мэр Сан-Франциско, дольше всех занимавший пост спикера законодательной ассамблеи Калифорнии, устраивал в Сан-Франциско в гостинице «Фэрмон» благотворительный прием калифорнийского отделения Демократической партии и пригласил меня.

Я пришел, никого предварительно не предупредив, на глазах у всех обнял Уилли и потрепал его по плечу, что привело в ужас половину демократов, а у второй половины вызвало смех. Но тут встал депутат-новичок из Сан-Франциско по имени Том Аммиано и начал подначивать меня. «Поцелуй мою „голубую“ задницу!» — крикнул он. Пресса написала об этом. Я не дал никаких комментариев. Очень смешно, ха-ха-ха. Но мысленно я дал себе слово: «Придет час, когда мне принесут на подпись законопроект, предложенный Аммиано…»

И действительно, через несколько дней мне принесли на подпись предложение Аммиано. Это предложение касалось рутинных проблем порта Сан-Франциско, но для Аммиано оно имело очень большое значение. Я попросил своих помощников подготовить отрицательный ответ.

Никто не обратил внимание на то, что смысл послания заключается в начальных буквах каждой строки, поэтому журналистам как бы невзначай было предложено: «Вы уверены, что правильно прочитали ответ губернатора? Может быть, его нужно было читать по вертикали?»

Журналисты спросили моего пресс-секретаря, было ли ругательное послание вставлено умышленно, и тот ответил: «Нет, мы понятия не имели. Должно быть, произошла досадная случайность». Однако на следующей пресс-конференции один журналист поднял руку и сказал: «Мы показали этот текст математику. Он сказал, что вероятность случайного появления такой осознанной фразы составляет одну двухмиллиардную».

— Хорошо, — ответил я. — А почему бы вам еще раз не обратиться к тому же специалисту и не спросить его, какова вероятность того, что парень из австрийской глубинки приедет в Америку и станет величайшим чемпионом по культуризму всех времен, сделает блестящую карьеру в кино, женится на одной из Кеннеди, а затем будет избран губернатором самого большого штата в Соединенных Штатах? На следующей пресс-конференции вы нам расскажете, какова вероятность этого.

Журналисты рассмеялись. А Том Аммиано, по отзывам прессы, якобы сказал: «Я совершил великую глупость, и он имел полное право ответить мне тем же». И весь инцидент был исчерпан. (Через год, подписывая законопроект, предложенный Амиано, я составил ответ так, чтобы по вертикали первые буквы строк читались Y-o-u-r-e W-e-l-c-o-m-e.)

5. В сутках двадцать четыре часа. Однажды я выступал в Калифорнийском университете, а когда закончил, один студент поднял руку и пожаловался: «Господин губернатор, после того как разразился экономический кризис, стоимость моего обучения возросла вдвое. Теперь она слишком высокая. Мне нужны субсидии».

— Понимаю, сейчас всем приходится трудно, — сказал я. — Но что вы имели в виду, говоря, что стоимость обучения слишком высокая?

— Я имел в виду, что теперь мне приходится подрабатывать.

— И что в этом плохого?

— Но я же должен заниматься!

И тогда я сказал:

— Давайте произведем несложные подсчеты. Сколько часов вы посещаете занятия?

— Два часа в один день и еще три часа в другой.

— А много вам приходится заниматься дома?

— Ну, каждый день по три часа.

— Отлично. Итак, пока что я вижу шесть часов в один день и семь часов в другой, считая дорогу от дома до университета и обратно. А вы не думали о том, чтобы работать больше? Может быть, вам следует взять дополнительные курсы? Вместо того чтобы бесцельно растрачивать свою жизнь?

Аудитория была потрясена моими словами.

— Я не растрачиваю свою жизнь бесцельно! — возмутился студент.

— Нет, растрачиваете. Речь идет о шести часах в день. В сутках двадцать четыре часа, так что у вас еще остается восемнадцать часов. Ну, еще часов шесть вам нужно на сон. Так что если даже подработка отнимает у вас четыре часа, у вас все равно остается время, чтобы кутить, танцевать и гулять с девочками. На что вы жалуетесь?

Я объяснил, что в молодости по пять часов в день занимался в тренажерном зале, четыре часа в день слушал курсы актерского мастерства, а еще учился в колледже и выполнял домашние задания. И я был не один такой. В колледже Санта-Моники и на курсах при Калифорнийском университете было немало тех, кто трудился полный рабочий день. Конечно, совершенно естественно ждать, что счета оплатит кто-то другой. И государство должно помогать получить образование тем, кто действительно испытывает нужду. Но если доходы государства из-за экономического кризиса сократились, всем нужно затянуть пояс и пойти на какие-то жертвы.

6. Повторять, повторять и еще раз повторять. В тренажерном зале Атлетического союза в Граце, где я подростком занимался с гантелями, слева на стене висел большой фанерный щит, исписанный мелом. Там мы записывали программу тренировок на каждый день. У каждого из нас был свой уголок, и прежде чем раздеться, нужно было составить список:

ТЯГА ШТАНГИ: 5 СЕРИЙ ПО 6 УПРАЖНЕНИЙ / / / / /

ТОЛЧОК: 6 СЕРИЙ ОТ 4 ДО 6 УПРАЖНЕНИЙ / / / / / /

ЖИМ СТОЯ: 5 СЕРИЙ ПО 15 УПРАЖНЕНИЙ / / / / /

ЖИМ ЛЕЖА: 5 СЕРИЙ ПО 10 УПРАЖНЕНИЙ / / / / /

РАЗВЕДЕНИЕ РУК С ГИРЯМИ: 5 СЕРИЙ ПО 10 УПРАЖНЕНИЙ / / / / /

И так далее, всего до шестидесяти различных видов упражнений. И хотя ты не знал, в какой физической форме будешь сегодня, нужно было еще записать вес штанги. Каждая строчка заканчивалась рядом наклонных черточек, каждая из которых обозначала одну серию упражнений. Если ты назначил себе пять серий жима штанги лежа, на доске должно быть пять черточек.

Затем, как только первая серия упражнений была выполнена, ты подходил к доске и зачеркивал первую черточку так, что получался «Х». К моменту завершения тренировки все пять строчек должны были превратиться в крестики.

Такой подход очень благотворно повлиял на мою мотивацию. У меня перед глазами всегда была обратная связь: «Ого, я выполнил все, что наметил. Теперь можно переходить к следующей серии упражнений». Записывать намеченные цели стало для меня чем-то естественным. Я убедился в том, что никаких кратчайших обходных путей быть не может. Мне потребовалось повторять какие-то упражнения по несколько сотен и даже тысяч раз, чтобы добиться идеальной позы в три четверти спиной, научиться в нужный момент вставлять остроту, танцевать танго в «Правдивой лжи», рисовать красивые рождественские открытки и говорить «Я вернусь» именно так, как надо.

Если взглянуть на текст моего первого выступления на Генеральной ассамблее ООН в 2007 году, посвященного борьбе с глобальным потеплением, можно увидеть следующее:

Каждая палочка вверху страницы обозначает одно повторение моей речи. И когда накачиваешь бицепсы в холодном тренажерном зале, и когда обращаешься к мировым лидерам, обходных путей не бывает — все определяется повторениями, повторениями и еще раз повторениями.

Чем бы ты ни занимался в жизни, все сводится или к числу повторений, или к общему пробегу. Если хочешь научиться хорошо кататься на горных лыжах, нужно постоянно выходить на склон. Если ты играешь в шахматы, нужно сыграть десятки тысяч партий. На съемочной площадке единственный способ правильно сыграть эпизод заключается в том, чтобы повторить его много раз. Если ты что-то отрепетировал, тебе больше не о чем беспокоиться; можно получать просто удовольствие, находясь перед камерой. Недавно во время съемок «Могилы» в Новом Орлеане мы снимали сцену драки в тюрьме с участием семидесяти пяти человек. Постановка была очень сложной: десятки кулачных боев и борцовских поединков, а подоспевшие охранники принимаются колотить всех подряд дубинками. Одни только репетиции заняли полдня. Когда мы приступили к съемкам, все устали, но в то же время были на взводе. Первый же дубль оказался замечательным. Каждое движение стало для нас чем-то совершенно естественным, и нам казалось, что мы действительно деремся.

7. Ни в чем не вини своих родителей. Они сделали для тебя все, что было в их силах, и если в наследство от них достались какие-то проблемы, теперь решать эти проблемы предстоит тебе. Быть может, родители чересчур тебя опекали и поддерживали, и теперь ты, оказавшись один в большом мире, чувствуешь себя беззащитным и слабым, — не вини в этом родителей. А может быть, они наоборот были к тебе слишком строги.

В детстве я очень любил своего отца и хотел быть похожим на него. Я восторгался его формой и пистолетом и тем, что он служил в полиции. Но позднее я возненавидел то давление, которое отец оказывал на нас с братом. «Вы должны быть примером всей деревне, потому что вы дети полицейского инспектора», — говорил он. Мы должны были быть идеальными детьми, но, разумеется, мы ими не были.

Отец был очень требователен — это было у него в натуре. И еще временами он бывал жесток, но я не думаю, что в этом была его вина. Во всем виновата война. Если бы отец жил в другое, более нормальное время, он был бы другим.

Поэтому я часто гадал: а что, если бы отец был теплее и нежнее? Уехал бы я из Австрии? Возможно, нет. И это самое страшное, что только могло со мной случиться!

Я стал Арнольдом Шварценеггером благодаря тому, что сделал для меня отец. Я понимал, что вместо того, чтобы жаловаться, мне нужно было искать в своем воспитании положительные стороны. Я научился ставить перед собой четкую цель и добиваться ее во что бы то ни стало. Своим суровым, жестким обращением отец по сути дела выгнал меня из дома. Я отправился в Америку, своим трудом добился успеха, и я счастлив тому, что это произошло. Я не люблю зализывать раны.

В конце «Конана-варвара» есть один момент, который мне очень нравится. Эти слова произносит не сам Конан, а Талса Дум, чародей, который заставляет маленького Конана смотреть, как его отца загрызают собаки, а затем у него на глазах зверски расправляется с его матерью. Когда Конан уже собирается убить его, отомстив за своих родителей, Талса Дум говорит: «Кто твой отец, если не я? Кто привил тебе волю жить? Я — тот родник, из которого ты берешь начало».

Поэтому не всегда бывает очевидно, что же именно нужно праздновать. Иногда нужно благодарить тех самых людей и те самые обстоятельства, которые тебя травмировали. Сегодня я приветствую строгое воспитание, полученное от отца, и то, что в Австрии я не смог осуществить все свои мечты, потому что именно это сделало меня голодным. Каждый раз, когда отец меня бил, каждый раз, когда он называл силовые упражнения пустым мусором и предлагал заняться чем-нибудь полезным и порубить дрова, каждый раз, когда он меня ругал и стыдил, у меня в груди все сильнее разгорался огонь. И этот огонь двигал меня вперед.

8. Перемены требуют большого мужества. Находясь в составе торговой делегации в Москве в последний год моего пребывания в губернаторской должности, я нашел время, чтобы заглянуть домой к бывшему советскому президенту Михаилу Горбачеву. За долгие годы мы с ним крепко подружились, а несколько месяцев назад я сидел в Лондоне за праздничным столом по случаю его восьмидесятилетия и произносил в честь него тост. Дочь Горбачева Ирина накрыла стол для нас и нескольких друзей из института Горбачева. Обед продолжался по крайней мере два с половиной часа.

Я всегда преклонялся перед Горбачевым за мужество, потребовавшееся ему, чтобы разрушить ту политическую систему, при которой он вырос. Да, у Советского Союза были финансовые затруднения, да, Рейган заставлял русских идти на новые траты и в конце концов загнал в угол. Но меня поражало то, что Горбачев решился на перемены, вместо того чтобы еще сильнее угнетать свой народ и идти на конфронтацию с Западом. Я спросил у него, как он это сделал. Как ему удалось изменить систему, после того как его с малых лет приучали видеть в коммунизме решение всех проблем, после того как он возглавил партию, в которой ему постоянно приходилось демонстрировать приверженность существующему строю? Откуда у него такая широта взглядов? «Всю свою жизнь я трудился над тем, чтобы усовершенствовать наш строй, — ответил Горбачев. — Я стремился занять самую высокую властную должность, так как надеялся, что это даст мне возможность заняться проблемами, исправить которые может только лидер государства. Но, поднявшись на вершину власти, я осознал, что нам необходимы революционные преобразования. Любое дело можно было устроить только за взятку. Так какой же у нас был строй? Пришла пора рушить его до основания». Быть может, потребуется пятьдесят лет, чтобы люди по достоинству оценили все то, что сделал Горбачев. Историки еще долго будут обсуждать, правильно ли он поступил. Не стану с ними спорить: я просто считаю, что Горбачев сделал великое дело. Я поражен тем, какое мужество он проявил, не погнавшись за сиюминутной благодарностью, а выбрав для страны лучший в долгосрочном плане курс.

Для меня Горбачев герой той же величины, что и Нельсон Мандела, сумевший преодолеть озлобленность и отчаяние двадцатисемилетнего заточения в тюрьме. Получив в свои руки власть, способную заставить содрогнуться весь мир, оба они предпочли созидание разрушению.

9. Заботься о своем теле и рассудке. Один из самых первых советов, запечатлевшихся в моем сознании, дал мне Фреди Герстль, сославшийся на Платона: «Древние греки основали Олимпийские игры, но они также дали миру величайших философов, — сказал он. — Ты должен построить совершенную физическую машину, но при этом также развивать мозг». Для меня не составляло труда сосредоточиться на своем теле, а впоследствии, когда я по-настоящему поставил перед собой задачу развивать мозг, я понял, что это тоже в своем роде мышца, которую нужно постоянно тренировать. И я решил тренировать свой мозг, чтобы стать умнее. Я превратился в губку, впитывающую все вокруг. Весь окружающий мир стал моим университетом. Во мне развилась настоятельная потребность читать, учиться, узнавать новое.

Для тех, кто добился успеха в интеллектуальном плане, верно обратное. Им нужно ежедневно тренировать свое тело. Клинт Иствуд занимается, даже когда снимает фильм и исполняет главную роль. Дмитрий Медведев, занимая должность президента России, работал бесконечно много, но у него дома был тренажерный зал, и он занимался по два часа ежедневно. Если мировые лидеры находят время для занятий, ты тем более должен его найти.

Через много лет после того, как я услышал эти слова от Фреди Герстля, ту же самую мысль о балансе тела и разума высказал папа римский. В 1983 году вместе с Марией и ее родителями я посетил Ватикан, где мы были удостоены личной аудиенции Иоанна Павла II. Сардж говорил о духовном, потому что знал в этом толк. Юнис спросила Его святейшество, что делать детям, чтобы, повзрослев, стать хорошими людьми, и папа ответил: «Просто молиться. Просто молиться».

Я говорил с ним о его занятиях спортом. Незадолго до того, как мы отправились в Рим, мне на глаза попалась статья в журнале, в которой рассказывалось про то, что Иоанн Павел II дружен со спортом и поддерживает себя в форме. Для него главным в жизни после религии была забота о человеческом теле и разуме. И мы поговорили об этом. Все знали, что папа встает в пять утра, читает газеты на шести языках и выполняет двести отжиманий и триста приседаний, еще до завтрака и начала рабочего дня. И еще он в молодости занимался горными лыжами, и вставал на лыжи уже после того, как стал папой.

Поскольку тогда Иоанну Павлу II было уже далеко за шестьдесят — он был на двадцать семь лет старше меня, — я сказал себе: «Если он это может, я должен вставать еще раньше!»

10. Оставайся голодным. Пусть тебя всегда мучит голод успеха, голод оставить свой след, голод быть увиденным и услышанным. И, двигаясь вперед и добиваясь успеха, не забывай также о голоде помогать другим.

Не почивай на лаврах. Очень многие бывшие спортсмены проводили остаток своей жизни, рассказывая о том, какими великими они были двадцать лет назад. Но такой человек, как Тед Тернер, унаследовавший от своего отца небольшую рекламную компанию, основывает всемирную телевизионную сеть Си-эн-эн, устраивает Игры доброй воли, выращивает бизонов и производит на продажу бизонье мясо и получает сорок семь почетных дипломов. Вот что я понимаю под призывом «оставаться голодным». Боно начинает как музыкант, затем продвигает чужую музыку, борется со СПИДом и создает новые рабочие места. Энтони Куинну мало было быть просто кинозвездой. Он хотел большего. Он стал художником, чьи полотна продаются за сотни тысяч долларов. Дональд Трамп превратил доставшееся ему наследство в огромное состояние, после чего занялся телевидением. Сардж до самой своей смерти ездил по всему миру, оставаясь голодным до новых проектов.

Как видно, многие люди, добившись всего, не останавливаются на достигнутом. Они по-прежнему хотят что-то из себя представлять, а не просто говорить о прошлом. Жизнь — это гораздо больше, чем стать лучшим в чем-то одном. Добиваясь успеха, мы многому учимся, так почему бы не использовать эти знания для чего-то нового?

Мой отец не переставал повторять: «Займись чем-нибудь полезным». И он был прав. Если у тебя есть какой-нибудь талант или навык, который делает тебя счастливым, воспользуйся им, чтобы сделать лучше окружающий мир. И если ты ощутишь потребность сделать больше, отдайся ей. В могиле у тебя будет достаточно времени отдохнуть. Живи бурной, деятельной жизнью, и, как говорила Элеонора Рузвельт, каждый день делай что-нибудь такое, что тебя пугает.